Ксения Крейцер: Темная порода. Восход теней

© Крейцер К., текст, 2025

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

* * *

Пролог

Волны раз за разом захлестывали его с головой, закручивали и сбивали с направления, и без того призрачного, выбранного в момент, когда очередная вспышка молнии на пару мгновений разгоняла слепую и холодную тьму вокруг. Он выныривал, отплевывался от горько-соленой морской воды, что душила, рвалась в легкие вместе с каждым судорожным вдохом да застилала глаза, – и изо всех сил плыл к суше, на которую благочестивый человек ступать никак не должен. Он очень хотел жить.

Шторм налетел не внезапно. Красный закат, рваные облака, барашки на воде да предчувствие доброго моряка кричали «брось якорь в Олте, поклонись Светозарным, пережди», но капитан повел перегруженную шхуну в ночь – в Лаумину ночь! – мимо скал Сорина, посмеиваясь над торильцем, помрачневшим и доставшим оберег с вышивкой в виде расколотого надвое солнца. Повеселился, глупец!

За раскатами грома слышались крики команды – тех, кто тоже уцелел, когда буря перевернула и потопила шхуну, – но слышались все реже: или парни догадывались, что надо спасаться самим, и переставали искать остальных, или течения, куда более опасные, чем скалы Сорина, все же делали свое черное дело. Торильца, на самом деле, это не заботило – добраться бы до берега, туда, где удалось разглядеть сполохи света.

Море швырнуло его на гальку, знатно выручив, – своих сил плыть уже не оставалось. Он приник к камням, отдышался и, с трудом поднявшись, дрожа и покачиваясь, двинулся в грот, по стенам которого плясали тени от рыбацкого костра, так удачно ставшего ориентиром в темноте.

Торилец едва не вскрикнул, когда среди десятков огней увидел людей, бьющих поклоны перед статуей, вырезанной из черного дерева. Ужас перекрутил все внутри.

Мужчины, женщины – даже малое дитя, девочка! – чествовали здесь Темную сестру, звали ее, молили проснуться. Разноголосье сливалось в единую литанию, пряный дым от горящих душистых трав наполнял пещеру, смешивался с запахами соли и водорослей, кружа голову и дурманя, заставляя просто стоять и смотреть, вместо того чтобы нестись как можно дальше от проклятого места.

Ему показалось, что вот-вот изваяние шевельнется, оживет, блеснет глазами. А в следующее мгновение землю встряхнуло, со сводов грота посыпалась каменная крошка, стена за спиной статуи пошла трещинами и явила из себя тень, сотканную из самой ночной мглы.

Нечестивцы восхищенно заохали, пали ниц, а потом один за другим стали обращаться в иссохших мертвецов, когда тень пронеслась через них, попеременно даря объятия каждому. Настала очередь оторопевшей девочки. Тень ринулась к ней, отмахнувшись от молнии, брошенной рыжеволосым мужчиной, последним уцелевшим, и пропала из виду. Девочка осела наземь.

Торилец рванулся прочь из грота.

«Лаума проснулась! Лаума! Охраните, Светозарные!» – билось у него в голове, когда он бросался обратно в море.

1. Небесное княжество

Торговец прорывался через растекшуюся по горийскому базару толпу, расталкивая людей локтями и опрокинув на ходу пару прилавков.

Вслед ему неслись возмущенные возгласы, под ноги валились булки и корнеплоды, выпотрошенная рыба, на которой он поскользнулся и едва удержался от падения, да расписные котелки местного умельца, с надрывным звоном покатившиеся по камням мостовой.

Он перемахивал через препятствия, лихо протискивался сквозь сутолоку, но все равно не мог ни затеряться, ни оторваться от преследователей, отчего грязно ругался каждый раз, когда оборачивался.

Три Небесных мага двигались за ним по пятам, загоняли, как дичь на охоте, зажимали в кольцо. Чем обернется, если его поймают, Борс – тот, кто звался торговцем последние два дня, – боялся даже думать.

