– Я помню этот день. Почему ты передумал?

Для меня действительно было важно это понять. До этого я принимала это все, как должное. Закрылась от мира в какой-то своей скорлупе, почти не реагируя на внешние раздражители, пытаясь действовать только так, как «правильно», не допуская крамольных мыслей и философских размышлений. Но сегодняшний разговор с Шейлой заставил меня встряхнуться, всколыхнул давние воспоминания, заставил посмотреть на все под другим углом.

– Ты меня переубедила. Вернее, твоя готовность поступить «правильно». Твои слова: «Демоны должны умереть. Я – демон. Умирать – это больно?». Ты даже не спрашивала, что делать, не просила тебя спасти, принимая, как должное, что демона нужно уничтожить любой ценой. И слезы были вызваны не страхом перед неизвестностью, как я сперва подумал, а отчаянием от осознания, кем ты являешься. И тогда понял, что не имеет значения, как ты выглядишь и кто твои родители. Мы сами определяем свою судьбу.

Обняв тебя и почувствовав, как доверчиво ты прижалась, дрожа всем тельцем, осознал, что не ошибся. Ты всего лишь ребенок, пострадавший от этой войны больше, чем я думал. Уверился в этой мысли, когда ты, успокоившись, вернула себе привычный облик. Осталось научить тебя его контролировать. Когда через несколько лет мир потрясло известие, что демоны оставили здесь свое потомство, для меня это уже не было новостью. Я не был уверен, что правильно будет отдать тебя гвардейцам.

Тем не менее, начал учить тебя сражаться. Причем, не только на мечах. Твоя магия развивалась стремительно, у тебя был огромный потенциал.

И все же, я никак не мог решить: правильно ли будет тебя отдать в Живые Клинки или же лучше скрывать и дальше. Но чем сильнее ты становилась, тем больше думала о том, какую угрозу собой представляешь. А когда вновь прозвучал вопрос «больно ли умирать?» понял, что это не я должен принимать решение, – на этих словах Джером усмехнулся, подмигнув мне.

– Я тогда обрадовалась, помню. Во-первых, испытала облегчение от того, что не одна такая. А во-вторых, у меня появилась цель в жизни. Я же приняла верное решение, попросив тебя отдать меня сюда? – я слабо улыбнулась, напряженно ожидая ответа.

– Ты мне скажи, – Джером ответил мне таким же пристальным взглядом.

В памяти вновь возникла Шейла, отчаянно шепчущая, что мы здесь лишь рабы, на нас не должна висеть вина наших предков и мы имеем право на нормальную жизнь…

– Мне жаль, что нам не разрешают между собой общаться. Тогда все было бы совсем иначе, намного проще, комфортнее… – все же ответила, опустив глаза, поняв, что Джером все еще ждет моего ответа.

– Да. Мне тоже жаль, и я пытался повлиять на это решение. Но мой голос не имеет веса. Они также запретили встречи с родственниками некоторых девушек. Что так смотришь? Не все отказались от вас, узнав, кто вы. Но у меня хотя бы есть возможность видеться с тобой. Поэтому и оставил свой монастырь, переселившись поближе сюда и перешел на службу к императору. Обучаю тебя и его гвардейцев. Это все, о чем ты хотела спросить? – он пытливо взглянул мне в глаза.

Я с честью выдержала этот взгляд. Выдавать Шейлу не имела права. Жаль, что возможности поговорить с ней и отговорить от ее самоубийственной затеи не было.

Попрощавшись с Джеромом до следующей недели, я все же пыталась как-то пересечься с ней, рискуя нарваться на наказание за разговор, но тщетно. А утром наш гарнизон потрясла шокирующая новость: Четвертая сбежала. Я не знала, радоваться мне или нет. В душе крепко поселился страх за нее.

Спустя почти неделю нас собрали на плацу и сообщили, что теперь демонесс осталось всего четырнадцать. Шейлу постигла та же участь, что и Лайлу: чтобы убить – необязательно ловить беглянку. Работающий на максимальной мощности ошейник справится с этой задачей меньше, чем за пять минут.

