– Прекрати! – тихо, сквозь зубы процедил Лар, хлопнув ладонью по колену. Я вздрогнула и еще больше сжалась. – Что за упрямая девица! Одна встреча, и стольких лет методичной работы как не бывало!

– Прости, – всхлипнула я.

– Да ты тут при чем? – раздосадованно вздохнул мужчина, взял себя в руки и позвал: – Иди сюда.

Я послушно шмыгнула к нему, устроилась на коленке и доверчиво прижалась. Лар обнял меня одной лапищей, второй принялся осторожно гладить по голове, и я почувствовала, что страх отпускает.

– Хочется мне посмотреть на этого северянина, – проворчал Пограничный. – Эх, ребенок! Третий десяток уже, а все никак не поумнеешь! Ну выкинь ты эти мысли из головы, откуда они только взялись! Ты – человек, понимаешь? И окружающие видят в тебе человека, нет в тебе ничего другого. Симпатичная молодая девчонка, вот на тебя мужики и поглядывают с интересом. Я тебе со всей ответственностью заявляю, что им тебя не почесать за ухом хочется, а за совсем другие места подержаться! И совсем даже не с приручательской целью, а сугубо для собственного удовольствия!

– А что они тогда в мое прошлое лезут? – смущенно пробурчала я, чувствуя себя донельзя глупо.

Нормальные человеческие чувства – те, которые возникают между мужчиной и женщиной – с момента взросления вызывали у меня странную реакцию. Я знала, как должно быть, догадывалась, почему у меня не так, даже вполне осознавала, насколько глупо себя веду. Но осознавала вот так, сидя рядом с Ларом и глядя на все со стороны, а стоило очутиться с этими эмоциями один на один, и опять не получалось рассматривать мужчин как представителей того же вида.

Вот кто бы еще объяснил, почему потрясение детства сказалось на моей психике именно так, и посоветовал, как с этим бороться?

Несмотря на все собственные странности и проблемы, очень хотелось узнать, каково это? Что такое – нормальные человеческие чувства? Дружбу я знала, родственную привязанность – знала, пожалуй, лучше многих. Но что такое любовь? Какая она на вкус, цвет и запах? Рядом с Ларом я даже всерьез задумывалась, что, наверное, могла бы когда‑нибудь встретить такого человека, который это объяснил бы, показал на примере. Верила в это. Хотела этого. Но не ходить же на свидания за ручку с отставным Пограничным!

– Потому что заступиться за даму и поддержать ее морально – верный способ подобраться поближе, – весело фыркнул Лар. – В перспективе – затащить в постель. Или вообще окольцевать.

– Да глупый это разговор. – Я вздохнула ему в плечо. – Кому я в жены нужна? Порченая…

– И слово это из тебя вытряхнуть бы, – недовольно отмахнулся он. Несколько секунд помолчал, потом продолжил: – А Грай что?

– Да тем же интересовался. Сказал, на бешеную я вчера походила, и предлагал помощь.

– Ну я же говорю, нравишься, – со смешком сообщил Ларшакэн. – И в его случае я могу судить не только по косвенным признакам, а еще и по личным наблюдениям. Он от твоей попы взгляда отвести не может!

– Он не знает, потому и нравлюсь, – отмахнулась я, не удержавшись от хихиканья. Обожаю его прямолинейность!

– Ладно, а следователь наш? Что, и возразить нечего? – поддел мужчина. – Свой? Свой. Как облупленную тебя знает? Знает. И все равно с радостью бы в храм повел, не говоря уже обо всем остальном.

– Он… – Я запнулась.

– Да ладно, знаю я, что ты мне возразить хочешь, и даже понимаю, почему ты его отталкиваешь. Наверное, действительно сложно довериться и подпустить близко человека, который уже видел тебя в самых неприглядных ситуациях. Я про него для примера сказал, чтобы не пряталась за «не знает» и «не понимает». Уж тот все отлично понимает, и ничего, ему это не мешает смотреть на тебя как коту на миску сметаны!

– Вы с Каной сговорились меня за Тая сосватать? Весна на вас так действует? – вздохнула я. Потом опомнилась: – Кстати, а что это ты меня замуж выдаешь? Сам Кане думаешь или нет предложение делать?

– Да я… что я‑то, – вдруг замялся Лар. Потом опомнился и строго возразил: – Не передергивай, о тебе сейчас речь. Хватит прятаться. Грай‑то тебе нравится? – провокационно уточнил он.

