Причем поле боя может быть любое. И космическое пространство, и лабиринт комнат. Правда, информации об оружии и данных о кораблях загружено совсем чуть-чуть, только для обучения. Остальное нужно будет подгружать самому.

Мыслесвязь необходима технику, полезна пилоту и незаменима при управлении любыми искинами и дронами.

Нейроинтегратор стоит для мультизадачной работы. Два потока данных контролирую одновременно, и по третьему можно постоянно отслеживать окружающее пространство вокруг. Четвертый – медицинский монитор для контроля состояния организма с пультом активации режимов.

Карта разводки нейроинтерфейса интересная штука. Установлено двенадцать мест, где могу крепить различные устройства и подключать их к себе. Но сложно одновременно управлять всеми. Дополнительно нашлась панелька с инфой о состоянии подключенных девайсов, если точнее, когда такие будут подключены.

Апофигеем всего стал имплант, подменяющий мой личный идентификатор на другой. Местная госбезопасность сразу убьет, если узнает про него. Могу хранить, кроме основного, три дополнительных. Да и главный тоже могу показывать в разных режимах. А могу, как сейчас, вообще все скрыть, и все сканеры будут считать, что сети у меня нет.

Потом посмотрел список баз, которые уже выучены.

Для космических путешествий мне зашили профессии пилот, техник и торговец, которые позволяют сразу получить пять сертификатов на ранг эксперта и восемь на специалиста. Однако в тренажере сдают лишь первый, базовый, ранг. Налетав положенные часы и выполняя практические работы в космосе, смогу взять следующий уровень – специалист. Более высокие уровни сдаются комиссии из людей.

У меня все базы уже изучены. В теории я сразу могу приходить на работу и начинать заниматься делом. Но только в теории. На практике везде стоит защита «от дурака», и без соответствующего сертификата ты не сможешь даже включать или выключать любое устройство. Про полеты я молчу.

Даже безобидный торговец не имеет возможности выйти на биржу или открыть торговую точку, пока не получит соответствующий допуск. Кстати, не бесплатно. Сдача любого экзамена каких-то денег стоит.

С профессиями все понятно, а вот сорок специальных баз уровня «специалист», вшитых в основную матрицу нейросети, та еще песня. Как вам – социальная мимикрия? Или взлом и проникновение на защищенные объекты? Вот тоже – поведение на допросе. Про вульгарные стрельбу, рукопашную, ножевой бой или простецкое, всем известное хакерство даже не упоминаю.

В обычном доступе такого нет, но сказано, что во многих учебных центрах силовых структур имеются тренажеры для отработки практических навыков и сдачи экзаменов для получения сертификатов. О желательности получения таких сертификатов, но с соблюдением секретности, тоже намекнули.

В конце тура вышло предупреждение о запрещении рассказывать всем посторонним, точнее ВСЕМ, о возможностях своего тела. И самым последним пунктом единственный адрес для связи. С кем? Не сказано. Как не сказано, зачем он нужен и нужно ли вообще связываться.

Тур закончен, всплыл баннер «Ознакомление завершено», и я как будто проснулся. В комнате никого нет. Сижу рядом с капсулой. Пока кручу головой, входит доктор.

– Ну, что? Разобрались? Для скрытых баз вам нужны тренировки на специальных тренажерах. На станции, в Службе безопасности они стоят. По закрытым базам заниматься только там. Разве что стрельбой можно попрактиковаться в общем тире. И пока не пользуйтесь нейросетью при посторонних. Со стороны это сразу видно, особенно у новичков. Они замирают и с глупым видом таращат глаза.

– Понял. Буду осторожен.

– Сейчас подойдет куратор и отведет вас к себе для натурализации и выдачи адаптационного пакета. Проявите радость при получении денег. Соглашайтесь на сделки. Но не забывайте о секретности! Только я знаю про вас. Не поддавайтесь на провокации мошенников. Вы для них лакомый кусочек.

