Вениамин вздернул бровь, намекая, что ждет пояснений. Вот только что я ему скажу?

Не говорить же, что это график моей менструации? Миша сам считает и пишет на стикере, который единственный не сдирается до следующего подобного события. И, кажется, я ошибалась, думая, что об этом знает только наш астролог.

То-то весь персонал такой шелковый в указанные на стикере дни.

– День, когда я буду убивать своих «детей», – ответила злобно.

– У вас… тебя есть дети? – спросил Вениамин, не сразу обратившись в соответствии с корпоративным стилем.

Неужели я в таком неухоженным виде кажусь совсем старой? А мне казалось, что с моим ростом и внешностью, особенно сейчас, скорчившуюся на стуле, без шпилек и представительной прически, я с трудом тяну на «вы» обращение.

– Есть, но с каждым месяцем их становится все меньше, – ответила, уже совсем злясь.

Вениамин, видимо, не понял, о чем я, но решил промолчать и вернуть стикер на место, увидя очевидное: я слишком зла и устала для разговора и передачи дел.

Галину я отпустила идти вместе с Веней, решив, что доделаю инвентарку сама.

– Ну, как же так? Вы же не спали двое суток, – возмутилась она, переняв уважительное обращение ко мне в присутствии своего управляющего.

Вениамин сразу вызвался помочь, мол, ему несложно. Эти доброхоты бесили невероятно, и я выпроводила их уже чуть ли не пинками. Мишу тоже, как только он поставил передо мной коробку с моими стикерами и отчетом по ним.

И, как назло, забыла спросить у него, кто же его попросил провести тот заказ! Хотя он, наверное, и не вспомнит, сколько чеков у нас пробивается каждый-то день, разве упомнишь все?

Что ж, значит, еще одна ночь без сна. В этот раз придется проводить инвентарку в два раза тщательнее.

Глава 6. Не думаю, что она настолько сильно ударилась

19.06

Уже вторая бессонная ночь за компьютером в подсобке закончилась. В этот раз у меня уже были данные, так что я посчитала себя обязанной все немедленно просмотреть и изучить, сравнив с информацией в компьютере. Мои опасения подтвердились – воруют, хотя и довольно умело. Смогу ли я прекратить их действия, не увольняя? Отдел кадров меня уже давно игнорировал – так я их достала сообщениями о срочном поиске очередного сотрудника в наше столь не богатое на резюме замкадье. Сейчас я даже требовать новых сотрудников не могла, так как в мой магазин перевелась команда Вениамина, и у нас получается полное укомплектование штата, хотя продавцов у него в два раза больше, чем у меня!

Шерлок Холмс из меня не вышел – выяснить, кто из моих подворовывает, так и не получилось, более того, мне уже казалось, что воруют все, включая Мишу, отчего разговор с нашим астрологом я решила отложить.

Тщательно перепроверив каждую коробочку и возврат последних двух дней работы, я завершила инвентаризацию, не зная – радоваться или нет. Непослушные «детки», похоже, затаились, поняв, что с инвентаркой раз в два дня невозможно успеть ничего дельного.

Откинулась на стуле и посмотрела на время. Половина седьмого, а Вениамин еще не пришел. Похоже, сегодня мне посчастливится уйти незамеченной. Наверное, уже рассвело, но в нашей темной подсобке особой разницы не было между днем и ночью из-за того, что окна здесь не было, только освещение, которое я выключила, так как мне хватало и света экрана. И сейчас после двух суток без сна этот яркий свет сильно слепил глаза. Поморщилась и загородила свет одной из коробок. Будучи пустой, она норовила упасть, и я подперла ее другой коробкой – из-под клавиатуры. Слегка повертела шеей и запястьями, услышав, как хрустят мои старческие косточки, хотя в двадцать восемь, наверное, сложно назвать себя старухой, пусть будет тогда хрустом моей кармы – моя душа засохла и кряхтит.

Поменяла и положение тела, сняв балетки, присела на замерзшие за ночь конечности, отогревая пальцы ног тем самым местом, которое организовало мне все последние веселые события. Руки положила на плоскую коробку, которая так удобно закрывала собой потертый стол, не раз оставлявший мне занозы. Голову – на костяшки пальцев, ощущая, что пальцы рук тоже задубели. Как же я задолбалась. Неужели все так живут? Постоянно в куче задач и проблем?

