Так что сегодня счастливые лица всех, кто на вчерашнем торжестве присутствовал, были вполне оправданы. Что бы ни вытворили сегодня приглашенные нефоры всех мастей, у них все равно не будет шансов так звездно все испоганить.

– О чем смеемся? – спросила Ева, обняв меня сзади.

– Да вот, расспрашивают меня про вчерашний день, – ответил я, повернув к ней голову.

– Ой, фу! – Ева поежилась и прижалась ко мне плотнее. – Кошмар. Забыть, как страшный сон! Предупреждаю, кто следующий спросит, получит в лоб!

– Блин, даже странно, – вздохнул Бегемот. – По-моему, свадьба – это всегда весело должно быть.

– Вот сегодня и весело, – сказала Ева. – А вчера… В общем, неважно, что было вчера. Было и прошло. Ура.

– А правда, что ты через окно из дома убежала? – спросил Бельфегор.

Ева резко метнулась вперед и звонко шлепнула рыжего клавишника по лбу ладошкой.

– Да понял я, понял! – засмеялся Бельфегор.

Со стороны мангала раздался смех и шумные аплодисменты. Двое патлатых товарища с очень серьезными лицами тащили со стороны столовой еще один стол. А то имеющихся не хватало. От ворот радостно заголосили – трамвай привез новую порцию гостей. Судя по развевающимся плащам, подъехала группа толкиенистов.

Наташа с дядей Вовой стояли обнявшись в тени развесистой сосны.

“А может и получится у них что-то…” – подумал я, глядя на их счастливые лица. Наташа была в свадебном платье. Причем не в том же, котором вчера. Вчера на ней была что-то такое скучноватое, как будто даже не очень подходящее ей по размеру. И фаты не было, только веночек из белых цветочков. Зато сегодня Наташа была блистательна по-настоящему. Белоснежное платье с пышной многослойной юбкой, роскошная фата до пят. Худая и высокая Наташа в этом всем смотрелась настоящей супермоделью. Как с обложки.

Своих родителей дядя Вова тоже не стал приглашать на второй день. “Взрослых” было всего человек десять, и они оккупировали деревянную беседку, накрыли себе там отдельный стол и с толпами патлатой молодежи практически никак не пересекались. Жених с невестой иногда вот так вот романтично обнимались, а потом снова расходились – каждый в свою компанию.

От развлекательно-увеселительной программы Наташа отказалась. Вчера. Когда я вез их с женихом в гостиницу. Вытерла лицо, размазав косметику и заявила, что к черту весь этот движ, конкурсы и прочую хрень. Пусть все просто жрут, слоняются как хотят, орут под гитару и танцуют под магнитофон. Потому что ну его к черту, этот напряг весь. Вместе с криками “Горько!” и прочей свадебной мишурой. Ну, кроме платья, естественно. Платье – это святое.

И в результате свадебное торжество второго дня было очень многолюдным, но совершенно хаотичным. И таким, реально расслабленным.

И погода способствовала общему безмятежному настрою. Уже настоящее лето, но пока без сурового зноя, на пронзительно-голубом небе ни единого облачка. И хвойный запах от сосен. И отчаянное многоголосое чириканье птиц. Да еще и в пионерском лагере дело происходит, что само по себе возвращает мысли куда-то в далекое детство.

“Пионерский лагерь, – подумал я. – Пока еще вывески не сменили. Пионеров уже нет, а пионерские лагеря еще есть”.

– Как будто страна клочьями меняет кожу, – почти озвучила мои мысли Ева. – Когда мне было восемь, я очень мечтала сюда попасть.

– В “Юный связист”? – спросил я, усаживаясь на теннисный стол.

– Ага, – Ева села рядом и положила голову мне на плечо. – У меня сюда подружка ездила. И рассказывала все время, как тут у них хорошо, как можно на тихом часе по-быстрому домой съездить. А я всегда ездила в “Березку” или в “Дружных”. А до них пилить часа два на автобусе.

– А девять перестала мечтать? – усмехнулся я.

– Ой, ну я не помню точно, во сколько, – Ева сморщила нос и потерлась щекой об мою щеку. – Но тут случилась история какая-то страшная. Кого-то убили или кто-то пропал. Рассказывали всякие ужасы. И как-то… расхотелось.

