Край полуразрушенного городка, где уже почти не ходили даже разведчики, представлял собой обломки древних колоннад, поросших гниловатым мхом, и изломанные каменные головы идолов, чьи лица давно стерлись под ветром и временем. Небо здесь казалось густым, тёмно-синим даже днём, как будто само пространство было утяжелено. Магическая плотность была такой, что воздух гудел. Сюда приходили либо глупцы, либо очень отчаянные искатели удачи.

Одним из таких был младший боевой практик Академии Кровавого Нефрита – юноша по имени Ха Минсо, чья амбиция давно опережала его опыт. В этот раз он искал редкие травы. Или хотя бы хоть какие-то артефакты прошлого, забытые в тенях заброшенных стен. Он знал, что его не хватятся до самого вечера, и что основное испытание начнётся только завтра. Он думал, что сможет сделать первый шаг к славе в одиночку. Но… Он очень ошибся.

Когда он подошёл к полуразрушенному алтарю, из которого торчал расколотый обелиск с выжженными рунами, что давно перестали светиться, он почувствовал резкое давление. Словно кто-то стоял за его спиной. Он резко развернулся… Но за его спиной никого не было. Он хотел отступить, но в тот самый момент время… Будто остановилось. Все звуки исчезли. Даже его собственные шаги не было слышно. И тогда он услышал голос. Он не прозвучал в ушах. Он возник прямо в груди, в сознании, в разуме – в глубокой, внутренней тьме.

“Ты пришёл раньше, чем следовало, смертный.” – Этот голос был мягким. Обволакивающим. Но за этой мягкостью была абсолютная сила, и ледяное спокойствие, как у существа, которому никуда не нужно спешить. Слова звучали, как эхо в колодце, уходящем в бесконечность.

“Зачем ты сюда пришёл? Чтобы найти кость? Камень? Или… силу?”

Услышав такое предположение, Минсо отшатнулся, вскинул руку, готовясь призвать заклинание защиты, но его тело не слушалось. Он стоял, застыв, словно марионетка, чьи нити захватил невидимый кукловод.

– Кто… ты?! – Глухо прохрипел он, но голос прозвучал внутри, как будто он сам спросил себя.

“Я – тень среди теней. Я – тот, кто не был изгнан, потому что никогда не приходил. Я – Ван Ён-ир. И я смотрю.”

В этот миг всё пространство перед глазами Минсо резко исказилось. Алтарь исчез, земля под ногами растворилась, и он, сам того не осознавая, вдруг оказался на коленях, посреди чёрного холма, где вместо неба была живая ткань, переливающаяся демоническими письменами. И теперь перед ним возвышался силуэт того, в чью ловушку он попал. Высокий, тонкий, почти прозрачный, но с глазами, в которых клубился внутренний космос, состоящий из боли, памяти и древнего огня.

“Они идут. Старейшины, бойцы, избранные. Думают, что смогут прикоснуться к Сердцу Бога, не расплатившись душой.” – Услышав такое, Минсо задрожал буквально всем своим телом. Его била очень крупная нервная дрожь. И это была единственная реакция его организма. Ведь, подавленный силой того, кто поймал его, он не мог ни закричать, ни закрыть глаза. Без разрешения того, кто был в этом месте истинных хозяином.

“Ты – никто. Песчинка. Но теперь ты – метка. Через тебя я буду слышать. Смотреть. Ты – первый глаз в их рядах.”

И с этими словами на лбу Минсо зажглась крошечная руна, которую он сам не мог ни видеть, ни почувствовать. Но она уже была внутри – и князь Ван Ён-ир теперь мог в любое мгновение видеть происходящее с ним рядом прямо через его собственный разум.

“Когда Гробница раскроется… Я буду ждать. И заберу не только то, что они найдут. Но и тех, кто посмеет унести это наружу.”

