Алена кивнула и убежала. Олег, тоже налив себе кофе, сел рядом с другом.

– Ульяну из реанимации я перевел в палату, – сообщил он Андрею.

– Хорошая новость. В какую? – уточнил Андрей.

– В шестую. Хотел в платную ее определить, но они сейчас все заняты.

Но Андрея шестая палата устраивала куда больше: в отличие от платных, которые размещались в дальнем конце коридора, она была ближе всего к ординаторской. Да и находилась под наблюдением Веры Петровны.

Он допил кофе и поднялся.

– Пойду дальше работать.

Ему нужно было проверить одну свою пациентку, которая так удачно лежала в той же шестой палате.

Ульяна разговаривала с кем-то по телефону, и по ее щеке текла слеза. Андрей на мгновение даже растерялся, не зная, как реагировать. Но тут она опустила руку с телефоном, и Андрей подошел ближе.

– Ульяна?

– Привет. – Она вымученно улыбнулась и поспешно вытерла слезу.

– Привет. Все в порядке? – Андрей чуть нахмурился.

– Да, все нормально, – ответила Ульяна и улыбнулась уже бодрее. – Чувствую себя тоже получше. А ты как?

– Все как всегда, – он, усмехнувшись, пожал плечами.

– Олег сказал, ты сегодня дежуришь в ночь.

– Да, так что буду охранять твой сон.

Эта случайно вырвавшаяся у него фраза вызвала у Ульяны смущенную улыбку. А еще он заметил, что она переоделась в то, что по его просьбе купила Вера Петровна. Халатик в алые маки сидел на Уле несколько мешковато, но ее это ничуть не портило. И на лице у нее наконец появился легкий румянец, а свои светлые волосы она собрала в милый хвостик на затылке. Прошло десять лет, а Ульяна действительно совсем не изменилась. Разве что взгляд. Когда-то он искрился и был открыт миру, а сейчас стал угрюмым и затравленным. И, кажется, дело не только в аварии и гибели мужа. А если учесть, что она охотно переоделась в купленные вещи, родня ее никак не спешила навещать.

– Ой, Андрей Александрович! – окликнула его радостно пациентка. – А я и не заметила вас сразу.

– Как ваша рука, Нина Евгеньевна? – Он повернулся к женщине.

– Да уже лучше! Может, выпишете завтра? – с надеждой спросила она. – Меня Тусенька ждет.

– Я вас выпишу, вы ей снова решите сделать укол, а потом опять вернетесь к нам, – пошутил Андрей.

– Нет, уколов делать не буду больше, муж ее теперь в ветлечебницу возит на эти уколы, – засмеялась Нина Евгеньевна.

– И все равно до пятницы я вас никуда не отпущу, – Андрей был непреклонен.

Нина Евгеньевна тяжко вздохнула, но возражать больше не стала.

– Обед! – громкий голос медсестры прервал все остальные разговоры. В палату въехала тележка, и сразу запахло едой. Желудок Андрея сжался от голода. Все же зря он отказался от обеда.

– Приятного аппетита, – пожелал он пациентам и сказал уже отдельно Ульяне: – Я загляну еще.

И ее ответная улыбка согрела ему сердце.

Но стоило ему выйти в коридор, как его окликнула бывшая жена:

– Лавров, ты сегодня дежуришь ночью?

– Да, а что? – Андрей остановился.

– Отлично, я тоже. Тогда подойду к тебе часов в восемь, есть разговор, – сказала Вита.

– По работе?

– Личное, – она усмехнулась и, развернувшись на каблуках, пошла прочь.

***

– Ну что, попробуете пройтись сама до процедурной, милая? – спросила меня вечером Вера Петровна, которая, к моей радости, сегодня тоже была на ночном дежурстве. – На самом деле надо потихонечку начинать ходить.

– Попробуем. – Я ойкнула, когда при первом же движении в шов стрельнуло болью.

– Ничего, – медсестра меня поддержала за талию, – сейчас снимут дренаж, станет легче.

Весь путь до процедурного кабинета Вера Петровна шла рядом, страхуя меня. Андрей предупредительно открыл перед нами дверь и уже сам помог дойти до кушетки.

– Как самочувствие? – спросил он. – Вижу, уже ходишь – это хорошо.

