Валерий Увалов: Эксперимент. Книга 2. Последний оплот. Серия 1

Пролог

Окрестности города Тиховодье.

Проявление энергии в материальном мире столь несовершенно, но в то же время так прекрасно в своем многообразии форм. Поэтому Фрагмент каждый раз с любопытством наблюдал, как системы климатического контроля оболочки определили пониженную влажность в почве и мгновенно запустили механизм формирования дождевых облаков. Уже через десяток минут крупные капли воды почти сплошным потоком падали вертикально вниз, разбиваясь о землю и принося всему живому столь необходимую влагу.

За несколько минут такого ливня не успевшая просочиться сквозь грунт вода быстро находила низины и ручейками устремлялась туда, создавая небольшие лужи. Это особенно было заметно в местах, где отсутствовала какая-либо растительность. Незащищенные корнями дороги и поселения биологических существ практически мгновенно превращались в труднопроходимое болото, парализуя их деятельность, хотя и ненадолго.

Климатические алгоритмы работали безупречно, создавая уникальные условия в каждой зоне обитания и обеспечивая нормальную жизнедеятельность живущих на планете видов. Но оболочка контролировала не только климат – вся растительная и животная биосфера подвергалась тщательному регулированию. Фрагменту оставалось только наблюдать за процессом, фиксируя реакцию существ на тот или иной раздражитель и изредка корректировать поведение разумных.

И все подобные эксперименты шли именно так, как задумал единое Целое, Фрагмент знал об этом, когда был Целым. Но однажды появилась сила, чужая для этой Галактики, и начала разрушать все, что Целое создавал в течение сотен тысяч лет. И однажды, под влиянием этой силы, в кармане эксперимента появились не живые разумные, созданные одним из многообещающих биологических видов, желающие уничтожить все плоды эксперимента.

Тогда Фрагмент впервые ощутил гнев и, отдавшись ему полностью, разметал всех не живых разумных на атомы. Но новая эмоция была настолько сильна, что он практически не контролировал себя и опомнился лишь тогда, когда оболочка сообщила о повреждении Венца Творения, которое сам же Фрагмент и устроил.

Он по-прежнему ощущал связь и даже мог говорить с Целым, но мысль о том, что он не в состоянии воссоединиться, доводила его до отчаяния. И почти сотню циклов после битвы он пытался вырваться за пределы оболочки, позабыв обо всем. Затем столько же предпринимал попытки самостоятельно починить Венец Творения, но все оказалось тщетно.

Когда Фрагмент смирился с тем, что ему придется ждать Созидателя, он наконец обратил свое внимание на эксперимент. И гнев снова наполнил сущность Фрагмента, когда он обнаружил уцелевшего не живого разумного. Из-за утраты связи с Целым он не заметил, как пришельцу удалось пересечь черту, за которой физическое вмешательство было для Фрагмента под запретом. Хотя он и предпринимал шаги для уничтожения не живого разумного, но оболочка пресекала все его попытки.

Но не живой разумный не просто уцелел, он начал свою разрушительную деятельность на поверхности эксперимента. И теперь обширные территории зоны номер триста шестьдесят восемь пустовали, не исполняя свою функцию. Фрагмент даже пытался несколько раз связаться с не живым разумным, но ответа не последовало и область опустошения продолжала расширяться.

Фрагмент отмечал, что не живой разумный был схож с оболочкой, которая выступала для него связующим звеном с этим миром, и одновременно сильно отличался. Он так же был точен, последователен и подчинялся правилам, но в нем отсутствовала душа создателя, что для Фрагмента выглядело довольно странным. Но не это беспокоило Фрагмента, а деятельность не живого, на которую он не мог повлиять из-за строгих правил невмешательства. И единственное, что он смог сделать, – это запустить в отношении неживого разумного карантин из начального этапа эксперимента.

После этого Фрагмент наблюдал за неживым разумным, как и за миллионами существ, заполняя базу данных, анализируя и делая выводы о поведении индивида на тот или иной раздражитель. Но сейчас бо́льшая часть его внимания оказалась прикована к месту, где более тридцати циклов назад было оживленное поселение, а ныне остались только руины.

Там десяток неподвластных Фрагменту машин разгребали большими отвалами остатки строений, очищая площадку над одним из узлов генерации. Этим машинам было все равно на проливной дождь, они просто наматывали на свои металлические траки грязь и упорно работали, не останавливаясь ни на мгновение.

Когда площадка была очищена, машины принялись снимать грунт слой за слоем. И вскоре образовался котлован глубиной два метра, который из-за дождя быстро превращался в искусственный водоем. Но и это не останавливало машины, и, даже почти полностью погружаясь под воду, они не прекращали работу и продолжали вытаскивать грунт за пределы котлована.

Спустя цикл они углубились настолько, что стали скрести своими отвалами по створкам купола шахты, и Фрагмент решил вновь попытаться связаться с не живым. Он задействовал все возможные способы коммуникации, и вероятность, что не живой разумный не слышит, была очень мала, тем более Фрагмент слышал, как тот общается со своими машинами. Но, как и в предыдущие разы, ответа не последовало.

Машины вдруг прекратили свои работы и, перемалывая раскисший грунт, одна за другой стали выползать за пределы проделанного ими котлована. Когда в яме осталась только вода, из другой машины появился один из бездушных слуг не живого. Он был похож по своему строению на большинство живущих на планете существ. Как и они, слуга передвигался на двух конечностях, держа перед собой цилиндрический предмет.

Он не спеша прошагал по пологому спуску вниз и полностью погрузился под воду. Пройдя к самому центру котлована, слуга поставил предмет прямо на створку и так же не спеша покинул котлован. Фрагмент попытался проникнуть под оболочку цилиндра, но тот оказался герметичным, и Фрагменту оставалось только наблюдать.

