– Потом накладываете на блины магическое плетение, и они превращаются в могущественные артефакты, – подхватил я. – Не удивляйтесь. У меня сегодня великолепное настроение с самого утра. Голова легкая, зато соображает с трудом. Ваше важное дело может обождать, пока я выпью чашечку кофе?

– Вполне, – рассмеялся Гораздов.

– Тогда я сварю кофе на всех, – решил я, берясь за джезвы.

– Александр Васильевич вчера с барышней гуляли, – заговорщицким шепотом сообщил Гораздову Игнат.

Я насмешливо покосился на него, но возражать не стал. Пусть старик остается при своем мнении – тем более, что не так уж он и ошибался.

Я всегда был сторонником того, что начинать день надо с чашечки очень крепкого кофе с небольшим количеством сливок. Сливки отлично смягчают кофейную горчинку. Правда, живя один, я частенько забывал купить сливки заранее. Но с тех пор, как в моем доме поселился Игнат, эта проблема исчезла. Просто открой холодильный шкаф, и вот они, свежайшие сливки – стоят на полке в запотевшем молочнике.

В каждую джезву я щедрой рукой всыпал по три ложки молотого кофе и залил холодной водой. Потом поставил джезвы на бледный огонь жаровни. Когда над узкими горлышками поднялась коричневая пенка, я снял джезвы. Пристукнул каждой по столу, чтобы осела гуща, и разлил кофе в небольшие чашки. Затем добавил холодные сливки – благодаря этом у кофе можно было пить сразу, не дожидаясь, пока он остынет.

– Вот, все и готово!

Я сделал глоток и блаженно зажмурился.

То, что нужно!

Гораздов тоже попробовал кофе и удивленно поморщился:

– Крепковат для меня. Но очень вкусный, даже непривычно.

Артефактор с каждым днем выглядел все лучше. В движениях появилась уверенность, он почти перестал сутулиться. По привычке носил в кармане футляр с очками, но пользовался ими только во время работы – он сам рассказал мне об этом. Зрение ему в нашем госпитале поправили полностью, а коммерческое партнерство с моим дедом совершенно решило все денежные проблемы. Игорь Владимирович занимался финансовой стороной, а Гораздов мог спокойно заниматься любимым делом – придумывать и воплощать в жизнь магические артефакты.

– Так что у вас за дело? – спросил я, отставляя чашку.

Откладывать разговор до окончания завтрака показалось мне не очень вежливым. Да и любопытство не давало покоя.

– Помните, я обещал сделать для вас артефакт усиления магического дара? – спросил Гораздов. – Вчера ювелир прислал мне зов и сообщил, что он готов. Я сразу же его забрал и всю ночь просидел над магическим плетением. К утру почти закончил работу и не утерпел – сразу послал вам зов, но вы не ответили.

– Я крепко спал, – рассмеялся я.

– Поэтому я решил положиться на удачу и сам поехал к вам, – кивнул Гораздов. – Я привез артефакт с собой.

Он с торжественным видом достал из кармана небольшой сверток из плотной бумаги. Развернул его – внутри оказался темно-синий бархатный футляр с серебристым рисунком в виде ворона на крышке. Гораздов протянул футляр мне.

– Красота! – восхитился я.

Крышка футляра открылась с тихим щелчком. Внутри, на шелковой подкладке лежал массивный перстень из состаренного серебра. В него был вставлен большой черный алмаз.

Я узнал подарок Набиля. Этот черный алмаз владелец кофейни подобрал на склоне потухшего вулкана, где-то на берегу Адриатики. Черные алмазы всегда рождаются в вулканических недрах, оттого они и редкие.

Камень крепко держали четыре широких серебряных листа. Я даже заметил на них прожилки.

– Изумительная работа!

– Я обратился к лучшему ювелиру в Гостином дворе, – с гордостью сказал Гораздов. – Взгляните на огранку алмаза.

Грани были выполнены в виде широких трапеций. Это придавало камню основательность, делало его настоящей драгоценностью.

– Само кольцо сделано в виде растения, которое называется “вороний глаз”, – добавил Гораздов.

– Намек на нашу фамилию? – улыбнулся я.

