– Вот, взгляните, – сказал он, указывая на схему. – Это – ваш город. Здесь есть источник энергии – электростанция, питающая всю систему. Провода – это дороги, по которым течёт ток. Резисторы – это дома и предприятия, потребляющие энергию.

Профессор Мартинез начал объяснять закон Ома, но не просто зачитывая формулу, а приводя примеры из реальной жизни.

– Представьте себе, что напряжение – это напор воды в трубе, – говорил он. – Чем больше напор, тем сильнее течёт вода. А сопротивление – это узкое место в трубе. Чем уже это место, тем труднее воде течь. То же самое и с электрическим током. – Он достал из кармана своего уже выцветшего поношенного пиджака старинный мультиметр и показал его нам. – А это – ваш верный инструмент, – сказал профессор с гордостью. – С его помощью вы можете измерить напряжение, ток и сопротивление в любой точке цепи. Он поможет вам понять, что происходит в вашем электрическом городе.

Профессор Мартинез начал рассказывать об интересных случаях из своей практики. О том, как он починил сломанный радиоприёмник, будучи ещё мальчишкой. О том, как он помог восстановить электроснабжение в небольшом городке после сильной бури. Его рассказы были полны юмора и энтузиазма.

Я слушала его с интересом. Профессор Мартинез умел рассказывать о сложных вещах простым и понятным языком. Он словно оживлял электротехнику, превращая её в увлекательное приключение.

Когда лекция подошла к концу и прозвенел звонок, я даже немного расстроилась.

– Удачной вам поездки, ребята, – широко и по-доброму улыбнулся милый старичок.

– Спасибо, профессор, – ответила Хлоя и шуточно добавила: – А вам удачно отдохнуть от надоедливых нас!

– О, не говори глупостей, Хлоя, – нахмурился профессор, из-за чего складок на его лбу стало ещё больше, чем было до этого. – Я люблю всех своих умных и великолепных студентов.

Студенты начали покидать аудиторию за профессором, а я случайно уронила ручку. Та предательски покатилась под соседний ряд парт, заставляя меня нагнуться, чтобы её достать. И вот тогда, сквозь узкий просвет между сиденьями, я увидела, как Эйс, до этого казавшийся абсолютно апатичным, вдруг оживился.

Он достал из кармана джинсов небольшой пластиковый флакончик. Присмотревшись, я поняла, что это таблетки. Он небрежно высыпал несколько штук в руку, запрокинул голову и закинул их в рот, после чего запил водой из бутылки, стоявшей у него под партой. Проглотив всё, он быстро спрятал флакончик обратно в карман.

Любопытство кольнуло меня, словно разряд статического электричества. Меня так удивило это. Потому что я никогда прежде не видела, чтобы он что-то принимал. Тем более, так быстро, будто пытался скрыть сам факт принятия каких-то таблеток.

Неужели превосходный отличник, спортсмен и всеобщий любимчик подсел на экстази¹⁰? Это первое, что пришло мне в голову. Не для кого никогда не было секретом, что некоторые «плохие парни» универа любят побаловать себя подобными штуками. Некоторые даже вполне открыто курят травку. Джордан – один из таких. Ещё этим славится братство «Альфа Ро Райот».

Я знаю, что должна просто оставить это при себе. В конце концов, мы с Эйсом ненавидим друг друга. У нас постоянные стычки, колкие комментарии и вечная конкуренция. Но это всё же не помешало интересу грызть меня изнутри.

Когда я всё же взяла ручку и выпрямилась, Эйс, уже вышедший из-за парты, вздрогнул, словно не ожидал меня увидеть. А я поняла, что в аудитории остались мы вдвоём.

– Ты здесь? – удивился он. Затем покачал головой, как будто в голове твердил себе: «Зачем ты с ней разговариваешь?» – Впрочем, неважно.

Он развернулся. А я молча наблюдала за тем, как он крепче сжал бутылку с водой в руке и двинулся к двери. А потом и вышел, оставив меня стоять одну.

И что это, чёрт возьми, было?

* * *

После занятий Фелисити предложила подвезти меня до её дома на её «Кия Форте», избавив от необходимости искать транспорт. Конечно, я охотно согласилась.