Натурализация

Натурализация оказалась всего-навсего получением идентификационного документа, аналога нашего паспорта. Пока не активирована нейросеть, он однозначно определяет человека и его статус в социуме. Документ, без всякого официоза, выдала пришедшая на вызов куратор.

Энергичная женщина, сразу заявила, что она Жаклин, временная мамочка нашей группы, потащила к себе в кабинет, там заставила посмотреть прямо на экран, а обе руки положить на пластину рядом. Потом легкий укол – и капелька крови ушла в то же устройство. После пары секунд задержки получаю плотный пластиковый прямоугольник с моими данными, трехмерной фотографией и именем. Заодно узнаю, что теперь меня зовут Ник од’Им, видимо, по имени в игре «Никодим». После выдачи куратор объявила:

– Первое, что должна сделать, это поздравить с успешным завершением начального контракта. Ваш индекс социального соответствия повышается с нуля до двух десятых.

– Что это такое?

– Индекс? Он показывает уровень полезности разумного для общества. Чуть позже знания проявятся, и вы все это будете знать, а сейчас я выдам то, что положено вам в адаптационном пакете. – Куратор достала блестящую металлическую коробочку с надписью «Комплект» на верхней грани и узенький пенальчик, подписанный «Техник корабельных систем (эксперт)». – Это набор из двух бесплатных имплантов, а это обучающие базы. Базы записаны на разовые носители, сразу после считывания информация затирается. Учить их можно после установки нейросети.

– А если ее нет?

– Имеются другие устройства, внедряющие информацию в мозг, но они крайне дороги. Вот здесь, – передо мной появилась карточка, – пять тысяч подъемных. Здесь комплект личных вещей, – еще одна карточка и следующая: – Вот учебное судно. Его, как и остальное положенное, можно будет получить при выходе из медблока.

– Понятно.

– Советую отоварить талоны сразу после выписки. Иначе будет сочтено, что адаптационные вам не нужны. Вы имеете право отказаться от талонов или передать их другому участнику эксперимента, но в любом случае никакой компенсации вам не положено. В случае увеличения количества талонов они будут приняты без ограничений.

– Это как?

– Талонами этого выпуска могут воспользоваться только члены вашей группы. Внутри нее вы можете делать с ними, что хотите. Разрешено отдавать, продавать, менять или дарить талоны своим сотоварищам без всяких ограничений. Но посторонние не имеют права что-либо получить по ним. – Ее благожелательный тон резко сменился на деловой. – И в заключение я бы хотела сделать вам предложение.

– Слушаю вас внимательно.

Она даже не представляет, насколько внимательно. Сразу после ее слов включаю запись. Благо такая возможность есть в любой нейросети.

– Доктор Бартоломью, когда говорил о завершении вашего контракта, упомянул, что вы получили некоторую сумму наличных институтскими чеками. Если это так, то у нас с вами есть возможность немного заработать.

– Согласен.

– Смотрите, два участника эксперимента выбыли из программы. На их социальную адаптацию были выделены ресурсы, которые оказались не востребованы. Но только члены вашей группы имеют возможность получить что-либо по их талонам. Я предлагаю вам взять себе оба эти адаптационных пакета. Мне отдадите наличными по пять тысяч чеков за каждый. То есть вы ничего не потеряете, да еще получите вещи, положенные этим двоим. Гарантирую, что никаких претензий ни от кого к вам не возникнет.

Осторожно спрашиваю:

– Если не секрет, скажите, почему двое землян отказались от сотрудничества? Ведь если смотреть по большому счету, то контракт спас им жизнь.

– Секрета нет. Почему разорвали контракт, сказать не могу, они мне этого сами не объяснили. После пробуждения прибывшие в категорической форме потребовали немедленно вернуть их домой. С учетом заболеваний, на своей планете им оставалось жить от четырех до шести месяцев. Причем они сами об этом знали. После уведомления о последствиях контрактники не изменили своей позиции, но потребовали оставить улучшения тел и адаптационные пакеты. Для целей эксперимента такие особи никакой ценности не представляют, поэтому за отказ от контрактных обязательств нарушителям сильно понизили индекс и передали Иммиграционной службе.

