Боковые части с выступами прекрасно подходили для прыжков в воду. Мы несколько раз прыгнули с нижних уровней, а затем несколько человек полезли выше. Солнце жарко светило на мою спину. Когда я лезла вверх, ногой задела плохо державшийся кусок, и начался небольшой обвал породы. Я забралась так высоко, как только смогла.

– Боже мой, Кенна! Будь осторожна! – закричала Микки.

Тоби прищурился, глядя на меня снизу вверх и прикрывая глаза рукой от солнца, когда я стояла на краю самого высокого выступа, а мои пальцы уже свисали с него. Я не боялась высоты и хотела, чтобы он это видел. Микки медленно ползла вверх, продолжая обеспокоенно кричать. Но если бы Тоби сказал мне, чтобы я была поосторожнее, это означало бы, что я ему нравлюсь.

Он забрался наверх и присоединился ко мне. Микки находилась прямо под ним.

– Ты собираешься прыгать? – спросил он.

– Не знаю.

Отсюда вода внизу казалась блестящим серым квадратом. Во-первых, ее окрашивал осадок, да и она помутнела после того, как мы ее разбередили.

– Я прыгну, если ты прыгнешь, – объявил Тоби.

Позднее, в больнице, он скажет мне, что шутил. «Я и подумать не мог, что ты на самом деле прыгнешь».

– Хорошо, – сказала я. И прыгнула.

Меня объял ужас, когда я летела вниз. Я больно ударилась об воду и выплыла, отплевываясь.

Тоби смотрел на меня сверху.

– Ну давай, прыгай! – Мой крик эхом разнесся по карьеру.

Но Тоби остался стоять на выступе.

– Трус! – закричала я.

Пара других ребят поддержали меня, называя его трусом.

Я разозлилась. Мне сказал, чтобы прыгала, а сам после этого собрался пойти на попятную.

– Просто сделай это! – закричала я. – Прыгай!

– Прыгай! Прыгай! – повторил хор голосов.

Я в это время шла по воде, и вдруг мой большой палец коснулся чего-то острого.

– Подожди! – заорала я. – Здесь валяется…

Слишком поздно. Тоби уже прыгнул. Когда он летел вниз, его ноги странно крутились, словно он меня услышал и попытался изменить решение в последнюю минуту. Он вошел в воду рядом со мной, держа ноги вместе. И всплыл на поверхность со сдавленным криком.

Я поплыла к нему так быстро, как только могла, другие помогли мне вытащить его на берег. Его ноги были изуродованы – по-другому не выразиться. Кто-то позвонил в службу экстренной помощи, и мы слушали крики Тоби, пока не приехали парамедики^[26].

Прямо под поверхностью воды стоял брошенный кран, который мы не заметили, а Тоби прыгнул прямо на него. Тоби сломал обе ноги и несколько позвонков. Через несколько недель его выписали из больницы в инвалидной коляске, карьера в серфинге закончилась, толком не начавшись.

Пророчество мисс Роттерли сбылось. Наверное, можно было бы подумать, что после этого случая я выучила свой урок. Как бы не так. Это был не единственный раз, когда другой человек пострадал от моего болезненного пристрастия к адреналину.

Глава 15

Кенна

Мы бросаемся по камням к Микки. Я понятия не имею, глубоко тут или нет, похоже, другие тоже не знают. Я тяжело дышу, задыхаюсь от возбуждения.

Когда умер Касим, моя привычная жизнь разбилась на куски. Прошло несколько месяцев, прежде чем я нашла в себе силы встать на четвереньки, чтобы начать искать эти куски и пытаться снова склеить их вместе. Одним из этих кусков была Микки – самым большим из оставшихся. Я только что вернула ее в свою жизнь. Я не могу ее потерять. Просто не могу.

Голова Микки показывается над водой.

– С тобой все в порядке? – выдыхаю я.

– Вау, это было здорово! – Голос Микки сильно дрожит, что совсем неудивительно – будешь дрожать, если ты только что чуть не разбила голову о камни. – Лезь, Джек!