И следующее, что услышал Минсо – свой собственный вопль, но уже в реальном мире. Он упал навзничь на землю у этого поддельного обелиска, захрипев захлёбываясь пеной, выдирая ломающимися ногтями мох из трещин камня. Он не знал, сколько прошло времени. Но он знал одно… Теперь князь Ван Ён-ир не просто наблюдал. Он уже проник в умы людей. И он играет в долгую и какую-то непонятную игру… Он даже не видел того, что ему, как какую-то подачку, подбросили пару ценных камней, и несколько корней редких растений. Видимо, именно для того, чтобы он не возвращался к межмировому порталу с пустыми руками? Но это уже не имело значения. Как для его нового хозяина, так и для самого молодого адепта магической школы, который теперь был всего лишь бесправным исполнителем чужой воли…

…………

Под вечер камни Портальной площади начали дышать особым напряжением. Тёмно-багровое Солнце клонилось к горизонту, оставляя на древнем каменном основании затяжные тени, будто изломанные пальцы неведомого существа. Ветер, прежде наполнявший городок пылью и звоном флагов, теперь стих. Даже голос караванных торговцев звучал приглушённо. Казалось, само пространство застыло в ожидании.

На краю площади, за спинами двух старейшин – Кима Ёнхвана и Чхве Дэхуна, – собрались представители нескольких школ и кланов. Среди них были и мудрые наставники, и исполненные тревоги младшие воины, и те, кто отвечал за учёт бойцов. У каждого в руках сейчас были зажаты свитки со списками, на которых уже начали появляться мелкие, но жутко важные пометки: “Не вернулся”.

Первым из тумана, что окружал территорию городка вокруг портала, вышел отряд из трёх человек. Хотя… Вышел… Было бы говорить слишком наивно. Скорее, они выползли, чем вступили на территорию городка. Один шел с сильно рассечённым плечом и обожжённой щекой, другой – поддерживал раненого товарища, у которого из груди сочилась густая чёрная кровь, явно от контакта с ядовитым демоническим оружием. Их глаза были пустыми, как глаза тех, кто видел нечто, что не смог объяснить даже себе. Они не говорили. Только молча опустились у ближайших ящиков, и один из них выдохнул:

– Мы… Только втроём… Остальные… Там… Остались…

Затем, с интервалом в полчаса, появились ещё две группы. В каждой – едва по двое. Одна – была вообще безоружна. Их мечи, по их же словам, были разъедены кислотой, появившейся из воздуха в ловушке. Другая – ослеплена светом, который “вспыхнул из самого неба”, как выразился один из выживших, “словно кто-то раскрыл глаз мёртвого Бога”.

И каждый, кто возвращался, уже не был самим собой. Молчаливые, измождённые, многие с ранами, которые не могли быть вызваны ничем человеческим. Один из бойцов, покрытый чёрными трещинами по шее, шептал что-то на мёртвом языке, пока целитель не влил ему прямо в рот зелье сна.

Наблюдая за всем этим, Старейшины сект стояли молча. Ким стоял с каменным лицом, а его сильные ладони были заложены за спиной, но пальцы – были сцеплены между собой так крепко, что аж побелели. Чхве слегка щурился, наблюдая не за ранеными, а за реакцией окружающих. Потом он тихо сказал:

– Это уже четвёртая группа. И все – не больше трети состава. В лучшем случае…

– В прошлом году потери были две из десяти. Сейчас – семь. И это только начало… – В тон ему хрипло произнёс Ким.

И сейчас они уже оба понимали, что что-то пошло не так. И это самое "что-то" могло быть связано не только с Гробницей, не только с ловушками и опасностями на пути к ней, и в ней самой. Судя по всему, что-то… Ждёт… Но самым страшным было молчание демонов. Отряды демонов, что днём всё ещё стояли на возвышенностях к юго-западу, не предприняли ни одной атаки. Их фигуры по-прежнему стояли, как тотемы войны, в броне, украшенной знаками принадлежности к определённым кланам Нижнего мира, с алыми глазами, наблюдающими за портальной площадью.

– Почему они не добивают наших раненых? – Спросил кто-то из младших наставников сект. – Раньше они использовали любую возможность, чтобы прорвать фронт. Сейчас… они просто стоят.

Ким даже не обернулся:

– Они ждут не крови. Они ждут… кого-то… Или чего-то…

– Ты думаешь – "того самого"?

– Или тех, кто вернётся с чем-то, за чем они пришли.

Вокруг становилось всё тише. Даже лекари уже говорили шёпотом. На лицах бойцов и старейшин читалось одно и то же выражение. Усталость… Боль… Но главное – это было всё больше растущее предчувствие беды. И с каждой минутой, когда очередной отряд не возвращался, это предчувствие становилось почти невыносимым. Потому что чем дольше отсутствуют сильнейшие бойцы, тем выше вероятность, что они столкнулись с тем, что не должны были находить. Или – с тем, что давно должно было остаться погребённым.

