– Ты действительно моя мама? – Габби поднял на меня полные слез глаза.

– Да, – кивнула я, – но я не та женщина, которая тебя родила. Меня прислали… Небеса. Там узнали, что тебе очень одиноко, и послали меня.

– Это хорошо, – серьезно отозвался малыш. – Я все понял: ты умерла и отправилась на Небо. Но они тебя вернули. Ты… другая, ты не похожа на мою маму, но так бывает.

– Ну вот видишь, – с облегчением улыбнулась я. – Сам во всем разобрался.

– И ты меня больше не потеряешь?

– Никогда.

… Даже на втором этаже было слышно, как Нэнси грохочет в своей пристройке. Перестановку она там делала под влиянием стресса, что ли.

Габби заснул, не выпуская моей руки. Спал он сладко-сладко, подрагивая пушистыми рыжими ресницами. Так бы и съела.

– Я там поспрашивала, на постоялом дворе, – помявшись, призналась Дерси, пока я подтыкала со всех сторон одеяльце Габриэля и отбивалась от игривых покусываний Алисси. – Габби не мог знать свою маму. Он никогда ее не видел… То есть видел, конечно, но ему было несколько дней от роду. Его фермеры воспитали… ну как воспитали, сначала кормили, обноски отдавали, потом выгнали. Мать Габби – видели вроде накануне у загонов какую-то беременную бродяжку – бросила сына после рождения, оставила в теплом сарае для овец.

– Ну хоть в тепло занесла, – пробормотала я.

Нечто такое я и подозревала. Слишком уж спокойно мальчик говорил о своей родительнице, как будто и не скучал. Ведь сложно скучать по тому, кого в твоей жизни не было. А фантазии Габби… иногда вымысел – лучшее лечение детских травм и малыши инстинктивно им пользуются.

– Почему вы вдруг так прониклись к мальчику? – помолчав, спросила горничная.

– Трудно объяснить, – сказала я, затолкав подальше вспыхнувшие было эмоции. Столько лет прошло, а как вчера было. – Это что-то за пределом моего понимания. Я… когда-то потеряла ребенка. Он умер еще в утробе. И мне вдруг показалось, что Габби и есть тот мальчик. Глупость, наверное. Разные миры, эти… как их…

– Сферы, – подсказала Дерси.

– Однако если принять за основу, что время в разных мирах течет по-разному… – Дерси недоуменно моргнула, и я махнула рукой: – Это так, мысли вслух, не обращай внимания. И в конце концов, почему бы мне не усыновить Габриэля? Я одинокая женщина, он одинокий ребенок. Если верить в Судьбу, то наши пути пересеклись, а это знак… наверное. Ну посмотри на него, как я могла его оттолкнуть? Дом большой, места всем хватит. Вот только что там такое у нас в подвале хранится, что Нэнси замок повесила?

– Оттуда раздавались… – Дерси поежилась, покосилась на окно и призналась: – шаги…

– Из подвала, запертого на замок?

– А если там неупокоенный дух? Злобный. Тогда все сходится. Нэнси с ним общий язык нашла, а нас он невзлюбил. Дом шатался? Шатался. Хорошо, ничто никому на голову не упало.

– Ну… тут я скорее повторю слова Габби. Такая форма проклятия меня вполне устраивает, а злобный дух – определенно милашка, раз разрушил заклятие невидимости на буфете и позволил нам наесться. Вот с Нэнси все непонятно. Стоит мне вроде найти ее слабое место, как она выворачивает ситуацию наизнанку. Не знаю даже, захочет ли меня выслушать Гидеон. И улик против Нэнси у нас нет. Устное обвинение – детский лепет. Хотя… помнишь, ты говорила про сказанное слово? А если подать в суд?

… – Для начала вам придется обратиться в Совет рода Люминор, – беспощадно развеял мои идеи О’Дулли.

Выглядел он с утра великолепно. Строгий камзол, украшенный золотистой вышивкой, сидел на нем безупречно. Эльф явно собирался в свет.

– Гнездо проведет расследование, если обнаружатся факты, свидетельствующие об оскорблении достоинства, физическом насилии и так далее, спустя примерно полгода особо сформированный суд вынесет вердикт… не факт, что в вашу пользу.

– У вас манжета в рукаве застряла, – мрачно сообщила я, чувствуя себя полной дурой. Снова на те же грабли.