Квартира её родителей находилась в двадцати минутах езды от университета, в тихом районе, ближе к заснеженным предгорьям Бриджер Моунтэйнс, для семей с достатком, где сугробы аккуратно убраны, а дома дышат спокойствием и благополучием. Неприятный укол стыда пронзил меня при мысли о том, что Фелисити могла бы когда-нибудь увидеть мой район, с его вечной суетой, заваленными грязным снегом тротуарами и проходящими мимо частенько пьяницами и наркоманами. Едва ли ей понравится. И вполне возможно, она сочтёт своим долгом упомянуть это в своей газетёнке. Для забавы.

– Чувствуй себя как дома, – сказала Фелисити, толкнув дверь и пропуская меня внутрь.

В нос ударил освежающий аромат чистоты, смешанный с тёплым запахом корицы, ванили и травяного чая. Полы как будто вымыли совсем недавно, а может, это просто ощущение от безупречного порядка. Я, немного смущаясь, сняла кеды у порога, боясь оставить на глянцевом паркете хоть малейший след.

В интерьере преобладали спокойные тона: стены выкрашены в бежевый, а мебель выполнена из тёмного дерева. На полу лежал большой ковер с узорами. Мягкий свет струился из нескольких источников: торшер с абажуром из кремовой ткани, настольная лампа с бронзовым основанием и камин. А ещё тут было много зелени: растения в горшках. За окном виднелись огоньки соседних домов, мерцающие сквозь падающий снег. Пройдя дальше, я заметила письменный стол у окна, заваленный книгами и бумагами. На нём же покоилась старомодная пишущая машинка, с которой, казалось, еще Хемингуэй мог бы работать. Рядом стояла кружка с остывшим чаем и стопка исписанных блокнотов Moleskine. На столе лежал старый вязанный шарф.

– Это рабочее место папы, – пояснила Фелисити, заметив мой пристальный взгляд. – Он пишет книгу.

– О, круто, – только и смогла выдавить я, стараясь не слишком явно разглядывать окружающую обстановку.

На стене висели несколько чёрно-белых фотографий в рамках: заснеженные горные пейзажи Монтаны, старые фотографии семьи, где все одеты в тёплую зимнюю одежду, портрет писателя в молодости, кутающегося в шарф. Всё это выглядело так… правильно и гармонично, как будто сошло со страниц рождественской открытки.

Фелисити тем временем бросила сумку на диван из светлой кожи, на котором лежал тёплый шерстяной плед с клетчатым узором, и направилась вглубь квартиры. В целом, она казалась просторной и очень светлой.

У нас всё иначе. В гостиной мало окон, поэтому в пасмурную погоду в комнате всегда сумрачно. Даже лампочки не спасают, да и те вечно перегорают. А зимой так вообще тоска смертная.

– Ну что, – раздалось из-за двери, и я обернулась, увидев Фелисити в белом кружевном фартуке, украшенном вышивкой с цветами лаванды. – Я готова печь. Идём?

Я кивнула и последовала за ней, ныряя в уютную и просторную кухню, где пахло корицей, горячим шоколадом и травами. На подоконнике стоял маленький рождественский венок.

– С чего начнём? – весело спросила Фелисити, засучив рукава.

Я слегка замялась, делая вид, что вспоминаю рецепт, хотя давно знала его наизусть.

– Мы будем печь шоколадное печенье с морской солью, – наконец произнесла я, стараясь говорить как можно более небрежно.

Глаза Фелисити расширились.

– С морской солью? Звучит немного… необычно. Ты уверена, что это хорошая идея?

– Согласна, звучит отвратно, но это любимое печенье Эйса. А у него отстойный вкус.

Лицо Фелисити смягчилось. Она с сомнением посмотрела на меня, а потом по моей указке принялась раскладывать продукты, пока я мыла руки с мылом и одновременно любовалась интерьером.

– Ну вот и всё, – пробормотала она. – Надеюсь, это сработает.

Я молча кивнула. И мы принялись за дело.

Я взяла на себя роль шеф-повара, а Фелисити —помощницы. Она старательно отмеряла ингредиенты, взбивала масло с сахаром и вымешивала тесто, как я ей велела. Я наблюдала за ней, давая советы и подсказки.

