– А как Макс на лошади ездил без седла еще? Велиал, ты же записал это? Записал, да?!

– Ага, вот как раз дальше, после хорового пения будет, – ответил я. На экране “ангелочки” стояли обнявшись с мужиками из Крушинино рядом с накрытым столом и задушевно пели “Мы вдвоем с конем”. На одном из мужиков – рогатая шапка Астарота.

Потом кадр сменился, и на экране появилась задница коня. И героический Макс, который каким-то чудом умудрился с него не сверзиться. Я пропустил момент, когда он там с кем-то поспорил, что прокатится без седла. Но камеру включить успел.

– А в Хорошихино было хо-ро-ши-шеч-но, – сказала Наташа, когда кадр снова сменился. Там “ангелочки” облепили здоровенную стелу в форме космической ракеты. Шемяка повез нас другой дорогой, так что в прошлый раз мы эту стелу не видели. Совершенно циклопическое сооружение, мы даже издалека прифигели слегка. Вывернули из лесочка, а вдалеке – ракета. Сребрится, такая, как настоящая.

– Блин, вот мы подогнались тогда, а! – всплеснул руками Бегемот и порывисто обнял Свету. – Как же жалко, что ты с нами поехать не смогла! Тебе бы понравилось!

– Вот уже нет! – решительно покачала головой Света. – Судя по тому, что вы рассказываете, это был какой-то ужас ужасный! Особенно эти палатки со спальниками.

– Да не, нормально было! – засмеялся Астарот. – Мы даже не замерзли.

– И почти не промокли, ага, – подхватил Бельфегор.

– Борису надо памятник поставить, типа хорошишечной ракеты, – прыснула Наташа.

– В бронзе, – хихикнула Ева. – И будет у нас бронзовый Борис.

Боря снова смутился и покраснел.

– Да что вы, там ничего особенного же не случилось, – пробасил он.

Все засмеялись. Заговорили хором. Ближе всего сидевший Астарот хлопнул Борю по плечу. Они вообще внезапно как-то сдружились. Астарот первым предложил Боре жить у него. Вообще, нам с ним, в смысле, с Борей, еще предстоял разговор о его официальном положении в нашем медиа-холдинге, но это уже была чистая формальность. Я уже мысленно такой список его возможных обязанностей прикинул, что впору ему уже пару помощников нанимать. Во-первых, техническое обслуживание той же “Фазенды” пока что было в руках у Колямбы, но у меня регулярно возникали на эту тему всякие вопросики. А учитывая склонность хозяина овощехранилища на всем на свете экономить, эти вопросики постепенно становились вопросищами. Там регулярно что-то приходилось чинить, латать, достраивать. И мы, конечно, справлялись своими силами, но… По меткому выражению Бори, мы городские неженки с руками из… В общем, не совсем из того места. Плюс тот же “Буревестник”, технического специалиста в котором уже давненько не было. Плюс наш будущий лофт. Ну и на гастролях он, опять же, оказался чуваком совершенно незаменимым. Без него нам пришлось бы труднее. Но сейчас вести деловые разговоры и обсуждать зарплаты не хотелось. Хотелось расслабленно сидеть, делиться свежими воспоминаниями, снова и снова пересматривая разномастные и обрывочные видосы.

– О, а как мы героически автобус толкали!

– Сейчас еще тот мужик на телеге подъедет!

– Матерные частушки, хи-хи…

На экране как раз появился колоритный дядька в кепке и принялся размахивая руками давать парням ценные советы.

– Да справа же, справа нужно! Эх, все-то вам показывать нужно!

– А смешно получилось…

– Ага, кому смешно! А я тогда в яму провалилась до колена! Прикинь, там лужа такая небольшая, я ее не заметила, а потом Боря мне оттуда резиновый сапог доставал…

– Между прочим, если бы не эти сапоги, тебе бы вообще пришлось босиком ходить!

Хорошо. Даже я бы сказал, хо-ро-ши-шеч-но. Когда мы вчера в ночи въехали в Новокиневск, мы даже не сразу сообразили, что уже дома. К финалу гастролей мы устали до отупения, еще и последний день выдался богатым на миллион идиотских приключений, типа той ямы с грязью, где наш пазик благополучно сел по самые уши. Мы сначала его выталкивать пытались, угваздались как чушки. А потом все равно пришлось бежать за трактором. Благо тот мужик с его ценными советами и матерными частушками нам в этом деле поспобствовал. Тракторист оказался то его кумом, так что достать его из глубокого похмелья у него как-то получилось.

