– Ясно. Вот что, – предложила я. – Поешь… там на столе осталось… и поспи пару часиков. Алисси, конечно, хорошо погуляла, но успокоит это ее ненадолго. Твоя помощь понадобится и вечером. А еще нам завтра с утра уйти придется, в лавку. Так что не расслабляйся.

Мальчишка радостно кивнул. Лисичка не отходила от него ни на шаг. Если отбросить все предположения о магических особенностях пацаненка, дар чувствовать зверье был у него однозначно врожденным.

Утром я осматривала Алисси с профессиональной точки зрения. Лиса была здорова и полна энергии. Играясь, она искусала мне руки, но к такому я была привычна.

Несмотря на состоявшийся между нами прояснительный разговор, Дерси поглядывала на меня с ужасом. Уж больно велика была разница между мной и ее прежней хозяйкой. Настоящая Эвери вряд ли позволила бы испортить свою фарфоровую кожу.

Как я и предполагала, владелец постоялого двора и по совместительству хозяин Габби постучался в нашу дверь ближе к вечеру. Мы как раз разбирали купленные вещи и радовались каждой, как дети.

Хмурый полугном оказался на редкость неуступчивым. Плевать он хотел на Габриэля, мальчишка был лишь поводом. Хозяину хотелось поставить на место наглую лэнью.

Когда я открыла дверь, не сняв меховой накидки, которую примеряла, коротышка презрительно осмотрел сначала недорогой мех и простые пуговицы из рога, а потом поднял голову и уже с меньшим скептицизмом уставился на мои волосы. Очевидно, увиденное вызвало у него когнитивный диссонанс: беловолосая лэнья, но в скромной одежде и почти без украшений.

Тем не менее стоило мне упомянуть, что я хочу нанять Габби на несколько дней и щедро за это заплачу, полугном уперся рогом.

– Ну сколько он вам приносит в день? Я заплачу больше, – настаивала я.

– Мы вам тут не обязаны слуг предоставлять по первому капризу, – бурчал коротышка. – Запла́тите, конечно, запла́тите. Серебрушку за этот день, но потом в сторону мальца и не глядите, тэнья.

– Лэнья, – сухо поправила я его.

– Тем более, – осклабился полугном и поковылял вниз по лестнице. – И чтоб слугу мне вернули… Сейчас. И деньги! Две серебрушки!

– Две серебрушки! Вот же… – с досадой проговорила Дерси, на голубом глазу подслушавшая разговор. – И все потому, что нас некому защитить. Даже слуг нет. И по виду вы, как есть, отказная. Кто ж законную жену одну отпустит? Без мужского сопровождения нам не стоит и носа из кареты высовывать. Кучер? Ему к послезавтрему нужно вернуться в замок. Потому, госпожа, надобно мальчишку отправить хозяину и самим поспешить к порталу.

Я скрипнула зубами от злости. Как назло Габби только заснул и спал с улыбкой младенца. Рядом на кровати прикорнула Алисси. Лисичка дремала, чутко двигая ушами.

– Неужели нет на него никакой управы? Габби ведь ему не раб!

– Не раб, – согласилась Дерси. – Но он согласился служить хозяину и может уйти только при его позволении.

– И договор такой есть?

– Договора может и не быть, – терпеливо пояснила служанка. – Но есть слово. Любой судья после проверки ведомственного мага подтвердит, что оно было сказано. Правда…

– Рассказывай, – нахмурилась я.

В голове зрела мысль: нужно забрать Габби с собой. Уж на зарплату я ему как-нибудь наскребу. Или заставлю Феникса платить за мальчишку, это ведь с его легкой руки (и лапы Эллис) я приобрела капризную зверушку.

– Письмовница, – деловито сообщила Дерси, – можно вызвать через нее вашего поверенного.

– Этого предателя? Разве он еще мой? Я думала, теперь, когда я нищая…

– Заплатить ему придется, – предупредила служанка, – но если вы господина эльфа не увольняли, так он до сих пор у вас на службе.

Под присмотром Дерси я написала пространное и жалобное письмо своему поверенному. Звали господина эльфа, как выяснилось, Николелем О'Дулли и явился он пред мои очи через несколько часов… виртуально, соткавшись в полупрозрачную фигуру посреди комнаты.