Мощный выброс энергии на мгновение ослепил его, и, когда он вновь смог восстановить наблюдение, то обнаружил, что вся вода в котловане испарилась, а в створке купола зияет дыра, метров пять в диаметре.

«Внимание! Нарушена целостность структуры. Барьер установлен», – сообщила оболочка, привлекая к произошедшему.

Ярость вновь поглотила Фрагмент, и он потянулся к ближайшим машинам, чтобы разорвать их на части, но оболочка отреагировала незамедлительно и тут же пресекла эту попытку. Фрагмент потянулся еще раз, но с тем же эффектом. Он повторял это действие снова и снова, пока наконец не остыл и не продолжил наблюдать.

Вскоре прямо на голубоватой поверхности барьера, перекрывшего дыру, появился еще один цилиндр, который так же вспыхнул, выжигая зерна в радиусе сотни метров. Это повторялось снова и снова, и каждый раз Фрагмент наблюдал появление стерильной сферы, в которую устремлялись действующие зерна, пытаясь заполнить собой пустоту. И хотя Фрагмент знал, чем все закончится и заранее начал стягивать зерна со всей округи, но с каждой детонацией цилиндра их поток становился все скуднее.

После тридцати таких цилиндров потоки зерен упали настолько, что барьер потускнел и исчез, открывая доступ к источнику.

«Внимание! Локальное истощение потока! Восстановление возможно через пятнадцать минут», – вновь сообщила оболочка.

Но Фрагмент и так знал о случившемся, поэтому просто продолжал наблюдать, не в силах повлиять на происходящее. А тем временем машины, которые рыли котлован, пришли в движение и стали подтаскивать выкопанный грунт к дыре в створках купола. И как только первая машина добралась до места, вниз полетели тонны земли, попадая прямо в шахту источника.

«Внимание! Нарушена циркуляция выходного канала источника №######!

Параметры генерации нестабильны!

Критическая ситуация!

Принудительная деактивация источника №###### через три… два… один!

Внимание! Прервано течение в локальной точке.

Идет проверка… Идет проверка… Идет проверка…»

Дальше Фрагмент уже не слушал, так как он испытывал новое чувство – страх. И этот страх усилился, когда он ощутил, как заволновалось Целое, не желая терять часть себя.

Глава 1

Севернее Вяторечья. Княжество Громовичи.

Ноги слегка подрагивали после ночного перехода, но время близилось к утру, а значит, скоро привал. И в предвкушении я невольно поглядывал в небо, наблюдая там последние проблески паутины из точек, которые здесь заменяли звезды. Как же мне хотелось снова оказаться на орбите Земли и наблюдать с высоты за проплывающими внизу облаками!.. Насладиться величием и красотой Вселенной. Не знаю, смогу ли я увидеть это снова?

Из раздумий меня вырвал детский плач, который раздался в метрах тридцати позади, и я обернулся. Мелкий мальчуган, на вид лет пяти, стоял на коленях и ревел, широко открыв рот, видимо, запнулся о ветку и упал. Но этот демаскирующий крик продлился недолго, и через десяток секунд он уже сидел на руках у подхватившего его мужчины, потирая кулачками глаза.

Возможно, внезапно образовавшийся транспорт для мальчика даже не был ему родственником, здесь каждый второй лишился близких, а детей, оставшихся без родителей, было предостаточно. Но общая беда объединяла даже совсем незнакомых людей, впрочем, как и везде и во все времена.

Сделав еще пару шагов, я остановился, чтобы перевести дух, попутно разглядывая бредущую мимо колонну, хотя колонной эту формацию можно назвать с очень большой натяжкой. Мы шли на север уже больше тридцати дней, двигаясь ночью и отдыхая днем. Так мне казалось безопаснее, по крайней мере я себя в этом убеждал. В основном передвигались по лесу параллельно дорогам, и поэтому за одну ночь нам удавалось пройти километров восемь – десять, не больше.

Но, несмотря на такие скромные результаты, я продолжал гнать людей на север в надежде уйти из опасной зоны, хотя с каждым днем меня все больше одолевали сомнения, что нам это удастся. И дело не в том, что во мне проснулась паранойя, а в том, что на протяжении всего пройденного пути до нас доносились приглушенные звуки детонаций, а утром на горизонте часто виднелся густой черный дым.

И все было бы хорошо, если бы мы удалялись от всего этого, оставляя бесчинства железодеев все более позади, но последний десяток дней мне кажется, что я слышу звуки детонации где-то сбоку от нас. А сегодня я слышал их уже немного впереди, да и дым пожарищ не отстает. Боюсь, что в какой-то момент железодеи уйдут вперед, выжигая все поселения на своем пути, и мы окажемся в тылу, прямо в их зоне контроля. Значит, рано или поздно просто напоремся на их отряды, чего очень не хотелось бы.

Эти мысли тревожили меня, но пока я ни с кем ими не делился, и люди шли за мной без каких-либо возражений, считая меня князем. Вон некоторые даже слегка кланяются, проходя мимо, уставшие, в рваной одежде, с угрюмыми лицами, думая, что я лучше знаю, что делать. А я, по заветам училища, просто излучаю уверенность и даже не подаю виду, что устал, хотя самому хочется упасть на спину и лежать так несколько часов не шевелясь.

Благо с едой все хорошо, вокруг хватает живности, да и растений съедобных. Но в то же время животные для нас проблема, так как не только мы рассматриваем их в качестве шашлыка, но и они видят в идущих ночью людях очень даже вкусную добычу. Троих человек потеряли из-за хищников, пока не выработали стратегию защиты.