Пока мы возились с тестом, я рассказывала Фелисити о тонкостях приготовления этого печенья. О том, как важно использовать качественный шоколад, как правильно отмерять соль и как долго выпекать печенье, чтобы оно получилось мягким внутри и хрустящим снаружи.

Этому я научилась у Эйса. Да, такое тоже бывает.

– Главное – не пересушить, – подчеркнула я. – Оно должно оставаться немного влажным внутри. Это его изюминка.

Постепенно кухня наполнилась восхитительным ароматом топлёного масла, шоколада и ванили. Мы раскатали тесто и вырезали из него маленькие кружочки, которые аккуратно разложили на противне, застеленном пергаментной бумагой. Затем Фелисити посыпала каждое печенье щепоткой морской соли.

– Теперь в духовку, – скомандовала я. – На десять-двенадцать минут. И не забудь поставить таймер.

Мы обе замерли, глядя на духовку, словно там происходило что-то магическое. Напряжение повисло в воздухе.

Пока печенье выпекалось, Фелисити оперлась на «островок» и вытерла ладонью лоб, оставив небольшие полосы от муки.

– Так что за история связана с этим печеньем у Эйса? Ты говорила, что расскажешь.

Едва она упомянула Эйса, как я вспомнила о его странном поведении в аудитории. А потом постаралась не зацикливаться на этом, потому что мне нет никакого до него дела.

Я невольно поморщила нос. Мне было неприятно каждый раз, когда я вспоминала былые времена. Прошло всего пару лет, но ощущались они как вечность. Словно мы с Эйсом были врагами всю жизнь. Будто я ненавидела его уже вечность.

– Если честно, – произнесла я, – мне не хочется об этом говорить.

Фелисити нахмурилась.

– Почему?

– Потому что… – Я решила выдумать что-то в пользу Эйса, чтобы отвлечь Фелисити, поэтому в следующую секунду уверенно продолжила: – Эта история слишком личная для него… А я не из тех, кто треплется о личном других людей.

Тогда Фелисити вздохнула в разочаровании. У неё не было никакой солидарности со мной. Я знаю, окажись она в такой ситуации, обязательно проболталась бы всему универу и выдала каждое слово, которое услышала.

– И ты думаешь, это печенье действительно поможет? – спросила она с надеждой в голосе.

– Скажу так: в данном случае, печенье – проявление заботы. Эйсу будет приятно, что ты о нём заботишься. И что ты постаралась сделать для него что-то особенное. Потому что не каждый любит печенье с солью.

Спустя некоторое время раздался звонок таймера. Мы обе подскочили и бросились к духовке. Аккуратно достали противень с печеньем и переложили их на решётку, чтобы они остыли. Запах шоколада заполнил всю кухню.

Фелисити наклонилась к угощению и принялась внимательно вглядываться в него, словно изучала что-то под микроскопом.

– Печенье с солью, – сказала она. – Интересное сочетание. Но самое главное, чтобы оно понравилось ему, верно?

– Ага. А оно ему понравится, уж поверь.

Она улыбнулась и открыла ящик, чтобы достать из него небольшой пластиковый контейнер. Хотела уже поместить внутрь печенье, но я перехватила её руку.

– Пусть сперва остынут. А то превратятся в липкую шоколадную массу, прилипшую к пластику… Эстетика важна. Надо, чтобы он увидел всю их красоту, прежде чем попробовать.

Фелисити послушно поставила контейнер обратно в ящик.

– Хорошо, шеф, как скажешь, – сказала она, шутливо отдавая честь.

Мы обе уселись за кухонный стол. В воздухе всё ещё витал восхитительный аромат, который щекотал ноздри и разжигал аппетит. Фелисити предложила горячий шоколад, а я не отказалась. Идеальный напиток для зимы.

Наконец, когда печенье вскоре остыло достаточно, чтобы его можно было брать в руки, мы аккуратно переложили его в контейнер. Каждое было идеально круглым, с трещинками на поверхности, посыпанное крупной морской солью, которая поблёскивала на свету.

– Я скажу спасибо, если это сработает, и Эйс улыбнётся, – произнесла Фелисити.

– Не понимаю, зачем тебе это нужно, – честно ответила я. – Он пригласил тебя лететь с ним в паре… Может, ты ему уже нравишься?

– Нет, если он не сказал этого напрямую.