Перебирая все за и против и представляя себя то в одном, то в другом возрасте, я уже слышала со всех сторон восторженные крики многочисленных друзей и родственников. И даже почувствовала на себе прямо здесь и сейчас один из восхищенных взглядов. Кто же этот очаровательный восточный мужчина, сидящий в позе лотоса, который прямо оцепенел от моей красоты и молодости? Да это же мой любимый нефритовый Будда! И оказывается, никакого восхищения, он просто смеется надо мной! А теперь нахмурил брови… Но что все это значит?..

Я решила и поеду с Доктором З. И буду омолаживаться! И не нужно ни смеяться, ни сердиться. Всё! Это мой окончательный выбор! Все ближе к заветной мечте!

С Пашей мы обговорили срок выезда, 28 августа, и состав группы – восемь человек. Какая же я умница, что готовлюсь к поездке заранее и у меня еще достаточно времени и для обдумывания возраста омоложения, и на всякие сборы. Можно расслабиться и не торопиться.

Выходя из кабинета, я прощалась со своим нефритовым Буддой:

– До свидания, о великий! Теперь мы с тобой нескоро увидимся.

Он ответил:

– А вот и ошибаешься – увидимся, и очень скоро!

Я испугалась: что-то мне многое стало мерещиться. Вот пойдет что-нибудь не так в этих практиках, омолодится мой мозг случайно до пятилетнего возраста, и начну я с куклами разговаривать. Уж лучше поеду в свой офис и поработаю.

Беззаботной птичкой, сидя за рулем спортивного красного авто оттенка «бургунди», я выпорхнула из старого московского дворика, не представляя себе, что очень скоро вернусь сюда, чтобы пережить страдания и разочарование, и что в этих драматических событиях важнейшую роль будет играть мой любимый красный цвет, а одним из действующих лиц окажется мой нефритовый Будда, с которым я уже подружилась.

Мне было немного обидно, что Доктор З. не пригласил меня на свою лекцию, которую он должен был читать на следующей неделе в одном из духовных центров. И я пошла без приглашения. А после лекции вокруг него собралось несколько человек из тех, кто с ним ездил в прошлом году. Среди них были женщины очень счастливые и без омоложения выглядевшие на сорок пять – пятьдесят лет. Они радовались встрече, вспоминали, как это бывает: а помните то, а помните это?.. Одна купила изумруды, вторая топазы, третья – золотую танку ручной работы.

Неужели никто из них не захотел выглядеть на двадцать пять? Что-то не видно результатов великих практик по омоложению.

Я так и не поняла, куда они ездили, зачем и что там смотрели. Разговоры закончились воспоминаниями о том, какие комфортные были гостиницы, какой удобный был транспорт и какие шикарные магазины.

Почему я их тогда ни о чем не спросила?!

Глава 6. Борьба за место под «крышей мира»

Северный Кайлас. Фото из личного архива.

Решение снимать фильм о горе Кайлас пришло спонтанно и помимо моей воли. Потусторонний голос появился у меня то ли в груди, то ли в животе: «Поезжай и сними все, что увидишь!» – и сделал меня одержимой этой идеей.

Рядом с горой Кайлас происходят странные, непредсказуемые вещи. Там действуют сильные необычные энергии. Они влияют и на события, и на человека, препятствуют как самим съемкам, так и получению результата: потеряется или сломается фотоаппарат, неожиданно сядет полностью заряженная батарейка, не будет наводиться резкость, а фото будут мутными. Случается и такое: человек все отснял, вернулся – и обнаружил вместо фотографий и видео безвозвратно поврежденные файлы либо искаженный формат. Случается, что из-за симптомов горной болезни, повышенной температуры, сильных головных болей, тошноты у человека наступает такой упадок сил, что он вообще не способен передвигаться. Трансформация может достичь очень высокого уровня, и цели с задачами кардинально изменятся, неожиданно вообще пропадет желание снимать. Трудная высокогорная тропа с тяжелыми условиями так выматывает, что обо всем забываешь. Меня предупредили, что такое происходит постоянно.