Я чувствую слишком большое облегчение, чтобы злиться. Рядом с Микки плещется Виктор. Клемент с Джеком начинают взбираться на скалу. Мое сердце продолжает судорожно колотиться в груди. Я начинаю нормально дышать только после того, как Микки вылезает на берег и присоединяется ко мне. Она никак не пострадала и раскраснелась от возбуждения.

Небо теперь темно-синего цвета, океан – черного, поблескивает в свете полумесяца. Я больше не вижу комаров, но чувствую их и то и дело, с регулярными интервалами, машу руками по воздуху вокруг себя.

Райан стоит рядом со мной, выжимает футболку. Мои мысли снова возвращаются к пропавшим туристам.

– Я видела твою фотографию в интернете, – тихо говорю я ему. – И объявление о том, что ты пропал.

Райан резко поворачивает голову.

– Правда?

Мне хочется спросить у него, кто его ищет, давал ли он знать этим людям, что с ним все в порядке, но в его тоне звучит предостережение, что-то, что подсказывает мне этого не делать.

– Ты давно в Австралии? – спрашиваю я вместо этого.

Мгновение мне кажется, что он не будет отвечать.

– Два года.

Значит, иностранец с просроченной визой, как я и предполагала. Мне хочется узнать больше, но я не могу отвести глаз от скалы. Клемент и Джек хорошие, опытные скалолазы, но им не хватает грациозности Райана и Скай.

Это происходит, когда Джек уже поднялся на несколько метров. Он тянется к еще одному месту, за которое можно ухватиться рукой, оно находится довольно высоко. Но тут внезапно от скалы отваливается кусок камня, за который он держится другой рукой, он падает спиной вперед, летит по воздуху, сжимая в руке бесполезный кусок камня. Грохот, с которым он падает на спину, как кажется, эхом прокатывается по мне.

Мы все несемся к нему.

Джек поднимает одну руку.

– Я живой.

Клемент спускается вниз по скале. Джек морщится, поднимаясь на ноги. Судя по скованности движений, ему больно. Клемент разговаривает с ним тихим голосом. Джек потирает спину и кивает.

– Что теперь? – спрашивает Виктор.

– Он попробует еще раз, – говорит Скай.

Клемент поворачивается к ней лицом.

– Не очень хорошая мысль. Если он упадет еще раз…

Я обращаю внимание на то, как он встал между Джеком и Скай.

– Мы не сдаемся, – огрызается Скай.

– Но мы и не идиоты, – замечает Клемент.

Он прав. Судя по всему, Джек в лучшем случае сильно ударился спиной, и там будут синяки. Может, он также сломал ребра. Если он упадет еще раз, все может стать гораздо хуже. Я жду, мысленно приказывая другим выступить. Клемент пытается поймать взгляд Райана, затем Виктора, но они отказываются встречаться с ним глазами.

Их способ взаимодействия напоминает мне стаю волков. Скай – альфа, но беты готовы броситься в атаку, если она только покажет слабость. Хотя в отличие от волков лидерство здесь не определяется грубой физической силой. Если бы определялось, то во главе группы стояли бы Виктор или Клемент. Но тогда чем? Дело во внутренней силе Скай, благодаря которой она удерживает роль лидера, или здесь что-то другое?

Боль искажает красивое лицо Джека. У меня в голове появляется безумная идея, хотя я больше не занимаюсь такими вещами. Но, может, один разочек я смогу это сделать.

– Я полезу вместо него, – объявляю я.

Воцаряется тишина, Микки пытается поймать мой взгляд. Очевидно, ее удовлетворяет то, что она видит, и она поворачивается к Скай.

– Занимайте стартовые позиции, – устало говорит Скай. Да, у нее тон человека, которому все наскучило, но я чувствую, что она не забудет моего открытого неповиновения.

– У нас новая соперница! Претендентка на победу! – вопит Виктор.

Клемент хмурится, но не говорит ничего.

Я смотрю вверх на скалу и радуюсь, что надела растягивающиеся спортивные шорты для комфорта во время путешествия на машине, а не джинсовые. У меня вспотели ладони. Я вытираю их о футболку. Пока я чувствую некую смесь бурлящего внутри меня возбуждения и чувства вины. Я могу обманывать себя, будто делаю это ради Джека, но на самом деле мне просто требовалось оправдание, какой-то повод, чтобы снова начать действовать.

