Айша и Андрей наплели дома, что идут в поход с классом и учителями. У Ольги этот фокус не прошел бы: мама живо могла вычислить, что никуда их класс не собирался. Но тут им повезло – Надежда Петровна уехала в Джамбул на какое-то педагогическое собрание. Оле было велено идти ночевать к тетке. Никуда она не пошла, тетка разрешила остаться у подруги. В результате такой многоходовки в воскресенье рано утром троица выдвинулась в поход.

По трассе идти они не решились, чтобы не привлекать ненужное внимание, пошли по степи, но из виду асфальтированную ленту не упускали, стараясь идти параллельно ей, чтобы не заблудиться. Андрей шагал легко. Он хоть и навьючился рюкзаком, все равно чувствовал в себе невероятную силу, которой хватит и до горы дойти, и на нее взобраться. Из девчонок, конечно, туристы никакие. Шли медленно, в какой-то момент Андрей даже пожалел, что взял их с собой, сам быстрее бы управился. Периодически он давал им передышку, особенно жалея Айшу, которая была из них троих самая неспортивная. Ольга удивила, Андрей ожидал бесконечного нытья, но она шагала бодро и болтала о всякой всячине. Конечно, главной темой был Женя.

– Он хочет стать военным, представляете? После школы поедет поступать в пограничное училище.

Андрей мысленно примерил на себя военную форму. Нет, не пойдет. Его отвращало всякое давление, а в армии все строится на приказах.

– Мы ходили с ним гулять в парк у озера. А еще в кино пойдем, – продолжала хвастаться Оля.

В Жана-Париже было туго с развлечениями. Андрей задумался. Если бы у него появилась девушка, куда бы он ее повел? О кафе «Арман» и ресторане «Достык» речи быть не могло, школьники туда не ходили, да и взрослые не желали оставлять там четверть зарплаты, поэтому предпочитали трапезничать дома. Кино да прогулки – вот и весь арсенал. А если с кем-то прогуляешься один раз, весь город увидит и сразу определит статус парочки. Хорошо, что Оля, Айша и Андрей в школу и из школы ходили всегда втроем, иначе бы и ему уже приписали кого-то из девчонок в невесты.

– Он иногда звонит мне и на гитаре играет, – Оля все трещала про своего Женю.

Андрей взглянул на Айшу, надеясь увидеть признаки того, что и ей уже эта тема набила оскомину. Айша шла отрешенная, думала о чем-то своем.

– Верблюжка! – завопила Оля.

Гора все-таки больше напоминала дракона, который прилег на брюхо отдохнуть: каменная голова с пиками-шипами, спина с бугристыми боками и зубчатой холкой и пологий хвост. Андрей пришел в восторг. Не было нужды в натужных допущениях вроде: «Ну да, немного похожа, вот тут вроде бы голова, а тут хвост». Темнеющие на фоне неба очертания не оставляли никаких сомнений, что это застывший в камне дракон.

– Почему вы ее называете Верблюжьей? – спросил он девчонок.

– Не знаю, – ответила Айша. – Кто-то видит в ней всего лишь одногорбого верблюда.

У подножия степь разрезал небольшой ручей, рядом с ним и решили расположиться. Андрею не терпелось наверх. Пока девчонки стелили одеяло и доставали еду, он осматривал гору, прикидывая, сколько времени уйдет, чтобы добраться до самой верхней точки. У него подрагивали ноги, так хотелось вскарабкаться по каменным уступам и посмотреть вокруг с высоты. Это, конечно, не алма-атинский пик, чья снежная макушка теряется где-то далеко в небе, зато осилить Верблюжку можно запросто.

– Пойдете со мной? – спросил Андрей, впрочем, заранее зная ответ.

Так и вышло. Девчонок хватило только на то, чтобы добраться сюда, наверх лезть никто не пожелал.

– Тогда я пошел.

– Давай перекусим, потом пойдешь, – сказала Айша.

Андрей вытряхнул из рюкзака на общий стол пирожки, которые умыкнул у бабушки, схватил один и двинул к горе.

– Мне хватит. Вернусь – поем, – крикнул он, не оборачиваясь.

