Хочу добавить, чтобы Золушка была аккуратнее и не теряла туфельку, потому что я не буду ее искать, но за спиной распахивается дверь и с громким стуком врезается в стену. Слышу стремительно настигающие меня шаги и молча провожаю силуэт девчонки вдаль. Лишь бы домой пошла, а не… Хотя какая мне разница, что с ней будет.

– Эй, ребят, я сам-сам! – болтаю, чувствуя, как мне заламывают руки. Пытаюсь развлечь народ, но никому смешным мой стендап не кажется. Меня все же валят на землю, как в старые добрые времена, и я врезаюсь лицом в неровный асфальт.

2

Отпустили меня только с рассветом. Заигрались ребята в богов. Никуда не спешили, прикалывались. Проверяли документы у каждого, проводили личный досмотр, фонариком в глаза светили. Будто самим не надо по домам. Хорошо, что в участок не повезли. Я их достал вопросами о рамках административного производства для исчисления сроков задержания – выучил пару-тройку умных фраз в столице. Послали они меня далеко и надолго. Так я и оказался в шесть утра на пустой дороге с разбитым телефоном и вывернутыми карманами: на мобилу приземлился, когда меня помяли, а карту где-то потерял. Ну хотя бы паспорт за пояс по привычке спрятал.

Сенсор не слушается и уже какое-то время не дает мне пролистать контакты или набрать номер такси, чтобы сделать заказ по телефону. За это время мимо проезжает только одна тачка, которая игнорирует мое существование. Еще бы, с такой рожей – я хотя и умылся, но разбитая бровь заметна издалека. Минут через десять, правда, удается набрать последний входящий вызов. Им оказывается мой друг Макс – он звонил мне, когда я прилетел, а я отказался остановиться у него, хотя тот настойчиво звал.

– Привет, брат, срочное? Сплю, – слышится приглушенный бас из динамика.

– Не беспокоил бы, если бы не прижало, но… могу я воспользоваться твоим предложением, если в гости зовешь? Надолго не задержусь. Хочу в душ и хотя бы пару часов поспать.

– Что, бурная ночь?

В ту же секунду в мыслях возникает образ девчонки с широко распахнутыми глазами. А я тру виски и лоб, напоминая, чтобы шла прочь из моей головы. Хотя бы до завтра.

– Можно и так сказать.

– Без проблем, приезжай.

– Да… – ненавижу просить об одолжениях, потому что после чувствую себя по гроб жизни обязанным, хотя Макс, знаю, ничего взамен не попросит. – Еще… вызовешь мне такси? Телефон разбил. Как магазины откроют, сразу новый куплю и скину, что должен буду.

– Ага, придурок, адрес скажи.

– Напротив клуба Wham-bam, – произношу с дурацким акцентом, над которым Макс ржет. Но что всегда мне нравилось, он не задает лишних вопросов.

Так через полчаса я и оказываюсь за городом у большого двухэтажного дома, в цветущем саду перед которым не хватает разве что павлинов.

– Я думал, к тебе еду в центр. Когда водила свернул на выезд из города, напрягся, – говорю другу, уже переступая порог.

Макс смеется, потирая сонную рожу с отпечатком подушки на щеке. Подтягивает растянутые треники, ведет меня в дом. Я про себя отмечаю, что подзаплыл он жиром с этой семейной жизнью и наследным строительным бизнесом, где, видимо, напрягаться особенно не приходится. Мы с ним не очень похожи: я дитя улиц, а он с детства неженка, но парень отличный. На голову ниже, смазливее меня, интеллигент, чтоб его. Ну и я, наоборот, вес набираю с трудом даже с тренировками, потому что не успеваю или забываю нормально есть.

– Испугался? Да к Вике приехала мама с сестрами. – Это он свою будущую жену имеет в виду. – Если бы я там с ними остался еще хотя бы на час, свадьбу пришлось бы отменить.

– Я здесь не помешаю? – уточняю на всякий случай.

– Нет. Родители из отпуска возвращаются только в середине недели, мы с Евкой тут одни. Кофе будешь?

А Евка – это вроде бы сестра его младшая, помню ее совсем ребенком. Кажется, она под стол пешком ходила, когда у нас уже выпускной был.

