У Маху был план, а его планы обычно сулили неприятности. Ренни надеялся, что волнуется зря. Может, Маху просто хотел осмотреть Долину царей, посещать которую было запрещено всем, кроме жрецов и художников, расписывающих гробницы.

Ища, где спрятаться, Ренни перетащил свою плетёную корзину за огромный глиняный кувшин. Кувшин был полон маслянистой воды и вонял мёртвой рыбой, но это было единственное укромное место в высеченном в скале коридоре.

Ренни ждал. Стемнело, и по гробнице разлился холодок. Ренни слышал самые разные жуткие звуки, о которых и не подозревал, когда было светло. Казалось, что по каменному полу что-то ползает. Ещё что-то, снаружи гробницы, попискивало и шипело.

По коже Ренни побежали мурашки. Неужели его обнаружила Меритсегер, богиня-змея? Неужели отправила своих змей наказать его за то, что он остался в долине ночью? Мальчик хотел уже набраться храбрости, вылезти из укрытия и убежать прочь, как вдруг услышал приближающиеся к гробнице шаги. Две пары ног топали в такт. Ренни съёжился за кувшином. Его сердце колотилось так громко, что он был уверен: кто бы ни приближался, они его услышат.

Шаги стихли у порога.

– Здесь всё чисто, – произнёс грубый мужской голос. Он явно принадлежал меджаю, стражнику, проверявшему, все ли работники покинули Долину царей.

– От этих открытых гробниц меня жуть берёт, – сказал второй голос. – Даже за тройное жалованье не зашёл бы в такую ночью.

– Мне от всей этой долины не по себе, – согласился первый. – Не могу дождаться, когда меня переведут в Куш^[6].

Ренни облегчённо выдохнул, когда меджаи отправились дальше. Взошла луна, и её серебристый свет озарил гробницу.

Внезапно у порога раздался тихий кашель, заставивший мальчика подпрыгнуть.

– Ренни, ты тут?

Ренни выглянул из-за глиняного кувшина. В дверном проёме стоял мальчик, лунный свет падал на его широкие плечи. С правого плеча у него свисал хлопковый мешок.

– Это ты, Маху? – спросил Ренни.

– Да. Выходи. Берег чист.

– Я уж думал, ты не придёшь. – Ренни поднялся на ноги, стряхивая с набедренной повязки пыль. Маху – его старший брат, однако они двое совсем не походили друг на друга. Ренни был низким, с детским лицом и всё ещё носил локон юности у виска, а Маху – высокий, с выпирающим вперёд подбородком и мощными руками.

– Давай быстрее, – велел Маху, поворачиваясь и шагая прочь из гробницы, – у нас не вся ночь впереди.

– Куда мы идём? – спросил Ренни, следуя за братом по пыльной дорожке мимо древней гробницы, которую переделывали для детей Рамсеса. Поговаривали, что боги даровали ему огромное потомство.

– Перестань задавать вопросы, – ответил Маху. – Скоро узнаешь.

– Я надеялся, что ты просто хочешь немножко осмотреться, – сказал Ренни.

– У меня есть дела поважнее, чем играть в исследователей, – фыркнул Маху. – А теперь шевелись.

– Надеюсь, мы не нарушаем закон, – продолжил Ренни. – Хотя мы уже его нарушили, просто находясь здесь.

– Закон существует только для власть имущих и безмозглых, – рявкнул брат. – Я ни тот ни другой. А теперь перестань ныть, как младенец.

Он обогнул холм – за ним долина делалась шире, и по обеим её сторонам стояли гробницы. Царила тишина, если не считать воплей летучих мышей где-то сверху. От них по коже Ренни поползли мурашки.

– Эй, – вдруг сказал он. – Я только что видел, как что-то движется.

Брат обернулся.

– Где?

Ренни указал на статую богини с головой кошки возле гробницы.

– Вон там.

Маху огляделся.

– Я ничего не вижу.

– Я точно видел, как там что-то двигалось, – не сдавался Ренни. – Пойдём домой.

– Не глупи, братишка, – сказал Маху. – Это наверняка кошка или пустынная лисица. Нечего бояться.

– А может, кто-то за нами следит, – возразил Ренни. – Вдруг это меджаи?

Маху огляделся ещё раз, а потом пожал плечами и пошёл дальше.

– Тебе мерещится. Идём.