– Наверное, да, – задумчиво кивнула я. – Он симпатичный. Только я с ним все никак не поговорю. То он без сознания, то я… не в себе.

– Ну, уже прогресс! Еще бы на второго твоего хахаля посмотреть…

– Почему сразу хахаля?! – Я, полная праведного возмущения, даже отстранилась. – Говорю же, просто заказчик! – проворчала обиженно, уловив в серых глазах смешинки. – А посмотреть скоро можно будет, он обещал после заката задаток принести.

– Тогда идем в лавку. Займешься Перстами, я рукояти сделаю. А то скоро не до них станет.

– Если бы на меня всякие не бросались с заклинаниями…

– Ты бы до ночи с книжками просидела, – поддержал Лар. Я возмущенно фыркнула, но от улыбки вновь не удержалась: он же меня как облупленную знает. – Пойдем‑пойдем, дел еще много. Тебе полегчало? Сможешь с этим северянином нормально общаться?

– В твоем присутствии? Буду сама сдержанность, – заверила его.

В лавке мы устроились вдвоем. Ларшакэн уселся в уголок и начал орудовать кожаным шнурком, а я принялась колдовать. Вооружившись засеком, сделала небольшой надрез на своем предплечье, нацедила в крохотную стеклянную плошку крови. Разрез оказался недостаточно глубоким, поэтому драгоценную жидкость пришлось из себя буквально выдавливать, но не резать же еще, в самом деле! К тому же требовалось мне совсем чуть‑чуть. А так вон хоть перевязывать не надо, само течь перестало.

Дальше все было делом техники. Взять тонкую серебряную палочку, опустить кончиком в блюдце с кровью и ждать, пока она зарядится от разницы энергетических потенциалов между мной и моей же кровью. Самое сложное – поймать момент, когда Перст наполнится, но еще не начнет разрушаться от переизбытка энергии. Перельешь – можно выбрасывать ценный инструмент, недольешь – энергия быстро рассеется.

Кстати, на этом же принципе сродства и непрерывной связи энергии человека и его вещей, а уж тем более – крови, и строится магический поиск.

– Лар, а расскажи мне про северян, – попросила я. – За что ты их не любишь?

– А за что их любить? – хмыкнул в ответ великан.

– То есть они…

– Нет, ты не так поняла, – поспешно перебил он. – Ничего в них страшного нет. Это личное, мне просто их рожи не нравятся. А так… да я ни с кем из них толком не общался, чтобы выводы делать!

– А с рожами что не так? – растерялась я.

– Уж очень нечеловеческие они.

– Вот ты о чем. – Я задумчиво кивнула. – Ну да, не поспоришь. Одни глаза чего стоят! Но вопрос не в этом. Что ты можешь о них рассказать интересного? Какие‑нибудь национальные особенности, кроме внешности и мест обитания?

– Хм. Про них вообще немногое можно сказать, уж очень закрытое сообщество. Мало того, что до них еще добраться надо, они и добравшихся не слишком ласково встречают. Обогреть обогреют, накормят, вылечат, но близко к дому не подпустят. Но это касается только мужчин, – уточнил он. – Женщин принимают с удовольствием, охотно берут в жены. Какая‑то у них там ерунда с рождаемостью, не хотят девочки на свет появляться – хоть ты тресни. В результате чудовищный процент, что‑то около одной на десять ребят. У северян обидеть женщину – это чуть ли не самое страшное преступление. Правда, матриархатом и не пахнет. Они в общем‑то практически исключительно за невестами со своих гор спускаются.

– А кроме семейных отношений ты хоть что‑то знаешь? – мрачно спросила я. – Слезь уже с предыдущей темы!

– Не особенно, – пожал плечами Лар. – Они почти не чувствуют перепадов температур, когда температура остается ниже нуля, а вот жару переносят с трудом. У них эти шубы в наших широтах как раз от жары, по принципу термоса, чтобы не перегреваться. Но температура тела почти не отличается от нормальной человеческой. Может, чуть ниже. Еще что‑то было, с магией связанное, но я не помню, надо подумать. Говорю же, я с ними лично не пересекался. Так, где‑то что‑то слышал, где‑то что‑то читал. Но если для тебя это важно, могу заглянуть в библиотеку.