– Не, хочу попробовать отключиться хотя бы ненадолго. В клубе, куда заехал, облава была.

– Да ла-а-адно? То-то рожа у тебя помятая. А я думал, ты цыпу какую-нибудь подцепил, и она из тебя все соки выжала.

Он ржет как конь. Помнит, как раньше мы тусили с ним. Марафоны устраивали – и запойные, и развратные. Улыбаюсь в ответ, разбитую бровь сильно щиплет.

– Была одна, – честно говорю, хотя эта девчонка меня и бесит невыносимо, – хорошая прям. Но парни из ОМОНа помешали немного.

Макс вздыхает, как наседка, тут же предлагает меня закормить до ожирения, но я прошу лишь показать, где ванная комната, и дать полотенце. Я приехал налегке – только телефон и паспорт. Шмотки все равно пришлось бы покупать, решил не брать с собой. А костюм, которого у меня нет, Макс предложил взять напрокат.

Душ, кстати, заметно поправляет мое состояние. Особенно контрастный. Отогреваюсь после ледяного напора, растираю кожу. И кажется, что готов к новым подвигам, но это обманчивое ощущение – через двадцать минут пройдет, и стану зомби. Надеваю шорты, которые одолжил Макс, футболку беру с собой. Вытираю короткие волосы, которые и без полотенца почти высохли, – никогда бы ежик не променял на шевелюру, которую нынче Макс отращивает на свадьбу. Подкаблучник. Уверен, он начесывает их по полчаса каждый день. А я это драгоценное время могу посвятить делам в автосервисе: каждая минута стоит денег, на которые буду жить не только я, но и моя команда.

Еще раз контрольно прохожусь полотенцем по макушке, пока иду обратно на кухню, и…

– Ой! – взвизгивает кто-то, кого я не ожидал встретить на своем пути. В этом доме. Да вообще больше никогда в своей жизни. Потому что это… малая?! Она, но другая. По горло и пятки упакованная в пижаму, с кривым пучком на голове, не накрашенная и… правда маленькая. Стоит с распахнутым буквой О ртом, следит за тем, как капли воды стекают по моей груди и…

– Ев, ты? На кухню иди, у нас гости! – доносится радостный голос Макса.

Пам-пам-пам-па-а-ам!

– Ева, значит? – ухмыляюсь, наблюдая за торчащими сосками, которые проступают через ткань футболки.

Черт, думаю не о том. Девчонка смотрит на меня так, будто увидела призрака. Мозг напрягается, давит лоб. Логическая цепочка «конфета – Евка – младшая сестра Макса, которую я чуть не…» приводит к сбою системы, и я злюсь, увидев понимание в ее глазах. А еще потому, что рассказывал об этой «цыпе» ее же брату.

– Значит, ты меня узнала, когда мы слюнными жидкостями обменивались? О чем ты думала вообще? Эй, я с тобой говорю! – встряхиваю ее за плечи, а она смотрит так злобно, что меня должно бы вынести из дома волной ее негодования.

Но мы не в кино, здесь нет спецэффектов – просто жизнь. Поэтому я по-прежнему нависаю над ней, требуя ответа, словно он что-то изменит.

– Узнала, и что-о-о? – выплевывает мне в лицо, и ее губы так широко распахиваются на протяжном «о», что я против воли вспоминаю ее ежевичный вкус. – Это ты подошел ко мне! И это ты сунул язык мне в рот! Так что иди-ка ты…

Куда – она не заканчивает, а то отшлепал бы прямо посреди коридора. Но ей везет, потому что нас прерывает Макс, который выходит из кухни, почесывая заросший подбородок.

– Смотрю, вы уже нашли общий язык? – Лучше бы Максу не знать, насколько он прав в своих высказываниях. – Это Денис Козлов, помнишь его? Мы с ним вместе учились. Он у нас пробудет некоторое время. Завтракать, кстати, будешь? Я твои сырники любимые могу приготовить.

Сестра Макса по имени Ева отвечает, не глядя на него, прямо мне в глаза.

– Нет, Дениса я не помню. От завтрака, пожалуй, откажусь. А вам приятного аппетита! – и уже развернувшись на пятках, шепчет тише, чтобы услышал только я: – Смотри не подавись.