– Это показалось мне удачной идеей, – признался Гораздов. – Кроме того, у “вороньего глаза” черные ягоды. Точь-в-точь, как этот камень.

Я примерил перстень – он идеально подошел на средний палец правой руки. Сонце сверкнуло в гранях алмаза крохотными золотыми отсветами, но никаких особенных ощущений я не испытал.

– Пока это просто перстень, – подсказал мне Гораздов. – Магическое плетение почти готово, но еще не закончено. Возникло неожиданное затруднение, и мне нужна ваша помощь.

– Рад помочь, – улыбнулся я. – А что нужно делать?

– Поделиться магией, – сказал Гораздов. – Я как-то сразу не подумал, что у вас уникальный дар. Накопители с магией стихий можно купить на любом рынке. Магию жизни достать сложнее, но тоже можно. Достаточно обратиться к сильному целителю. Даже накопитель с магией смерти можно раздобыть, если нужно позарез, хоть это и запрещено законом. А вот магия тайновидца… Такой накопитель не достать ни за какие деньги. Поэтому я к вам и приехал.

– Мне никогда не приходилось делиться магией, – честно сказал я.

– Не уверен, что уникальную магию удержит обычный накопитель, – задумчиво ответил Гораздов. – Да и накопителей таких нет. Я даже не представляю, какой печатью можно удержать в накопителе магию тайновидца. Но я подумал, что вы можете поделиться своей магией прямо с перстнем. А я закончу магическое плетение и замкну контуры.

– Вы мастер, вам и решать, – улыбнулся я. – Что нужно делать?

– Обычно маг держит накопитель в руке и представляет, как отдает в него силу, – сказал Гораздов. – Лучше закрыть глаза – так легче сосредоточиться. Подумайте о перстне и постарайтесь наладить с ним мысленную связь.

– Как будто посылаю ему зов? – усмехнулся я.

– Именно, – кивнул Гораздов.

Игнат тем временем закончил кулинарить и с интересом следил за нашими манипуляциями.

Я снял перстень и положил его на ладонь. Мне показалось, что так будет правильнее – ведь Знак в Храме Путей тоже держат на ладони.

Несколько минут я смотрел на вещицу, запоминая все детали, даже блеск света в угольно-черных гранях. Потом сжал ладонь, закрыл глаза и послал перстню зов – как будто это было живое магическое существо.

Мой первый зов ушел в пустоту. Но я не сдавался и попытался еще раз, потом еще. И наконец, услышал слабый отклик.

Перстень отзывался.

– Привет, – мысленно сказал я и почувствовал слабое касание магии. – Хочешь стать моим артефактом?

Еще одно касание, похожее на легкий укол. Я счел это выражением согласия.

– Отлично. Тогда тебе нужно взять часть моей магии.

В дальнейшем я почти не участвовал. Мой магический дар общался с перстнем напрямую. Я ощущал только толчки в груди и странную щекотку – словно магия перетекала в перстень прямо внутри меня.

Когда это закончилось, я хотел открыть глаза. Но внезапно передумал. У меня появилось предчувствие, что прямо сейчас я могу узнать какую-то удивительную тайну. А таким предчувствиям я привык доверять.

– Ты можешь показать мне свое магическое плетение? – обратился я к перстню.

И в тот же миг в моем сознании вспыхнула яркая картинка. Изумрудные, рубиновые и перламутровые нити образовывали немыслимо сложный и очень красивый узор. Я попытался в нем разобраться, но быстро понял, что для этого нужен опыт, которого у меня не было. Надо же, насколько сложной может быть работа умелого артефактора. Ведь мастер свободно разбирается в таком плетении. И не только разбирается – он способен его придумать и создать!

Нити не просто светились. На моих глазах они двигались, переплетались между собой, замыкались в петли и связывались в узлы. Кажется, магическое плетение, получив недостающую энергию, достраивалось само собой, повинуясь изначальному замыслу мастера.

– Красиво, – улыбнулся я. – Но у меня от непривычки рябит в глазах. А ты можешь дать мне почувствовать твою магию?

