– Так и действуйте строго по плану, Константин Константинович. Самое важное мы очертили – тыл и логистика с ремонтом и централизацией ресурсов, без этого просто не победим. Не сможем – все корабли эскадры нуждаются в профилактических работах, за семь месяцев плавания котлы и машины в предаварийном состоянии. И повреждения исправлять нужно, и требуется перевооружение – в огневой мощи мы уступаем японцам, и надо изыскивать дополнительные возможности. А для того облегчить наши корабли как только можно.

Фелькерзам остановился, видя, как начальник штаба делает пометки и подчеркивает нужные слова, красиво написанные бисерным почерком и ровными строчками.

– Второе дело, не менее важное и нужное – наладить работу штаба так, чтобы он превратился в мыслящий и деятельный орган. Связь и разведка – вот на что обратите самое пристальное внимание. Еще контрразведка – город и порт наводнены шпионами. Война больше года идет, а жандармы пальцами в заднице у себя, пардон за мой французский, ковыряются. Тут нужно навести порядок, жестко и решительно, не останавливаясь перед репрессиями всех заподозренных в шпионаже. Обратите внимание на флигель-адъютанта Чагина, он вполне справится с этим делом.

Дмитрий Густавович пристально посмотрел на флаг-капитана, тот молча наклонил голову, все было понятно и без слов – ведь кому-то нужно разгребать «авгиевы конюшни», а для этого как нельзя лучше подходит лицо, которое пользуется безусловным доверием императора.

– На кораблях наладить службу радиоперехвата, к тому же ввести в команды пару человек, можно и штатских, кто знает японский язык – для немедленного допроса пленных. А то мы больше сотни самураев выловили, в плен взяли, а допросить не можем, считанные единицы могут лопотать на английском языке. Такое недопустимо! Прах подери – всем штатским специалистам чин зауряд-прапорщика флота дадим немедленно, а там и в офицеры произведем со временем, тут мелочиться не стоит. Берите всех, кого найдете и посчитаете нужным использовать – всех недовольных отправляйте ко мне!

– Я понял, ваше превосходительство, – начальник штаба сделал очередную пометку, а Фелькерзам взял флакончик с «микстурой» и налил себе в кружку – по каюте поплыл запах крепкого рома. Отхлебнул и уже даже не поморщился, мысленно усмехнувшись: «вот так и становятся алкоголиками». Но чего только пить не станешь, чтобы унять боль, а ром реально помогал. Даже смог съесть полную чашку куриного бульона, вернее выпить – и теперь впервые чувствовал себя сытым, ощущая прилив сил.

– Но все нами тут запланированное, Константин Константинович, лишь прелюдия к главной части нашего «марлезонского балета». Врага надо победить именно на море, а для этого не стоит лезть в драку с его броненосцами и «асамоидами» – огребем от японцев по полной программе, как пьяные мужики в драке между деревнями «стенка на стенку» – с расквашенными носами и выбитыми зубами.

– А как тогда победить-то сможем, если генеральное сражение не станем навязывать?!

Удивление начальника штаба было таким искренним и непритворным, что Фелькерзам усмехнулся. И пояснил с улыбкой:

– Опосредованно нужно действовать, когда нельзя прямо. Есть полный набор таких действий – набеговые операции, уничтожение малых соединений противника с их выманиванием, употребление разных хитростей с растягиванием коммуникаций и минированием вражеских портов. И главным оружием здесь должна стать крейсерская война, к которой за год войны наши адмиралы так и не прибегли. Нет, попытки были, но все на уровне импровизации, а тут нужна система, без нее победить невозможно!

Глава 11

Хэйхатиро Того напряженно размышлял о произошедшем ночью, благо доклады поступали бесперебойно, а радиостанция на «Микасе» была одной из самых лучших на Объединенном флоте, как и обслуживающие ее флагманские радисты с шифровальщиками.

