– Да, и мед с орехами, специально для тебя попросил принести, это ведь тоже твое любимое, – он пододвинул ко мне пиалу с золотисто‑прозрачным медом, в котором тонули орехи, и я едва сдержалась, чтобы не скривиться: а вот его я терпеть не могла, с детства, сама не знаю почему. И ладно бы аллергия какая, но нет, просто не могу и капли в рот взять. Поэтому не ем ни восточные сладости типа козинаков или пахлавы, ни медовые торты, ни прочую выпечку, куда добавляется мед.

– Спасибо. – Я выдавила из себя улыбку и вернулась к утке.

Когда первый голод был утолен и Гард заметно расслабился, разомлел, откинувшись на спинку стула, я решила вернуться к нашему разговору:

– Как давно мы знакомы? Почему решили пожениться?

– А отчего мужчина и женщина решают сыграть свадьбу? – усмехнулся Эйдон. – Наверное, потому что они любят друг друга, верно?

– Ну почему же? – возразила я. – Есть ведь еще браки по расчету. Особенно когда оба супруга влиятельны и богаты.

Улыбка Гарда стала на миг напряженной, но он быстро вернул себе прежнюю расслабленность.

– Это не про нас, милая. Наши чувства чисты, и уж точно никакой выгоды от этого брака нет, во всяком случае у меня. Ты ведь найденыш, без роду без племени. Даже способности к магии не имеешь.

– Найденыш? Это как? – заинтересовалась я.

– Моя мать нашла тебя в лесу замерзшей, оборванной и голодной и забрала к нам в замок. Ты плохо говорила, но смогла назвать имя и показать на пальчиках, что тебе три года. Ты была очаровательным ребенком, даже я, десятилетний, не смог не полюбить тебя. А родители мои и вовсе были от тебя без ума. И это притом, что ты оказалась лишенной магического дара, то есть самым обычным человеком. Удочерить они тебя не могли из‑за своего статуса, поэтому сделали своей воспитанницей, но любили как родную.

Услышав такое, я даже растрогалась. Надо же, какая у Теоллы судьба и как ей повезло встретить на своем пути таких добросердечных людей!

– А настоящие родители Те… Мои. – Я торопливо исправила свою оплошность. Но Гард, кажется, не обратил на это внимания. – Мои отец и мать так и не нашлись?

– Нет. – Эйдон с сочувствием покачал головой. – Ты и сама быстро забыла о них.

– Значит, мы с тобой росли вместе? – продолжила я.

– Да. Я, конечно, отлучался на учебу в Университете на несколько лет, потом еще некоторое время путешествовал, зато когда вернулся, ты уже расцвела, превратилась из девчонки в обворожительную девушку, и мое сердце не могло устоять. – Эйдон мне подмигнул. – С тех пор прошло три года, а я все жду, когда ты наконец станешь моей…

– А сколько мне лет?

– Двадцать.

Хм, ну где‑то так я и предполагала. Но если вспомнить историю нашего мира, хотя бы до прошлого века, то в таком возрасте девица уже была старовата для замужества. Возможно, здесь не так?

– А почему мы до сих пор не поженились? Почему пришлось ждать три года? – спросила я.

И Гард сразу помрачнел:

– Потому что… У нас был траур. Мои родители были убиты два года назад.

– Кем? – охнула я.

– Фарретом. – Он поднял на меня тяжелый взгляд. – Фаррет и его брат убили моих родителей. Наших родителей.

Сердце затопило горечью и страхом. Значит, это Фаррету Теолла просила отомстить? И за приемных родителей, и за себя?..

– И такое убийство осталось безнаказанным? – с волнением спросила я.

Гард печально усмехнулся и медленно кивнул.

– И ты сам не пытался что‑то предпринять?

– К сожалению, у Фаррета куда больше сторонников и защитников, чем у меня, мне же нужно было становиться во главе клана и кантона, защищать всех и, в первую очередь, тебя. Я не хотел больше войны, был уверен, боги сами покарают Фаррета за пролитую кровь невинных, поэтому не трогал его. Только Фаррету было мало моей прежней боли, он решил ударить еще раз, сильней… Мы как раз уже объявили о свадьбе, начали готовиться к ней. Потом приболела моя двоюродная тетка, мы вместе с тобой отправились ее проведать в Чиниз, это как раз город в этом кантоне, где мы сейчас находимся… Там‑то люди Фаррета тебя и похитили. Почти семь недель я пытался найти способ спасти тебя, вызволить из плена… Пытался договориться с Фарретом, предлагал сделку. Боялся, если применю силу, объявлю новую войну, он попросту убьет тебя. Ведь именно агрессии с моей стороны он и ждал, хотел новой крови, вытравить не только меня и мою семью, но и весь клан…

– Какой ужас… – прошептала я.

