Когда они подъехали к воротам усадьбы, уже смеркалось. Антония удовлетворенно хмыкнула, отметив, что площадку за воротами и дорожку к дому уже расчистили, а окна первых двух этажей чисто блестят в лучах заходящего солнца. Антония сама отперла ворота, оставила машину у забора и направилась к дому.

– Идем! – бросила она через плечо.

Сзади хлопнула дверца машины, и Антония поморщилась – там же новые механизмы, все запирается от простого прикосновения, зачем хлопать-то?

Антония поднялась на крыльцо и у самых дверей обернулась, ожидая осужденного. Мужчина стоял, задрав голову, и разглядывал устремившиеся в небо стены со стрельчатыми окнами, колоннадами балкончиков и горгульями на крыше. Витражная роза над входом его, похоже, тоже поразила. С этой стороны были видны только две башни, шпиль третьей едва можно было разглядеть. Хотя здание было не такое уж и большое, впечатление оно производило внушительное, особенно в свете солнца.

– Ну, чего стоишь? Заходить будешь или собираешься на крыльце ночевать? – окликнула Антония мужчину, который уже доставил ей столько неприятностей.

Он поджал губы и все же поднялся по ступеням. За тяжелыми резными дверьми его ожидал холл с уходящей на второй этаж лестницей, слева и справа стены зияли провалами распахнутых дверей. Краем глаза он следил за своей теперь уже хозяйкой, как бы его ни воротило от этого слова.

– М-да, – недовольно поморщилась Антония.

Пока бывший осужденный топтался у порога, не зная, идти за ней или подождать, пока позовут, она решительно заглянула во все комнаты.

– Эй! Ау!

Антония чувствовала себя ужасно глупо, выкрикивая прислугу. В доме отца ее всегда встречали у входа, спрашивали, не нужно ли чего. А тут будто никто и не слышал ее прихода, хотя она точно знала, что система колокольчиков при открытии входной двери (да что там двери – ворот!) сработала во всех помещениях, где могли бы находиться слуги.

Наконец со стороны кухни показалась девушка в чистеньком накрахмаленном переднике.

– Доброго вечера. Вы Антония де Вельвиче?

– Да, я хозяйка, – буркнула Антония, недовольно щурясь.

– Добро пожаловать домой, леди, – поклонилась служанка. – Какие будут указания?

– Позови главного, будь добра. И пусть в малой гостиной затопят камин и поставят приборы для двух человек.

– Слушаюсь, леди, – снова поклонилась девушка.

– Пойдем, – окликнула Антония бывшего осужденного и повела его в одну из комнат справа.

Там она махнула на кресло у камина, в которое мужчина неуверенно опустился. Антония же бросила на столик между кресел пакет из таверны и обошла помещение, осматривая все вокруг. Ковер на полу выбит, паркет вымыт, но не отполирован. Окна чистые, но никто не обновлял краску на рамах. Хотя, может, это и к лучшему – от краски вонь выветривается долго.

В комнату вошла дама в переднике и со строгой прической и низко поклонилась.

– Вызывали, леди?

– Госпожа Роза, не так ли?

– Все верно, леди, – снова поклонилась дама.

– Скажите, госпожа Роза, как продвигается генеральная уборка?

– Все прекрасно, леди. С первым этажом мы закончили и начали второй. Если пожелаете, пройду с вами по всем комнатам, проверите сами.

– Нет нужды, – неожиданно холодно бросила Антония.

Она смотрела на женщину прищурившись, и ту пробирал озноб от ее тяжелого взгляда. Воздействие дара всегда ощущается как что-то неприятное.

– Надеюсь, хозяйская спальня готова? Также понадобится комната дворецкого, позаботьтесь об этом. К слову, я прекрасно осведомлена, что времени, которого у вас сегодня было в достатке, хватило бы на полную уборку двух этажей при таком количестве слуг. Более того, в договор с вашим агентством входит полировка паркета, лестниц и перил, а также покраска подоконников и рам. Полагаю, вы не забыли об этом?

– Нет, ми-миледи, что вы… – заблеяла служанка.

Она боялась оторвать взгляд от пола, плечи подрагивали. В голове несчастной роились все ее прошлые прегрешения и даже планы на то, как можно содрать с хозяйки поместья побольше денег, сделав при этом меньше запланированного. Роза уже пожалела о подобных мыслях.