Но трудности и непредсказуемость меня не пугали. Удручало, что друзья идею съемок не одобряли и не верили в возможность ее реализации. Все отговаривали меня, убеждали, что я никакого отношения не имею к профессиональным съемкам. Снимать кино опытным режиссерам непросто даже в обычных условиях. Что уж говорить о мистическом высокогорье, где я ни разу до этого не была? Нужно сначала просто съездить на разведку, познакомиться, а уж в следующий раз ехать и снимать. И важнейший аргумент – на фильм нужны немаленькие деньги. И где их взять?

Как кот Васька, который слушает да ест, я знала, что у меня все будет хорошо и все получится. Я ничего никому не доказывала, а просто отвечала, что так надо. Нельзя сказать, что все эти разговоры заставляли меня сомневаться. Конечно, нет. Но временами мне становилось грустно и одиноко. Странным образом появлялись люди, предлагающие деньги в обмен на авторские права. Я всем отказывала, потому что хотела все делать сама. Обратившись к одному из моих духовных учителей, я получила подтверждение, что действительно не должна на чужие деньги снимать этот фильм, не должна брать взаймы и иметь обязательства.

Время неслось, ничего не менялось. Блистательная ясная идея болталась в воздухе сдутым шариком на тонюсенькой ниточке и не развивалась. Однажды я поведала обо всем Алексею.

Леша, профессиональный актер, снимался в кино, писал стихи, музыку, играл на гитаре, пел. Я считала его большим другом, и вообще, он – это часть меня. У Леши кроме всего перечисленного была одна удивительная способность: быстро и часто влюбляться «на всю жизнь». Он любил женщин, а они его. У него было несколько бывших и настоящая жена, дети, и он гордился ими и всех обожал. Леша никогда о них плохо не говорил, а я была в курсе его сердечных тайн.

В то время он работал в казино «Амбассадор» и являлся его лицом. Мы занимались совместным музыкальным проектом и несколько раз в неделю встречались у него на работе вечером, когда казино уже было открыто, а народ еще не собрался. Вы скажете, что это не очень подходящее место для подготовки съемок паломнической поездки? Возможно, вы и правы. В прошлом заядлый игрок, но много лет тому назад давшая клятву не брать в руки карты и наложившая табу на любые азартные игры, я это место воспринимала как обычный ресторан. Мы могли говорить часами, совершенно не вспоминая о времени. Леша с полуслова понимал все, о чем я рассказывала. Иногда происходили вообще очень странные вещи. Я могла, например, весь день о чем-то думать, а вечером звонил Леша и начинал мне рассказывать об этом же самом. Мне всегда было с ним легко.

Вот и на сей раз только я заикнулась о съемках поездки на Кайлас, как глаза его загорелись. Леша приподнялся, оживился, стал слушать очень внимательно – и был совершенно уверен, что все будет легко и просто, будто речь шла о прогулке по Подмосковью. Он понимал всю серьезность поездки, но ни на минуту не сомневался – прежде всего во мне. Он был единственным человеком, без колебаний одобрившим идею съемок, он сразу объяснил, почему это совсем не сложно и что у меня все получится. Как профессионал, он уже выстраивал возможные сюжетные линии, переплетал судьбы героев фильма, рассказывал о напряжении, которое должно обязательно быть в кадре, и о многом другом. Эта идея сразу стала ему родной. Мы договорились, что поиски опытного оператора – его задача. А главное, никаких проблем, связанных со съемками, он не видит. Когда Леша так говорил, он будто облачался в синий до пят халат в звездах, на голове появлялась остроконечная шляпа, на лице вырастала длинная седая борода, а в руках оказывалась настоящая волшебная палочка. И все легко устраивалось по взмаху этой палочки-выручалочки.

Через пару дней мы уже встречались в казино с Лешиным другом, оператором Владимиром, обсуждали поездку и съемки и договорились, что он возьмет в поездку в Тибет помощника Дмитрия. Группа расширялась до трех человек, а я нежданно-негаданно становилась продюсером.