– Убили, говоришь? – повторил я. В голове шевельнулось даже какое-то детское воспоминание о какой-то жуткой истории. Без самой истории, правда. Просто тень воспоминания о том, как я вернулся с каникул, а в школе все гудят про чей-то труп, про маньяка и про прочие гробы на колесиках.

– Ссорятся, кажется, – задумчиво сказала Ева.

– Кто ссорится? – спросил я, проследив, куда моя девушка показывает.

Навалившись на столб ограды, частично скрытый кустом, стоял Сэнсей. А перед ним – Аня. Девушка была явно не в духе. Говорила она негромко, нам с Евой слышно не было. Но активно жестикулировала, так что было понятно, что она не в любви ему признается и не смешную историю рассказывает.

Потом Сэнсей что-то ответил. Отлип от столба и шагнул в сторону от нее. Она схватила его за руку, повернула к себе и залепила звонкую пощечину.

Глава 2

– Да что ты вообще о себе возомнил?! – кричала Аня. – Сэнсей, конеееечно! Великий учитель, в натуре! Да кого ты чему можешь научить, шут гороховый? Ты хоть знаешь, что твоя группа о тебе думает?!

К разгорающемуся скандалу начали стягиваться заинтересованные лица. Аня продолжала орать, швыряясь в лицо Сэнсея обвинениями и угрозами. Вокруг них образовалось кольцо безмолвных слушателей и зрителей. Метаморфоза аниного лица была прямо-таки разительной. Миловидная обаяшка-скво исчезла безо всякого следа. А на ее месте появилась озлобленная издерганная дамочка. Уже совсем даже не юная.

– Да ты сдохнешь тут в этом Мухосранске, и тебя никто даже не вспомнит, понял? – Аня зло выплевывала слова, уперев руки в бока, как базарная торговка. Блин… Сравнение как-то само собой всплыло в голове, мне даже сразу как-то неудобно стало мысленно перед Джамилей и Лейлой, милейшими женщинами, с которыми чертовски приятно иметь дело. Мы с Евой переглянулись. Потом я поймал озадаченный взгляд Наташи. А потом – злорадную улыбку на красивом лице Кристины.

– Да пошел ты! – резюмировала Аня и, наконец, осмотрелась вокруг. Обвела бешеными глазами безмолвствующих “ангелочков”, задержала взгляд на замершей Наташе. Потом посмотрела на Кристину. – И все вы тоже! Придурки малолетние. Возомнили о себе черт знает что!

Аня отпрыгнула от Сэнсея и вырвалась из нашего круга, толкнув плечом Бельфегора.

Мы все некоторое время ошарашенно смотрели вслед ее удаляющейся спине.

– И что это было? – спросил Бельфегор, когда ее фигура скрылась за воротами пионерского лагеря.

– Да, тот же вопрос… – проговорила Наташа, поправляя фату. Черт, она так выглядит офигенно! Жаль, что зафиксировано это будет только на нескольких любительских фотках. Она категорически запретила мне брать сегодня с собой камеру. Так что свадьбу снимали только парочка старперов из компании ее жениха. Ну, то есть, мужа уже.

– А разве непонятно? – Кристина самодовольно пожала плечами. – Она проиграла. Вот и бесится.

– Я что-то не понял… – Астарот нахмурился и посмотрел на свою девушку.

– А! До меня дошло! – недоуменное лицо Наташи прояснилось. – Скатертью дорожка! Блин, задолбала сползать!

Она сорвала с головы фату и помахала ей вслед давно уже скрывшейся Ане.

– Ну и что вы такие кислые? – спросила она. – Да пофиг на эту дуру. Я замуж вышла же! Давайте праздновать!

Все нестройно отозвались на призыв и потянулись в сторону праздничного стола. Рядом с Сэнсеем остались только мы с Евой.

– Такие дела, о всезнающий демон поспешных решений, – вздохнул он и грустно улыбнулся. Вид он имел бледный и довольно подавленный. – Как-то я себе это все иначе представлял.

– Случается, – кивнул я и хлопнул его по плечу.

– Думаю, нам нужно поговорить, – он посмотрел на меня с чертовски серьезным лицом.

– Если по делу, то откладываем на завтра, – сказал я. – Королева приказала, чтобы сегодня не было никаких дел. Только еда, алкоголь и танцы.

– Заметано, – кивнул Сэнсей.

– Ты бы… сильно не налегал… – с сочувствием сказала Ева.