Горы очищают мысли. Он никогда не мог думать о чем-то плохом, будучи в горах. Неуловимо менялась вся его сущность. Он становился немного первобытнее, что ли. Тонко, по-звериному подмечал нужные уступы и с точностью до сантиметра рассчитывал каждое движение. Шаг за шагом, вверх, к приближающемуся небу. Он сам делался частью горы, ее плотью, оттого и открывала она ему свои секреты. Там блеснет между камней графитовая спинка змеи, тут из трещины, ломающей скальный навес, выглянет цветок, которого внизу не найдешь.

Горы очищают душу. Он знал тех, кто лез вверх и быстро сдувался, потому что тащил с собой в душе груду камней. А ему с каждым шагом, несмотря на физические усилия, становилось легче. Осознание, что скоро покорится очередная вершина, толкало вперед. Андрей много читал про знаменитые горы мира, о погибших альпинистах и о тех, кто продолжал идти. Верблюжка – это, конечно, не Эверест, но все же его маленькая личная победа.

На вершине он для начала завопил во все горло, поглазел вокруг, запоминая вид, который останется с ним навсегда. Отдохнул минут десять и принялся спускаться. По дороге собирал цветы. Как награду девчонкам, которые не побоялись идти в поход. Как благодарность за то, что разделили с ним этот путь. Как признание в дружбе, хотя никогда он с девчонками близко и не дружил.

Подходя к их привалу, он разделил букет на две равные части. Девчонки лежали и болтали, а при его появлении подскочили.

– Ты чего так долго? – набросилась Оля, но увидела цветы и растаяла.

– Это вам, – вручая букеты, он смутился, пусть только что идея казалась отличной.

Айша тут же побежала к ручью мочить бинт, чтобы обернуть стебли. Вот и пригодилась аптечка, хотя всю дорогу над Айшой подшучивали, потому что она взяла на всякий случай не только бинт, но и йод, и даже таблетки от поноса.

Андрей поел, немного отдохнул и помог девчонкам собраться в обратный путь. Они опрометчиво углубились в степь, упустив из виду трассу, которая служила ориентиром. Заплутали, каким-то чудом вышли обратно к дороге. Верблюжка помогла, не хотела им зла, не хотела, чтобы вспоминали они ее потом плохими словами.

А на подходе к городу им навстречу выскочил милицейский уазик. Оказалось, что их потеряли. И всему виной Женя с его кипуче-деятельным характером. Он позвонил Оле, никто не ответил. Ему бы успокоиться на этом, но он пошел к ней домой. Дверь тоже никто не открыл. Разговорившись с отзывчивой старушкой по имени Наталья Феликсовна, которая ему повстречалась на выходе из подъезда, узнал, что Олин класс отправился в поход. Удивившись, что Оля ему ничего про это не сказала, он решил разузнать, куда же они направились. У комсорга одной школы есть масса знакомых в других. Так что спустя час половина города была в курсе, что трое школьников самовольно ушли неизвестно куда.

– Твоему Жене надо мозги вправить, чтобы не лез куда не просят, – шипел Андрей Оле на ухо, когда они тряслись в уазике. Он переживал, что бабушка маме в Алма-Ату позвонила и сама уже корвалол пьет.

– Он не виноват, – лепетала перепуганная Оля.

– Ой, что будет, что будет, – шептала Айша, сжимая в руках букет горных цветов.

В детской комнате милиции уже ждали бабушка Андрея, мама Айши и тетка Ольги. Молодой, но уже толстый, как Карлсон, милиционер сначала кричал, что всех поставит на учет, потом смягчился и начал выпытывать, кто зачинщик.

– Выбирайте – или всех троих, или кого-то одного, – сказал он.

Андрей открыл рот, собираясь признаться, но неожиданно его опередила Оля. Она шагнула вперед и заявила:

– Это я всех подбила идти в поход.

– Не верьте ей, это я, – опомнился и вставил Андрей.

– Он врет. Он в город недавно приехал и даже не знал про Верблюжку! – тут же выкрикнула Оля.

Андрея с Айшой выгнали, пригрозив карами в случае повторения. Они остались у входа ждать Олю несмотря на то, что взрослые пытались их увести.

Через полчаса вышла Оля. Рядом шла тетка и ругала ее, обещая все рассказать Надежде Петровне по возвращении.