Мне показалось, будто внутри меня что-то лопнуло, затопив острой болью до ушей. Мне до последнего не верилось, что больше никогда не мелькнет в конце коридора знакомая рыжая копна волос. Не услышу язвительные замечания в сторону охранников, практически на грани допустимого. Не увижу довольную улыбку и ликующий возглас, означавший, что Шейла снова вышла победителем из поединка. Не переброшусь с ней парой ничего не значивших слов, оставлявших на долгое время ощущение тепла на душе…

Я тренировалась, выполняла приказы, спокойно ела, без проблем возвращалась в свою комнату. Но моя агония продолжалась. Тренировки и разговоры с Джеромом не могли вывести меня из этого состояния.

Пока в какой-то день, проснувшись, не поняла, что боли больше нет. И никаких иных чувств тоже. Все словно вымерзло в душе. И меня это устраивало.

Я – Живой Клинок. Всего лишь оружие, обладающее телесной оболочкой. Не имею никакого права иметь личные привязанности. Моя единственная цель в жизни – защищать этот мир. И я с ней справлюсь.

Глава 5

Раз в несколько месяцев мы выезжали за пределы нашего гарнизона. Вместе с нами еще выпускники элитной столичной Военной Академии. Обычно для этой цели выбирали какую-нибудь лесистую местность, где заодно тренировали выживание в полевых условиях.

Там все жили неделю в палатках. Конечно же, охрана по периметру стояла довольно мощная, различных охранных заклинаний навешано немеряно. Ежедневно у нас были совместные тренировки с солдатами. Но каждая из нас дралась одновременно с пятью бойцами. Нередко при этом им позволялось использовать магию.

Для них это было прекрасной практикой по сражению с демонами. Для нас же – невероятно сложный бой. Обойтись без ранений в такие моменты почти нереально, но наш командующий и те, кто отдавал приказы выпускникам, следили, чтобы нас не травмировали слишком сильно. Да и демонская регенерация работала на уровне. Сломанные кости полностью срастались всего за три-четыре дня. А от колюще-режущих ран зачастую к вечеру уже не оставалось следа.

Но, несмотря на это, мы все любили такие «полевки» и искренне радовались им. Ведь это возможность побыть на природе, увидеть что-то новое. Да и между тренировками нам разрешалось ходить по выделенной территории. К тому же солдаты нередко заговаривали с нами, их влекло любопытство. Какое-никакое, а общение.

Девушкам моего отряда как раз больше всего последний момент и нравился. Да и между собой здесь было проще незаметно переброситься парой слов. Раньше мы с Шейлой часто пользовались этим. Сейчас же меня больше манила возможность подышать свежим воздухом, насладиться звуками живой природы.

Как всегда, к нам присоединился один из отрядов личной гвардии императора. Обычно они просто следили, чтобы никто из демонесс не попытался сбежать или ранить выпускников. Но в этот раз гвардейцы пожелали поучаствовать в бою с нами. Наш командор ничего против не имел.

Тренированные бойцы – это далеко не только-только выпустившиеся молодые парни, которые хоть и опасались демонесс, но в первую очередь видели в нас симпатичных девушек. И хоть ставили против нас всего лишь троих за раз, этого все равно было чересчур много для того, чтобы остаться невредимой до конца боя.

Один из моих противников закидывал меня огненными шарами. Второй все норовил сделать подсечку, бросить горсть песка в лицо или сделать еще какую-то подлянку. Третий и вовсе орудовал сразу двумя короткими мечами.

Я изворачивалась, как могла, но быстро поняла, что даже если буду сражаться на пределе собственных возможностей, победить не смогу. Довольно серьезно ранить хотя бы одного из них мне бы удалось. При желании, думаю, покалечить или убить точно – для этого нужно меньше сил, чем для сражения ради, собственно, сражения. Только как раз этого делать нельзя ни в коем случае. А раз так, то какой смысл? Зачем продолжать бессмысленный бой, если все равно закончится моим поражением? Да и, стоит признать, для этого все и затевалось. Шансы у нас изначально неравны. Конечно, будь это реальная битва – я бы ни в коем случае не отступила.

