Он вообще считал, что очень опоздал родиться и это время не его. Ему, как человеку, привыкшему рассчитывать только на себя, гораздо ближе были старые времена, дикие просторы, где человек стоил ровно столько, сколько умел он сам. Понятно, что все это были детские мечты, но мечтать о путешествиях и приключениях было так увлекательно. А что еще делать мальчишке в приюте?

Убедившись, что глаза его не обманывают, и вокруг действительно расстилается степь, Беломир растерянно хмыкнул и, со скрежетом подняв руку, старательно почесал в затылке. Рука парня наткнулась на что-то мягкое и колючее, а пальцы, когда он опустил руку, были покрыты налипшим пеплом.

– Не понял. А это что еще за фигня? – проворчал он, растирая пальцами пепел.

Проведя ладонью по голове еще раз и получив точно такие же ощущения, парень внимательно рассмотрел руку и, охнув, сообразил:

– Твою мать! Похоже, я все волосы сжег. Но как? Ладно, это потом.

Сидеть на одном месте и вправду было не самым умным занятием. Ему дико хотелось пить. К тому же солнце начало пригревать, и в доспехе становилось жарко. Но снимать с себя это железо Беломир не торопился. Как ни крути, а нести все это на себе гораздо проще, чем тащить в руках. А просто бросить не позволяла бережливая натура. Ну не привык он своими вещами разбрасываться, особенно теми, за которые плачены серьезные деньги.

Рассматривая руки, он приметил и еще кое-что. На кирасе и наплечнике виднелись какие-то странные следы. Словно по доспеху прошлись чем-то вроде газового резака. Дырок не было, но железо заметно повело. Отсюда и возникал тот самый неприятный скрежет, когда он пытался шевелиться. Убедившись, что впереди только степь, Беломир решил посмотреть, что находится позади, и, опираясь на руки, принялся медленно разворачиваться. Вставать он пока не решался. Голова кружилась и крепко мутило. Да и конечности заметно дрожали, словно пьянствовал не меньше недели.

Развернувшись, парень осторожно выпрямился и, вытянув шею, радостно улыбнулся. Примерно в паре сотен метров от него начинался какой-то перелесок, с густым подлеском. Еще в армии ему много раз повторяли, если есть подлесок, обязательно где-то рядом найдется и источник воды. В крайнем случае можно выкопать яму, в которой через какое-то время появится вода. Там, где есть подлесок, вода находится неглубоко. Насколько это правда, проверять не приходилось, но слова эти он запомнил крепко.

Понимая, что нужно уходить с открытого пространства, пока не испекся в собственном доспехе, Беломир с грехом пополам поднялся на ноги и, убедившись, что стоять как-то получается, сделал осторожный шаг вперед. Само собой, его повело в сторону, но он умудрился не упасть. Голова снова закружилась, а в глазах помутилось. Переждав приступ слабости, парень мотнул гудящей от боли головой и сделал еще один шаг. На этот раз все прошло гораздо легче.

Шагая, словно сломанная игрушка, Беломир медленно, но верно приближался к рощице. Что там за деревья росли, его интересовало в последнюю очередь. Главным сейчас было найти воду. Неважно какую. Пусть даже лужу. Он сейчас и на такое согласен. Примерно через полчаса, буквально завалившись в кусты, Беломир с блаженным стоном прижался лицом к влажной земле и еле слышно прошептал:

– Сюда добрался и дальше дойду. Не дождетесь.

Отдышавшись и слегка остыв, снова поднялся на ноги и, прислонившись плечом к ближайшему дереву, принялся вслушиваться в звуки, разносящиеся по перелеску. Негромко шелестела молодая листва, чирикали какие-то пичуги и еле слышно посвистывал ветерок в ветвях. В общем, настоящая пастораль и благолепие. Усмехнувшись собственным мыслям, Беломир осторожно оттолкнулся от дерева и шагнул к следующему.

Двигаться без поддержки или опоры было слишком тяжело. Обойдя какой-то раскидистый куст, он остановился, чтобы отдышаться, и тут же услышал едва заметное журчание. В этот момент для Беломира это был самый приятный звук на свете. Так могла журчать только вода в роднике. Покрутив головой, парень определился с дорогой и сделал шаг в нужном направлении. Еще минут через пять, упав лицом в крошечный родничок, Беломир, захлебываясь, глотал чистую холодную воду.