– И где они сейчас?

– При полном отсутствии полезных знаний и при отрицательном уровне индекса социальной полезности, иммигрантам могут предложить адаптацию в фермерских хозяйствах на планете. Только там возможен ручной труд, не требующий установки нейросети и не критичный к квалификации сотрудников.

– А если они и там откажутся работать?

– При отказе от отработки долг списывается, а разумному проводится эвтаназия. Работая, есть возможность завербоваться в колонию. Однако без нейросети шансов маловато. Хотя, при хорошей репутации, года через два можно попробовать взять кредит на нейроразводку.

– Разве она не бесплатная?

– Нет, конечно! Это вашей группе поставили в счет гранта от Федерации. Обычные люди платят. Самая простая, базовая нейросеть без дополнений стоит десять тысяч. Я своей семье обошлась почти в триста сорок. Не знаю, сколько вложено в вашу группу. Вещевой набор для людей стоит две тысячи. Для киборгов, за счет инструментов и расходных материалов, – восемнадцать.

– Ничего себе!

– Приплюсуйте еще стоимость выдаваемых имплантов… Они, между прочим, лучше местных, присланы для участников эксперимента из центральных систем. А ваша доставка? А расходы на экспедицию?

– Правительство платит?

– Спонсоры, конечно, что-то дали, но совсем чуть-чуть. Университет участвует только зарплатой персонала и арендой помещений. Основные траты, конечно, оплачивает Федеральный Комитет по науке. Говорят, в среднем до пяти миллионов на одного разумного выходит.

– Зачем им это?

– Пытаются понять, что будет, если на отсталую планету попадут современные технологии. Берут интеллектуально одаренных, либо с нижних ступенек социальной лестницы, либо сильно искалеченных, либо безнадежно больных. Обеспечивают хороший старт и смотрят, что получится.

– Понял. Спасибо. А вот если взять обычного человека и с нуля сделать из него техника или пилота, сколько это будет стоить? Хотя бы приблизительно.

– Сложный вопрос. В первую очередь надо в капсуле пройти медицинский осмотр, тогда выяснится, есть ли у человека возможность летать в космосе. Только возможность! Даже не склонность! Про желание речи нет.

– А если нет возможности, но есть сильное желание, что-то можно сделать?

– Конечно! Но это дорого. Иногда можно что-то исправить медициной, иногда имплантами, чаще и тем, и тем сразу. В крайнем случае можно попробовать перестроиться в киборга, предназначенного для полетов, но затраты на такое весьма велики.

– То есть, если имеется склонность, значит, можно летать?

– Не так быстро! Надо обязательно установить нейросеть с соответствующими имплантами, загрузить необходимые базы, изучить их, получить соответствующий базовый сертификат и только после этого начинать выполнять тренировочные работы, причем в космосе, чтобы налетать положенные часы. После того сдать на сертификат специалиста. И только сдав, становишься полноценным пилотом или техником, с допуском к полетам. То есть за все про все придется выложить как минимум тысяч двести для техника и тысяч на пятьдесят больше для пилота.

– Дорого!

– Нет! Это по самому нижнему уровню стоимости нейросетей и имплантов. Если ставить что-то приличное, среднего класса, то добавьте еще сотню тысяч, а лучше две. И не забудьте, что во время учебы надо есть, пить, где-то жить. В полете необходимо быть одетым в комбинезон соответствующей профессии. Это тоже сколько-то стоит.

Я сильно задумался. Похоже, мне надо быть благодарным судьбе и Федерации за новую жизнь. Тем более что стартовые возможности получил весьма внушительные. Предложение Жаклин тоже по-другому стало смотреться. Сэкономить на оснащении двух членов команды очень заманчиво. Даже трех, если взять мой адаптационный пакет. Предложение мне выгодно.