Проснулась я от ощущения тепла. Кажется, я смогла отогреть свои ноги и можно уже выбираться отсюда. Приоткрыла глаза и увидела перед глазами профиль Вениамина. Он наклонился так, что его длиннющие руки были по бокам от меня, не задевая моего тела. Он, не особо страдая, что ему приходится тянуться через меня и компьютерный стул, что-то высматривал в программе, щелкая мышкой.

Сейчас я как никогда ощущала, насколько он выше и больше меня. Я, свернувшаяся калачиком на стуле, полностью помещалась между его рук. Мужчина продолжал совершать какие-то действия в программе. А я, вместо того чтобы посмотреть, что именно он делает, не пропалил ли воровство, рассматривала его черты лица.

Какая у него гладкая кожа! Я привыкла, что люди редко бывают красивыми, а за красивыми может скрываться вот такая мелкая гадость, как я, но сейчас… я не могла оторваться.

Он весь состоял из несоответствий, тонкий нос и широкие брови, миндалевидные глаза и прямоугольные уши, женственные губы и мужественный подбородок, азиатский тип внешности и русское имя. Еще и приятно пах, хотя не похоже, чтобы пользовался каким-то парфюмом.

Я прошлась взглядом по интересной форме уха и спустилась взглядом вдоль шеи. Вениамин сглотнул, и я увидела, как дернулся его кадык, а над воротником рубашки я разглядела вену. Спустилась взглядом еще правее, осматривая открывшийся кусок груди. А Вениамин не застегивал рубашку вплоть до верхней пуговки, как делал это Миша. И зря, как у него кассиры-то умудряются работать, не отвлекаясь на такие красивые и выраженные ключицы, намекающие, что жиром там ниже точно ничего не заплыло.

К сожалению, далее тело было скрыто спинкой стула и моей спиной, а шевелиться, чтобы сильнее вывернуться, я была не готова. Поэтому дальше взглядом прошлась вдоль руки, которая управляла мышкой компьютера. Рукав рубашки был закатан, я тоже так делаю в подсобке, чтобы потом не приходилось каждый раз стирать манжеты. Казенных рубашек мне не выдавали, только персоналу. Хотя Вениамин надел и самостоятельно купленную рубашку, но в цвет бренда – синюю. Интересно, он тоже, как и Миша, стал покупать только синие рубашки, чтобы не париться с выбором, и просто постоянно их носить?

Мой взгляд прошел вдоль предплечья и запястья и остановился на напряженных венах над костяшками пальцев. Что-то не так.

Когда я поняла, что Вениамин продолжает держать мышку, но не двигает ей и не нажимает, я тут же подняла глаза и встретилась с ним взглядом.

У меня перехватило дыхание от того, как он на меня смотрел. Его темно-карие глаза сейчас вообще казались черными. Я бы списала все на полутьму подсобки, но находилась достаточно близко, чтобы увидеть, как расширены его зрачки.

Вениамин как завороженный приблизил свое лицо к моему, и я пошевелилась, чтобы ответить на поцелуй. Но прежде, чем нам удалось коснуться друг друга, я почувствовала на руках влагу и резко дернулась. Вениамин получил от моей бедовой головы удар по носу, а я в смущении уставилась на свои руки и мокрое пятно на коробке.

Гадство! Я слюни пустила во сне! Грязная, лохматая и дорожкой слюней на губах я полезла целоваться. Да ты мастер соблазнения, Элла!

Вениамин держался за нос и старался сделать вид, что ему не больно. Хотя по глазам вижу, что больно, особенно его гордости. Но ничего, милый мой, мне сейчас не легче.

Я с трудом разогнулась и спустила ноги со стула. Пусть я маленькая и гибкая, все мои конечности все равно затекли от неудобной позы. Стало холодно, и я заметила, что с меня слез пиджак, которым я была укрыта. Хотя не просто укрыта, а почти укутана, судя по размеру. Молча протянула предмет одежды Вениамину, понимая, вряд ли кто-то еще в этом магазине столь же высокого роста, а значит, пиджак принадлежит моему конкуренту.

