Посетитель ужасно стеснялся своих шрамов, едва заметно вздрагивал и порывался отнять руки, когда я осторожно пробегала кончиками пальцев по контурам шрамов. Подобное смущение лично мне казалось странным для опытного воина его возраста; может, это все от той же разницы менталитета? Никак не привыкнет к мысли, что девушка способна спокойно реагировать на подобную «красоту»? Было бы из‑за чего нервничать. У нас от перекошенной рожи Лара мало кто шарахается, а тут всего лишь руки!

Что еще меня удивило, температура его кожи мало отличалась от привычной. Руки, правда, казались чуть прохладными, что было странно с учетом только что снятых перчаток. Но, может, это только в сравнении с моими собственными ладонями, еще не успевшими остыть после жара кузни?

– Таллий, – вдруг проговорил он с напряженностью в голосе. Я растерянно подняла взгляд на северянина, как раз выпуская его руки. Он тут же принялся натягивать перчатки. – Таллий Анатар. Меня так зовут.

– А… Это правильно, – хмыкнула я. – Думаю, работа будет долгой. Нойшарэ.

– То есть ты берешься? – оживился он.

– Скорее всего, да. Во всяком случае, эта задача не кажется мне неразрешимой. – Я задумчиво кивнула. Кое‑какие идеи появились, но следовало спокойно подумать и пообщаться со справочной литературой. – Прогноз по времени – месяц, два, три… Тут все больше зависит от поставщиков, у меня сейчас нет некоторых ингредиентов, нужных для столь эксклюзивной вещи.

– Это меня устраивает. Какой залог следует оставить? – прагматично уточнил он.

– Давай я сегодня подумаю над начинкой, а завтра ты зайдешь примерно в это время, и я сообщу свой окончательный ответ, – предложила, принимая переход на «ты». – Подходит?

– Да, конечно. Я остановился в том необычном месте возле ратуши. Никак не запомню, как оно называется.

– Это проклятие, – весело фыркнула я. – Кроме шуток, прадед нынешнего хозяина не любил прежнее название, долго не мог придумать новое. Потом в сердцах проклял и тут же скоропостижно скончался. Снять посмертное проклятие старого колдуна до сих пор не могли, но вроде бы все привыкли. Единственное неудобство – всем обитателям гостиницы, включая хозяев, приходится пользоваться адресом ближайшего почтового отделения «до востребования», потому что проклятие затронуло даже адрес дома.

– Надо же. – Он улыбнулся. Улыбка у него оказалась очень хорошей, обаятельной, несмотря на экзотическую внешность: теплой, искренней, с ямочками на щеках и лучиками мимических морщин в уголках глаз. – Значит, до завтра, мастер Нойшарэ?

– До завтра, – кивнула, разглядывая рисунок. Звякнул колокольчик, когда дверь за будущим владельцем эксклюзивного клинка закрылась, а я продолжила сверлить взглядом картинку.

Я уже знала свой завтрашний ответ, хотя и не озвучила его сейчас. Я не могла отказаться от этой головоломки: давненько мне не попадалось столь интересных и необычных заказчиков со столь странными игрушками. Я уже видела перед собой ощетинившийся шипами клинок и понимала, что не успокоюсь, пока воображаемая тяжесть рукояти не станет материально ощутимой.

Чужаки всегда приносят неприятности, тем более – такие чужаки. Но когда плата столь высока, можно рискнуть. Не деньги, нет, хотя и обойдется это оружие в очень внушительную сумму. Удовольствие от решения сложной задачи – вот главная награда за труды, во всяком случае, для меня. Наверное, это наследственность.

Как таковой клинок без Клейма не слишком сложно изготовить, но было две тонкости, имевшие в этом случае решающее значение. Во‑первых, требования по энергетическому потенциалу, но здесь все упиралось главным образом в качество металла, заготовки из подходящей стали у меня отсутствовали. А вот вторая проблема куда интереснее. Структура энергетического плетения напрямую связана с формой клинка. Проще всего с этой точки зрения шило или, по крайней мере, прямой симметричный клинок. А венчики переплетенных лезвий…

С другой стороны, сложная форма дает большой простор для изменения валентности структуры. Я только представила, на что может быть похоже это объемное кружево, а дух уже захватило от восторга. Так что мысли о возможных неприятностях очень быстро вытеснились насущными проблемами и предвкушением интересной работы.