Вообще, все лучшее, что только было – наводчики и сигнальщики, минеры и штурмана, пушки и станции беспроволочного телеграфа – все шло исключительно в 1-й и 2-й боевые отряды, на его эскадренные броненосцы и броненосные крейсера Камимуры. На все остальные отряды шел человеческий материал гораздо хуже по своим качествам. А вот на 7-й отряд корабли береговой обороны, канонерские лодки и вспомогательные крейсера передавали все, что оставалось, а последнего было не очень много, вернее, всегда недоставало, да и качество самое скверное. Но то был совершенно правильный подход – потому что в генеральном сражении происходит перелом в войне, именно от немногочисленных кораблей «боевой линии» зависит конечный исход войны.

Однако русские этой ночью показали совершенно неожиданные приемы, над какими просто не думали. Нет, атаки миноносцев само собой подразумевались, но вот то, что можно в полной темноте навязывать артиллерийский бой даже небольшим отрядам, причем броненосным крейсерам, над этой проблемой как-то раньше не приходилось думать. А ведь русские все сделали правильно – с наступлением сумерек начали преследовать поврежденные крейсера, и как только настал для врага благоприятный момент, моментально и внезапно атаковали, задействовав артиллерийский удар от крейсеров в сочетании с атакой миноносцев.

Но это было только начало – дальше их крейсера начали играть с «Ивате», а несчастный Симамура не сообразил, что является простецом, и как глупая собака бросается за дразнящими ее мальчишками. И каждый раз, отбегая от «Ниссина» и «Якумо», он их раз за разом подставлял под расстрел шестидюймовых пушек под слепящий свет прожекторов. А вот когда подошли три оставшихся крейсера 6-го отряда, сражение приобрело совершенно неожиданное и невиданное ожесточение.

«Ивате» в очередной раз отогнал «Олега», который стал уходить на запад. «Сума» и «Акицусима» отрезали путь «Авроре» на север, а «Идзуми» перекрыл дорогу на восток. И начался беспримерный бой, в котором русский корабль сделал две попытки прорыва, как оказалось позднее, ложные, и отошел. Племянник со своими тремя малыми крейсерами стал наседать, и тут с севера посыпались снаряды, причем большого калибра. Стрельба была точной, ведь на японских кораблях светили прожектора.

От страшного взрыва на «Акицусиме» снесло спонсон с шестидюймовой пушкой. Возможно, то был подрыв заранее сложенных у орудия снарядов, но после размышлений Того принял на веру утверждение опытного командира крейсера капитана 1-го ранга Хиросе, что это был именно десятидюймовый фугасный снаряд, начиненный мелинитом или лиддитом, ибо все было разнесено вдребезги.

Осветив прожектором напавшего врага, японцы онемели – большой корабль, три высокие трубы, в носу и на корме по орудийной башне. Но если «Олег» убежал на запад, а «Аврора» дерется против 6-го отряда, то какие могут быть сомнения, что в бой вмешался «Ослябя», ибо еще одного подобного корабля у русских на эскадре просто нет.

Ведь этот быстроходный броненосец большую часть времени во вчерашнем сражении возглавлял отряд русских крейсеров, именно его пушки свели на нет все превосходство японского флота в крейсерах – гибель «Касаги» тому подтверждение.

Так что племянник поступил совершенно правильно, бросившись наутек, ведь малым крейсерам драться с «Ослябей» самоубийственно, и отправил Симамуре несколько выдержанных радиограмм с призывом о немедленной помощи.

И тот впервые прибыл вовремя, поспешив как только мог, несмотря на течь в носу. Сразу открыв огонь с двадцати кабельтовых, стараясь прикрыть отход крейсеров 6-го отряда, Симамура добился выдающегося успеха. Разобраться в ночном сражении было невероятно трудно, прожектора не могли осветить толком цели, но комендоры «Ивате» как-то ухитрились поразить «Ослябю» двумя попаданиями 203-миллиметровыми снарядами, и еще раз от восьмидюймовой пушки досталось назойливой «Авроре».