– Лично присутствовать не могу, – туманно извинился эльф. – Однако дело не стоит выеденного яйца. Я тут просмотрел архивы, – О'Дулли указал за спину, где громоздились толстые пожелтевшие папки, – и нашел несколько прецедентов.

***

При виде голограммы юриста, владелец гостиницы, вызванный на разговор, как-то сник и погрустнел.

– Что же вы не сказали, что… – полугном махнул головой в сторону законника, вдохновенно заносившего материалы дела во внушительных размеров гроссбух.

Что полугном имел в виду, я не поняла, только пожала плечами. Нужно было сразу предъявить ему собственного юриста, что ли?

Вопрос решился очень быстро. Оказалось, О'Дулли отыскал какой-то прецедент, лет триста назад поправкой внесенный в местный свод законов, по которому любой работник мог покинуть своего хозяина, если тот не выдавал ему в день кусок сыра и каравай хлеба.

О каравае и сыре Габриэль и слыхом не слыхивал. Никто уже давно этот закон не соблюдал. Однако поправка есть поправка, и вечером наш новый фоксситтер (*) уже тащил Алисси на прогулку.

(* англ. – по аналогии с бейбиситтер и кэтситтер – нянька для ребенка/кошки)

Однако мне требовалось уладить несколько формальностей. Я все-таки заплатила хозяину гостиницы серебрушку, проведя ее в моем блокноте для ведения домашнего бюджета как взятку. В конце концов, нам не улыбалось искать другое место для жилья уже перед отъездом. Полугном вроде как признал нашу победу и смирился.

– Гонорар вам заплатит мой бывший муж, – заявила я О'Дулли. – Я тоже тут немножко почитала… посчитала… поспрашивала… навела справки. По Кодексу Измененных Гидеон должен был обеспечить меня слугами. Но не обеспечил.

– Слуги ждут вас в новом доме, – попробовал протестовать законник.

– Не вешайте мне вермишель на уши, – попросила я его. – Налицо разночтение условия. Нет слуг – есть нарушение. Мы можем спорить по этому вопросу сто лет и создать новый прецедент. В ваших же интересах немного ускорить процесс и получить оплату.

Голограмма кисло кивнула.

– И не спешите увольняться, – предупредила я. – Впереди еще столько всякого… интересного. Взять хотя бы наш с мужем спор. Это ведь тоже юридический случай, еще мемуары напишете.

О'Дулли вздохнул, поклонился и исчез. Кажется, это означало «А куда я денусь с подводной лодки»?

***

Деться юрист, конечно, никуда не мог. Но как-то слишком легко он согласился.

Утром внезапно выяснилось, что мне без моего законника никуда.

До голограммы, вернее, мемо-обскуры, как здесь называлась передача изображения и звука на расстоянии, эльф не снизошел, поэтому мы ограничились эмоциональной перепиской через письмовницу.

Для отправки и получения сообщений использовался особый лист плотного пергамента. Жаль, что каждое следующее послание стирало одно предыдущее – скриншот не сделаешь и ничего потом не докажешь. Хотя если тут у них фиксировались устные клятвы, то почему бы не предположить, что переписка тоже могла храниться на каких-нибудь магических серверах.

– Посоветуйте хороший ломбард, – написала я, проявив внезапно недюжинное умение вырисовывать у местных букв крючки и закорючки.

– Цель?

– Продать драгоценности.

– Смею напомнить, что по закону Измененных ни одна вещь, принадлежавшая супругу отказной жены, не может…

Сообщение еще писалось, но я подглядывала в щелочку шкатулки и выхватила пергамент до того, как О'Дулли окончательно осквернил его своими неприличными намеками.

– Да знаю я, знаю! Это мои украшения. Личные!

– Лавка Гогзли Смита, улица Пастухов.

В конце фразы эльф поставил крупную красочную точку, но намек прошел мимо меня.

– Вы можете за него поручиться?

– Я вам его посоветовал, этого достаточно, если знать мою репутацию.

– Я-то как раз знаю.

Хлопала крышка шкатулки, беседа продолжалась. Эльф начал что-то подозревать:

– На что вы намекаете?

– Ничего такого.

– Я вам только что помог.

– Но до этого позволили мужу обобрать меня до нитки.

– Я действовал по закону.

– Предположим. Если меня обманут в этой лавке, виноваты будете вы.

– Почему я?!

– Вы дали адрес. Откуда я знаю, может, у вас сговор с ее владельцем?

– Лэнья Роули! Это уже ни в какие рамки…!

Я захлопнула крышку шкатулки. Здесь это приравнивалось к нажатию красной кнопки на телефоне. Письмовница еще несколько раз возмущенно звякнула, но абонент был вне зоны доступа эльфов.

Признаться, мне хотелось немного прощупать О'Дулли, спровоцировать его на эмоции (и вообще узнать, есть ли у эльфов эмоции – оказалось, есть).

Если сейчас О'Дулли уволится – никаких проблем. Если нет, он или заинтересован во мне как в клиентке (в чем я лично сомневаюсь), или мой муж подослал его за мной шпионить. По известным причинам я больше склонялась ко второму варианту.

***

Лавочник с простой гномьей фамилией Смит оказался… гномом. И не полу-, а полноценным. Владелец постоялого двора казался бы рядом с ним переростком. Дэн Смит величаво глядел на меня над прилавком и молчал.

Я выложила украшение под нос гному, Смит продолжал пялиться не мигая. Я дернула бровью и сказала:

– Вас рекомендовал Николель О'Дулли.

– М-м-м, – с некоторой задержкой отреагировал гном.

– Эти украшения принадлежат лично мне. Я бы хотела их продать. Или заложить… Но скорее продать.

Серьги, браслет, кольца, колье, кулон… Кулон? Желтый цитрин в грубой позеленевшей медной оплетке на кожаном шнуре не вписывался в гарнитур. Эвери предпочитала драгоценности с камнями синего или зеленого оттенка, подчеркивающими ее серые глаза.

Я аккуратно отложила кулон в сторону. Мне он как раз таки понравился. Да и на драгоценность цитрин не тянул.

– М-м-м, – промычал гном, глядя на товар через лупу.

Спустя десять минут он все еще осматривал каждый камешек, периодически выдавая на одной ноте свое глубокомысленное «м-м-м».

Я устала нервничать, заскучала и принялась прохаживаться по лавке.

Полки с выставленными на продажу ювелирными украшениями были закрыты толстыми стеклами. Одно из них ужалило меня в палец, когда, увлекшись, я коснулась витрины.

Такая же магия защищала подарки Феникса от грубого посягательства на них его бывшей женой. Если коснуться раз, то вроде ничего. Если задержать руку… неважно, голая она или в перчатке… магия недвусмысленно шарахнет разрядом.

Ассортимент захолустной лавки изумлял. Шикарные парюры в бархатных коробках сияли в подсветке, очевидно, магической, потому что источник света определить было невозможно. Цены… Ценников не было.

Мне сразу представилось, как богатый местный джентльмен – то есть лэн (дэн – это местный средний класс, а тэн – обслуживающий персонал, фермер или земледелец) – привозит сюда даму сердца:

– Дорогая, можешь выбрать что угодно.

– Но, любимый, это же безумно дорого!

– Тебе не стоит об этом беспокоиться. Сияй и радуй меня и дальше».

Или что-то в этом роде.

Некоторые гарнитуры были откровенно вульгарными. Никогда бы не надела их в свет. Но, кажется, это во мне заговорила Эвери. Я бы из этого рая для шопоголиков вообще бы ничего не унесла.

Гном вдруг включился и выдал хорошо поставленным басом:

– Это, это и это. И лимонный кулон я тоже, пожалуй, возьму.

– Кулон не продается.

– А я бы взял.

– А я не продаю.

Гном удрученно вздохнул:

– Воля ваша, магии родовой перечить не буду… Подумал, раз уж не пользуетесь… отпечаток стерся даже, магический…

– Пользуюсь! Просто… болела! – я быстро сцапала украшение с прилавка. – А подскажите-ка, уважаемый, все эти украшения на полках продаются?

– Само собой.

– Но лавка такая… маленькая.

– Не место красит торговлю, – пожал плечами гном. – А репутация и забота о конфиденциальности клиентов.