Потерла лицо руками, убедилась, что да, таки опозорилась и прилюдно тут пускала слюни. Стараясь прикрыть ладонями мокрое пятно на коробке, сбросила ее со стола, встала и побрела на выход, стараясь не смотреть на Вениамина.

Вообще мне сейчас впервые в жизни плакать хотелось. А я ведь даже на похоронах у мамы не плакала, только на отца злилась. Но вот появились проблемы в карьере и слишком сильный интерес к конкуренту, который оказался излишне добреньким, чтобы пройтись по его голове так же, как по всем предыдущим, – и вуаля! Чуть не плачу.

Наверное, я действительно дерьмовый человек. Хотя бы потому, что не изменила своих планов: скрыть воровство, не дать конкуренту пробиться по карьерной лестнице и вообще переспать с ним, чтобы утихомирить свои гормоны.

Вышла на парковку, нашла свою машину, достала из сумочки ключи, щелкнула и попыталась открыть водительскую дверь. Машина заорала сигнализацией. Гадство, видимо, кнопку слабо нажала. Понажимав еще несколько раз, поняла, что все равно не удается открыть машину. Что за нафиг? Не могла же я ошибиться, вон даже на зеркале та же царапина, что и у меня. Может, ключи сломались?

Ко мне подошел охранник. Вообще, столько работая в этом торговом центре, ни разу с ним не сталкивалась, я даже не подозревала, что он существует.

– Э, ключ сломался что-то! – сказала охраннику, перекрикивая сигнализацию.

Я чувствовала себя устало и растерянно после двух суток без сна. Мне хотелось побыстрее уже сесть в машину, добраться до дома и спокойно лечь спать на мягкой кровати, а не коробке, да пускать слюни на подушку, сколько хочу, не боясь быть за этим делом застуканной.

Хотя просыпаться и видеть перед собой красивого мужчину мне понравилось, может, зря я никогда не остаюсь с ночевкой после секса?

Еще раз дернула ручку двери машины, надеясь, что она меня не бросит, оставив без блаженного сна.

– А ну-ка, девушка, отойдите, – сказал охранник, оттесняя меня своей потной грудью от родной машинки. Чтобы не находиться к нему слишком близко, отошла от мужика и автомобиля подальше.

Охранник проводил меня подозрительным взглядом. Гадство! Я, наверное, сейчас очень на наркоманку какую-то походила. Взлохмаченная, помятая, шатающаяся и с синяками под глазами. Еще и щурюсь от яркого солнца. Если я начну орать и злиться, то меня точно к машине не допустят, поэтому, отойдя на безопасное расстояние, постаралась вежливо, хоть и сквозь зубы, сказать:

– Это моя машина. Вон, даже царапина та же. – Я указала на зеркало.

Охранник подошел и смерил указанное зеркало внимательным взглядом, как будто мои слова могли что-то изменить в его мнении.

По еще более подозрительному взгляду охранника поняла, что с зеркалом все в порядке. Снова подошла ближе и оттеснила правой рукой охранника, уже не обращая внимания на его потную фигуру.

Действительно, целое зеркало. У меня что, глюки из-за недосыпа. Или дядя Гриша делает настойку на мухоморах?

Протерла глаза костяшками пальцев и снова уставилась на зеркало. Чисто. Охранник же отошел в сторону машины, у которой мы с ним столкнулись изначально, – водительской.

– Могли бы хоть сторону запомнить, когда врали, – сказал он.

Я тоже обошла машину и увидела знакомую царапину на зеркале, только почему-то не с той стороны, что я помнила.

– Я совсем тю-тю, что ли? – сказала вслух, схватившись за корни волос.

Охранник впервые посмотрел на меня с пониманием и сочувствием.

– Просто у вас двое детей, немудрено, что устали.

– Да нет у меня детей! – ответила, а затем, вспомнив сегодняшнюю шутку про сотрудников, зачем-то добавила: – Хотя-таки есть. Но не двое, а восемь.

Охранник похлопал меня по плечу и та-а-ак посмотрел. Кажется, сейчас меня увезут на белой машине, только вовсе не на Kia, а на скорой.

– Элла?

Я оглянулась, с удивлением увидев подошедшего Вениамина.

– Уважаемый, это ваша машина? – спросил охранник.