Я поднялся с кресла и направился к выходу из зрительного зала “Буревестника”. Оставив “ангелочков” дальше обсуждать идею их нового клипа, из-за которой мы сегодня тут и собрались.

А на выходе меня ждали двое “Пиночетов”, фронтмен и басист. И я уже примерно себе представлял, что они скажут.

– Велиал, здорово! – жизнерадостно заорал главный из “Пиночетов” и бросился обниматься. – Какие у тебя тут кисули в фойе танцы устроили…

– А ты здесь конкретно так прописался, да? – басист “пиночетов” постучал костяшками пальцев по дверному косяку.

– Здорово, орлы, – усмехнулся я. – С чем пожаловали?

– Короче, мы с Димоном МГИМО не кончали, – заговорщически подмигнул фронтмен и покрутил один из многочисленных значков на своей обтрепанной “безрукавке”. – Ты же “цеппелина” турнул? Турнул. Значит местечко освободилось, а?

– Честно скажу, вы примерно сорок седьмые за эту неделю, – усмехнулся я.

– Да? – лицо фронтмена “пиночетов” стало по-детски обиженным. – Я же тебе говорил, что надо было сразу идти!

– Кстати, раз уж вы все равно пришли… – начал я.

– Велиал, стопэ! – заголосил басист. – Мы же тебе тут принесли кое-чего… Вот, сча… Короче, моя бабуля – просто чемпион мира по засолке груздей. Да ты не скалься, я вот вообще ни разу не шучу! Она натурально каждую осень садится в свой уазик и собирает грибов, наверное, целую тонну. И потом их солит. Короче, я тут принес пока пару баночек на пробу, если понравится, могу еще штук десять притаранить…

– Соленые грузди – это аргумент, – хмыкнул я. – А давайте-ка в наш кабинет поднимемся.

– О, еще и кабинет! – восхитился фронтмен.

Я вздохнул. Когда скромненько пришли первые рокеры, кажется, “Ножной привод”, я удивился. Когда визиты и звонки продолжились, я начал недоумевать. Но вот сейчас мне уже было скорее смешно.

– О, рояль! – хором заорали оба “пиночета”. – Вот ни хрена ж себе!

– Опять? – Наташа подняла голову и посмотрела на меня. – О, кстати, вот конкретно эти хорошо, что пришли. Я думала уже им сама звонить.

– Куда грибы поставить? – спросил басист.

– Погоди с грибами, Димон, – остановил его я. – Короче, парни, у меня к вам два вопроса. Только честно, лады? Вы с чего взяли, что я собираюсь кого-то продюсировать?

– В смысле? – удивленно вскинул брови фронтмен. – Ну так ты же “цеппелинов” турнул, значит место освободилось…

– Не-не-не, ты не понял, – остановил его я. – Откуда вообще эти слухи появились?

Я уже пытался несколько раз этот момент прояснить. Сначала вообще думал, что это Ян решил мне так отомстить и вслед за слухом про бандитов запустил еще один. Ну, типа как популярное в будущем западло – разместить профиль с чужим фото на сайте гей-знакомств или, там, дать объявление “продам кокер-спаниеля за три рубля, звонить строго с пяти до шести утра”. Но никто ничего внятного на эту тему пока что не сказал.

– Ну, короче, там как дело было… – фронтмен “пиночетов” опустился на вращающийся стул и начал на нем крутиться. – Яныч как-то пришел и давай рассказывать, как ты ему по почкам пробил, бабки отобрал и еще Боба этот твой его прижучил.

– Звиздел, стопудово, – басист склонился над роялем. – Мы сразу поняли, что никто его не прессовал.

– Ян вообще мне бабок должен! – заявил фронтмен.

– Ой, и ты не звезди! – басист сыграл на нашем расстроенном рояле собачий вальс. – Гы, а я, в натуре, в первом классе мечтал пианистом стать!

– И что тебе помешало? – иронично спросила Наташа.

– Да, короче, я поспорил со своим тогдашним корешем, что я себе руку сломаю, – басист заржал.

“Все-таки панки – ребята совершенно незамутненные”, – подумал я.

– В первом классе? – Наташа удивленно подняла бровь.