– Да вот, решилась первый раз, – я усмехнулась и непроизвольно схватила его за руку, когда попыталась лечь.

Он тут же подхватил меня, придерживая и позволяя опуститься плавно.

– Последние исследования говорят, что после операций пациенту нужно как можно раньше начинать ходить, по возможности, конечно. Это способствует более быстрой реабилитации и восстановлению, так что ты все делаешь правильно. – Андрей улыбнулся мне и обратился уже к медсестре: – Вера Петровна, антисептик, будьте добры.

– Когда успели использовать весь хлоргексидин? – ворчливо произнесла та, исследуя шкафчик с препаратами. – Осталось почти на дне.

– Мне хватит, – отозвался Андрей.

– Тогда держите, а я пойду схожу на склад, а то не дело это. – И Вера Петровна оставила нас одних.

Пока они решали вопрос с антисептиком, я успела расстегнуть халат и приподнять подол сорочки, открывая живот.

– Сейчас может быть немного больно, но это быстро, – предупредил Андрей.

– Думаю, не больнее, чем было сразу после операции. – Я сделала глубокий вдох, а потом, когда Андрей четким движением выдернул дренаж, с шумом выдохнула.

– Все, теперь все. – Андрей прижал оставшуюся ранку тампоном с антисептиком. – Очень больно?

– Терпимо. – Я чуть улыбнулась.

Он кивнул и стал осторожно обрабатывать шов вокруг. Его пальцы едва касались моей кожи, но я вдруг почувствовала легкое волнение и мурашки по всему телу. Такое неуместное странное, но приятное ощущение. Я закрыла глаза, чтобы справиться со всем этим недоразумением.

– Больно? – тут же среагировал Андрей.

– Нет-нет, – поспешила заверить я. – Просто… устала…

– Я уже заканчиваю, осталось совсем немного. – Он все так же аккуратно заклеил шов широким послеоперационным пластырем.

– Андрей. – В дверь неожиданно заглянула та самая гинеколог, что осматривала меня.

«И его бывшая жена», – всплыло в памяти. Я поспешно одернула сорочку.

– О, прости, ты занят, – увидела она меня и тут же отвела взгляд. – Подожду в коридоре.

Лицо Андрея при этом осталось бесстрастным.

– Осторожно, не торопись. – Он помог мне подняться, а тут и Вера Петровна вернулась.

– Вы уже так быстро справились. – Она поставила несколько бутылок с антисептиком в шкафчик и подошла ко мне. – Давайте руку, милая. Ну как, легче немного стало?

– Кажется, да. – Я посмотрела на Андрея. – До завтра.

– Спокойной ночи. – Он выглядел уже слегка рассеянным, словно ушел в свои мысли.

Мы вышли из процедурной все вместе, и Андрей остановился около жены, которая прислонилась к стене, ожидая его.

– Что за разговор? – тихо спросил он.

Я, держась одной рукой за стену, второй – за Веру Петровну, медленно двинулась к своей палате, но их приглушенные голоса все же долетали до моего слуха.

– У папы юбилей, он хочет видеть тебя на нем, – ответила Андрею жена. – Придешь? В субботу.

– Не думаю, что это будет уместно.

– И все же? Он просил пригласить тебя. Ты же знаешь, как папа к тебе относится. Ну что тебе стоит? Посидишь немного за столом и уйдешь. Обещаю, никаких разговоров о нашем разводе не будет.

Я услышала, как Андрей вздохнул.

– Я посмотрю свое расписание, – это было последнее, что различила я, прежде чем вошла в свою палату.

Глава 5

Нина Евгеньевна радовалась как ребенок. Она стояла у окна и махала своему мужу. Сегодня ее наконец выписывали, и муж пришел встречать ее вместе с Тусенькой. Тусенька оказалась премилой таксой, которая так же радостно скакала вокруг хозяина и виляла хвостиком.

Рядом с Ниной Евгеньевной в кресле-каталке сидела, облокотившись о подоконник, девушка Настя и тоже с улыбкой наблюдала за Тусей.

