Подчеркнем, что «самоконтроль» и «осознание эмоции» отнюдь не одно и то же. Например: на прошлой неделе я приехала за своим заказом на самовывоз в ресторан. Сотрудники заведения пытались убедить меня, что сначала я должна подтвердить получение в приложении и только потом смогу забрать заказ. Кнопку подтверждения я так и не нашла, сотрудникам пришлось звонить в клиентскую поддержку, чтобы я могла подтвердить все по телефону. Сорок пять минут спустя я все еще висела на трубке, меня дважды просили подождать, никакой еды на горизонте не виднелось. Уехала я только через час, заплатив за заказ дважды. Внутри у меня все кипело. Внутри – ключевое слово. За этот час я ни разу не повысила голос, хотя, признаюсь, разок капризно хныкнула. Я не могла выместить свои эмоции на сотрудниках ресторана. Внешне я была спокойна и собранна, выражать свои чувства в моменте не стала. Самоконтроль возможен, даже если внутри вас бурлят эмоции.

Нередко люди держат себя в руках не потому, что пережили эмоции, а потому что их подавили. При этом чувства никуда не деваются, иногда они выплескиваются наружу (или взрываются внутри), когда мы меньше всего этого ожидаем. Чтобы решить вопрос, можно отложить слезы на потом и разобраться с эмоциями в более подходящей обстановке. Просто представьте, что пришлось выслушать моему мужу и друзьям, когда я наконец добралась домой!

Думаю, всем очевидно, что самоконтроль важен для успеха в школе и на работе. А умение грамотно прожить все свои эмоции подарит вам крепкие и здоровые отношения, ощущение свободы, уверенность в работе с людьми и терпение в достижении целей, которые кажутся далекими. На наш взгляд, такие навыки особенно важно формировать в тандеме. Этого мы и стараемся достичь с помощью СОЭ.

Эмпатия

Двухлетний Саймон строил замок из конструктора, как вдруг появилась его сестренка и с радостным воплем разрушила его творение одним уверенным ударом. Я сначала подумала: «Неприятно, но можно быстро все отстроить, в этом ведь вся прелесть конструктора». А потом вспомнила, как буквально за день до этого я, только сложившая очередную гору чистого белья, отвернулась всего на секунду. Этого хватило, чтобы ребенок взлетел на диван, где все лежало, и разбросал готовые стопки. Пустыми глазами я смотрела на раскиданные по полу распашонки (к слову, кубик Рубика собирать проще, чем эти кусочки ткани), внутри бушевали бессилие и раздражение. Я только закончила все складывать, а теперь придется делать это заново! Конечно, я злилась на малыша. Представьте, если бы в тот момент кто-то сказал бы мне: «Не злись, все же можно собрать!» Не-а. Нет-нет-нет, спасибо. Я все сделала! Все было готово! И я не хочу складывать белье заново.

Мне стало понятно, почему Саймон так зол на свою сестру. Грустно, когда кто-то рушит то, над чем ты долго работал, – неважно, нарочно или нет.

Мы не зацикливаемся на том, откуда приходят эмоции, а фокусируемся на том, что это за эмоции. Если раньше вы испытывали разочарование, вы точно сможете понять других, ощутивших то же. Как говорит Брене Браун, «эмпатия – это переживать чужие эмоции вместе с кем-то»^[3]. Cложно быть эмпатичными, ведь первая наша реакция – приободрить или убедить, что все не так плохо, могло быть хуже.

У нас с мужем есть общая черта: когда кому-то плохо, мы изо всех сил пытаемся это исправить. Мы познакомились на курсах инструкторов по йоге и часто начинаем разглагольствовать о духовных или философских идеях. И во время занятия йогой такой подход и правда может вдохновить, но того, кто грустит или нервничает, будет только раздражать. Годами мы стараемся научиться просто переживать негативные эмоции, как они есть, не пытаясь все уладить здесь и сейчас. Порой это коробит, но, если получается, с души падает камень.