– Там долгая история, – басист Димон захлопнул крышку рояля и вышел на середину кабинета. – Короче, мы тогда были октябрята, типа. И у нас были вожатые из пионеров. Две девчонки. Или, как мне тогда казалось, очень взрослые тети. И, короче, один раз они приходят, а у обеих гипс на правой руке. И по секрету нам рассказывают, что, типа, у них контроша по математике, а они, чтобы ее не писать, сами себе руки сломали. Об парту если вот так грохнуть, то…

– Нормальные такие у вас вожатые были, – подала голос Света. – Прямо-таки разумному-доброму-вечному учили.

– О, Клэр! – обрадованно заорал фронтмен. – А я тебя не заметил! А ты чего в рок-клуб больше не заходишь?

– Да мировые вожатые, чо ты? – насупился басист. – Короче, там у них в классе половина вот так себе руки сломали. А мы пока шкеты мелкие, и контрольных бояться не научились. Мой кореш тогда говорит: “Круууууто!” А я говорю: “Ачотакова?” А он мне: “Да тебе-то в натуре слабо руку сломать!” А я говорю: “А вот не слабо!” Ну и грохнул, как вожатка показывала.

Света засмеялась, закрыв лицо руками.

– Так, мы отвлеклись от главной темы, – напомнил я. – Что там было про склад мертвых негров? Ну, в смысле, про Яна. Он что-то еще сказал?

– Да нахрен он сдался, слушать его, – фронтмен высунул язык и изобразил “блюющую рожу”. – Короче, Велиал, я не тупой. Понял уже, что никого ты не ищешь.

– Но грибы мы все равно тебе оставим, – добавил басист. – Мировые грибы, зуб даю!

– И если вдруг чо, то знай, что мы как штык! – заверил фронтмен. – Ты не смотри, что мы бухаем, скажешь работать, лично прослежу, чтобы мои придурки срочно стали трезвенниками!

– Работать, говорите? – задумчиво проговорил я.

– Эй, а ну стойте, придурки! – Наташа вскочила так быстро, что меня даже ветром обдало. – Сели обратно, разговор есть.

– О! Это мы удачно зашли! – поднял палец фронтмен. – А ты говорил: “Турнут!”

– Да ничего я не говорил, что ты несешь?! – возмутился басист.

– Вы как вообще, трезвые? – строго спросила Наташа. – Информацию способны воспринимать?

– Ну по пивку только с утра высосали, а так мы в норме, – заверил фронтмен.

– Значит так, тогда слушайте сюда, – Наташа усадила их за стол и нависла над ними сверху.

А я присел напротив Светы.

– Что и требовалось доказать, – сказал я.

– Это ты про слухи эти дурацкие? – спросила Света.

– Ага, – кивнул я, вполуха слушая, как Наташа объясняет “пиночетам” про тайную площадку фестиваля. С этим потоком паломников она быстрее всех сориентировалась. К нам в “Буревестник” за эту неделю наведались чуть ли не все знаковые и не очень коллективы Новокиневска. И где-то со второго дня она эту волну решила оседлать и набрать исполнителей на свою тайную площадку. И про “пиночетов” она реально только сегодня утром вспоминала. Мол, что-то эти не приходили еще, они прикольные, надо им что ли самой позвонить. И вот…

– Слушай, ну я даже не знаю, – вздохнула Света. – Ян был нормальный мужик раньше. Обязательный, группа у него – огонь. А тут он как свихнулся. По нему можно учебник писать о том, как испортить себе репутацию в рекордно-короткие сроки.

– Ха, да уж, что-то не то у него с репутацией, – засмеялся я. – Вряд ли он на какой-то такой эффект рассчитывал.

– Ну да, как-то немного неожиданно даже… – Света покачала головой. – Хотя, знаешь… Да нет, правда неожиданно. А ты что, куда-то уходишь?

*****

В ресторане “Новокиневск” было неожиданно для обеденного времени многолюдно. Обычно завсегдатаи начинали стекаться сюда к вечеру, а до этого момента в обширном сумеречном зале сидели только одинокие постояльцы гостиницы. И… все. Ну и иногда Василий устраивал здесь заседания своей команды или деловые встречи.

Но сегодня тут прямо столпотворение какое-то.

– Что тут сегодня за столпотворение? – спросил я, приземляясь за столик рядом с Василием. Кое-что в этой жизни стабильное все-таки было. Стол, во всяком случае, был тот же самый, привычный. Только вот шум вокруг другой. И даже какой-то не совсем ресторанный.

– А шут его знает! – Василий пожал мне руку. – Какая-то конференция тут. Приличные все такие, мне даже неудобно как-то…

– Да ладно, мы тоже приличные, – засмеялся Конрад.

