Анна Ланц: Мой личный дракон. Наследие старого маяка

1

– Тесса, у нас для тебя подарок! – Мачеха торжественно качнула вторым подбородком и прищурила глаза.

Сводная сестрица мерзко хихикнула. Не к добру это. Ох, не к добру!

– Ты же не думала, милая, что мы оставим тебя на восемнадцатилетие без подарка? – продолжила мачеха. Она горделиво расправила плечи, оттопырила мизинец, изображая аристократку, и шумно отхлебнула чай.

На самом деле – думала. Я искренне надеялась, что они забудут про мой день рождения, также как в прошлом году. И позапрошлом…

Хотя нет. В позапрошлом они вспомнили о нем спустя три дня и торжественно вручили мне новую швабру и половую тряпку со словами: «Милая, ты у нас такая талантливая… в уборке. Грех было не подарить тебе профессиональный инструмент. Ах да! Начни им пользоваться с кухни. Мыши опять разгрызли мешок с мукой».

– Что за подарок? – я натянула улыбку, гоня от себя неприятное предчувствие, от которого спина покрылась липким потом.

Нет, ей не удастся испортить мне настроение!

Сегодня мне исполнилось восемнадцать, а значит, уже этой осенью я смогу подать документы на зачисление в Академию! Конечно, мачеха останется моим официальным опекуном до двадцати одного, но там, в Академии, ей будет сложнее меня донимать. Осталось потерпеть всего чуть-чуть.

– Все узнаешь вечером. Но имей в виду, у нас будут гости. Поэтому будь добра, сходи на рынок, купи продуктов и займись готовкой. Запеки фазана с инжиром, пожарь телячьи медальоны. На гарнир возьми молодую спаржу и, пожалуй, тыкву. Ах да. Испеки пирог. Какой день рождения без пирога? И не забудь про салаты.

Мои брови устремились на лоб. Это для кого мачеха готова расщедриться на такое пиршество? Явно, не для меня.

Последнее время она каждую медяшку считала. Немалое состояние, которое осталось от отца, за несколько лет растаяло со скоростью кусочка льда в жаркий летний день. Уже даже стали появляться первые долги.

Не могла же сестрица Селеста ходить на свидания дважды в одном платье? Со слов мачехи, не могла.

Пришлось заказывать гардероб у портнихи. Да не просто гардероб, а наряды из заморских дорогих тканей с россыпью натуральных камней и изысканной фурнитурой. На это и ушло все состояние.

И тут такая расточительность на какой-то там ужин…

– А что за гости у нас будут? – осторожно уточнила я.

– Слишком много вопросов, Тесса! – Мачеха недовольно поджала губы, давая понять, что разговор окончен.

– Ну хотя бы сколько их? Гостей? Мне же нужно знать, какой объем порций готовить.

– Один. Гость будет один.

Сестрица снова хихикнула. Я нервно сглотнула. Не нравится мне все это.

Но делать было нечего, и я отправилась на рынок. Там с двумя корзинами в руках, я ловко лавировала между прилавков и лотков.

– Тесса, – пожилая женщина, что продавала домашние яйца и молоко, сочувственно глянула на меня. – У тебя же сегодня день рождения, а ты уже с утра пораньше в делах.

– Да, – я улыбнулась, принимая творог. – Мы вечером ждем гостей.

– Как же ты выросла, Тесса. Стала настоящей красавицей. Отец бы тобой гордился!

Я тяжело вздохнула. Да, уверена, так бы оно и было. Жаль, папа не дожил до этого дня. Я двинулась дальше.

Старушка, которая торговала мясом, вытерла руки о грязный, криво сидящий фартук и завернула мне лучший кусок телятины.

– Медальоны не пересуши, девонька. Маслица чуток, с двух сторон по минутке и в печь. А то будут сухими, как сердце твоей мачехи.

Она хрипло захохотала своей же шутке. Торговки за соседними прилавками понятливо заулыбались. Кто-то сочувственно сунул мне бесплатный пучок розмарина и головку лука.

Через час в корзинах было все, что нужно для ужина: от свежего фазана до меда со сливами для пирога. Вернувшись домой, я не успела отдышаться, когда мачеха уже стояла на пороге кухни, лениво обмахиваясь веером.