Уже на подъезде мы пробили колесо. А потом еще и заглохли три раза. В общем, вместо расчетных трех часов дня приехали в Новокиневск почти в час ночи. Шемяка развез нас всех по домам. И мы с Евой отрубились, почти не приходя в сознание.

Но на гастрольное афтепати сегодня примчались все, без всяких отговорок и отмазок. Названивать с уточнениями начали с самого утра.

Забавно получилось, конечно. К концу гастролей некоторое раздражение накопилось, разумеется. Все-таки мы довольно продолжительное время провели бок о бок. Периодически на пустом месте случались всякие трения и мини-скандальчики. Но фокус как-то ловко сместился на “цеппелинов”, точнее даже на Яна. Астарот даже отвел меня в сторонку, чтобы серьезно поговорить насчет того, что мы больше с “цеппелинами” гастролировать не будем. Напряжно как-то. “Ангелочки”, конечно, тоже были не ангелы, хе-хе. Ну, в том смысле, что не трезвенники совсем даже. Но в этой поездке ни с кем из них ни разу не возникало никаких проблем. Никого не приходилось в невменяемости доставлять до спального места, никто не устраивал пьяных дебошей. Ну, выпивали чуть-чуть. А вот Ян был прямо-таки звезда. Чуть ли не в каждом населенном пункте отмечался каким-то очередным вывертом.

Впрочем, в каком-то смысле это было даже хорошо. Не сами по себе пьяные выкрутасы здоровенного Яна. А его “плохой пример”. Глядя как его, едва ворочающего языком, укладывают на очередное спальное место, “ангелочки” поневоле отставляли стаканы с бухлом в сторонку. Даже не пришлось делать каких-то внушений, придумывая, как бы так это подать, чтобы родительской нотацией не смотрелось. Так-то я, в смысле Вова-Велиал, их ровесник. Как-то глупо бы смотрелись вещания о вреде алкоголя в экстремальных условиях. А так получилось, что жизнь все сделала за меня. Никому не хотелось выглядеть как Ян.

Но в остальном к “цеппелинам” претензий не было. На самом деле, я ожидал худшего. Особенно в отношении меня, Евы и Яна. Но за все время гастролей у Яна случилась только один приступ пьяной откровенности, когда он пытался невнятными речами объяснить Еве, что она, на самом деле, не понимает, кого потеряла в его лице. И что он еще всем покажет, чего он стоит.

Но наутро он, кажется, даже не вспомнил, что что-то такое было. Или сделал вид, что не помнит.

Так что отлично все получилось. Испытание гастролями было пройдено на ура. Значит можно теперь планировать что-то более внушительное.

Усилием воли я выкинул из головы мысли о деле. Сегодня и завтра у нас заслуженные выходные. Сегодня вспоминаем все и радуемся, завтра – спим до обеда и занимаемся блаженным ничем. Не думая об устрашающем списке дел на послезавтра. Впрочем, тут как посмотреть…

– А ту дискотеку ты не снимал же? – с надеждой спросил Бельфегор.

– Как вы на свадьбе под “Ласковый май” отплясывали? – усмехнулся я. Выдержал паузу. – О, это был бы тот еще компромат. Если бы я его в рок-клубе показал, то нас с вами оттуда бы с позором выгнали.

– Мы же спать ушли до того, как танцы начались, – сказала Ева.

– Блин, даже жалко теперь, – вздохнул Бельфегор. Но все остальные на него тут же зашикали, Бегемот даже толкнул его в плечо.

На застрявшем автобусе записи кончились, но “ангелочки” немедленно бросились все пересматривать по новой. А мы со Светой и Наташей вышли в коридор.

– А вы-то здесь как? – спросил я. – в “Фазенде” все нормально? А “Генератор”?

– У Дарьи случилось боевое крещение, – невозмутимо сказала Света. – В прошлую субботу на вечеринке случилась драка. Туда фанаты новокиневского “Динамо” забурились. А наши реднеки за “Локомотив” все болеют. Ну и… в общем…

Света сморщила нос.

– Никого не убили? – быстро спросила Наташа, прикрыв рот рукой.

