– Мы уже давно следим за работой DARPA. В принципе сейчас нет ничего такого в их разработках, о чем бы мы не знали. Но когда были получены сведения о встрече Лестрайда с лучшими специалистами из самых разных компаний, это нас насторожило, и мы попробовали узнать, что же затевают американские военные. Понятно, что это было каким-то образом связано с разработкой нового вооружения. Но взломы и хакерские атаки на сайты Управления перспективных исследований нам ничего не дали. Опять же, ни в одном из документов, которые попали к нам в руки, также не упоминалось ничего, что связано с искусственным интеллектом.

Теньков замолчал и посмотрел на начальника, словно бы ожидая от него вопросов по работе своего отдела, но таковых не последовало, и он снова заговорил:

– Из всего вышесказанного был сделан вывод, что проект нового оружия будет разрабатываться в строжайшей секретности. Все это время мы не переставали следить за передвижениями четверки специалистов. Ну и, конечно же, за самим Лестрайдом. Согласно агентурным сведениям, Трок, Фуре, Райт и Хендерсон были переправлены в Австралию. Их переброска на другой континент была произведена, опять же, в строжайшей секретности. В Сидней они вылетали в разное время и в разные дни. Райт, например, летел с пересадкой в Париже, а Фуре отправили чартерным рейсом через Турцию и ОАЭ. Хендерсон вылетел частным самолетом с промежуточной посадкой в Лондоне. И через день вылетел на том же самом самолете уже в Сидней. Трок – единственный, кого отправили прямым рейсом якобы в командировку от компании, в которой он работает.

– Да, все похоже на то, что этих людей привлекли к разработке оружия, связанного с искусственным интеллектом, – согласился начальник Второго управления. – Вы выяснили, где их поместили? Не думаю, что в Сиднее. А тогда – где же?

– Это мы смогли узнать только недавно, – с сожалением сказал Теньков. – Когда мы узнали, что все четверо переправлены в Австралию, я, естественно, связался со Львом Борисовичем. Для их розыска была задействована уже его агентура. Думаю, что он лучше меня расскажет о том, как проходили поиски и что в конце концов удалось выяснить о тайном проекте Пентагона.

Теньков посмотрел на Янгеля, и тот кивнул в подтверждение слов генерал-майора.

– Нам долго, в течение нескольких месяцев, не удавалось ничего узнать об этой четверке разработчиков, – начал рассказывать Янгель. – Мои агенты перерыли весь Сидней и его пригороды. Мы проверили все места, где у американских военных есть резиденции, но ни в одной из них никого похожего на четверых специалистов по ИИ мы не обнаружили. Из Австралии их тоже не вывозили – это факт. Все порты и аэропорты с континента находятся под нашим постоянным наблюдением.

– Их внешность могли и изменить, а паспорта выдать на другое имя, – предположил начальник Второго управления. – Обыкновенное в таких случаях дело.

– Мы учли и такой вариант, – отозвался Янгель. – Но нет, этого сделано не было. Все четверо оставались все это время в Австралии. И этому мы чуть позже нашли подтверждение. Но на первых порах, когда мы потеряли их след, мы со Станиславом Ивановичем пришли к выводу, что их поселили в специально снятом для этой цели доме или квартире. Если бы не случай и не болтливость одной из многочисленных знакомых нашей агентессы «Айлы»…

– Да, случайность нередко играет нам на руку, – согласился начальник. – Но надо еще уметь эту случайность поймать за хвост и удержать.

– Что и случилось. Их поселили в бунгало неподалеку от пригорода Бексли, который находится к югу от делового центра Сиднея. Мы проверяли в свое время и этот район, но… – Янгель пожал плечами, как бы говоря о тщетности поисков. – По всей видимости, мужчин, которые не были подготовлены специальным образом для долгой изоляции от общества, иногда отпускали, так сказать, в люди. Но, естественно, под присмотром охранников, что тоже не добавляло им особой радости и энтузиазма. И самым большим развлечением, а заодно и способом расслабиться от напряженной работы у этой четверки был поход в местный паб.