– Где? А, благодарю.

– И куда вы такой… нарядный?

– На семейное собрание. Мой дядя, известный ученый… понимаете, он пропал год назад. Великий эльф, выдающийся эксперт в области естествознания… Мы организовали поиски, наняли следопытов. Вчера поступили сведения, что дядю видели на севере, правда, как раз год назад. Пусть надежда крошечная, это зацепка. Без дяди Ксандриэля в семье воцарился хаос.

– Не можете поделить наследство? – догадалась я.

– Да… Нет… Все сложно, – смутился законник.

– Удачи вам. И вашему дяде. Пусть он поскорее найдется. Только еще один ма-а-аленький вопросик…

… У каждого свои проблемы, размышляла я по дороге на кухню. Внешнее благополучие обманчиво.

В святая святых особняка, кулинарное царство Нэнси, я входила с некоторой опаской. Вчера отбилась от мегеры только благодаря эффекту неожиданности, но в ящиках под раковиной имелось много потенциального оружия: ножи, вилки, молотки для мяса и скалки. Мало ли чем могла вооружиться тэнья Гроуз.

Однако грязная, неухоженная кухня была пуста. Плита оставалась холодной, признаков завтрака не наблюдалось. Не то чтобы я надеялась на очередную порцию отравы, но отсутствие кухонного монстра тревожило.

Вспомнив, что сегодня нам должны были подвезти порцию продуктов, я немного приободрилась.

Отыскала относительно чистый фартук, ведро с щелоком, тряпки и принялась отмывать сковороду. Накануне мы велели паромщику доставить в поместье яйца, овощи, немного мяса и шмат сала. Уж яичницу соорудить я смогу даже в таких условиях.

Глава 7

Кусочки сала делались прозрачными и выпускали дивно пахнущий жирок. Яйца я разбивала очень осторожно, чтобы не повредить яркий желток. Сразу вспомнилось, как кривилась Светочка, любительница глазуньи, когда желтки растекались.

Но местное голодное общество, сбежавшееся на аромат, готово было сожрать все, что предложат, и без хлеба.

Алисси так вообще специально для нее заказанные свежие куриные головы закусила кусочками свеклы. А для остальных я нарезала каравай, намазала его остатками вчерашнего масла и подала с сыром. К чаю, отвару из трав и фруктов, подошло прекрасно.

Чай пах мятой, смородиновым листом и земляникой. Паромщик оставил на нем записку-отчет, мол, дорого, сребрушка за полбажа, но вы просили. Дорого. Придется поискать альтернативу в здешних лесах и еще раз произвести ревизию одичавшего сада.

И вообще, нужно наладить автономное питание, хотя бы частично, а иначе мы будем зависеть от прихотей погоды. Про Нэнси я вообще молчу.

Так, конечно, жить было можно. Но я все время прислушивалась к звукам из пристройки. Вот они затихли, и я напряглась. И не зря: по коридору загремели тяжелые шаги экономки.

Я осторожно сняла с крюка чистую сковородку. Предназначалось сие оружие для Нэнси. Даже жаль ее стало, отмытую и сияющую – сковородку, конечно, а не экономку.

Тэнья Гроуз вошла в кухню и обвела присутствующих тяжелым, подслеповатым взглядом исподлобья. Габби как-то почувствовал приближение мегеры до ее физического появления и начал потихоньку сползать со стула под стол. Лисенок нырнул мне за юбку.

– Где оно? – мрачно поинтересовалась Нэнси.

– Вы о ком? – «удивилась» я, поудобнее перехватив сковороду на случай неожиданной атаки.

Но экономка уже заметила рыжий вихор над скатертью и ткнула в Габби пальцем:

– Так вот оно! Ах ты ж тьмы порождение! Думал, спрячешься от меня?!

Во второй руке Нэнси я разглядела флакон с каким-то порошком. С победным воплем женщина вырвала пробку и метнула содержимое склянки в Габби, осыпав заодно нас и стол. Мальчишка уронил стул и бросился ко мне, кашляя.

– Ага! – взревела экономка. – Получил?! Поглядите на него! Все глядите! Плохо тебе, тварь бесовская?! Вот она – сущность оборотническая! Проявится щас, вот увидите!