Мотивация

Бывало ли так, что весь мир тускнел на фоне кого-то или чего-то? Когда вы чувствовали себя на вершине мира, занимаясь тем, что нравится, или тем, что подталкивает к развитию? С такой мотивацией – внутренней – нам проще учиться.

Как-то я работала учителем на замене и приходила в классы, когда основной преподаватель отсутствовал. Когда я бралась за эту работу, то вспоминала, как себя чувствовала, когда в мой класс вместо знакомого преподавателя приходил учитель на замену. Казалось, весь урок я тушила пожары, а не преподавала. Учебный план сдвигался, поскольку фокус приходилось держать на детях, у которых подобные перемены вызывали стресс.

Став учителем на замене, я постаралась ставить в приоритет эмоциональное состояние детей, особенно учитывая, что нервничают они именно из-за моего появления, но при этом не особо менять учебные планы и установившуюся в классе динамику. За тот год я научилась выстраивать с детьми доверительные отношения, даже если они сопротивлялись, и быть рядом с теми, кто готов открыться. К середине года, когда я появлялась в их классе, они были очень рады меня видеть. У меня все получалось, потому что я занималась любимым делом, в котором могла расти. А еще своим примером доказывала детям, что мне можно доверять. Со мной им было интересно.

Было бы здорово, если бы внутренняя мотивация не покидала нас никогда, но она часто разбивается о бытовые задачи и потребность оплачивать счета, кормить семью и вести хозяйство. Так что приходится браться и за менее вдохновляющие дела. Но не переживайте: мотивацию можно взращивать самостоятельно. Лучший способ, по нашему мнению, – обратиться к трудам Дэниела Гоулмана о мотивации и применять их в воспитании. С детьми нужно разговаривать, праздновать их (и свои) победы, даже самые маленькие. Забудьте о перфекционизме и «удобных детях», просите помощи, если нужно.

Социальные навыки

Среди моих друзей есть экстраверты, но много и тех, кто прекрасно чувствовал себя, сидя на карантине и не встречаясь с людьми. Хватает и тех, кто находится ровно посередине. Но независимо от того, любите вы общаться или нет, вряд ли вы будете спорить с тем, что люди нужны друг другу. Общение, включая все его составляющие, даже невербальные, необходимо для игр, учебы, работы, любви, да и просто жизни среди людей. И процесс обучения ему напрямую связан с социальными навыками.

Для развития таких навыков необходимы познания о социуме, например «названия и культурные концепты, созданные людьми, такие как язык и правила поведения»^[4]. На практике социальные правила и рамки нужны нам, чтобы найти друг друга в мире хаоса. Но не стоит забывать, что концепты эти – придуманные. Общаться можно по-разному, только контекст определяет, какой язык или модель поведения «правильно» использовать в данный момент. Дома можно говорить и делать многое из того, что недопустимо в школе, церкви, магазине или в гостях у бабушки с дедушкой.

Однажды посреди учебного года один из моих подопечных в подготовительном классе внезапно обдал нас потоком нецензурной брани. Никто из его одноклассников ничего не услышал (по крайней мере, нам так показалось), и мы решили никак не реагировать. У дошкольников есть привычка делать то, что им строго-настрого велели не делать, и мы не хотели лишний раз подкидывать им идей. Вместо этого мы постарались уделить Патрику больше внимания (не ругая его). Когда ситуацию можно спустить на тормозах, мы так и делаем.

В то же утро Патрик еще несколько раз матерился, пытаясь задеть преподавателя. Тут мы уже решили объяснить ему наедине, что некоторые семьи считают недопустимыми такие слова, даже если у него дома они звучат постоянно. Поэтому в классе их использовать не стоит. Во время этого диалога мы постарались понять, откуда у него появилось желание оскорбить учителя и как иначе можно было его выразить. Если родители разрешают, то материться дома он может, но в школе нужно выбирать выражения, которые никого не задевают. Он кивнул и пошел играть.