Вечер уже полностью вступил в свои права. Каменная площадь, растрескавшаяся от времени, казалась остывшим телом исполина, а возвышающиеся над ней резные столбы Портала темнели, будто две клыкастые башни, что сторожат врата в ад. Торговцы замолкли. Бойцы сект и школ сбились в группы. В воздухе пахло кровью, зельями и паникой, которую никто не называл вслух.

И вот, когда уже казалось, что новых выживших ждать не приходится. Маги у портала что-то почувствовали. Какое-то странное присутствие. Поэтому они напряглись, накладывая дополнительные защитные круги. Ждать им пришлось не долго. Из мрачного тумана Нижнего мира, который из-за заходящего солнца уже стал напоминать какую-то вязкую жиду, сначала появилась тень. Большая… Неустойчивая… Словно за ней шёл кто-то, кому не подчинялось само пространство. Потом – вышел он. Один.

Его звали Пэк Джунхо, он был достаточно молодым мастером, или как таких бойцов здесь именовали – Доу Ши, из секты Пылающего Дракона. Этот человек, не смотря на свой возраст, уже был известен как опытный боец, что никогда не отступал. Но сейчас… На нём был разорванный доспех, на левой руке не хватало предплечья – его обугленный остаток был перевязан золотыми нитями, характерными для артефактов исцеления высшего порядка. Но всё это было ничто по сравнению с печатью, что, слегка помигивая, горела на его груди сквозь разорванную одежду. Это была… Печать Гробницы… Той самой, которую все так старательно искали…

Резкая, острая, похожая на божественный шрам, врезанный прямо в кость. От неё шло свечение – не белое, не красное, но нечто глубоко серое, как тень, что может убивать свет. Он не упал. Не пошатнулся. Он прошёл через ворота портального города напрямую, как будто вырвался из преисподней, и не сказал ни слова, пока не дошёл до центра площади. Там, посреди камней, он встал, опустил свой единственный меч, всё ещё зажатый в уцелевшей руке, в землю – и только потом заговорил. И голос его зазвучал в окружающей его тишине, как удар колокола. Без ярости – но с таким весом, что даже воздух задрожал.

– Мы потеряли шестнадцать. Из двадцати. И погибли они не от ловушек. Не от демонов. А от тех, кто был с нами.

При этих словах, больше напоминающих полноценное обвинение, Старейшины сект резко встрепенулись. Наставники шагнули ближе. Караванщики растерянно замерли.

– Двое… из нас. Боец по имени Тхэ Гим Ён из секты Тени Кровавой Луны и девушка Соль Хва из секты Пяти Пиков Бессмертных. Они… Знали. Знали, где находятся врата в Гробницу. И чтобы отвлечь стражей входа, они спровоцировали бой, втянув туда нас всех.

– А потом… В самый разгар битвы со стражами… Они исчезли. Проскользнули внутрь, словно уже давно выучили путь. А может… Им кто-то помог… К тому же, с ними был и один из высших демонов. Маг. Сильный. Мы даже видели, как он открыл им проход через тайную тропу, чтобы обойти полчище тварей, что охраняли гробницу.

Закончив говорить, он медленно повернулся к старейшинам. В этот момент все взгляды – и бойцов, и учителей, и даже прохожих – были прикованы к его лицу. Оно было искажено не страданием. Не мукой от полученных ран. А именно пылающей жаждой справедливости.

– Я не прошу суда. Я не дам суду решать, что делать с предателями. Я прошу лишь одно… Не мешайте мне. Эти двое знали, что делают. Они убили нас. Не своими руками – но с тем же результатом. Может они думали, что выживут, спрятавшись в тени чужой бойни? Но Гробница отметила меня. И теперь я знаю, куда они пошли. И знаю, как найти их.

При таком упоминании воздействия того самого легендарного места, старейшина Ким Ёнхван резко шагнул ближе, и медленно склонил голову на бок:

– Ты уверен, что ты… чист? Что печать не повредила твой разум?

Джунхо медленно и даже устало поднял взгляд на стоявшего перед ним старейшину. В его глазах не было ни огня, ни тьмы. Только кристально чистое понимание подобных опасений.