– Хм, мужчины всего мира удивительно предсказуемы, – прервал Янгеля начальник Второго управления и покачал головой. – Будь то ученый или шахтер, но единственным способом расслабиться и укрепить свою нервную систему у него отчего-то считается принятие алкоголя.

– Да, это так. И эта особенность отлично помогает нам в нашей работе, – улыбнувшись, заметил Теньков.

– Жак Фуре из «Капгемини» в один из таких дней своего выхода в свет перебрал с виски, и его, если можно так сказать, занесло. Он собрался покончить с собой прямо на глазах уже изрядно в тот день подвыпившей публики. Если бы рядом не оказалось охранника, приставленного к нему как раз во избежание таких вот эксцессов, то еще неизвестно, чем бы все закончилось. Одна из дам, скажем так, легкого поведения, потом рассказала нашей агентессе все подробности того, как это происходило. И даже описала машину, на которой француза позже увезли в неизвестном направлении…

– Дама потом куда-то внезапно исчезла с горизонта нашей «Айлы», но у нас появилась зацепка – приметы молодого человека, похожего на Фуре, а также описание автомобиля, – добавил Теньков.

– Да, «Айла» – опытный агент, и она сразу же поняла, что и где нужно искать. Она поспрашивала у рыбаков на побережье, походила по пабам и барам, послушала разговоры местных и узнала, что того парня, который устроил истерику в «Хитром лисе» – так назывался тот самый паб, из которого увезли Фуре, – поместили в одну из частных лечебниц в Сиднее, – продолжил докладывать Янгель. – Она также узнала, что в этом же самом пабе иногда появлялись еще трое мужчин не из местных. Но и на обычных туристов они не были похожи. Мужчины ни с кем не разговаривали, контактов ни с кем не налаживали, проституток никогда не снимали. Они просто сидели, пили алкоголь, слушали музыку и наблюдали за людьми, приходившими вечером в паб. Об этом «Айле» рассказал бармен и при этом добавил, что те мужчины потом уходили из паба в сопровождении одних и тех же людей. Тоже, кстати, не местных.

Янгель откашлялся и, отпив из стоявшего перед ним стакана воды, продолжил:

– «Айла» познакомилась с одним из бомжей, собирающим в этом городе и на побережье бутылки и банки из-под пива. И тот рассказал ей о нескольких домиках, которые стоят в районе под названием «Солнечный рай». Причем эти домики стоят несколько особняком от остальных бунгало. Агент заплатила ему за то, чтобы он разузнал, возле какого из этих домиков припаркован синий минивэн «Крейслер Гранд Вояжер» 2011 года выпуска. Бомж оказался сообразительным малым и узнал не только номер бунгало, но и номер автомобиля, что значительно упростило нам дальнейшую слежку за передвижениями этой машины. В частности, нами был установлен и тот факт, что примерно раз в несколько месяцев это бунгало посещает генерал Лестрайд собственной персоной.

– Что, скорее всего, говорит о том, что он лично курирует секретный проект, – уточнил Теньков.

– Постоянно же в этот домик под номером двадцать семь приезжал некто подполковник Велингтон – сотрудник все того же Управления перспективных исследований и личный главный помощник Лестрайда…

– А что насчет Фуре? – прервал его начальник Второго управления.

– Лечебницу, в которую поместили Фуре, мы нашли через две недели после инцидента в «Хитром лисе». «Айла», использовав один из своих документов, устроилась в это заведение медицинской сестрой. Она присматривалась к Фуре, изучала его характер, узнавала о его личных проблемах от лечащего врача и от самого Фуре. Тот, правда, не был слишком многословен и мало с кем общался, предпочитая одиночество, но к сестре Лидии Кларк он иногда благоволил. От него она и узнала, что Жак сильно переживает из-за расставания со своей девушкой Мартиной, с которой дружил с детства и на которой мечтал жениться. «Айла», а вернее, сестра Кларк поведала ему подобную историю, которая случилась якобы и с ней. Фуре стал больше доверять ей, и вполне возможно, что со временем рассказал бы ей и какие-то подробности о проекте, над которым он и другие трое работали, но нам пришлось ускорить события…

Янгель посмотрел на Тенькова, предлагая ему продолжить доклад.