– Ну… гардероб поломали, – сказала Света. – Пару человек в больницу увезли. Милиция приезжала.

– Ох ни фига себе! – я покачал головой. – Как-то невовремя мы уехали.

– Да нет, нормально все закончилось, – Света снова поморщилась. – Ну, то есть, неприятная ситуация, конечно. Но во-первых, наши динамовцам наваляли. А во-вторых, Дарья оказалась просто зверь вообще. Вы бы видели, как она там всех отшила! Менты приехали такие мерзкие еще. Пытались то ли взятку вымогать, то ли еще что-то такое. Типа, мы тут незаконное сборище устроили, бла-бла. Я уже думала бежать Колямбе звонить. Но меня Дарья остановила и сказала, что разберется. И, такая, как давай им что-то на презрительном-юридическом заяснять. Блокнот достала, потребовала их продиктовать данные удостоверений, мол, чтобы в прокуратуру заяву накатать. Короче, они сначала еще пытались рыпаться, но потом завяли как-то. Погрузили самых буйных из “динамовцев” в луноход, извинились, сказали, что если вдруг что – сразу им звонить, не стесняться. И уехали.

– Интересно как у вас было… – задумчиво протянула Наташа. – Блин, а ведь я знала, что так и будет!

– Про ментов и фанатов? – нахмурилась Света. – Могла бы тогда хоть предупредить?

– Да нет, я про Дарью! – воскликнула Наташа. – Я же вообще переживала, когда мы на нее оставили “Фазенду”. И таро три раза раскладывала. И мне все три раза выпала “императрица”. И это мне не нравилось, потому что раньше, если этот аркан появлялся, то почему-то это означало, что обязательно наступит беременность. Нет, ну правда, не смейтесь! У меня несколько раз однокурсницам выпадало, и все залетели! Но тут по картам было вообще непонятно, при чем тут беременность… А оказывается, императрица означала идеальное попадание. Теперь у нас есть императрица “Фазенды”.

– Кто знает, – хмыкнул я. – Никто же не может гарантировать, что она НЕ беременна.

– Блин, да, – Наташа нахмурилась с таким серьезным видом, что мне опять стало немного смешно. Но я сдержался. Для нее карты Таро были прямо-таки чертовски серьезной темой. А поскольку Наташа была нашим штатным креативным гением, лезть со своим скепсисом в ее замысловатую психику мне совершенно не хотелось. Кроме того, я на себе проверял, что эти ее цветные картонки реально могут помочь. Принять решение или посмотреть на ситуацию под другим углом. Метафизики в этом особой, как мне кажется, не было, конечно. Но смеяться тоже было как-то глупо. Работают же. Так или иначе.

– Надо ей позвонить срочно! – Наташа сорвалась с места.

– Ты с ума сошла? – Света ухватила ее за рукав. – Половина первого ночи уже!

******

Меня разбудил запах кофе. И яичницы. Сквозь задернутые занавески пробивались косые лучи солнца. За окном отчаянно чирикали воробьи. Я потянулся, сел на кровати и спустил ноги на пол.

В чем-то это было похоже на утро после хорошей вчерашней тренировки. Когда мышцы ноют, особо шевелиться не хочется, но по телу такая сладкая истома… Которая означает: “я отдохнул, могу вкалывать дальше, но с удовольствием поваляюсь еще”.

Я посмотрел на подушку, потом снова принюхался к волнующим запахам завтрака. Услышал, как Ева тихонько напевает на кухне.

Замер, растягивая это мгновение.

– Я слышу, что ты проснулся! – крикнула с кухни Ева. – Завтрак уже готов!

– Ты же собиралась сегодня уже бежать по всяким делам, – сказал я, выходя из спальни.

– Я передумала, – засмеялась Ева, художественно выкладывая на тарелке ломтики поджаренного хлеба, бело-желтые “кляксы” глазуньи и порезанные на тонкие пластики огурцы. – Нет, честно, я почти ушла. Приняла душ, оделась. А потом посмотрела на тебя спящего и поняла, что никуда не хочу уходить. Ты меня осуждаешь?

– Я тебя обожаю, – честно сказал я и обнял девушку со спины. – Это лучшее твое решение.

– В жизни? – захихикала Ева.

– За это утро, – заявил я, куснув ее за мочку уха.

– И никуда сегодня не пойдем, да? – Ева потерлась затылком о мое плечо.