Видимо, этого русским хватило, и в который раз за войну они отступили и вышли из боя, когда до победы оставалось совсем немного. В Желтом море на то было отпущено четверть часа, сейчас ушло чуть меньше времени. А ведь они могли двинуться вперед – и что мог дальше сделать поврежденный «Ивате» против броненосца – только героически помереть в бою, как и положено настоящему самураю. А если бы потом русский броненосец решил бы догнать ползущие к берегу «Ниссин» и «Касугу», то он бы там смог беспрепятственно реализовать свою большую огневую мощь. А потеря бы сразу трех броненосных крейсеров для Страны восходящего солнца стала бы самой настоящей катастрофой.

– Нас хранила Аматерасу! Хорошо, что гайдзины действуют в самый последний момент нерешительно, или все потому, что на мостике там не было этого ожившего демона!

Того в который раз возблагодарил небеса, что сохранили его флот от новых потерь. Правда, судя по докладам, крейсерам 6-го отряда серьезно досталось. Несчастная «Акицусима» получила с «Осляби» еще два попадания английскими десятидюймовыми фугасами, видимо, закупленными русскими либо в самой Англии, либо в Италии. На корабле Хиросе снесло трубу и еще одну пушку, на этот раз 120-миллиметровую. Один тяжелый снаряд попал в «Идзуми» – крыло мостика превратилось в причудливо искореженную конструкцию…

Откровенно повезло капитану 2-го ранга Исиде. И это, не считая множества 152-миллиметровых снарядов, подсчет попаданий еще не сделали.

– Нужно готовить флот к ночным боям, раз русские сделали на них ставку и приберегли для них специальные снаряды, – задумчиво произнес Того.

Он уже убедился, насколько эффективным может стать ночное сражение. И решил, что этот прием следует немедленно начинать осваивать. Да и мысли по поводу британского союзника появились нехорошие – адмирал резонно заподозрил Туманный Альбион в двурушничестве и лицемерии. Ведь даже обстрел английских рыбаков у Доггер-банки простили русской эскадре, всю войну Лондон держал демонстративный нейтралитет и, втихомолку снабжая японцев всем необходимым, в то же время обеспечивал и русских. Именно британские суда прорывались в Порт-Артур, а один транспорт привез высококачественный кардиф во Владивосток… И именно этот уголь шел в топки русских больших крейсеров, что уже причинили массу неприятностей.

САСШ вообще действовали подло и коварно – с одной стороны, поддерживали Страну восходящего солнца, предоставляя займы на покупку в Новом Свете всего необходимого, а с другой – то же самое выполняли и для России, строя для нее миноноски под видом яхт и субмарины. Подводные лодки находились во Владивостоке в немалом числе – и с этим приходилось считаться уже сейчас, не переходя к ближней блокаде этого единственного и важного для России порта.

Хэйхатиро прекрасно понимал, почему «союзники» так себя ведут. Никакой честности у них не было, интересы диктовались исключительно наживой. И помогали японцам с одной целью – чтобы их руками ослабить России, при этом опутав Японию долгами.

Да и пожив в Англии, Того хорошо понимал, что японцев в Европе не принимают за «цивилизованных людей», считая их «узкоглазыми и желтыми обезьянами», о чем откровенно писали в газетах. Такое отношение оскорбляло, но требовалось жить с «таким позором», хотя руку дергал зуд от неистового желания отрубить многие головы заносчивых «белых цивилизаторов». Но он прекрасно понимал, что нужно хорошо скрывать свое истинное отношение – войны с двумя сильными европейскими державами японцы просто не выдержат.

Так что нужно терпеть и молча кланяться – пройдут годы, страна Ямато окрепнет, и вот тогда можно будет свести счеты!

Но то будет позднее, сейчас нужно думать, как сегодня окончательно уничтожить русскую эскадру в дневном бою, и тем самым приблизить долгожданную победу с выгодным для Токио миром. И все шансы на это есть – поступила радиограмма, что миноносцам удалось торпедировать и потопить старые русские броненосные крейсера – двухтрубный и однотрубный с башенной артиллерией, последний, несомненно, «Адмирал Нахимов», что погубил «Фудзи». Но месть за его гибель последовала неотвратимо, что не могло не радовать Хэйхатиро.