Напившись до одури, парень медленно перекатился на спину и, уставившись в кроны деревьев бездумным взглядом, тихо проворчал:

– Одну проблему решили. Теперь надо понять, куда меня занесло.

В том, что его куда-то переместили, пока он был без сознания, Беломир уже не сомневался. На том поле, где они с парнями организовали себе ристалище, таких рощ и родников точно не существовало. Как не было и такой свежей высокой травы. Старый, пожухлый бурьян, который бывает в полях осенью, – вот что первым бросалось в глаза. В общем, что-то тут было не так, но что именно, еще предстояло разобраться.

Ощутив, что выпитая вода благоприятно подействовала на его организм, Беломир с кряхтением поднялся на ноги и, отойдя от родника на несколько шагов, решил заняться важным делом, то есть осмотреть свой доспех.

И только тут до него вдруг дошло, что во все еще сжатом кулаке он продолжает удерживать рукоять своего меча. Как оказалось, все это время он действовал только левой рукой, подсознательно веря, что в правой имеется оружие. Удивленно хмыкнув, парень подивился вывертам собственного подсознания и, поднеся рукоять к лицу, принялся осматривать оставшийся обломок. И только рассмотрев внимательно оставшийся огрызок, удивленно охнул.

Металл клинка был не обломан, как можно было ожидать, а оплавлен, словно его сунули в мартеновскую печь. Отложив обрубок, Беломир начал осторожно снимать с себя доспех. Застежки на правом боку скукожились и сжались так, словно им лет двести. Так что расстегивать кирасу пришлось только с левого бока. Кое-как выбравшись из этого панциря, парень бросил его на траву и, развернув, принялся осматривать повреждения.

С первого взгляда стало понятно, что доспех и вправду подвергся воздействию высокой температуры. Откуда она взялась – дело десятое. Сейчас было гораздо важнее понять, можно ли им вообще пользоваться. Зачем? Да как бы правильно объяснить? Ну, вот было у парня такое чувство, что его приключения еще не закончились. А в этом железе он даже от вооруженных бейсбольными битами беспредельщиков отбиться сможет. Главное, башку не подставлять.

А таких уродов по стране хватало. В этом его давно уже убедил собственный опыт. Ну не живется некоторым людям спокойно. Не нравится им, что кто-то может не только ханку жрать и шмаль курить, а еще и чем-то полезным увлекаться. В общем, все это железо еще очень может пригодиться. Сняв с себя поножи и наручи, Беломир задумчиво потеребил пальцами короткую кольчугу и, вздохнув, принялся аккуратно ее стаскивать.

Двойного плетения, со сварными кольцами, кольчуга эта была его самым дорогим атрибутом. Заказывал у настоящего мастера своего дела, и обошлась рубашечка очень недешево. Зато на теле лежала словно вторая кожа и движений никак не стесняла. Мастер, чтобы убедить его в качестве своей работы, даже надевал ее на деревянную колоду и лично лупил по кольчуге топором. Кольца гнулись, плющились, но не ломались. Так что денег своих она стоила.

Стянув с себя поддоспешник, Беломир задумчиво осмотрел свое правое плечо и, убедившись, что кожа не пострадала, снова отправился к роднику. Обмывшись ледяной водой и обсохнув, парень вывернул поддоспешник наизнанку и повесил его на солнышко, проветриться и подсохнуть. Разобравшись с доспехом, он в очередной раз задумчиво огляделся и, вздохнув, растерянно буркнул:

– Блин, вода есть, а ведь скоро еще и жрать захочется. Куда ж меня занесло? Блин, узнаю, точно кому-нибудь рыло начищу.

Понимая, что оказался в не самой простой ситуации, парень принялся инспектировать содержимое собственных карманов. Курить он никогда не курил, но зажигалку с собой носил. Но на ристалище предпочитал брать не ее, а настоящее кресало. Понятно, что заводского изготовления. С пластиковой рукояткой и железкой вместо напильника, с острыми гранями и семисантиметровой линейкой. Но в его ситуации это было настоящим богатством.