– Фазан обязательно должен быть с хрустящей корочкой. Не подсуши! Знаю я тебя! Задумаешься о чем-то, а там уже подгорело.

– Конечно, Вивьен. Все будет в лучшем виде.

– Матушка. Сегодня можешь называть меня матушка. Такой день. Такой день!

Я поморщилась. Называть эту женщину «матушкой», у меня бы язык не повернулся.

– Как я могу, Вивьен, это слишком много чести для меня, – я притворно вздохнула.

– И то, правда! Ладно, давай за работу. Пошевеливайся! К вечеру все должно быть идеально! А я пойду пока подберу букеты на стол. Пожалуй, возьму белые розы. Они отлично будут гармонировать с нашей фарфоровой посудой.

Букеты? Фарфоровая посуда? Кого же мы ждем?

Впрочем, это неважно, кого там опять позвала мачеха, чтобы повысить свой статус в собственных глазах. Мне осталось потерпеть совсем чуть-чуть.

Осенью я сбегу отсюда. Уеду в Академию Судебных Искусств, где обучают будущих защитниц – тех, кто стоит между законом и несправедливостью.

Я мечтала об этом с тех самых пор, как умер отец. Уже целых шесть лет. После его кончины мачеха даже не дала мне времени как следует оплакать его, превратив мою жизнь в служение ей и моей сводной сестре. Она распоряжалась всем: вещами, деньгами и даже мной.

Школа? Нет, это лишнее. Лучше потрать время на готовку и стирку. Новое платье? Ни к чему. На старом всего пять заплат, еще поносишь. Браслет? Ну, и что, что это памятный подарок от отца. Селесте он нужнее. Она вон какая красавица, каждый день на новые свидания бегает. А тебе браслет все равно некуда носить.

Все эти годы я стискивала зубы и жила мечтой о поступление в Академию. Я буду защищать в суде таких же, как я. Девушек, кто оказался в тяжелых жизненных обстоятельствах. Кому некуда идти, и кто терпит притеснения от родственников или даже мужей.

На протяжении долгих лет, после каждого похода на рынок, я откладывала по медяшке. Больше не получалось, мачеха могла бы заметить недостачу. Накопленные деньги я тратила на книги, которые помогали мне подготовиться к экзаменам.

Я читала их ночами, в свете тусклой керосиновой лампы. Конечно, я выучила еще не все. Всевозможных законов, иногда противоречащих друг другу, было так много, а времени так мало. Нужно было что-то оставлять и для сна… Но ничего, у меня впереди еще целых три месяца!

К полудню кухня уже кипела, как вулкан. Фазан был натерт травами и готовился в печи, медальоны скворчали на сковородке, а я, в муке до локтей, месила тесто.

Над ухом время от времени звучали указания мачехи: «не пересоли», «нарезай овощи идеально ровными кусками, мы же не дикари», «укрась салат лепестками роз».

Спорить было бессмысленно, поэтому я молча кивала, мечтая, чтобы этот день быстрее закончился. Ближе к вечеру, когда все блюда были готовы, меня ждал неожиданный сюрприз.

Мачеха протянула мне платье Селесты. Одно из старых, но все же…

– Для ужина, – холодно бросила она. – Тебе должно подойти, хоть ты и худая, как селедка.

Неожиданная «щедрость» меня насторожила. Для чего это все?

В своей комнате я надела наряд и растерянно замерла перед треснувшим зеркалом. Даже не знаю, что меня смутило больше. Ярко-розовый цвет. Декольте, настолько глубокое, что демонстрировало… слишком многое. Или разрез, который шел от бедра.

– Ну и ну, – пробормотала я, стараясь натянуть лиф повыше. – И как Селеста носит подобное?

Признаться, я бы предпочла остаться в своем невзрачном коричневом платье, но уверена, мачеха мне этого не позволит.

– Тесса, милая, спускайся! – донесся голосок Вивьен, по сладости которого я поняла, что таинственный гость уже прибыл. – Мы ждем тебя в обеденном зале.

Я бросила еще один взгляд на свое отражение, предприняла очередную бессмысленную попытку подтянуть лиф повыше и с тяжелым вздохом поплелась вниз.

В обеденном зале за столом, уставленным блюдами, над которыми я целый день корпела, сидели мачеха, сестрица, и… он.