На этот раз перстень откликнулся без раздумий. Я ощутил мгновенное тепло магии жизни, ледяной холодок магии смерти, которой был заполнен защитный контур. Тяжесть магии земли – ведь перстень был сделан из металла, да и алмаз был творением этой магии. И множество разнообразных ощущений, которые я просто не успел уловить – так их было много. Но ясно я понял только одно – перстень, и в самом деле, был уникальным и в какой-то мере живым существом. А теперь, к тому же, он привязан только ко мне. Я не могу его потерять, и украсть его тоже никто не сможет. А если даже и исхитрится, никакой пользы похитителю от этого не будет.

Но вот все закончилось. Я открыл глаза. Гораздов выжидательно смотрел на меня. Игнат тоже застыл возле плиты, не сводя с меня глаз.

– С вами все в порядке, ваше сиятельство? – беспокойно спросил он.

– Лучше не бывает, – с улыбкой заверил я старика.

– Александр Васильевич, у вас получилось? – уточнил Гораздов.

– Да, – кивнул я. – Больше того, вам не придется заканчивать работу. Перстень сам завершил плетение.

– Не может быть, – недоверчиво воскликнул артефактор. – Вы позволите взглянуть?

Он протянул руку.

– Разумеется, – улыбнулся я, передавая ему перстень.

Чуткие пальцы мастера быстро ощупали вещицу.

– Невероятно, – воскликнул Гораздов. – Но вы правы. Работа закончена.

– Очень сложное плетение, – сказал я. – И очень красивое.

– Вы смогли его увидеть?

Изумлению артефактора не было предела.

– Мельком, – честно признался я. – И почти ничего не разобрал. У меня ведь нет дара артефактора и вашего опыта.

– Это невозможно представить, – покачал головой Гораздов. – Но я вам верю. Выходит, еще одна тайна вам открылась?

– Получается, так, – улыбнулся я.

Гораздов вернул мне перстень.

– В таком случае, прошу вас принять этот артефакт. Теперь он ваш.

– Благодарю, Владимир Кириллович. Сколько я вам должен за работу?

Гораздов озабоченно нахмурился.

– Александр Васильевич, я в долгу перед вами. Вы спасли мою репутацию, помогли изменить жизнь. Прошу, не будем говорить о деньгах.

Он упрямо посмотрел на меня.

– Как скажете, Владимир Кириллович, – улыбнулся я. – Спасибо. Это замечательный подарок. Уверен, он мне очень пригодится.

– Я встроил в него защитную магию, – сказал Гораздов.

– Да, я ее почувствовал, – кивнул я.

– Блины остывают, – напомнил Игнат.

– И то верно, – спохватился я, снова надевая перстень на палец. – Прошу к столу.

Я повернулся к окну, чтобы получше рассмотреть перстень.

И тут мой магический дар снова дал о себе знать. Он гулко ударил в ребра. В глазах на мгновение потемнело, голова закружилась, и я схватился за подоконник, чтобы не упасть. На меня лавиной нахлынули небывало острые ощущения.

Теплый летний ветер. Едва заметное движение занавески.

Косые полосы солнечного света на кухонном столе. Блеск начищенного до красноты медного таза, который висел на стене. Огромная глубина летнего неба.

Пронзительный крик чайки над Невой. Далекий гул мобилей на другом берегу.

Запах кофе и блинов.

Облегчение Гораздова – он до последнего опасался, что я не приму дорогой подарок.

Простая забота Игната, который специально встал на час раньше, чтобы испечь обещанные блины.

Мое собственное настроение – такое же легкое и солнечное, как летнее утро.

Я увидел это все с такой ясностью, словно только что родился. Впервые удивленно открыл глаза, и огромный мир навалился на меня. Я замечал и чувствовал все, что в нем происходит.

Потом ощущения схлынули, как будто чья-то рука заботливо убавила их мощность. Но осталось чувство непривычной четкости.

Я ошарашенно покрутил головой. Ничего себе!

– Что с вами, ваше сиятельство? – крикнул Игнат, бросаясь ко мне.

Я улыбнулся, чтобы успокоить старика.

– Все в порядке, Игнат. Просто у меня неожиданно открылась способность.

Я опустился на стул, откинулся на спинку и посмотрел на Гораздова.

– Артефакт работает, Владимир Кириллович. Необычные ощущения, мне нужно к ним привыкнуть. Давайте, наконец, завтракать.

И мы стали пить чай с блинами.