«Ты ничего не боишься», – сказала мне мама в тот первый раз, когда отвела меня на скалодром.

Вероятно, мне тогда было лет семь, и я никак не могла понять, что же она имела в виду. На мне была обвязка: специальное страховочное приспособление из веревки и некоего подобия конской сбруи. Если бы я свалилась, то повисла бы на веревке. Я все время по чему-то лазала, столько, сколько я себя помню: по деревьям, шведской стенке у нас в саду, книжному шкафу дома, когда мой брат закинул мою игрушку на его верх. И только через несколько лет я поняла, что некоторые люди боятся высоты. У меня такого страха не было никогда.

Моя семья иногда занималась болдерингом^[27] – мы лазали по большим валунам без страховочной веревки, но при трудных подъемах внизу подкладывали страховочный мат. Для меня в этом не было ничего страшного – делов-то! Если у меня соскальзывала нога или я скатывалась с большого камня, я скорее смущалась и раздражалась, а не боялась. Я поднималась на ноги и предпринимала следующую попытку, нацеливаясь не повторять ту же ошибку.

«Скалолазание у нее в крови», – обычно говорила мама своим подругам. Она очень расстроилась, когда я променяла скалолазание на серфинг.

Я разминаю пальцы. Они у меня сильные, потому что я регулярно, по много часов в день работаю ими, а также ежедневно делаю специальные укрепляющие упражнения, но я толком никуда не лазала последние двадцать лет, и остальные группы мышц у меня давно не тренированы.

– Марш! – орет Виктор.

Я тянусь вверх к первым опорам для рук. Я едва их различаю в тусклом свете. Мои кроссовки недостаточно гибкие, и захват у них не такой, как у скальников, поэтому мне приходится глубоко впиваться в скалу носками. Вскоре мои конечности начинают работать как бы сами по себе. Мышечная память – великолепная вещь. У меня бывали клиенты, которые звонили мне в слезах, получив травму, – не из-за боли, а из-за того, что травма отбрасывала их назад. «Столько тренировок, и все зря!» Я говорю им, что не зря. Тело все запомнило.

Я не смотрю вниз и не думаю о том, как высоко нахожусь, я просто сосредотачиваюсь на том месте, до которого мне нужно добраться. Еще несколько метров вверх, затем вбок, к отметке.

Клемент лезет рядом со мной. Его отметка ниже моей, но правее. Я морщусь, когда он захватывает выступ рукой и подтягивается вверх. Это, вероятно, приносит ему боль. Его бицепсы напрягаются, но лицо не выражает никаких эмоций. Он словно заглушил их.

А мне нужно заглушить мысли о нем. Я тянусь вверх и касаюсь отметки. Приглушенные одобрительные возгласы от Микки и Скай. Мое тело работает на автопилоте, когда я ползу вбок. Победа не будет иметь для меня никакого значения – меня совершенно не волнует дежурство на кухне. Им стоит только попросить – и я это и так сделаю. Но я чувствую взгляды других на себе, очень хорошо чувствую. Я ненавижу себя за это, но мне нужно произвести на них впечатление.

Другие прыгали с этой высоты, но я понятия не имею, насколько глубоко внизу, поэтому я быстро спускаюсь вниз. Виктор кричит: вероятно, Клемент добрался до отметки. Он прыгнет сейчас в любую минуту, поэтому я разворачиваюсь и прыгаю, готовясь к встрече с водой. Она окутывает меня, словно холодная простыня. Я всплываю на поверхность и слышу радостные приветственные крики Микки и Джека. Скай кивает, когда я карабкаюсь назад по камням, и я чувствую, что она смотрит на меня другими глазами.

Она подходит ко мне.

– Что ты думаешь о нашей тренировке?

– Это было чертовски опасно, – говорю я.

Она улыбается.

– А мне показалось, что тебе понравилось. Ты надолго в Австралии? Что ты говорила про свой отпуск?

Я медлю.

– Я работаю на себя. Так что отпуск у меня – понятие растяжимое.

Вода заливает носки нашей обуви, она черная и блестящая.

– Может, тебе следует подумать о том, чтобы задержаться здесь подольше, – говорит Скай.

– Зачем?