Ренни заторопился за ним следом, дотрагиваясь до своего амулета, чтобы успокоиться. Они миновали большую гробницу со статуями бога жизни Амона-Ра по обе стороны двери и проскользнули в тесный проход позади неё. Он вёл к гробнице поменьше, с узким дверным проёмом, рядом с которым Маху и остановился.

– Это гробница одного генерала из армии фараона, – сказал он. – Он был богат до неприличия, так что внутри наверняка полно вещей. Мне удалось узнать, где проходит секретный туннель, который ведёт прямиком в погребальную камеру.

Глаза Ренни округлились от ужаса.

– Мы вломимся в гробницу?!

– Я – нет, – хмыкнул Маху. – Я буду просто стоять снаружи, следя, чтобы моего братишку не поймали.

Ренни отшатнулся от него.

– Я не буду этого делать!

– Но ты уже это делаешь, – сказал Маху.

– Мы разгневаем богов, – заспорил Ренни. – Они накажут нас, и, когда мы умрём, наши сердца сожрёт богиня Амат.

– Ты правда думаешь, что боги станут тратить время на таких ничтожных мальчишек, как ты? – усмехнулся Маху. – А теперь умолкни и делай, как я велю. – Он раздвинул заросли жгучей крапивы, за которыми оказалась маленькая квадратная дыра.

– Это и есть вход в секретный туннель? – спросил Ренни.

– Да. Ну разве я не молодец, что нашёл его? Попрошу заметить, на то, чтобы сдвинуть камень, у меня ушла целая вечность.

– Зачем в гробнице секретный туннель? – заинтересовался Ренни.

– Нечестные строители иногда работают с расхитителями гробниц, – объяснил Маху. – Они оставляют для воров проходы внутрь, а потом делят награбленное. Мир – не такое честное место, как ты думаешь, братишка. А теперь полезай внутрь и принеси что-нибудь ценное. Что-нибудь, что мы сможем обменять.

Ренни скрестил руки на груди.

– Я отказываюсь.

– С тех пор как отец умер, твой законный опекун – я, – заявил Маху. – Я могу приказать тебе сделать что угодно, и я приказываю тебе залезть в эту гробницу.

Ренни стоял на своём.

– Сам иди, если тебе так хочется сокровищ.

– Я… не могу, – ответил Маху.

Ренни ухмыльнулся.

– Почему это?

– Потому что не могу.

– Ты боишься, правда? – сказал Ренни. – Признайся. Ты боишься, что боги могут наказать тебя, поэтому хочешь, чтобы воровал я. Ты трус.

Маху схватил брата за локон у виска.

– Прекрати болтать. Лезь внутрь и найди что-нибудь, что я смогу обменять, слышишь меня? У нас дом разваливается. Хозяин хочет нас выселить, потому что мы не чиним дом, как должны. Матери не всегда удаётся поесть. Локти у неё стали совсем костлявые. А ты стоишь тут и заявляешь, что твоя собственная мать недостойна того, чтобы украсть ради неё одно украшение у богача, который умер.

– Всё равно я отказываюсь, – сказал Ренни, хоть и не так уверенно, как прежде. Маху умел убеждать людей. – Пожалуйста, отпусти волосы.

– Я бы пошёл сам, – прошипел Маху, не выпуская локон Ренни, – но если там со мной что-то случится, то не останется никого, кто присматривал бы за матерью.

– Я останусь, – возразил Ренни.

– Много от тебя толка с твоими дурацкими кисточками, – выплюнул Маху.

– По крайней мере, я прилично зарабатываю, – заметил Ренни.

– Если не пойдёшь, – рявкнул Маху, – я продам тебя в рабство. У меня есть такое право. Обменяю тебя на жирного барана. Это решит все проблемы нашей семьи. Будешь работать в какой-нибудь шахте в Куше. А теперь полезай внутрь и смотри не угоди в ловушку. В этих туннелях их обычно полным-полно.

Он поднял Ренни и запихнул его в туннель головой вперёд.

– Я серьёзно, братишка. Возвращайся по крайней мере с одним сокровищем, иначе, клянусь, я поставлю камень на место и оставлю тебя умирать.

Перепуганный, что брат может исполнить угрозу, Ренни пополз на локтях вперёд. Он молился, чтобы боги поняли: он вламывается в гробницу не по своей воле. Его заставляют. И возможно, Маху самую малость был прав. Мёртвый генерал наверняка обойдётся без одного маленького украшеньица. У него, должно быть, полные сундуки безделушек. А их матери правда нужна помощь. Он делает это ради неё.