– Я же говорю, что Фаррет – чудовище, – вздохнул Гард.

– А кто он такой? Тоже предводитель какого‑то клана?

Эйдон кивнул:

– Живого Огня, самого многочисленного на нашем континенте. А еще правитель кантона Бастора. – Он поднялся и прошел к комоду, где стояло зеркало и лежал изящный серебристый гребень.

– И как тебе удалось выручить меня?

– Мир не без добрых людей. Через одного слугу Фаррета мне удалось передать тебе весточку, потом план побега… Не спрашивай, чего мне это стоило. Главное, что ты снова с нами. – Гард подошел сзади и расправил мои волосы. – Позволь мне расчесать тебя. Ты раньше это любила… Тем более, в дороге твои прекрасные волосы спутались, – и, не дожидаясь моего ответа, провел гребнем по волосам.

Я не стала выказывать недовольства, хотя не очень люблю, когда посторонние трогают мои волосы, стерпела ради Теоллы. Зато задала еще один вопрос:

– А почему я была без сознания? И почему потеряла память?

– Мы сами пока точно не знаем. – Гард продолжал расчесывать мои локоны. – Возможно, от истощения и упадка сил. Мы‑то пытались дать тебе тонизирующее лекарство, но оно тебе не помогло… Как будем дома, покажу тебя лучшим целителям. Уверен, они помогут тебе вернуть память.

Эйдон собрал мои волосы у затылка, приподнял их и вдруг замер. Я ощутила его напряжение, а в следующий миг меня осенило: засос! Он его все‑таки увидел! Вот черт… Что сейчас будет?..

Но Гард медленно выпустил мои волосы из пальцев, отошел на шаг и произнес уже совсем другим голосом, лишенным прежней теплоты и нежности:

– Хватит на сегодня разговоров, Теолла. Отправляйся спать. Завтра снова отъезжаем на рассвете…

Спорить я не собиралась, как и расспрашивать, с чем связаны перемены в его настроении, поэтому поспешила к двери.

– Спокойной ночи, Эйдон, – пожелала напоследок.

Но он даже не удосужился ответить.

Глава 5

Эйдон Гард

– Почему так долго? – Эйдон раздраженно смерил взглядом пожилую служанку, появившуюся на пороге.

– Простите, сьер, – Райма опустила голову, – ждала, пока сьера Теолла уснет. Не хотела вызывать подозрений.

– Уснула? – Гард сцепил пальцы в замок и подпер ими подбородок.

– Уснула, – подтвердила служанка.

– Ты видела, что у нее на шее? – Эйдон еле сдерживал бешенство.

– Да, сьер, – тихо отозвалась Райма. – Сегодня утром… Не успела вам доложить.

Гард выдержал паузу, затем поинтересовался:

– И что ты думаешь по этому поводу?

– Думаю, что не стоит пока горячиться. – Райма старалась не смотреть на хозяина. – Возможно, сьеру принудили, сделали это насильно… Ведь вы лучше меня знаете нрав сьера Фаррета. Если бы у сьеры Теоллы не было провалов в памяти, мы могли понять все по ее реакции, а так…

Гард, сдерживая рык, с шумом выдохнул. Да, он знал лучше, и знал слишком много, чтобы принять эту версию. Но другие пусть думают иначе. Он поиграл желваками и задал следующий вопрос:

– Теолла точно ничего не помнит? Не ведет себя подозрительно?

– Нет, сьер, не похоже, чтобы она что‑то вспомнила. Но ведет себя стойко для своего положения. Не жалуется, не плачет, не тоскует. А еще… Шьет.

– Шьет? – Гард подумал, что ослышался.

– Ну да… – Райма замялась. – Сегодня утром она пожаловалась, что у нее нет исподнего… А потом попросила нитки и иголку и сама себе сшила его из простыни. И странное такое сшила, не как принято у наших девиц… И я думаю…

– Что? – Эйдон насторожился.