Самое неприятное заключалось в том, что из-за всех ментовских ужимок они с парнями даже нормальных ножей с собой не возили. Перочинники длиной в палец, не больше, да и те приходилось на время боя оставлять в лагере. Так что ничего хоть как-то режущего у реконструктора при себе не имелось. Проще говоря, у него вообще ничего кроме кресала не было. Даже кошель с бутафорскими монетами куда-то делся. На поясе остались только обгорелые обрывки кожи, которыми он туда и крепился.

Испустив очередной тяжкий вздох, Беломир почувствовал, что больше не может ничего делать. Устал так, словно вагон угля вручную разгрузил. Сняв с куста высохший поддоспешник, парень оделся и, устроившись под раскидистым кустом, уснул, подложив под голову кирасу. Не мягко, не очень удобно, зато при себе и так просто не сопрут. Кто мог позариться на кусок железа в чистом поле, он и сам не представлял, но бросать свое просто так даже не думал.

Уснул Беломир едва не быстрее, чем успел устроиться. Но в этот раз спал спокойно и без сновидений. Главное – спокойно. Так, как когда-то в детстве, в доме малютки. Пару раз проснувшись, чтобы оправиться и попить воды, он снова проваливался в сон, едва успев положить голову на кирасу. Организм его словно сам знал, что именно нужно делать, чтобы побыстрее прийти в себя после всего случившегося.

* * *

Проснулся он от звучного урчания собственного желудка. Открыв глаза, Беломир медленно сел и, зябко передернув плечами, длинно, с повизгиванием зевнул. Несмотря на жаркий день, ночь была еще холодной. Ощущение, что он вдруг оказался в ранней весне вместо осени, не обманывало. Во всяком случае, погода соответствовала. Поднявшись, парень дошел до ручья. Там умывшись, оправился и, прислушиваясь к голодным руладам собственного желудка, мрачно проворчал:

– И куда теперь? Блин, как же жрать хочется…

Испустив очередной тяжкий вздох, парень напился впрок и, собрав снятое накануне железо, двинулся вдоль родника, по течению. Постулат был прост. Все родники впадают в ручьи, ручьи – в реки, а реки – в озера или моря. Так что, рано или поздно, к какому-нибудь жилью он все равно выберется. К тому же у ручья или реки добыть хоть какое-то пропитание будет проще. Кресало есть, значит, без огня он не останется. Остальное – дело техники и собственных навыков.

Плохо, что стоит ранняя весна. Найти в лесу орехи или ягоды невозможно. Зато зверье увлечено инстинктом продолжения рода и не так внимательно, как в любое другое время года. Да и рыбу в крупной водной артерии поймать не так сложно, как кажется на первый взгляд. В общем, что-нибудь да получится. Подбадривая себя такими мыслями, Беломир шагал вдоль родника, вслушиваясь в окружающую обстановку.

Часа примерно через полтора парень добрался до очередной опушки и, остановившись, принялся осматриваться, прикидывая, куда двигаться дальше. Открытая местность почему-то вдруг показалась ему небезопасной. Откуда взялось это ощущение, он и сам не понимал. Просто вдруг понял, что вылезать в степь не самое умное дело. Чуйке своей Беломир привык доверять. Именно она несколько раз спасала его прежде.

Сложив исковерканный доспех у ног, парень, приложил ладонь ко лбу козырьком и всмотрелся вдаль. Что вдали происходило, разобрать было невозможно, но поднятая пыль ясно говорила, что там не все так просто. Чуть подумав, Беломир поднял с земли свою кольчугу и, тихо выругавшись, принялся надевать ее. Зачем? Да самому бы знать.

Но вот было у него ощущение, что делает он это не напрасно. Расправив кольца, он перетянул кольчугу широким поясом из толстой кожи и, пошевелив плечами, с довольным видом буркнул:

– Вот недаром деньги отданы. Как по мне сработано.

В очередной раз покосившись на доспех, парень задумчиво хмыкнул и, покрутив шеей, начал медленно разминаться, разгоняя кровь по жилам. Вот не хотелось ему вылезать из этого лесочка. Не хотелось, и все тут. К тому же те самые пылевые столбики, медленно, но верно приближались, так что немного задержаться на опушке было бы не лишним. Разминаясь, Беломир не сводил взгляда с поднятой кем-то пыли.