Туннель был тесным, но воздух внутри оказался на удивление свежим. Ренни полз вперёд, обдирая колени и локти о грубые камни. Толстая паутина мазнула его по лицу, а по локону у виска что-то проползло. Он понадеялся, что это не скорпион.

– Давай быстрее, – донёсся снаружи голос Маху. – Кажется, я слышу вдали меджаев.

– Как могу, так и ползу, – отозвался Ренни, и его голос отразился от стен.

Неожиданно он стукнулся головой о плоский камень, преградивший путь. Мальчик едва не закричал от боли и шока. Потом он изо всех сил толкнул камень обеими руками, и тот поддался, как откидная дверца, а Ренни полетел головой вперёд на песчаный пол.

Мальчик кое-как встал на ноги, отплёвываясь от песка. В воздухе по-прежнему висел густой запах ладана и дорогих специй, которые использовали в погребальной церемонии генерала. Сквозь щели в потолке лился лунный свет, отражаясь от золотой статуи и освещая великолепную погребальную камеру. Та была битком набита разными блестящими штуками, которые мог позволить себе лишь богатый и влиятельный человек. Сбоку камеры стояла колесница, запряжённая парой деревянных лошадей, покрытых сусальным золотом. Оно напомнило Ренни об отце. Смотрит ли его ка теперь на сына со звёзд? Если так, Ренни надеялся, что он поймёт: вломиться в гробницу было идеей Маху, а не его.

С колесницы свисал большой зонт с кисточками, словно мёртвый генерал собирался ехать куда-то под палящим солнцем. Рядом стоял шкаф, покрытый драгоценными камнями. Были здесь золотые блюда и умывальные тазы. На стенах висели громадные веера из павлиньих перьев. У одной стены высились ряды сосудов для хранения, несомненно полных зерна и пива для загробной жизни усопшего. На другом шкафу стояли ровным рядком четыре сосуда поменьше. Их крышки были в форме четырёх детей Гора, и Ренни знал, что внутри – желудок, кишки, лёгкие и печень мёртвого генерала.

Мальчик содрогнулся и перевёл взгляд на золотую лодку, украшенную резными цветками лотоса. На её узкой палубе стояли мумии кошек, собак и гусей. Это были питомцы мёртвого генерала, ожидающие путешествия к звёздам вместе с его ка.

Красиво расписанный саркофаг генерала располагался в центре камеры. Он был выполнен в форме человека, лежащего на спине и держащего у позолоченной груди хлыст. В ногах у него стояли две статуи солдат, а над головой высилась статуя Анубиса, бога с головой шакала, покровителя мёртвых.

Ренни задрожал. От такой близости к мертвецу по коже у него побежали мурашки. Он огляделся, ища что-то, что можно украсть, не приближаясь к саркофагу, но все сундуки и шкафы были заперты, а блюда оказались слишком велики, чтобы тащить их по узкому туннелю. У него не оставалось выбора, кроме как заглянуть в сам саркофаг.

Стараясь не обращать внимания на стальной взгляд Анубиса, Ренни сдвинул тяжёлую крышку. Из гроба поднялся тошнотворно-сладкий запах, напоминающий мёд. Ренни разглядел перевязанную голову и раздувшуюся ладонь со сползшими повязками. Он медленно сунул руку внутрь саркофага и начал шарить по нему, пока наконец его пальцы не наткнулись на что-то под повязками. Мальчик схватил это и потянул, и тут голова мумии повернулась вбок. Повязки соскользнули, обнажая верхнюю часть лица генерала. Его глаза распахнулись и уставились прямо на Ренни.

Ренни завопил и отскочил, врезаясь в статую Хатхор, богини неба и радости. Поднявшись на ноги, он крепко вцепился в свою находку. Мальчик трясся от ужаса. Он должен был поскорее убраться из гробницы, пока не сошёл с ума от страха. Сунув украденный предмет за пояс, он влез на позолоченный стул и заполз в туннель. Оказавшись внутри, он облегчённо выдохнул.

По его ладони прополз паук, но Ренни даже не вздрогнул. Это было ничто по сравнению с ужасом, который он испытал, взглянув в глаза мертвеца.

– Нашёл что-нибудь? – разнёсся по туннелю голос Маху.

– Да! Только помоги мне выбраться.