Пара справочников из наиболее полезных обнаружилась в недрах стойки, и я совмещала два полезных дела – мотала рукоять и листала книжку. Так бы и просидела до ночи, если бы вновь не звякнул колокольчик на входной двери.

– Уже думал, не успею, – раздался бодрый голос. Я вскинула глаза, но почти сразу потеряла интерес к визитеру:

– А, это ты.

– Чем таким интересным занята? – Бесцеремонный ужастик облокотился о стойку и тут же сунул нос в опрометчиво оставленный на ней рисунок. – Что это? – растерянно уточнил он.

– Заказ. Я работаю, – огрызнулась, отнимая рисунок и запихивая его в книжку.

– Какая интересная вязь; ты знаешь, что это?

– Это заказ, – монотонно повторила, уткнувшись носом в книжку в надежде, что столичный гость вспомнит о правилах приличия и позволит мне заняться своим делом. Наивная!

– И кто же его принес? – мрачно уточнил он.

Я вздохнула и подняла на него взгляд.

– Какая тебе разница?

– Очень интересное оружие и надпись. Надписи на непонятных, мертвых и древних языках вызывают у меня здоровое опасение, а с этими символами я прежде не сталкивался.

– И что? – Я продолжила изображать известного барана, разглядывающего новые ворота. Кажется, маг растерялся от такого отношения.

– Расскажи, кто его принес, – слегка склонив голову набок, попросил он с вполне отчетливо звякнувшими в голосе повелительными интонациями.

– На каком основании?

– В каком смысле?! – искренне опешил собеседник.

– В прямом! – возмущенно фыркнула я. – Ты – кто, чтобы я давала тебе отчет о своей работе? Может, законник? Я знаю законы, я поставлю в известность власти и предупрежу руководство гильдии. Если у тебя есть право задавать вопросы – задавай их им. Или предоставь мне какой‑нибудь документ, согласно которому я должна отчитываться тебе в своих действиях. Если же это только любопытство – извини, придется тебе удовлетворять его каким‑то другим способом.

– Почему ты его защищаешь? – опешил Тагренай. – Ты же его не знаешь! Или знаешь?

– Не знаю. – Я пожала плечами. – И точно так же я не знаю тебя, поэтому объясни мне, чем один чужак лучше другого? Я понимаю, что он может быть негодяем. И также понимаю, что негодяем можешь оказаться ты. Или вообще вы оба!

– Приграничье, – поджав губы, недовольно процедил мужчина.

– Вот именно. Более того, Баладдар. А теперь, может, ты позволишь мне спокойно поработать? – Мы несколько секунд поиграли в гляделки, маг помрачнел и, ничего не говоря, нырнул во внутреннюю дверь.

Я уткнулась обратно в справочник, понимая, что рабочий настрой безнадежно испорчен. Цифры плавали перед глазами, скучиваясь в однородную мешанину со схемами и иллюстрациями. Наконец, утомившись от этой круговерти, захлопнула книгу.

Может, не стоило его вот прямо так с ходу огорошивать местным колоритом? Это для нас естественно, а чужаки – существа странные, они такое отношение называют варварством, грубостью, закостенелостью и даже бесчувствием.

«Да ладно, меньше проблем доставит своим поведением и быстрее уедет!» – попыталась успокоить себя.

Только вот принявшаяся осторожно покусывать совесть настораживала. Я же права? Права. Но спокойствия от осознания этого факта почему‑то нет.

– Мастер оружейник Л’Оттар? – сразу после очередного звонка колокольчика донесся голос от двери. Как‑то многовато у меня поздних посетителей, надо было еще после северянина закрываться! Переночевал бы ужастик на улице, ничего бы с ним не случилось…

– Да, это я, добрый вечер.

Поднялась со стула, разглядывая очередного визитера. Светловолосый коротко стриженный мужчина лет сорока с жестким обветренным лицом, в которое глубоко въелся степной загар. Крепкий, жилистый, в удобной дорожной одежде – больше всего он напоминал Пограничного стража. Светло‑серые, будто выгоревшие глаза смотрели пристально и внимательно, а белесый шрам от рваной раны, протянувшийся от уголка глаза к уголку губ, придавал лицу унылое выражение.