Продержавшись примерно столько же, сколько и другие демонессы, пропустив несколько легких ударов и заработав несильный ожог бедра, решила плавно выйти из поединка. Для этого всего лишь и нужно, что получить какое-то неопасное, но неприятное ранение, с которым моя регенерация справится за пару часов.

С этим сложностей быть не должно – гвардейцы практически загнали меня в угол, я едва успевала парировать и уклоняться от их ударов. В таких условиях получить ранение проще простого, но я замешкалась, для себя решая, какой лучше пропустить, чтоб не травмироваться серьезно. Этим воспользовался мужчина, бросавший огненные шары, и метнул довольно большой, целясь прямо в лицо!

В последний момент, понимая, что увернуться уже никак не успеваю при всем своем желании, насколько смогла, прикрыла лицо рукой, вскрикнув от пронзившей меня обжигающей боли. Сволочь! Все же задел щеку. Часто заморгала, пытаясь смахнуть выступившие слезы, выставила меч вперед, уверенная, что сейчас последует завершающий удар. Конечно, сильно травмировать меня не посмеют, но учитывая мою регенерацию, граница тут весьма расплывчата…

– Стоять! Опусти оружие! – тут же последовал громкий приказ.

Я тут же опустила руку с мечом и отняла обожженную от лица, но с удивлением поняла, что обращались не ко мне. Гвардеец, искусно владевший двумя клинками, уже сердито что-то вполголоса высказывал магу.

– Ты в порядке? – неожиданно спросил он, поворачиваясь уже ко мне.

Я настороженно замерла, не зная, как правильно реагировать. Но к нам уже спешил командор.

– Что у вас? Сильно ранили Девятую? Покажи. Это всего лишь ожог. Ладно, посиди пока под тем деревом. Следующие несколько часов тренировки пройдут без тебя. Вечером вернешься в строй, – недовольно проворчал мужчина, бегло оглядев меня.

Кивнув, похромала в указанном направлении. Бедро зацепили тоже довольно сильно. Во время боя как-то не особо обратила на это внимание, а сейчас боль дала о себе знать.

Уселась на траву и с облегчением оперлась спиной о ствол дерева. Щеку неприятно дергало, жжение, казалось, лишь усиливалось. Судя по виду моей руки, лицо у меня тоже выглядело сейчас не очень. А, и к демонам все! Заживет.

Волосы огнем не задело – и на том спасибо. Впрочем, какая разница? Моя воля – и вовсе состригла бы их напрочь, только мешаются. Но периодически мы устраиваем показательные бои для императора и его приближенных. Насколько знаю, на нас делают ставки и внешний вид играет не последнюю роль. Поэтому следят, чтоб мы выглядели хорошо. Впрочем, длинные волосы также помогают незаметно переброситься парой слов, когда очень уж надо.

Прикрыла глаза, позволив себе расслабиться. Сосредоточилась на шуме ветра в листве высоких деревьев, едва слышном жужжании насекомых, летавших вокруг. Немного отвлекал звон стали, доносившийся от еще сражавшихся демонесс. Но если вслушиваться в негромкое пение птиц, лязг мечей отходил на второй план. Все эти звуки успокаивали, избавляли от неприятных мыслей и опасных рассуждений, избавляли от отголосков душевной боли и заставляли хоть что-то чувствовать…

– Сильно болит? – долго побыть наедине с собой мне не дали.

Открыв глаза, увидела гвардейца, остановившего бой. В его взгляде виднелись нотки каких-то странных эмоций, которые я никак не могла определить. Это не страх, не опасение и не брезгливость. Так на меня иногда смотрел Джером, и все же здесь что-то другое.

– Терпимо, – ответила осторожно, хриплым от долгого молчания голосом.

Я ожидала, что после моего ответа гвардеец, успокоив свою совесть, уйдет. Но вместо этого он шагнул ко мне еще ближе и присел рядом на корточки, разглядывая мой ожог на руке. Досадливо поцокал языком.

– Ты почему не смазала ранозаживляющей мазью?

– Зачем?

Не имея возможности с кем-либо нормально говорить, невольно научишься отвечать односложно. Беседы с Джеромом не в счет – он тот, кто знал меня еще в той, другой жизни.