– Хорошо, – кивнула Антония. – В таком случае мой человек завтра за этим проследит и все тщательно проверит. Полагаю, одного дня, чтобы ваша команда закончила все обозначенное, в том числе уборку третьего этажа, будет достаточно. На послезавтра останутся только чердак и подвал, я приму у вас работу, и мы распрощаемся. Да, Роза, и еще – будьте добры, верните зеркало туда, где оно висело. Я настоятельно прошу не выбрасывать и не выносить ничего из поместья. Перестановка мебели не входит в ваши обязанности.

Служанка задрожала и выскочила за дверь.

– Жестко! – впервые подал голос осужденный.

Он не ожидал, что хрупкая с виду девушка может производить такое леденящее впечатление. Да даже на каменоломнях не все смотрители умели напугать так, как эта леди!

– Я Читающая души, – ответила Антония и повернулась к мужчине. – Я не могу по-другому.

Некоторое время они разглядывали друг друга – так, словно впервые увидели.

– Вот как… – протянул мужчина и откинулся в кресле.

– Тебя это не пугает? – ровным тоном поинтересовалась Антония.

– Полагаю, именно это меня и спасло, так что мне бояться нечего. Я благодарен вам за то, что вы вытащили меня с плахи, но решительно не понимаю, зачем вам это было нужно. Я та еще обуза, уж простите. Раз вы Читающая, должны видеть, что для темных дел я не гожусь, а для чего еще дворянке вашего положения и состояния мог понадобиться неудачник вроде меня, не могу даже представить.

– Считай это моим капризом… Напомнишь свое имя?

– Можно просто Олаф, миледи.

В исполнении мужчины «миледи» звучало уместно. Антония действительно отныне была для него единственной хозяйкой, его леди, которой он обязан жизнью по ее прихоти и обязан силой магической клятвы служить верой и правдой.

– Олаф, хочешь поужинать?

– Не откажусь. С утра во рту крошки не было.

Антония хмыкнула, порадовавшись, что почти священного трепета и боязливого пиетета в голосе ее нового слуги нет. Она окинула придирчивым взглядом стоящие на столике приборы и, удовлетворившись, выложила из пакета еду: нарезку сыра и копченого окорока, пирог с мясом, бутыль легкого пива, две коробки с горячим.

Ужин прошел в обоюдно комфортном молчании. Мужчина ожидал, что же будет дальше, Антония тоже судорожно над этим размышляла. С едой было покончено, а молчание затягивалось.

– Простите мое любопытство, миледи, но все же зачем я вам понадобился? Обычно преступников берут на черную и грязную работу, но я уже сказал, что я не убийца и даже не подхожу на роль телохранителя.

– Знаю, мне это без надобности. Мне нужен дворецкий.

– Дворецкий?..

– Управляющий, если будет угодно. Со слугами у меня всегда были сложные отношения, ты сам видишь. Они меня боятся, а я им не доверяю, – пояснила Антония и зачем-то добавила: – Я всегда знаю, когда они не в полной мере выполняют свои обязанности. Девушки часто грешат тем, что примеряют хозяйские платья и украшения и порой забывают их снять. Я знаю, когда они одной тряпкой моют полы и протирают стол, когда плюют в чайник или забывают помыть фрукты. Увы, окружающим со мной не менее сложно, чем мне с ними.

Антония не стала говорить, что ее дар почти гарантирует бесконечную текучку кадров, а на постоянную работу сотрудников найти практически невозможно.

– Ясно.

Ничего ему не ясно! Не может он понять, каково это, когда родные братья и сестры сторонятся тебя, только чтобы ты не рассказала случайно об их шалостях родителям. Когда отец и мать избегают смотреть тебе в глаза, потому что понимают, что с таким даром удачно, да и вообще выйти замуж – очень и очень непросто. Когда подруг нет, потому что у любого человека есть что прятать за душой – зависть, корысть, надежда на выгодное знакомство, страх, что ты узнаешь о нем то, что он хотел бы скрыть от всех…

– Что будет входить в мои обязанности? – прервал размышления Антонии бывший преступник.

Она пожала плечами и окинула взглядом помещение. Олаф проследил за ней и тоже огляделся.

– Ясно, – как-то обреченно повторил новоявленный дворецкий.

– Я верю, что у тебя все получится. Если что, я всегда открыта к диалогу. Завтра вместе поедем в город, я сниму деньги тебе на хозяйственные расходы. Закажешь себе пару костюмов на каждый день и один официальный – я все же леди, приемов не избежать. Еще нам нужны кухарка и малый столовый набор на первое время – с посудой здесь, как я поняла, туго. Выясни адреса и телефоны хорошего врача, прачечной, бань, механических дел мастера. Пока больше ничего в голову не приходит, на месте сориентируешься. Ну и не забудь приглядывать за прислугой, как вернешься. Вопросы?

– Пожалуй, мне понадобится записная книжка, и не одна, миледи, – хмыкнул мужчина.

– Вот завтра все и возьмешь… Так, идем, познакомлю тебя с Виттором.

– А это кто такой? – нахмурился мужчина.

– Формально он садовник, но уже давно один тут не справляется. Он присматривал за поместьем все годы, пока оно стояло без хозяев.

– И долго дом пустовал?

– Прилично.

Они вышли во двор. Антония посмотрела в небо, нахмурилась и подошла к машине. Подняла крышу-козырек, отцепила от корсета одну из брошек и спрятала куда-то под панель управления, потом шестеренка со шляпки оказалась между спинкой и сиденьем водительского кресла.

– Вот так. Нужен какой-нибудь навес, а к зиме лучше вообще соорудить гараж. Организуешь? Не прямо завтра, конечно, я все понимаю, просто не забудь.

– Я постараюсь… А то, что вы сделали, это какая-то защита, как в чемодане? Если не секрет, конечно…

– Тебе можно знать. Да, это небольшой сюрприз для воров, но от серьезного грабителя не спасет, у них есть амулеты и приборы, распознающие такие штуки… Ну что, к Виттору?

– Как скажете, миледи, – коротко поклонился Олаф.

«Миледи» фыркнула, подхватила с задней скамейки автомобиля небольшой бумажный пакет и пошла куда-то вглубь сада по едва приметной тропинке.

Дорожка закончилась у маленького одноэтажного домика. Им навстречу вышел сгорбленный седой старичок, он поприветствовал хозяйку и стал зазывать гостей в дом.

– Спасибо, Виттор, не стоит, мы ненадолго. Держи, это тебе к чаю. Спасибо, что приютил вчера. – Антония протянула старику пакет из таверны. – Познакомься, это Олаф, он будет моим дворецким. Покажешь ему завтра, где тут что? И, пожалуй, ему нужна одежда, чтобы съездить в город. У него не было возможности забрать свои вещи.

Олаф хмыкнул. Какие уж там вещи! Плащ с ближайшей помойки, брюки и рубашка не по размеру, украденные с бельевой веревки где-то на окраине.

– Конечно, миледи, все сделаю. Олаф, да? Я Виттор, еще со времен прошлых хозяев тут живу. Ну-ка, повернись…

Старик покачал головой, когда Олаф послушно покрутился на месте, растопырив руки.

– Ага, ага. У меня остались от сына вещи, не думаю, что они ему сейчас нужны. Кажись, где-то тут были…

Старик скрылся в домике, а через пару минут сунул в руки дворецкого стопку одежды.

– Вот, примерь. Если что-то не подойдет, подшить можно. Это моя женушка хорошо умела делать, м-да, а я вот кручусь как умею…

– Виттор, спасибо за помощь, отдыхайте. Завтра с Олафом еще поговорите и все решите, – прервала монолог старика Антония и пошла к дому, похоже, не особо волнуясь, как поступят остальные.

Олаф поблагодарил садовника и поспешил за хозяйкой – мало ли что ей в голову взбредет?

– Ну что, посмотрим комнаты? С какой начнем? – поинтересовалась она, оказавшись снова в доме.

– А какая ближе? – вопросом на вопрос ответил Олаф, по-прежнему держа в руках стопку одежды.

На мужчину в тюремных брюках прислуга косилась с опаской. Старшая служанка не появлялась, и комнаты показывала девочка, которая вышла встречать хозяйку первой.