– Да, так и есть. «Тони» рассказал нашему связному, что Лестрайд за ланчем в кафе обмолвился одному из своих друзей из министерства о том, будто разработка его секретного проекта подошла к концу и на днях должно состояться испытание нового оружия. Посоветовавшись со Львом Борисовичем, мы решили рискнуть и попросить «Айлу» подробнее узнать об этом проекте. Медсестра Кларк вместо обычных лекарств, которые были прописаны Фуре для снижения тревожности и возбуждения, вечером принесла ему наркотические таблетки и назначила свидание в одном из местных парков. О наркотике француз, естественно, не знал и, по словам агента, вначале очень удивился, когда она назначила ему встречу. Но потом, когда наркотик начал действовать, Фуре все-таки решился на побег из лечебницы.

– Как я понял, все прошло вполне удачно?

– Да, – ответил вместо Тенькова Янгель. – Фуре под действием наркотика рассказал «Айле» о том, что представляет собой секретный проект, над которым он работал. Но, естественно, без каких бы то ни было подробностей. Ведь его отстранили от участия в разработке оружия из-за его нервного срыва, и он не знал, на какой стадии находится работа.

Янгель вновь посмотрел на Тенькова, предлагая ему продолжить. Тот, прочистив горло, стал докладывать:

– Так получилось, что как раз в это время мои люди, которые следили за передвижениями Лестрайда, узнали, что он на днях встречался с главой военного министерства. Был у него с докладом, точнее говоря. О чем они там говорили, нам неизвестно, но на следующий день Лестрайд вылетел в Сидней и первым делом посетил Фуре, которого, после того как его нашли на железнодорожном вокзале пригорода столицы, частично потерявшего память, перевезли на Ботаническое побережье. Там у Министерства обороны США есть своя небольшая резиденция как раз для таких ситуаций. В резиденции Лестрайд пробыл не больше получаса и потом сразу же направился на одну из военных баз. А вернее, только еще строящуюся в рамках договора о новом партнерстве AUKUS военную базу на юге от столицы.

– Мы предполагаем, что именно там, неподалеку от этой базы, и будут произведены испытания нового оружия, – добавил Янгель, когда Теньков замолчал, чтобы перевести дух.

– Фуре хотя бы намекнул вашей агентессе, что за оружие будет испытываться? – озабоченно нахмурился глава Второго управления разведки.

– Мы знаем пока только то, что это будет последняя модель «Абрамса», а точнее, модель М1А2, напичканная программой, которой будет командовать не оператор, а искусственный интеллект. Вот эту самую программу ИИ и всю остальную начинку для нее и разрабатывала группа, руководить которой поставили Люка Хендерсона. Название проекту дали «Хамелеон».

– Испытания нового оружия уже прошли? – спросил глава Второго управления, ожидающе глядя то на Тенькова, то на Янгеля.

– Насколько мы знаем – да, – ответил Теньков. – Но результаты испытаний нам неизвестны. Фуре сказал, что вся документация и все разработки хранятся в отдельном компьютере, не связанном с нейросетью. Что, как мы понимаем, исключает любую попытку взлома и проникновения и к самой программе, и к документации. Наши киберразведчики пока что не смогли выяснить никаких подробностей касательно проекта «Хамелеон».

– Понятно, – кивнул начальник Второго управления. – Что ж, я доложу Верховному о создании нового оружия. Но думаю, что ему было бы важно узнать о том, как прошли испытания на полигоне. Вы должны понимать, что нам необходимо знать обо всех новых разработках потенциального противника и быть готовыми, в противовес НАТО, самим создать подобное вооружение. Или, по крайней мере, придумать средство противодействия. Мы тоже, как вы знаете, работаем с искусственным интеллектом. Но нам нужно знать, какая именно программа была вложена в этот быстроходный танк. И какие задачи он благодаря этой программе может выполнять во время боя. К тому же наверняка в его функции была внесена задача по защите брони от поражающего оружия. В частности, от нападения беспилотников. РЭБ, как мы знаем, не всегда эффективна против некоторых видов коптеров и управляемых снарядов.

В кабинете установилось долгое молчание.