Айша смотрела на подругу полными слез глазами. Это же немыслимо – попасть на учет! Андрей, который делал вещи похлеще их невинной вылазки, и то в поле зрения милиции не мелькал. А девчонка, которую он считал легкомысленной, получается, из-за него испортила себе жизнь.

– Все нормально. – Оля откинула назад челку. Она храбрилась, но руки все-таки подрагивали. – Он оказался маминым бывшим учеником. Рука у него не поднялась наказать дочку любимой учительницы.

Андрей испытал огромное облегчение, но все же накинулся на нее:

– А если бы он не был учеником твоей матери? Зачем ты наврала, что потащила нас на Верблюжку?

– Нам с ней, – она показала на Айшу, – ничего не было бы. Мы тут давно живем. А ты приезжий.

Наверное, в ту минуту Андрей окончательно понял, что нашел друзей, о которых так мечтала его бабушка. И пусть это две девчонки. Но кто сказал, что с ними нельзя дружить?

Он шел в дом культуры, сжимая в кармане наконечник стрелы, подаренный Михаилом, и представлял, как расскажет ему про поход на Верблюжку. Про милицию тоже расскажет, прошло время, тот эпизод не выглядел уже таким страшным. Михаил, конечно, пожурит, но и точно удивится, что Андрей не сидел сиднем, а уже потихоньку исследовал окрестности. Вместе они увидят еще много интересного, Андрей это чувствовал. А если повезет, то найдут половецкую каменную бабу, Михаил о них тоже рассказывал.

– Я в кружок краеведения, к Михаилу, – немного робея, сообщил Андрей вахтерше, сидевшей за столом в фойе.

Та встала, подошла и почему-то начала поглаживать Андрея по плечу.

– А нету Михаила. Убили его, зарезали средь бела дня. На рюкзак позарились. А что у него там, золото, что ли? Одни камни…

9. Люди как звезды

Оля в мечтах своих, конечно, уже устремилась по жизни за Женей, как жена декабриста. Ей рисовались суровые заставы, затерянные в степи, овчарки, которые никого не подпускают и лишь с ее руки кормятся краюшкой хлеба, простой быт, окрашенный их с Женей любовью. На этом месте настроение портилось, потому что показы мод, о которых Оля грезила, там придется делать разве что для престарелых начальственных жен с их жутким перманентом.

Женя звонил почти каждый день. Она хотела быть интересной, поэтому рассказывала все школьные новости, собирая по крохам нехитрые события за день. Сам он делился карьерными планами, которые можно было заключить в два слова «стать генералом». Слушая его, Оля убеждала себя, что вот оно, то самое чувство, сильное и настоящее, которое можно пронести через годы.

После единственной прогулки в парк никуда они больше не ходили, просто стояли у подъезда. Зря Оля терзала мамину ленинградскую тушь и наглаживала ужасно мнущееся красное платье в белый горошек. За счет широкого пояса в нем так выгодно была подчеркнута талия, что глаз не отвести. Но Женя приходил, когда становилось темно, руками ее не касался, потому и не мог оценить всю красоту фигуры. Пару раз она пыталась его поцеловать, но он отстранялся. Оля дулась, но не на него, а на двоюродную сестру – не иначе как та чинила препятствия. Своей сдержанностью Женя будто намекал, что его попросили держаться от Оли подальше.

Но вопреки всем проискам мира они были вместе. По крайней мере, Оля так считала. Она выпросила у Жени фотографию и носила ее с собой в школу. Там перекладывала из учебника в учебник, чтобы любоваться на уроке. Идет на химию – снимок в учебнике химии, идет на алгебру – в учебнике алгебры. Так Женя постоянно был с ней, а не только в его редкие визиты.

Один-единственный раз он пришел в школу – тогда, когда привел Фонпанбека. Оля даже подумывала, что бы такое еще устроить, чтобы Женя снова появился и вызвал ее с урока, но ничего путного в голову не приходило.

Сам Фонпанбек уже освоился, передружился с мальчишками и стал пропадать с ними, только в школу и из школы продолжал ходить с Айшой и Ольгой. Он рассказал, что погиб краевед, с которым его свела дорога в Жана-Париж. Андрею было важно навестить могилу, девчонки решили идти с ним.