Будь рядом его напарница-ведьма, он трусил бы меньше – против тройки Небесных Калибе, конечно, не выстоять, но кровь бы она им попортила и отход прикрыла. Да только сегодня у Калибы своя задача, а у Борса – своя. И если ведьма сейчас поднималась по Небесной лестнице и имела все шансы исполнить задуманное, то Борс свою игру бездарно провалил. Наследил, да сам даже не понял где. Будто зеленый орденский ученик, а не повидавший жизнь Тихий.

– Ты что творишь, йодас тебя побери! – дорогу перегородил рослый мужик с окладистой бородой, разодетый и важный – Борс вспомнил, что видел его вчера, когда получал разрешение выйти на ярмарку, и недолго думая двинул ему в ухо, расчищая себе путь. Терять было нечего: едва ли еще когда придется получать дозволительную грамоту от гильдии торговцев Гории.

Мужик такого явно не ожидал: не смог увернуться, потерял равновесие и начал заваливаться набок. Кто-то попытался его поддержать, кто-то отпрянул, Борс же, не теряя времени, бросился в открывшийся в толпе просвет.

Гория выросла из лагеря торговцев, что, вопреки запрету князей, устремились к подножию Небесной лестницы сразу после самопровозглашения княжества магов, отчего застроена была хаотично: за пределами рыночной площади и опоясывающих ее каменных зданий начинались размещенные как попало деревянные дома, бесконечные стройки и вязь из узких улочек между ними. Борс нырнул в ближайший переулок, на счастье оказавшийся безлюдным. Удалось ускориться.

Выходило, что слухи о намерении Мистериса прибрать к рукам и остальные земли Лиха, а не только Черногорье, не врали. Горию, по крайней мере, магики теперь защищали как свои владения. А Борс с Калибой еще посмеивались над теми незадачливыми шпионами, которые, возвратившись к магистру Антосу с пустыми руками, изо всех сил оправдывались и клялись, что работать здесь стало невозможно.

Теперь было не смешно.

* * *

Вид Небесной лестницы заставил Калибу затаить дыхание.

Она слышала десятки донесений, смотрела зарисовки и вполне представляла, как выглядят эти парящие над туманной пустошью ступени, но все равно растерялась, когда увидела огромные плиты шершавого камня, висящие в воздухе одна над другой без каких-либо креплений. Ступени, удерживаемые одной лишь магией, поднимались в небеса и скрывались в облаках, а простая попытка их сосчитать оборачивалась головокружением.

«Где можно взять столько Силы? Где?» – думала Калиба всю дорогу наверх, и, судя по лицам ее спутников – дородной тетки, бородатого мужика и прыщавого юнца, – вопрос занимал не ее одну. Но если для них это было праздное любопытство, то Калиба действительно жаждала ответов. Таких, какие не стыдно будет принести магистру.

Только ей одной под силу выполнить это задание. Магов среди Тихих раз-два и обчелся, да и те уже вернулись от ступеней Мистериса ни с чем. Калиба так не оплошает, а когда она добудет сведения, которых никто до нее не смог, отец непременно задумается, кто настоящий наследник и продолжатель дела – Калиба или его доходяга-сынок.

Лестница заканчивалась широкой площадкой, окутанной туманом, еще более плотным, чем тот, что клубился внизу. В центре возвышалась статуя в полтора человеческих роста, вырезанная из белого камня. Калиба уже знала, что это такое, и просто рассматривала создание, в очередной раз удивляясь тому, сколько у Небесных свободной Силы, в то время как ее спутники дружно охнули, когда голем открыл глаза, полыхнувшие золотом, и оглядел пришедших.

Дальше должны были появиться эмпаты. Пройдешь их – войдешь в Небесное княжество.

Калиба еще раз прокрутила в голове свою легенду. Перебежчица. Штольмская Тихая с Даром, которая желает отречься от прошлого и начать новую жизнь.

Ложью эмпатов не проведешь, но против правды, преподнесенной с умом, оружия нет.

Ждать пришлось долго. Калиба успела обойти площадку кругом с сотню раз, размяться, оглядеть голема со всех сторон и от скуки позаигрывать с пареньком, который так испугался женского внимания, что едва не сбежал обратно вниз, прежде чем из тумана, налившегося жемчужным мерцанием, вышли Небесные.