Пограничный – Пограничным, но… что‑то не так было в этом позднем госте. Чего‑то не хватало, что‑то делало образ неполным и неправильным, и это что‑то заставило меня нашарить рукоять засека. Благо стойка достаточно высокая, чтобы действие прошло незамеченным.

– У меня к вам деловое предложение, мастер. – Вошедший полез в нагрудный карман, а я сжала рукоять крепче. Предчувствие, которому я привыкла доверять, в голос вопило об опасности.

– Слушаю вас, рен, – улыбнулась дружелюбно.

– Только что в эту дверь вошел один человек, и я знаю, что он не выходил.

Голос посетителя едва уловимо дрогнул. Я вскинула руку с засеком, и на меня дохнуло волной жара разбившееся о сталь атакующее заклинание. Вторая моя рука тем временем сомкнулась на рукояти меча.

На лице странного посетителя проступило удивление. Проступило постепенно и отчетливо, как на бумаге проступают от жара темные пятна за мгновение до того, как она вспыхнет. Завораживающее зрелище: бесстрастная маска, превращающаяся в человеческое лицо.

Зачарованная переменой, произошедшей с мужчиной, я упустила драгоценное мгновение форы, за которое могла успеть чиркнуть мечом по близкому незащищенному горлу.

Отступать он не собирался. Я увернулась от черного маслянистого сгустка, в который оформилось незнакомое заклинание, перемахнула через стойку, использовав стул как ступеньку. И в короткое мгновение полета до пола поняла, что мне не понравилось в незнакомце: у него не было клинка. Ни один Пограничный по доброй воле не расстанется с оружием, они даже моются с ним! Лар уже много лет бывший страж, и все равно меч всегда при нем, давно уже стал почти частью тела. А у этой фальшивки не было при себе пяти пядей закаленной стали.

Будь благословен тот день, когда я взяла в левую руку этот кинжал странной формы, неудобный на первый взгляд, и будь благословен Лар, согнавший с меня семь потов на заднем дворе и с согласия мудрого отца учивший веснушчатую пигалицу сражаться. Удар меча засек не сдержит, все‑таки не щит, но даже его при должном умении можно спустить по касательной. Но это не главное его предназначение: нож идеален как орудие обороны в столкновении с магом. Естественный жест – заслониться рукой от опасности – на самом деле спасает жизнь, разбивая атакующие заклинания.

Нападающий был ошарашен. Не знаю, чем – моим отпором, эффективностью клинка против магии, чем‑то еще. Но шок явственно читался на его лице, да и его атаки несли отпечаток той же мысли – «не понимаю, что происходит!». Наверное, именно благодаря этой растерянности мне удалось до него добраться. Отбить одну атаку мечом, другую – принять на ощутимо нагревшийся засек и, наконец, достать самым кончиком клинка до горла.

Кровь ударила фонтаном и вместе с потом потекла по моему лицу. Тяжело дыша, я обвела взглядом лавку.

Ну все.

– ТАГРЕНА‑АЙ! – проревела раненым гроком, и стекла витрин испуганно звякнули. – Поднять щиты!

Сейчас я, кажется, доберусь еще до одного горла!

Не церемонясь, ударом ноги вышибла дверь во внутренние помещения, птицей взлетела по лестнице и ворвалась в гостиную.

Здесь царила идиллия: Лар с ужастиком о чем‑то оживленно спорили, а Кана раскладывала ужин.

– Тагренай! – рявкнула тяжело дышащая я (дыхание еще не успело восстановиться после короткой схватки: чаще надо тренироваться), привлекая к себе внимание. Лицо ужастика удивленно вытянулось, он медленно‑медленно встал.

– Ойша, что…

– Убью, блевотина Белого! – просипела севшим от злости голосом и кинулась на него с оружием.

И убила бы. У него даже не возникло мысли защищаться! Кусок идиота…

На счастье этого кретина, в комнате помимо деморализованной подобным зрелищем Каны присутствовал и Ларшакэн, который, пока мы разговаривали разговоры, предательски подобрался сбоку и в критический момент профессионально скрутил меня и обезоружил.