Прошло три дня, как мы делили с ними одну палату, и за это время успели даже подружиться и обменяться номера телефонов. Вечерами Нина Евгеньевна втихую доставала кипятильник и делала всем нам чай, Настя открывала очередную шоколадку или пачку вафель, которые ей нескончаемым потоком несли родственники, и мы болтали обо всем на свете, пока не приходила медсестра и не напоминала об отбое. Мне казалось, что за эти три дня я получила приятного общения и участия столько, сколько не получала за последние три года, а может, и больше. А ведь была еще медсестра Вера Петровна, которая не переставала проявлять свою бескорыстную заботу, ну и, конечно, Олег с Андреем с их поддержкой и позитивным настроем. Иногда казалось, что я попала в какую-то другую реальность, где все живее, теплее и ярче.

Я почти не думала о своем муже и его родне, за что, наверное, кто-то мог меня и осудить. Но я не могла выдавливать жалость из сердца, которое онемело и покрылось корочкой льда. Еще мне все реже снились кошмары, и я ловила себя на желании подольше оставаться здесь, в больнице.

– Нина Евгеньевна, выписка готова, – сообщила медсестра, заглянувшая в палату.

– Ох, как замечательно! Как же хорошо! – сразу засуетилась та. – Значит, я могу идти?

– Можете, – улыбнулась медсестра. – Все рекомендации Андрей Александрович вам написал. И не забудьте в понедельник показаться своему хирургу по месту прописки.

– Не забуду, не забуду, – с жаром заверила ее Нина Евгеньевна и повернулась уже к нам с Настей. – Ну что, девочки, давайте прощаться! Хотя нет, не прощаемся, просто говорим «до новой встречи»!

– И при других обстоятельствах, – пошутила Настя.

– Это точно! – засмеялась Нина Евгеньевна и обняла вначале ее, а потом меня. – Поправляйтесь скорее и больше сюда не попадайте. Настя, тебя это в первую очередь касается! Скажи своему жениху, чтобы не гонял, хорошо?

– Хорошо, – заулыбалась девушка.

– Я спущусь с вами, куплю воды в буфете, – сказала я Нине Евгеньевне.

Со вчерашнего дня я начала увеличивать расстояния для хождения, больше не ограничивалась одним отделением стационара и даже удачно «проложила» маршрут до буфета на первом этаже, где уже без посторонней помощи могла купить себе что-нибудь на перекус или попить.

Однако в этот раз у меня далеко уйти не вышло. Я только миновала дежурный пост, направляясь к лифтам, когда дверь одного из них раскрылась, явив мою свекровь и золовку. В это мгновение у меня пропали и дар речи, и, кажется, сердцебиение. А потом я заметила у них большой чемодан, тот самый, который мы с Димой использовали для дальних поездок.

– О, гляньте, а вот и она! – воскликнула свекровь, увидев меня. – Значит, вот так мы болеем? Дефилируем уже по коридорам больницы в коротком халатике?

– Что вы здесь делаете? – я проигнорировала ее выпад в свою сторону. Слишком типично это было для нее.

– Быстро же ты, смотрю, оправилась после операции. По тебе и не скажешь, что она была. – Свекровь поправила траурный платок на голове и поджала губы. Золовка все это время молчала, лениво изучая стены коридора, словно ее это все не касалось.

– Вам шов показать? – холодно уточнила я.

– Упаси бог меня от такого зрелища, будешь из одежек выскакивать перед кем-нибудь другим. – Свекровь скривилась. – Для меня и так уже все ясно. Вот, держи свой чемодан, собрала тут все твои вещички, чтобы ты сама за ними не приезжала. И замки я в квартире сына поменяла, так что не вздумай там появляться. Она больше не твоя.

Я так опешила от этой наглости, что не сразу нашлась как достойно ответить.

– Вы с ума сошли? – выдохнула лишь возмущенно. – Это и моя квартира!

– Не раскатывай губу, ничего от нашей семьи ты не получишь. С чем пришла, с тем и уйдешь, ясно? – выплюнула свекровь.

– Что здесь происходит? – За моей спиной вырос Андрей, а следом за ним и Олег.

И мне стало вдвойне стыдно за эту сцену.

– Женщина, вы кто? – спросил ее Олег, изогнув бровь. – Это вам не базар, а больница. Немедленно покиньте отделение.

– А я и не собиралась здесь задерживаться. – Свекровь со злостью пнула мой чемодан, и тот, падая, раскрылся. Из него прямо на пол посыпались мои скомканные вещи.

Во взгляде свекрови промелькнуло злорадство.