Их было четверо: две совсем молоденькие девушки, мужчина, совершенно седой, хоть и нестарый, и женщина, за которую сразу зацепился взгляд. Редкое сочетание холодной и одновременно чувственной красоты: полные губы и точеное лицо, уже сбросившее девичью припухлость, но еще не начавшее увядать; глаза, прозревавшие самую душу, и осанка потомственной аристократки делали свою обладательницу весьма эффектной.

Женщина остановилась поодаль, скрестила руки и принялась наблюдать, чуть склонив голову набок. Невысокая и тонкая, затянутая в расшитые шелка и полная Силы настолько, что Калиба на пару мгновений невольно сощурилась, при этом едва погасив желание закрыться еще и рукой. Дама почувствовала ее внимание: вздрогнула, сверкнула глазами, и Калиба ощутила, будто в тело разом впилась тысяча игл.

«Я шпионка, Тихая. И я обладаю Даром. Я хочу начать новую жизнь среди таких же, как я», – Калиба мысленно повторила это с десяток раз, прежде чем ведьма-эмпат потеряла к ней интерес, и иглы отпустили.

– Милость Совета велика, – с придыханием возвестила одна из юных магичек, толстощекая и конопатая, трепетно прижимая к груди медальон-подсолнух. – Все, кто пришел с чистым сердцем, получат в Мистерисе кров, защиту и достойную жизнь!

«А остальные получат…» – продолжила Калиба и тут же себя одернула. Когда рядом эмпаты, стоит помалкивать даже в мыслях.

Девицы тем временем стали подходить, брать каждого за руку, заглядывать в глаза и задавать вопросы. Следом шел седой маг и повторял те же действия. Калиба медленно и глубоко вздохнула, выметая из головы все лишнее.

«Я Тихая. Я обладаю Даром. Я хочу начать новую жизнь среди таких же, как я».

Конопатая приблизилась к Калибе, коснулась ее ладони.

– Откуда ты? Как тебя зовут?

– Я Калиба. Я некоторое время шпионила для штольмского князя, а теперь хочу начать новую жизнь среди своих. Среди вас, – выпалила Калиба на одном дыхании.

Девица неловко отдернула руку и воззрилась на мага. Конопушки начали исчезать на фоне проступившего румянца.

– Из Тихих? – уточнил эмпат у Калибы.

Она кивнула.

– Смотри дальше, все в порядке, – подбодрил мужчина растерявшуюся девушку, уже раскрасневшуюся до кончиков ушей.

Калиба сообразила, что у молодняка здесь что-то вроде испытания. Что ж, все волнуются, тем лучше.

Ученица снова потянулась к ней, всмотрелась в лицо.

– Я хочу начать новую жизнь, – повторила Калиба, натянув самую искреннюю из своих улыбок, – здесь.

– Т-ты убивала? Причиняла боль?

– Лгала, предавала, – продолжила Калиба. – Приходилось.

– Тебе это нравилось?

– Нет.

– Она… Я не чувствую лжи, – пролепетало милое создание.

Седой маг долго глядел на Калибу, потом наконец кивнул.

– Олаф! – окликнула его женщина. В явно бархатном от природы голосе зазвенел металл.

Эмпат развернулся, дама едва заметно покачала головой.

– Ты не можешь войти в Мистерис, – передумал Олаф.

– Какого йодаса?! – Калиба инстинктивно подалась в сторону мужчины, пальцы обожгло готовой сорваться магией.

В следующее мгновение Калиба отлетела на пару ступеней вниз и только каким-то чудом удержалась на лестнице. Путь наверх перегородил голем, глаза которого теперь пылали огнем.

– Уходи! – потребовал эмпат, поравнявшись с големом. – Если до темноты не уберешься за пределы Гории, пожалеешь.

– Вы звали всех, в ком есть искра Дара!

– Кроме паршивых овец, – донеслось уже из-за тумана, который полностью скрыл от Калибы верхнюю ступень.

* * *

Борс бежал, подошвы сапог шлепали по лужам, и Тихий уже не различал: слышит он только свои шаги или маги не растерялись и уже несутся за ним след в след. Он оглядывался – и никого не видел, но топот, слишком громкий для одной пары ног, заставлял его оглядываться снова и снова.