У меня в голове не укладывалось что такое возможно. Родно отец из‐за денег отказался от дочери? Как такое вообще возможно? Да мне было бы плевать на деньги, если бы вопрос встал таким образом: спасти бизнес выдав родную дочь за не любимого, либо остаться ни с чем, и не предавать Алину. Тут и думать нечего. Деньги можно заработать снова, а вернуть дочь ― вряд ли. Ее доверие уж точно нет. Как вообще можно распоряжаться чьей‐то жизнью? Чтобы твой ребенок из‐за тебя был несчастлив?

– Что, об Алине задумался?

– Так очевидно, да?

– У меня нет детей, но даже я не понимаю, как можно отказаться от своего родного человека.

– Да просто подонок он.

– У Насти кроме него никого нет. Представляешь? ― я слышал в голосе Димы грусть. Жалеет свою девочку?

– У нее теперь есть ты.

– Главное, чтобы она это понимала. Я же ее не отдам никому после того, что было. И тот придурок женишок, пусть только рыпнется.

– А что было? ― не без любопытства уточнил я, но в ответ получил хмурый взгляд.

– Извини, друг. Настя, не подружка на ночь чтобы о таком трепаться.

– Звучит впечатляюще. Ладно, не буду лезть в слишком личное. Все вопросы перед Новым годом закрыл?

– В принципе да. Так еще, кое-что упорядочить надо. Но там по мелочи, я успею.

– Хорошо. Новый год не хочешь с нами?

– Спасибо, но не в этот раз, ― снова улыбнулся он, поднимаясь из кресла.

Дима прошел к двери, а я окликнул его, когда он собрался выйти из кабинета.

– Да, босс?

– Я рад за тебя.

– Спасибо, Никит.

Наконец‐то этот балбес успокоится, и не будет умолять меня поехать с ним в клуб. Для меня это давно не актуально, но друга бросать не хотелось. Зато теперь я надеюсь, он не станет искать развлечения, ведь ему есть за кем ухаживать. И тут кругленькой суммой на карту не прокатит.

Допив остывший кофе, скривился отставляя чашку. Какой же мерзкий холодный напиток.

В кабинете раздался звонок моего мобильного.

– Да, Олег.

– Никита Тимофеевич, Рита в больнице.

Я резко поднялся из кресла.

– Рожает? ― внутри все сжалось от страха.

– Нет, Никита Тимофеевич, я нашел Риту в гостиной на полу. Она была без сознания.

Вылетев под удивленные взгляды Димы и Насти из кабинета, я с силой вдавил кнопку лифта. Внутри все жгло огнем, выворачивало наизнанку и грозило разорвать от боли душу. Становилось страшно от одной мысли, что что‐то пошло не так, что с малышом или Ритой что‐то случится. Нет, только не этой, прошу, Господи. Лучше мне испытать боль, чем им. Не трогай их, не трогай.

– Никит, что случилось? ―услышал голос Димы сквозь шум в голове.

Медленно развернулся и посмотрев на него, вошел в кабину лифта. Друг последовал за мной.

– Ты в таком состоянии. Я сам поведу авто.

Я кивнул и крепко сжал кулаки. Какого черта? Ну вот какого черта это произошло? Все же было хорошо с утра. Рита, как всегда, улыбалась, тянулась ко мне и ничто не предвещало беды. Почему же ей стало плохо?

– Никит, что все же случилось?

–Рита в больнице, Дим.

– Рожает?

– Олег нашел ее на полу без сознания.

– Вот черт. Но я надеюсь, что с ней все хорошо.

– Я тоже на это очень надеюсь.

– Не знаешь, что могло спровоцировать?

– Не знаю. Все было хорошо. И этот звонок.

– Не переживай. Я уверен, что ничего серьезного. Врачи приведут ее в чувства.

– Хотелось бы верить. Иначе я…

Что иначе сам не представлял. Хотелось волком выть, но знал, что это не поможет. Мне нужно сохранять спокойствие ради Риты. Я ей нужен сейчас.

За короткое время мы добрались до больницы, адрес которой мне в сообщении скинул Олег. Стоило только Диме притормозить у главного входа, я выскочил из машины и побежал в здание. Не хотел терять ни секунды времени. Мне важно убедиться, что с ними все хорошо.

Проскочив регистратуру и наплевав на крики какой медсестры, я заметил Олега, маячившего около палаты, и сразу же поторопился к нему. На мужчине не было лица.