Я быстро перевожу взгляд на друга, лишь бы не пялиться на нее. Задираю брови выше, будто впечатлен:

– Странная она.

Интересно, что все это значит.

– Забей, ты ни при чем.

Он зовет за собой на кухню, а там меня уже ждут ароматный чай и шикарный бутер с расплавленным сыром.

Спать хочется адски, но пустой желудок отзывается при виде еды болезненным урчанием. Что ж, теперь если не поем, точно не усну, так что я бросаю вещи на спинку стула и сажусь, не дожидаясь особого приглашения.

– Она злится на меня, что не пустил ее на очередную вечеринку. – Макс потягивает кофе, запах которого разливается по кухне, перебивая другие ароматы. – В разнос девка пошла. А мне только отгоняй мужиков, что норовят на нее залезть.

Я давлюсь куском хлеба, который только отправил в рот, но изображаю, что просто обжегся и слова друга здесь совсем ни при чем.

– Так много желающих?

– Да ужас, Дэн. Я уже среди своих кипеж навел. Чуть не подрался с Аликом, помнишь его? У его отца автозаправки, нашего возраста мужик, куда он лезет? Будто девчонок не хватает.

Черт, черт, черт.

– Она милая у тебя, – произношу, пожимая плечами, безразлично, но Макс все равно бычится на меня. – Тише ты, бро. На роковую мадам не похожа – я это имел в виду.

Сам же вспоминаю, как она терлась об меня. Слова Макса накладываются сверху, я представляю каких-то «других», о которых он говорил, и… крошу ни в чем не повинный бутерброд.

– Она столько лет проучилась в Питере в балетной академии, жизни не знала. Сейчас у нее отпуск перед началом работы в театре, и она будто пытается за все годы наверстать… а мне расхлебывай. Если я никому ничего не откручу этим летом, будет замечательно.

Тяжело сглатываю вставшую поперек горла ветчину и быстрее запиваю чаем. Ага, и на самом деле обжигаюсь все-таки! Ненавижу стягивающее грудную клетку липкое ощущение стыда. Даже уши горят – и как Макс не заметил ничего? Он мне и поесть, и поспать… Да он всегда помогал мне по жизни, а я и честным до конца не могу с ним быть. Это может сломать что-то между нами, а я не хочу.

Макс – мой друг, всегда им был. Всегда, как мог, прикрывал в те времена, когда я нещадно прогуливал школу, чтобы подрабатывать везде, где брали. Чтобы накопить денег на погулять или мобилу, пусть и подержанную, потому что дома не светило и такой. Вместе со мной ходил бить окна на склад, где я неделю разгружал грузовики, полные строительных смесей, а взамен не получил ничего, потому что меня кинули. Он был примерным мальчиком из хорошей семьи, я плохо на него влиял, но это не мешало его родителям кормить меня и давать ночлег в особенно тяжелые дни, когда заявлялся к ним с синяками и вывихами.

Наверное, я в какой-то степени был даже счастлив, что в свое время не сдал контрольные и пропустил все возможные пересдачи. Потому что, оставшись на второй год в восьмом классе, познакомился с Максом. Нас посадили за одну парту, и с тех пор мы всегда были вдвоем – я больше не ощущал, что один в поле воин. И пусть дороги наши разошлись, пусть раскидало по разным местам, но… у нас и по сей день все было отлично. Мы могли не видеться год, а потом общались до утра, будто расстались только вчера. Между нами не было ни километровой, ни временнóй пропасти до этого момента. Теперь ложь встала комом в горле, и эту ложь звали Евой.

– Я на пробежку пойду, раз проснулся уже, – произносит Макс, убрав в посудомойку чашку. – Вика трындит, что в костюм свадебный не влезу.

– Ну, в этом Вика права, – тихо смеюсь я.

– Ой, отвали! Иди отдыхай, короче. Не буду тебя трогать, пока не очнешься.

– Ага, давай.

Я допиваю чай в тишине, которую нарушает лишь приглушенная музыка из колонки – не сразу обратил на нее внимание. Дожидаюсь хлопка входной двери. А затем, глянув в окно и убедившись, что Макс припустил трусцой в наушниках по округе, иду на поиски одной вредной малолетки.

Раз, два, три, четыре, пять… Кто не спрятался, я не виноват.