Старик. Сухощавый, с бледной кожей, похожей на пергамент. Его редкие седые волосы были зачесаны назад чем-то жирным, а пальцы – костлявые, с множеством перстней, – сцеплены на трости, с ручкой в виде змеи.

Лицо старика казалось спокойным, почти безмятежным… если бы не глаза. Они блестели, как у ястреба, заметившего мышь. Мышью, разумеется, была я.

– Тесса, познакомься, это господин Вориан Лаур. – С фальшивым воодушевлением прощебетала мачеха. – Уважаемый человек, хозяин стекольных мастерских, а также кукурузных плантаций. Он… заинтересовался нашей скромной семьей.

Я сжалась. Имя Вориана Лаура знали все. Человек с состоянием, растущим быстрее его кукурузы в жаркий летний день. Его обвиняли в жестоком обращении с работниками и в исчезновении служанок, которых так никто и не нашел. А, может, не искал?

– Очаровательно, – произнес старик. Его голос скрипел, как ржавое колесо. При этом он рассматривал меня, не скрываясь: от туфель до ключиц и обратно. Как товар на рынке. – Даже лучше, чем я представлял.

Он что меня представлял? Внутри все похолодело.

– Садись, милая, – ласково продолжила мачеха, указывая на стул рядом со стариком. – Только посмотри, какой ужин мы приготовили к твоему восемнадцатилетию!

На ватных ногах я поплелась к стулу, не смея ослушаться.

– Ах, Вориан, вы, как всегда, выглядите великолепно. Годы вас не берут. – Мурлыкала мачеха, разрезая птицу. – Слышала, дела идут в гору.

– О да, – лениво протянул старик, откидываясь на спинку стула, прихватив бокал вина. – Плантации растут как на дрожжах. Только в прошлом месяце приобрел еще три участка. Кукуруза, знаете ли, нынче как золото. А если правильно продавать – то и стабильнее.

– Прекрасно! Просто прекрасно! – кивала мачеха.

– Да, работа не отпускает. Еще новый цех открываю, на сто рабочих. Вот только найди бы их. Работники бегут как крысы.

– Ох, и не говорите! Люди нынче – такие лодыри.

– Никого работать не заставишь! – Продолжил старик, допивая бокал и наполняя новый. – Привыкли к подачкам, а как дело доходит до настоящего труда, никто работать не готов. Да еще и руки у всех не из того места растут. То мешок уронят, то телегу сломают. Обложил их штрафами!

– Вы совершенно правы! Неучи и тунеядцы! – Закивала мачеха с таким видом, словно лично проверяла их работу в цеху. – Молодежь сейчас такая… мягкая. Ваша строгость – пример для подражания.

Я медленно пережевывала лист салата, не чувствуя вкуса. По слухам, я знала, что «строгость» Вориана означала крошечную плату, изнурительный труд и условия, от которых любой, кто находился в здравом уме, бежал так, что только пятки сверкали.

– Вот раньше были времена! – продолжал гость, уже слегка разгоряченный алкоголем. – Тогда и дисциплина была. А сейчас… одна надежда на драконов. Ошейник на шею и вперед! Работать от рассвета до заката, пока не помрет.

Я непроизвольно поморщилась от такой жестокости.

– Неужели вам их не жаль? – не выдержав, подала голос, за что сразу получила неодобрительный взгляд от мачехи. – Драконы же наполовину люди.

В зале повисла тишина. Вориан оторвался от бокала и уставился на меня, словно я заговорила на иностранном языке. На его лице проступило выражение откровенного раздражения.

– Жаль? – процедил он. – Девочка, это звери. Умные, сильные, опасные. Они не больше человечны, чем корова или лошадь. Ты же не жалеешь кобылу, которая тащит телегу? Или быка, что пашет землю?

– Но у драконов есть человеческая половина. И есть разум. Они даже говорят на том же языке, что и мы с вами. – Не сдавалась я.

Сестрица выразительно закатила глаза. Мачеха натянуто улыбнулась. Я видела, как подрагивала ее рука. Казалось, будь ее воля, она сейчас бы дала мне хороший подзатыльник. Но всячески сдерживалась перед гостем.

– У них есть инстинкты, – отрезал Вориан. – Как и у других зверей. И как ты можешь сравнивать драконов с людьми? Люди не летают над лесами и не сжигают деревни.