– Что ее этому научили у Фаррета. Может, и заставляли шить… Как рабыню… У них ведь и одежда другая…

Гард немного расслабился: скорее всего, Райма права. Хоть это и несколько расходится со словами Мораны. Но и та могла не все знать. Впрочем, внезапное умение Теоллы шить – сущая мелочь по сравнению с остальными проблемами.

– Почему сьеру до сих пор не обеспечили бельем? – спросил он.

– Потому что одежду для нее выбирал Рих, а он не осмелился…

– Ладно. Теолла больше не жалуется?

– Нет, сказала, что теперь ее это не беспокоит.

– Больше ничего от меня не скрываешь?

– Что вы, сьер? – Райма вскинула на него испуганный взгляд. – Как я могу?

– Хорошо, свободна. Присматривай за сьерой получше. Если покажется, что она что‑то вспомнила, сразу сообщай мне.

– Конечно, сьер. – Служанка поклонилась и поспешила исчезнуть.

Гард поднялся с кресла и прошел к столу, который так и не убрали после ужина. Взял бутылку вина и сделал несколько больших глотков прямо из горла. Безумно хотелось напиться, до полной отключки, но он не смог себе этого позволить. Пока они не в безопасности, нужно сохранять рассудок трезвым…

Роун Фаррет

Точка, похожая на рубиновую каплю, уже несколько часов не двигалась, остановившись рядом с Хиллетом, главным портовым городом Аспаса. И столько же Фаррет безотрывно смотрел на карту, висевшую на стене.

– Я могу немедленно отправить туда людей, сьер, – раздался сиплый голос генерала Вилтора. – И завтра на рассвете она уже будет здесь…

– Не надо, – приглушенно отозвался Фаррет. – Не надо… И оставь меня, Кэйн. Я же сказал, что никого не хочу видеть…

В комнату прошмыгнула служанка с подносом.

– Ваш ужин, сьер, – тихо произнесла она и пристроила поднос на край письменного стола.

Фаррет смерил ее равнодушным взглядом. Он едва ли знал всех служанок в лицо, но эту запомнил: уж слишком страшненькой она была, хоть и проворной. Она появилась в его особняке совсем недавно, но уже успела освоиться и с легкостью предугадывала его желания.

– Я не буду ужинать, Мирэль, – бросил он ей.

– Я Морана, сьер, – все так же тихо поправила его девица.

Фаррет никак на это не среагировал: имена служанок он запоминал еще хуже, чем внешность.

– Унеси, – повторил он приказ. – Только бридд оставь…

Служанка послушалась. Оставила на столе графин с темно‑коричневым напитком и бесшумно удалилась.

– Спокойной ночи, Роун. – Генерал тоже направился в сторону двери. – Но если ты вдруг решишься…

– Спокойной ночи, Кэйн, – оборвал его Фаррет и прикрыл глаза.

Но побыть в одиночестве ему не дали. Снова приоткрылась дверь, и комнату тотчас наполнили ароматы жасмина и розы. Когда‑то они нравились Фаррету, теперь же вызывали раздражение.

– Зачем пришла, Петра? – не открывая глаз, произнес он.

– Зачем я обычно прихожу к тебе? – Голос сладкий, обволакивающий, точно мед. – Чтобы скрасить твой вечер. Хватит хандрить, Роун.

Женские ладони легли ему на плечи, чуткие пальцы уверенно прошлись по шейным позвонкам и ключицам, осмелев, ловко расстегнули верхние пуговицы на рубашке, скользнули под ткань и огладили грудь, затем проворной змейкой заскользили ниже, но у пояса брюк замерли.

– Позволь помочь тебе расслабиться, – раздался горячий шепот над самым ухом.

Плоть Фаррета против воли откликнулась на ласки, напряглась, требуя продолжения. Петра была искусной любовницей, и тело прекрасно помнило об этом. Но перед мысленным взором возникло совсем другое женское лицо, в обрамлении светлых локонов. На нежных губах застыла усмешка, а в голубых глазах – издевка. Сердце Фаррета вновь затопила горькая ярость.

– Позволяю… – выдохнул он, будто в отместку.

Петре не нужно было повторять. В секунду она обогнула кресло и опустилась перед Фарретом на колени. Он даже не шевельнулся, позволяя ей делать все самой. Ласки Петры были умелы и дерзки, все больше приближая Фаррета к разрядке. Однако перед глазами все так же стоял образ другой, и она уже не просто насмехалась над ним, а хохотала в голос.