– Что? Что с ней?

Он покачал головой.

– Пока неизвестно. Врач еще не входил.

– Черт! ― я остервенело потер лицо ладонями и завалился в ближайшее кресло. ― Не прощу себе. не прощу.

– Никита Тимофеевич.

– Что могло произойти, Олег? Что?

– Я не знаю, Никита. Я зашел, а она уже лежала на полу. я сразу же вызвал скорую. Сам побоялся везти, боялся навредить.

– Не понимаю, что могло случиться.

– Главное, чтобы с Ритой и ребенком все было хорошо.

– Да, да, главное они.

Я поднялся и прошел по коридору к окну. Начало темнеть. Декабрь, скоро Новый год. Мы ведь обязательно встретим Новый год все вместе. Обязательно. Возможно даже дома с нашим малышом. Надо же, это будет его первый Новый год и сразу дома возле елки. Разве может быть лучше подарок, чем этот? Жена, ребенок, камин, елка и Новый год.

Простояв некоторое время у окна, я наконец‐то понял, что на улице снова пошел снег. Мне показалось это хорошим знаком. Я помню, как Рита всегда радовалась снегу после дождя, когда тот начинал сыпаться в тяжелые моменты ее жизни. Может, и сейчас так же? Пошел снег, и значит, что все наладится?

Я еще долго наблюдал, как падает снег, покрывая собой старый, затоптанный людьми слой. Снежинки медленно оседали на любую поверхность. Я представил как сейчас на улице тихо и спокойно. Едва слышны звуки лающей собаки, хруст снега под ногами редких прохожих, и легкое покалывание морозного воздуха по щекам.

Мы с Ритой должны были выйти на прогулку, как это делали каждый вечер. и сегодня собирались.

На подоконник прилетел снегирь. Я грустно улыбнулся, наблюдая за ним. А он пару раз клюнув снег, снова упорхнул куда‐то вдаль.

За спиной послышались шорохи. Справа от меня показался друг.

– Ты же понимаешь, что все будет хорошо.

– Почему так долго? Сколько мы здесь находимся?

– Всего лишь пятнадцать минут, Никит.

– Да? А мне показалось вечность.

– Никит…

– Мы же еще Новый год вместе будем встречать. Все вместе.

– Обязательно.

Только через сорок минут к нам вышел врач.

Я развернулся у окна, когда увидел, что Олег кивнул на меня. Размашистым шагом быстро преодолел расстояние между нами и за считанные секунду оказался рядом с врачом.

– Что с моей женой? ― без предисловий. Меня волновали только родные.

– С вашей женой все в порядке.

– А с ребенком? С ребенком что? Он еще не родился?

Мужик как‐то странно на меня посмотрел, и рукой коснулся плеча.

– Мне жаль.

– Что?

– Ребенок он…

– Что с ним?

– Мы достали его уже мертвого.

Внутри что‐то оборвалось.

Врач хотел отойти, но я резко перехватил его и схватив за халат с силой прижал к стене.

– Что ты сейчас сказал?

– Никита, успокойся.

– Никита, отпусти его.

– Что ты сказал? Что с моим ребенком? ― прорычал я, как раненный зверь.

Я ничего не чувствовал кроме жжения в груди и ненависти. Только кого ненавидеть в данной ситуации? Врача? Но он то ту при чем.

– Никита, послушайте, ― он перехватил меня за руки, а снова встряхнул его.

– Друг пусти его. Слышишь? Он не виноват.

– Никита, вашу жену привезли на скорой с уже мертвым плодом. Ваш сын, он…

– Сын…

– Мне сказали, что ваша жена упала, и именно падение спровоцировало смерть ребенка. Удар был слишком сильный.

Я перевел гневный взгляд на Олега, продолжая удерживать за шкирку врача.

– Как она лежала? ― прорычал я, кажется пугая всех в больнице.

– Извини, я не хотел говорить.

– Как она лежала? ― закричал еще громче, чувствуя, что вот‐вот сорвусь и кого‐то придушу.

– Она скорее всего упала на живот, босс.

Я резко отпустил врача и обессиленный прошел к окну.

Я не верю. Не хочу в это верить. Нет. Это не может быть правдой. Мы же так сильно ждали нашего ребенка, нашего малыша.

Сын. Она носила нашего сына.