– Да я сама узнаю, – отмахнулась я.

Но от проницательного собеседника не укрылось скользнувшее в голосе сомнение. Когда я еще до той библиотеки доберусь! Весь день в кузне. Сейчас надо срочно закончить с заказом для Пограничных, потом над работой для Таллия подумать, да еще несколько идей воплотить, которые давно уже собиралась перенести с бумаги в металл…

– Ага. Когда‑нибудь, когда передашь семейное дело внукам, – насмешливо прокомментировал мое заявление Лар. – С заказом для Пограничных закончим, и схожу, пока будешь железку для северянина планировать. Тем более что у меня больше шансов найти нужное. Уж не обижайся, но с литературой ты как батя, только в справочниках и сильна. Особенно по материаловедению и энергетическим линиям. Сама что твой справочник!

– Хотела бы поспорить, но спасибо, – улыбнулась я. – Кстати, о литературе. Что такое ты всю ночь читал?

– Да так, фантастика всякая юмористическая, – насмешливо отмахнулся он. – «Ветер с востока», не помню уж, кто автор.

– Погоди, – нахмурилась я. – Знакомое название. Только это же, по‑моему, трагедия? – ошарашенно уточнила я. Может, путаю что‑то? Во всяком случае, за Ларом прежде не замечалось склонности к подобному цинизму.

– Наверное, автор так и думал. Трагизма там хватает. – Здоровяк хохотнул. – Душещипательная история про молодого Пограничного стража, попавшего в лапы к Серым и пытающегося вернуться домой к возлюбленной, где в конце все погибают.

– И что именно показалось тебе забавным? – спросила я, уже примерно догадываясь об ответе.

– Не считая того, что такой кретин убился бы в первой стычке с Серыми, если бы вообще пережил учебку? – уточнил он. – Пограничные интересуют их лишь мертвыми, это ты знаешь не хуже меня – раз. Серые не теряют бдительности, и сбежать от них, не убив предварительно всех, невозможно – два. У Пограничных не бывает невест – три. Это я уже не говорю о том, что облик Серых автор явно почерпнул из каких‑то примитивных иллюстраций к чему‑то вроде детской книжки, не удосужившись не то что в справочник по биологии заглянуть – зайти в музей естественных наук. Ну и так, по мелочи. Вечер скоротать – в самый раз.

– Понятно, – тяжело вздохнула я. Мы молча вернулись к работе, и как раз в этот момент звякнул колокольчик, впуская позднего посетителя.

– Добрый вечер, Нойшарэ, – вежливо поздоровался северянин.

– И тебе того же, – откликнулась я. – Подожди немного, мне чуть‑чуть осталось. – Вскользь глянув на него, вновь впилась взглядом в серебристую палочку, зажатую в руке.

– Так это вы, стало быть, Таллий? – раздался за спиной подошедшего мужчины задумчивый бас Лара. Северянин вздрогнул – при своих габаритах бывший Пограничный удивительно ловок и бесшумен – и обернулся.

– С кем имею честь? – растерянно уточнил заказчик.

– Ларшакэн. Ассистент мастера Л’Оттар, – с неподражаемым выражением – одновременно насмешливым и гипертрофированно куртуазным – представился он. Я, упорно сверля взглядом Перст и плошку с кровью, навострила уши, с удовольствием прислушиваясь к разговору. – Значит, именно вы столь благородно проявили заботу о рене Нойшарэ?

– Зависит от того, что вы имеете в виду, рен, – мягко уточнил Таллий Анатар.

– Ну, как же? Я про недвусмысленное желание пообщаться с ее… обидчиками.

– Хотите сказать, это вы?

Хм. Кажется, я начинаю уважать бледнорожего. Чтобы с таким спокойствием обращаться к Лару при первом знакомстве, да еще при подобных обстоятельствах, нужно обладать большим мужеством. Или редкостной тупостью, но заподозрить в этом северянина было сложно.

– Как вы могли такое подумать, рен! Я хотел высказать благодарность за участие в судьбе бедной девочки и сообщить, что у нее уже есть защитники.

– Что ж, рен, вы меня утешили. Но, возможно, мне будет позволено узнать, кто именно тот мерзавец?

– Увы, рен, сия тайна погребена под пеплом времени, а я не знаю имен. Благородный отец рены Л’Оттар, рен Кайнашэн, унес эту тайну в могилу, будь его покой нерушим.