– Я еще крепкий старик! – засмеялся Сэнсей. Потом лицо его стало печальным. – Не переживай, куколка.

Сэнсей дружески потрепал Еву по щеке, отлип от столба и неспешно двинул к столу. Туда, где уже громко провозглашали очередной тост за счастье молодых.

*****

– Владимир, здравствуйте! – раздался в трубке срывающийся девичий голос. Взволнованный такой, звенел, как натянутая струна. – Это… Это Лариса. Вы говорили, что у вас для меня есть работа, вот я и…

– Работа? – переспросил я и потряс головой. – Когда говорил?

– Ой… – в трубке всхлипнули. – Мне надо было заранее предупредить, что я… Извините, если…

– Стоп-стоп-стоп! – я резко вернулся в реальность. – Лариса? Из Змеиного Камня? Ты уже приехала?

– Да, я на автовокзале, – ответила девушка в трубке. Все еще со слезами в голосе.

– Стой там, никуда не уходи, – сказал я, рысцой возвращаясь в спальню. Ева открыла сонные глаза и недоумевающе уставилась на меня. – Дай мне десять минут, я за тобой прибегу. Ларек “Пирожки от Ларисы” видишь?

– Эээ… да, – сказала девушка.

– Теперь я точно понял, где ты, – я прижал плечом трубку и принялся натягивать джинсы. – Стой там, я скоро буду…

В трубке запищало. Понятно, время по монетке закончилось.

– Что случилось? – спросила Ева.

– Помнишь барышню в пушистом свитере из Змеиного Камня? – спросил я.

– Умненькая такая? – Ева потянулась и села на кровати. – Сколько время?

– Половина двенадцатого, – ответил я, бросив взгляд на часы. – Поспали мы всего часа три где-то.

– Ох… – Ева душераздирающе зевнула.

– Да ты-то можешь спать дальше, – сказал я, накидывая рубашку. – Все, убежал.

Я чмокнул ее в щеку.

– Потом досплю, – Ева решительно спустила ноги с кровати. – Надо же завтрак приготовить. А то как-то негостеприимно получится…

По дороге к двери я замер, провел руками по растрепанным волосам. Нет, так не годится. Пара минут погоды не сделают. И решительно свернул в ванную. Почистил зубы, поплескал в лицо водой, по-быстрому привел свою гриву в порядок. И только потом выскочил в подъезд и помчался к автовокзалу на максимальной скорости.

– Лариса, привет, – сказал я, восстанавливая дыхание. Девушку я узнал сразу, хотя теперь она была одета в легкое летнее платьице и вязаную кофту. Глаза красные – не выспалась. Или плакала. Или и то, и другое. – Это весь твой багаж?

– Привет, – девушка испуганно посмотрела на меня. Этакая смесь решительности и страха. Так трогательно, что я ее чуть не обнял и по голове не погладил. – Да, я еще с того раза вещи собрала, и…

– Пойдем, – я поднял с асфальта объемистую, но изрядно побитую жизнью спортивную сумку, которая, судя по виду, была старше самой девушки как минимум вдвое. И забрал у нее потертый же брезентовый рюкзак.

– Я хотела пирожок купить, – нерешительно сказала Лариса.

– У твоей тезки так себе пирожки, – засмеялся я. – Пойдем, тут недалеко. С завтраком что-нибудь придумаем.

Забаво, а я ведь только вчера на свадьбе вспоминал эту девушку. И думал еще, что хорошо бы она побыстрее приехала, а то дел перед фестивалем становится все больше и больше. И не то, чтобы это неподъемный ворох, но чертовски не хватает кого-то, кто бы каждое утро мне говорил уверенным голосом: “Владимир, сегодня в десять у вас встреча, потом нужно совершить несколько звонков и съездить в типографию…”

И тут – звонок. Хотя, насколько я знаю, выпускного еще не было. Иначе сеструха бы сидела у нас в “Буревестнике”, не вылезая. Хех, теперь будет две Лариски.

– Я думала, что только двадцатого приеду, – сказала Лариса, когда мы шли мимо ряда стекляшек на Привокзальной площади. – Но… кое-что случилось… И я… сегодня на первом автобусе… Вы извините, что я вот так, как снег на голову…

– Ты, – поправил я.

– Что? – вздрогнула Лариса.

– Можно на ты, – усмехнулся я. – Я тебя всего-то на пару лет старше.

– А… Ладно, – и она наконец-то улыбнулась.