Я резко саданул кулаком по подоконнику и даже не зашипел от боли в костяшках. Плевать. В груди жжет куда сильнее.

Открыл глаза, руками уперевшись в подоконник. Медленно перевел взгляд за окно и зло оскалился.

Ненавижу снег.

Я до утра просидел под палатой, а меня так и не пустили к жене. Она все еще не пришла в себя после наркоза. А когда придет, я даже не знаю, что ей сказать. Как объяснить, как поддержать и успокоить, когда сам схожу с ума от того, что произошло. Наш сынок он не дышит, его нет с нами.

Господи, за что ты так? За что ты так со мной второй раз? Сначала жена природах, теперь сын.

За что забираешь самых родных и любимых людей? Они ведь ни в чем не виноваты. Тем более маленький ангелочек, который даже не успел сделать свой первый вздох.

По щеке скатилась слеза. И плевать, что говорят мужчины не плачут. Не плакать могут только те, кто ничего не чувствует. А это не про меня. Вчера вместе с новостью о смерти сына оборвалась и моя жизнь. И мне не то, что всплакнуть, мне реветь хотелось, рвать и метать. Хотелось все вокруг крушить, лишь бы хоть как‐то выплеснуть свою боль.

Карма у меня что ли такая. Сначала мама, потом жена, теперь ребенок. И главное, как объяснить все Рите? Ее эта новость и вовсе убьет.

– Пап, держи, ― услышал голос дочери, и подняв голову, увидел перед собой протянутую руку со стаканчиком кофе. ― Тебе нужно хоть немного кофе, ты совсем не спал.

– Спасибо, дочь, ― я забрал у нее стакан и перевел взгляд к окну. Уже светло. ― Сколько время?

– Восемь, пап. Как Рита?

– Она еще спит.

– Пап, мне очень жаль. Но я уверена, у вас еще будут дети. Папуль.

Я медленно закивал головой.

– У тебя мог быть братик. А у нас сын. А ты как здесь оказалась?

– Я звонила Диме. Дядя Олег, как и ты трубки не брали, я начала переживать. Ты знаешь, что могло случиться?

Я покачал головой.

– Не знаю. Не знаю, Алин. Ей по всей видимости стало плохо и она, в общем Рита упала и кажется прямо на живот.

В голове тут же промелькнула подобная картина, от чего стало больно и я крепко зажмурился, пытаясь прогнать эти мысли. Ужас, творившийся сейчас в моей жизни, никак не отпускал меня, и лишь с каждой секундой сильнее давил на грудную клетку. Мир перевернулся. Жизнь треснула на пополам. На до и после. Хотя… правильнее сказать не на пополам. Уже ведь не в первый раз.

– Папка, ты же сильный, ты справишься. И Рите поможешь, правда ведь? И я буду рядом. Всегда поддержу.

Я кивнула и забрал дочь в свои объятия.

Как бы хотелось, чтобы все было так просто. Чтобы никому не причинить боль.

– Никита Тимофеевич, ― к нам подошел вчерашний врач.

– Да?

Я поднялся, и снова прижал Алину к себе.

– Ваша жена проснулась. Она еще ничего не знает. Я подумал, что будет правильно если вы сами ей обо всем скажите.

– Да, спасибо.

– Иди, пап. Я тут подожду.

Я кивнул, и поцеловав ее в висок, прошел к палате. Сердце колотилось словно загнанная в клетку птица. Но оттягивать нет смысла.

Вошел в палату и с горечью выдохнула. Моя девочка. Лежит уставшая, без сил. Она хочет услышать от меня счастливые слова, а я… у меня нет хороших вестей.

– Никита.

– Любимая.

– Никита, где наш малыш? Кто у нас родился? Когда его принесут? ― один за одним задавала вопросы, а я крепко сжимал кулаки и челюсти.

И как, как мне сказать глядя в ее сияющие глаза. Как разбить ее счастье? В одну секунду уничтожить надежды, и мечты. Как сказать, что сын умер?

Его нет.

– Рита, ― я все же прошел к ней, и присел рядом с кроватью на стул, ― Рита, малыш он…

– Что? Где он? ― она перестала улыбаться, и слегка нахмурилась.

– Он умер, ― не верил, что говорю эти слова, но и скрывать то же не было правильным. Да и что я скажу? Потерпи, его принесут позже? Это вранье. Никогда не принесут. Никогда. Потому что наш мальчик умер!

Черт возьми!