Уже через полчаса нецензурное слово разлетелось по классу, счастливые дети повторяли его, радуясь, что получили доступ к чему-то прежде запретному, хоть и не понимали, что это. Перед тихим часом еще один ребенок обозвал учителя. Если честно, нас это очень развеселило, но мы, учителя, должны прививать детям социальные навыки. Если они принесут из школы домой бранные слова, родители будут разочарованы нашей работой. Существует общественный договор, согласно которому такие выражения в школе (и на работе) не используются. Его постулаты передаются от взрослым к детям.

Социальные навыки наших учеников оказались под угрозой, и в условиях почти чрезвычайного положения мы решили созвать собрание. На нем мы попытались объяснить детям, почему такие слова произносить в обществе не стоит. Мы не скрыли от них, что у этих слов есть значения, которые мы объяснять не станем, потому что речь идет о взрослых вещах. Им объяснили, что иногда такими словами пытаются обидеть других. Тут мы напомнили классу, что мы договорились не обижать друг друга, а потом написали родителям длинное сообщение о ситуации и о том, как мы попытались ее решить.

Когда пришло время разъезжаться по домам, к нам подошла мама одной из самых воспитанных и послушных девочек в классе и спросила, не ее ли дочь научила друзей мату. Мамочка сказала, что совсем недавно дочь услышала в доме неприличное слово и начала его повторять. Мы очень удивились, ведь эта девочка ни разу не произнесла ругательство; мы бы и не подумали, что она на такое способна. С точки зрения социальных навыков использовать «плохие слова» дома и не повторять в школе – идеальный расклад. Девочка сама почувствовала, что вокруг этого слова есть определенные рамки. Обычно детям необходимо разъяснять рамки, уделять этому вопросу дополнительное внимание и предлагать набор слов, которые в данном социальном контексте уместно употреблять. И это нормально.

Каждая среда требует своих знаний, но именно социальные навыки необходимы для общения в целом. Мы не утверждаем, что общественные рамки непоколебимы – они уже корректируются под давлением времени. Мы их придумали – нам их и менять. Сейчас, например, мы видим, как человечество начинает принимать свою эмоциональную природу.

«Будущее за эмоциональным интеллектом»

Наш уровень осознанности, эмпатии, мотивации, способности сохранять самоконтроль и развития социальных навыков влияет не только на наше самочувствие, но и на то, как наше поведение воздействует на чувства окружающих. Есть такая поговорка, часто приписываемая Майе Энджелоу: «Люди забудут, что вы говорили, люди забудут, что вы делали, но никогда не забудут, что вы заставили их почувствовать»^[5]. Наша способность влиять на чужие эмоции (позитивно и негативно) дает нам определенную власть.

Представьте мир, в котором мы способны проживать эмоции, но не тонуть в них, потому что наконец можем полностью принимать их и контролировать.

Именно поэтому важно изучать, как общаются люди с развитым эмоциональным интеллектом. Как они подходят к спорам или обсуждениям? Как проживают тяжелые времена в жизни и на работе? Как реагируют на собственные эмоции и эмоции окружающих? Как остаются целеустремленными и терпеливыми? Важен ли для них отдых? Строят ли они личные границы на рабочем месте? Как ведут себя, когда члены семьи провоцируют их на споры?

Представьте: вы сбалансировали свою осознанность до идеала и можете помочь своим близким сделать то же. Представьте мир, в котором мы можем проживать эмоции, но не тонуть в них, потому что наконец способны полностью принимать их и контролировать. Каким будет этот мир, если каждому будет позволено проживать свои эмоции без страха стать неудобным? Представьте мир, где у каждого есть набор социальных навыков, необходимых для комфортного общения, в рамках которого можно понять, куда двигаться дальше, и принимать ошибки друг друга без осуждения.

Это и есть эмоциональный интеллект.

Мы верим в мир, где люди готовы вступать в диалог и принимать друг друга такими, какие они есть, потому что собственные эмоции и эмоции окружающих не ставят нас в тупик. Там мы воспитываем понимающих, любящих, уверенных в себе детей, которые станут взрослыми, способными брать на себя ответственность и работать в команде, уважать чужие границы, но не отгораживаться от тех, кому нужна помощь, принимать свои ошибки и хвалить себя за достижения.

Это и есть эмоциональный интеллект.