При очередной встрече с Доктором З. я рассказала о фильме, на съемки которого планирую взять двух профессиональных операторов. Он поперхнулся и ничего не ответил.

Около недели ушло на решение всех технических вопросов с Володей. Когда мы обо всем договорились, я позвонила Доктору З., хотела поделиться радостью, что со съемками все хорошо складывается. Мне показалось странным, что он реагировал безучастно. А на следующий день мне позвонил Павел и сообщил неожиданную новость, что вместе с нами поедет другая съемочная группа – с телевидения. Вот это номер! С телевизионщиками Доктор З. вел переговоры, и сегодня они должны подписать контракт. Телевизионная группа хочет с нами встретиться, чтобы разделить место съемок: они будут снимать только Кайлас, а мы – все остальное. Вот так сюрприз – нам запрещалось снимать Кайлас?!

Павел сказал также, что Доктора З. завтра не будет в Москве, так как ночью он улетает в другой город, а мы должны срочно встретиться без него.

В груди защемило. Красный шифоновый шарф развевался на ветру. Я мчалась в красном спортивном авто по удивительному лигурийскому побережью среди красот богатой растительности и живописных скал, соблюдая все правила дорожного движения и с разрешенной скоростью. Вдруг на крутом повороте на меня напали дикари-людоеды, привязали к вертелу и повесили жариться над углями костра. В отличие от варваров, желающих меня съесть, поведение Доктора З. казалось противоестественным, как и организация предстоящей встречи. Детали уже не имели для меня никакого значения. Его облик начинал вырисовываться.

Мы с оператором Володей поехали на встречу с генеральным продюсером в офис Доктора З., и я приготовилась к борьбе, чтобы занять место под солнцем, вернее под «крышей мира».

Вошли, и передо мной появился он – необыкновенный мужчина! Протянув мне руку, представился:

– Я генеральный продюсер кинокомпании украинского телевидения, буду руководителем нашего уникального проекта – съемок покорения горы Кайлас. Кайлас будем снимать только мы, а вы – все остальное.

Я смотрела на него и не могла оторвать глаз. Он был невысокого роста, полтора метра с небольшим, и очень полным. Вы же знаете, как я отношусь к лишним килограммам – и сострадание рвалось из сердца: хотелось рассказать о моем пути похудения, потому что собеседник, возможно, весил более 130 или даже 140 килограммов. Хоть продюсер и выглядел этаким кубиком, это его совсем не портило, даже наоборот, потому что он весь, с ног до головы, был одет в красное, и не просто в красное, а в мое самое любимое – ярко-красное. Я внимательно разглядывала каждый предмет его одежды сверху донизу, медленно опуская свой взор с его головы все ниже и ниже: пиджак, майка, ремень… ниже… брюки, носки, туфли – все, абсолютно все, что носят мужчины, было ярко-красного цвета. Мой взгляд остановился на острых носках его туфель, резко выделявшихся на бежевом кафельном полу. Затем я стала разглядывать его снизу вверх. Выше ремня ничего не могла различить, все сливалось и расплывалось, и я уже не понимала, где начинается майка, где пиджак, а где что заканчивается.

Еле слышный стон вырвался из моей груди: мне тоже хотелось все такого же ярко-красного цвета! Где он мог все это найти? Так и хотелось его спросить: «Вы все это купили в одном магазине и сразу – или в разных и по частям?»

Я хотела сделать ему комплимент, сказать, что очень люблю красный цвет, и похвастаться, что на мне тоже кое-что красное есть… И подумала: интересно, а неужели его трусы тоже?.. Но было как-то неудобно начинать разговор с такого вопроса. И вообще, я же не совсем с ума сошла, я пришла сюда, чтобы выяснять с ним отношения и бороться!

Стало ясно, что никакой борьбы у меня с ним не выйдет.

Мы прошли все в тот же кабинет с моим любимым нефритовым Буддой. Наш довольный генеральный продюсер улыбался, понимая, что произвел на меня впечатление, и начал разговор очень конкретно, чуть попыхивая, наверное, из-за одышки: