Часы пробили пять. Я перевернула табличку на двери, сообщающую посетителям, что лавка откроется завтра в девять, заперла дверь и побежала наверх. Там торопливо приняла ванну, переоделась в теплое светлое платье, заплела влажные волосы в косу и была готова идти к Рио, но задумалась. Может, он сам за мной придет? Нехорошо получится, если муж ничего не планировал, а сказал о планах, только чтобы позлить близняшек. Недаром ведь он говорил это громко, во всеуслышание.

Тут же я вспомнила, что у меня вообще-то есть причина посетить его без приглашения: книга, персонаж которой заявился ко мне в лавку! Я ухватилась за эту мысль и спустилась за книгой, чтобы немедленно отправиться с ней к Рио.

Подозрительная радость появилась в душе, когда я поняла, что увижу его, пусть и под каким-то предлогом, но определить причину внезапного хорошего настроения от предстоящей встречи с фиктивным мужем я не сумела.

Темнело рано, так что, когда я вышла из лавки, улица освещалась фонарями. Людей было множество, они сновали прямо вдоль особняка чародея, как будто это не жилой дом, а общественное заведение. Я пробиралась к крыльцу, бережно прижимая к себе книгу, о которой и должен состояться разговор. Кое-как я протиснулась между дородной женщиной с громадной ручной тележкой и толстопузым господином с целым ворохом свертков, перепрыгнула через несколько ступенек, преодолела еще три и толкнула дверь, совершенно упустив из внимания дверной молоток, которым приличные люди обычно стучат, прежде чем войти в чье-нибудь жилище.

Это стало моей первой ошибкой в жизни с чародеем.

Я очутилась не в холле. Вокруг меня сгущалась вязкая, тягучая тьма, такая плотная, что приходилось напрягать глаза в попытке рассмотреть что-нибудь. Я поднесла руку прямо к носу и не увидела ее. Сделала шаг назад, намереваясь вернуться на улицу и, как положено, постучать, но уперлась спиной не в дверь, а в глухую стену. Пошарила по ней руками в поисках ручки и могла бы решить, что из-за темноты потерялась в пространстве и нахожусь далеко от выхода, но пальцы нащупали что-то влажное, мягкое и шершавое, похожее на траву. В доме Рио при свете дня я что-то не замечала моховых зарослей.

В тишине с хрустальным звоном разбивались о пол капли. Послышалось журчание невесть откуда взявшейся воды, как из крана, но более шумное. Приятные, мелодичные звуки внезапно заглушил грохот цепей.

Я вжалась в стену. С круглыми от страха глазами вглядывалась в черноту перед собой, открывала рот беззвучно, не в силах позвать на помощь. Онемевшее тело не слушалось, ноги не двигались, а цепи звенели все громче.

Кто-то большой и тяжелый двигался в мою сторону, медленно, но верно приближаясь, и грохот преследовал каждый его шаг. Шаг, грохот, звон. Шаг, грохот, звон. Хрип.

Разобрав среди остальных звуков этот полный отчаяния и боли зов, я заорала во все горло и зажмурилась.

В ту же секунду меня схватили за плечи чьи-то руки, несильно тряхнули.

– Атали!

Я распахнула глаза, замолкая. Обнаружила себя стоящей у стены в уютном холле особняка, освещенном огненными шариками, а напротив меня – Рио в одном полотенце, обернутом вокруг бедер. Непривычное зрелище для меня, до этого я видела полуголого мужчину только раз, да и мужчиной его назвать было нельзя: пятилетний Питт, соседский мальчишка, сбежал от гувернантки в одних панталонах и пролез в наш сад через дыру в заборе.

За долю секунды я запомнила каждый мускул на теле Рио и перевела взгляд на спокойное лицо мужа.

– Что за ч-чертовщина?

Я имела в виду, конечно, не его роскошное тело – по моим представлениям, разумеется, потому как я понятия не имела, какая фигура должна быть у мужчины. Если красивым считался четко очерченный пресс, косые мышцы внизу живота, гладкая кожа без единого волоска, то Рио Гилтон определенно был эталоном мужской красоты.

– Охрана, – невозмутимо объяснил муж, убирая руки с моих плеч. – Я часто забываю запереть входную дверь на ночь или когда ухожу из дома и в конце концов сообразил такую защиту.

– Это ч-чары? – Да что ж такое, я же не останусь навсегда заикой?

– Чары, – подтвердил Рио.

– А живет в них кто? Т-там, в темноте. Я слышала хрип и… кандалы, кажется.

– Люсик. Сбежавший каторжник.

– Настоящий? – Голос прорезался, и я взвизгнула.

– Нет.

– Тогда откуда ты знаешь, кто он?

Серые глаза улыбались. Раздетый Рио выглядел еще более привлекательным, чем закутанный в черное с ног до головы, и я расслабилась под его взглядом. Кончиками пальцев муж коснулся моей щеки, обдавая жаром, и мой испуг окончательно исчез.

– Сам же его придумал. Подожди меня в гостиной, где мы принимали Лехцен, а я скоро приду. – Рио кивнул на полотенце, многозначительно посмотрел на меня и ушел.

На всякий случай я задвинула засов на двери в паз, чтобы никто вроде меня не попался непонятному Люсику. Хотя, наверное, люди, которые без предупреждения решают войти в чужой дом, достойны знакомства с иллюзорным охранником. Пусть заикаются от страха до конца дней своих и помнят, что нельзя забираться ни в чьи дома.

Я вот навсегда запомнила и больше никогда не ворвусь в дом, пусть и к собственному мужу, без стука.

Книгу, о которой я напрочь забыла с момента, как переступила через порог, до того, как Рио меня вытащил из мглы, я положила на кофейный столик описанием вверх. Сначала посмотрю на реакцию мужа, а уже потом приступлю к расспросам. Мама учила меня, что у мужчин нельзя ничего спрашивать прямо в лоб, тогда они потихоньку, сами того не осознавая, слово за словом рассказывают правду.

Но мама-то говорила об обычных мужчинах, а не о чародеях.

ГЛАВА 7

Я стянула с книги черную ленту, спрятала ее в кармашек пальто и устроилась на диване в уголке, где в прошлый раз сидела София. Почему-то я вспомнила о ней, недовольно скривилась, представила ее хрупкое тельце в объятиях Рио и раздраженно фыркнула своим мыслям. София не идет Рио: они смотрелись бы как старые друзья или даже родственники, но точно не как супруги. Статный, сильный мужчина, с равнодушным лицом взирающий на этот мир, и тоненькая как тростинка девушка с глазами олененка не пара друг другу.

Размышляла я об этом все то время, что сидела одна. Рио возник в дверном проеме, когда София в моих фантазиях выходила замуж за худощавого мужичонку с круглым пузиком.

– Больше света? – спросил муж, а я первые две секунды растерянно собиралась с мыслями.

Рио решил, что света от настольной лампы недостаточно, и в ту же секунду озарился ярким пламенем камин. Треск поленьев совсем как настоящий, и огонь на иллюзию не походил. Я выдохнула что-то вроде: «Ничего себе». В следующее мгновение из углов гостиной в нашу сторону потянулись туманные щупальца. Они окутали мои ноги, согревая их.

Рио мягко опустился в кресло, поправил полы мантии, раскрывая их и представляя моему взору затянутую в черный костюм фигуру. Костюм был хорош, да только я теперь знала, что скрывается под ним, и старалась на мужа не смотреть. По крайней мере не ниже его подбородка.

– Чуть не забыл, – опомнился Рио и принялся вытаскивать из карманов мятые конверты.

Складывал их на столике в кучу рядом с книгой, а я следила за его взглядом. Книгу он будто не видел!

– Твои старые знакомые прислали письма с просьбой пригласить их на прием в честь дня рождения моей жены. Вот эти, – он выудил из бумажной кучки два конверта с красными отпечатками губ, – от близняшек, а остальные от их подруг.

Пенроуз – странноватые девочки. За шанс выгодно выйти замуж они могли даже друг другу глотки перегрызть, но чтобы так нагло напрашиваться в гости, это и для них слишком позорно. Луиза Лехцен в сравнении с ними – скромная дама без особых запросов. Впрочем, сестрам, как и мне, уже девятнадцать, и если все мы, включая Софию, не прекратим быть настолько разборчивыми в мужчинах, то можно будет на четверых сообразить собачье-кошачий клуб по выходным. Там, глядишь, и другие привередливые невесты, вышедшие из брачного возраста, подтянутся.

– Я не даю балы, – сказал Рио, перекладывая конверты с места на место. – Не зову гостей ни на чай, ни на обед. В моем доме по странному стечению обстоятельств гостили только Лехцены, и то всего сутки.

Я хотела спросить, что за странные обстоятельства вынудили баронессу с дочкой остаться у него, но никак не могла отвязаться от мысли про книгу. Я подбирала слова, раздумывала над вопросами, решала, с чего лучше начать. Рио же никакого внимания на нее не обращал, только отодвинул в сторону, чтобы не мешалась.

– А вот эти твои чары, – начала я с самого простого, – как они работают? Ты зажег огонь в камине, но жар от него не идет, значит, он ненастоящий. Так?

– Так.

– Я читала, что чародеи не могут создавать иллюзии, но вижу обратное: та темная комната, Люсик этот в цепях, огонь и туман. – Я тряхнула ногой – туманные щупальца расползлись в стороны. – Все это иллюзии, я знаю, видела такое на ярмарке.

– Я не создаю иллюзии, – устало ответил Рио. – Чары проникают в сознание человека, путают его, рисуют в воображении картинки, которые я задаю.

Мой взгляд метнулся к огню.

– То есть пламя вижу только я, но не ты?

– Для меня камин пуст.

Я поежилась, почувствовав себя незащищенной, но деваться было некуда. Рио прямо сейчас засовывает мне в голову то, что я должна видеть по его воле. Может быть, и гостиной нет? А сам он как выглядит? Он ведь мог зачаровать меня так, чтобы я видела его красавчиком, но на самом деле…

– Боги, да ты старик! – выпалила я и тут же прикрыла рот ладонью. Случайно вырвалось, я не хотела этого говорить.

Рио воззрился на меня с изумлением.

– Что?

– Ну ты ведь легко мог заставить меня думать, что ты молод и красив, а когда встретил меня в холле, то еще и тело свое изобразил как… как с картинки.

– Я действительно молод и красив, – прервал меня муж, тихо рассмеявшись. – Законом запрещено менять свою внешность в глазах других. Безобидные мелочи вроде огня в камине – хоть сколько, но ничего, что могло бы как-то повлиять на жизнь человека. Но хватит разговоров обо мне, у тебя день рождения, а для меня это святой праздник.

– Мой день рождения?

– Чей угодно. – Рио поднялся из кресла, подал мне руку. – Я накрыл стол на двоих, надеюсь, ты не против.

Против я не была, но, уходя, прихватила с собой книгу, не оставив надежды выяснить правду о ней. В любое другое время меня бы беспокоил ужин наедине с мужчиной, во время которого я должна выглядеть безупречно. Вытирать губы уголком салфетки, жевать с закрытым ртом и беззвучно глотать – всему этому меня обучали с пеленок, но сейчас я не могла ручаться за свои манеры. Слишком уж нервное мне предстоит занятие – устраивать допрос чародею.

Муж привел меня в богато украшенную столовую. Если бы я не видела эту комнату утром, то решила бы, что плавающие под потолком лилии, арка из белоснежных астр у стола и ковровая дорожка к ней – обычные предметы интерьера.

– А что видишь ты? – Я сообразила, что в моей голове снова копаются.

– Стол и стулья, – усмехнулся Рио. – Прошу. – Он отодвинул один из стульев, помог мне сесть, а сам устроился на другом конце стола. – Еда и лакей – настоящие, если опасаешься.

С его словами в столовой тенью появился юноша в черном фраке. Он прикатил раздаточную тележку, выставил канделябры, зажег свечи, поставил перед нами тарелки и столовые приборы. Пока лакей молча, не глядя по сторонам, открывал блюда и складывал крышки в тележку, я осторожно, одним пальцем двигала книгу в поле зрения Рио. Юноша поставил тарелку с колбасками, закрыл ею книгу, и мне пришлось двигать пухлый томик дальше.

– Похоже на свидание, правда? – спросила я, чтобы нарушить молчание. Лакей разлил вино и ушел к стене, застыл там каменным изваянием.

– Считай, это оно и есть. Я женился на девушке, о которой не знаю почти ничего, кроме имени, и надеюсь сегодня за ужином заполнить этот пробел.