– Мы-то с тобой да, – со значением поднял палец Василий. – А вот эти двое – с патлами. Вовчик, а ты чего свою гриву не обрежешь? Ты же ей на сцене не трясешь. С Сеней-то понятно все.

– Да как-то привык, – развел руками я. – Думаешь, эти ученые соберутся вместе и подадут прошение, чтобы меня из ресторана выгнали? Как неприличного?

– Да не, это не ученые, – покачал головой Конрад. – Откуда у ученых деньги, чтобы им в ресторане столы-то накрывали?

– А кто тогда? – Василий вытянул шею. – Выглядят прилично…

– Сектанты это, – сказал Сэнсей. – В Москве таких полно.

– А! – разочарованно хмыкнул Василий. – Опиумом для народа торгуют, стало быть.

– Раз торгуют, значит продается, – философски заключил Конрад. – Слушай, Вова, я, кстати, с тобой поговорить хотел….

– Это насчет Яна? – устало вздохнул я.

– А, тебе Ева уже рассказала, – покачал головой Конрад. – Слушай, если что, я ему не поверил. Но хреново, когда про тебя такие вот разговоры идут. Ты бы с ним поговорил как-нибудь по душам.

– Так, я что-то не понимаю, об чем вы тут толкуете, – Василий хлопнул по столу ладошкой и потянулся за бутылкой коньяка. – Мне кто-нибудь разъяснит, или это секретные секреты между вами, музыкантами?

– Ты же знаешь Яна Уварова? – спросил Конрад.

– Здоровенный такой шкаф? – уточнил Василий. – Марты Ремезовой сынуля?

– Уварова же она вроде? – нахмурился Конрад.

– Да я ее еще со школы знаю, – махнул рукой Василий. – За соседними партами сидели, записочками перекидывались. Это потом она за Уварова выскочила. На первом курсе. Так и что там с Яном?

– Да, короче, Вовчик ему с группой гастроли устроил, – объяснил Конрад. – И концертов еще парочку сверху…

– Один концерт, – уточнил я.

– Ну а Ян начал трепаться, что Вовчик его по деньгам обидел, и еще бандюков своих на него натравил, – сказал Конрад.

– А ты натравил? – спросил у меня Василий.

– Неа, – мотнул головой я.

– А зря, – усмехнулся Василий. – С кем ты там, с Французом дружбу водишь?

– Р – репутация, – засмеялся я.

– Так-так-так, погоди! – Василий замер, не донеся стопку до рта. – Я правильно понял, что ты Уварова под крылышко взял, а он тебе фигвамы рисует и по подворотням треплется?

– Ага, – кивнул я.

– Так давай выкинем нахрен этих его “цеппелинов” со всех площадок! – Василий полез, было, в портфель, который стоял рядом с ножкой столика. Но потом опомнился, что коньяк свой не допил, и выпрямился обратно. – Я Марте говорил уже, что мудак у нее сынуля вырос!

Глава 6

– Ха… – Василий покрутил в руке пустую стопку. – Ха… А ты ведь злыдень, Вовчик, ты в курсе?

– Да ладно, я же добрейшей души человек, – криво улыбнулся я. – Можно сказать, рубаха-парень. Просто как-то перед парнями неудобно стало. “Цеппелины” – неплохие ребята. Играют отлично. Они же не виноваты, что у них фронтмен скурвился.

– Сеня, а ты что скажешь? – Василий посмотрел на Сэнсея.

– Они хороши, – кивнул Сэнсей.

– Тогда что мы сиськи мнем? – Василий плеснул себе еще коньяка и замахнул одним глотком. – И не понадобится устраивать эту суету с подбором, конкурсами и прочей беготней. А?

– А если они решат упереться и Яна поддержать? – задумчиво проговорил Сэнсей.

– Ну и дураки тогда, – махнул рукой Василий.

– Да не решат они, – поморщился Конрад.

– Были “Ян и цеппелины”, станут “Семен и цеппелины”, а? – Василий подмигнул сначла мне, а потом Сэнсею. – Сеня, ну что ты скучный такой? Мы же с тобой уже прикидывали палец к носу, что группа тебе, как ни крути, нужна. Возить тебя по всей стране с акустическими квартирниками – это такое себе, на семечки только. Ты же звезда! Тебе масштаб нужен. А “цеппелины” эти – нормальные. Нормальные же, а, Вовчик? Хорошо играют?

– Приемлемо, – кивнул я.