– Да что вы делаете?! – зарычала я в ответ не хуже оборотня, присев перед малышом. – Ну это уж вы зря! Пожалеете! Что в склянке?!

Габби теперь не только кашлял, но и чихал. Порошок в основном осел у него на рыжей голове, но попал и на переносицу.

Динфэй робко попытался встать на пути бабищи, но Нэнси и не собиралась нападать физически. Она торжествующе уперла руки в бока и выплюнула:

– Порошок энто магический, магом мне даденый, чтобы человека божьего от перевертыша отличать! Нет, вы глядите, глядите! И не говорите потом, что не предупреждали вас! Как есть предупреждали!

С Габби и впрямь происходило что-то неладное. Там, куда попало больше всего порошка, вместо волос проглядывала рыжая… шерсть, бровки почернели, глаза разъехались, носик забавно вытянулся и обзавелся вибрисами. Каждый чих поднимал в воздух облачко магической пудры, и тогда иллюзия на миг пропадала. Но даже так облик мальчика чередовался с… лисьим.

Оборотень? И впрямь лисенок! Чего в этом мире только не увидишь! Но меня больше интересовал кашель ребенка. Если эта штука опасна…

Сама не заметила, как в боевой позе, со сковородкой в руке, зависла над забившейся в угол Нэнси. Дерси пыталась оттащить меня от экономки, схватив за талию, Динфэй – выколупать экономку из убежища, одновременно заслоняя от карающей сковороды, а Алисси прыгала вокруг с веселым лаем.

– Нэнси, Нэнси, – скорбно повторял Динфэй. – Зачем ты так? Извинись. Повинись перед хозяйкой.

– Я ее сейчас… зашибу! – орала я.

– Убивают! – верещала тэнья Гроуз. – Да ничего вашему ублюдку не сделается – покашляет и все!

Динфэй вдруг встал между нами и умоляюще развел руки:

– Перемирие!

– Ладно, – согласилась я.

Команды разошлись по углам и принялись сверлить противников глазами.

Нет, Нэнси все-таки ничего не брало, очевидно, она полагала себя бессмертной.

– Порошок энто магический, – подтвердила экономка, отдышавшись. – Чтобы все видели, кто оборотень! Все видели?

– Ну видели, – отозвалась я. – И что?

Тэнья Гроуз на миг растерялась – не такого эффекта она ожидала – и высокомерно бросила:

– Мерзость богохульная!

Затем экономка снова осквернила чистый пол, украсив его плевком. Зря я убрала сковороду в шкаф.

– Вам-то и ничего, вы-то небось знаете, с кем… по лесам бегали. А вот некровиты заинтересуются.

– Некровиты? – насторожилась я.

– Маги, – шепнула мне на ухо Дерси. – Ищут оборотней, чтобы те помогали нежить ловить. Королевский указ.

– Мне не сложно, – глумливо продолжила тем временем экономка. – Чего делов-то? Бумагу правильную составить в Атрибуцию – и придут по вашу душу. Детеныша заберут магам на забаву, а вас… как решат. Нечего было тут тварей плодить.

– Нэнси, – поморщилась я, – чего ты от нас хочешь? Что не так?

– Денег хочу. За труды свои каждодневные. Нечто мне ораву такую обслуживать по силам? Не молодая уже. На старость откладывать надобно, а тут разве копилочку пополнишь? Одни расходы и беспокойство.

– Хорошо, – покладисто кивнула я. – Сколько тебя устроит?

Крошечные глазки женщины заблестели:

– А десять золотых змей в месяц как раз и устроят. А уж как вы со своим мужем бывшим договоритесь, не мое дело.

– Побойся богов, Нэнси, – ахнул Динфэй. – Где ж ты такое жалование видала?

– Это они пусть боятся, – фыркнула Нэнси. – А по мне все честно.

– Ладно, – к удивлению Дерси, миролюбиво согласилась я. Помощница даже ахнула от возмущения. – Золото у меня есть. На несколько месяцев хватит, а там мы что-нибудь придумаем.

… – Ты что удумала? – Дерси от шока даже перешла на «ты» и не вернулась к прежнему обращению даже спустя несколько часов. – Это ведь все, что у нас есть! И семена. И ты все отдашь Нэнси?

– Все равно уже осень, – попробовала оправдаться я. – Чтобы что-то посадить, придется ждать весны.