– И у меня – он. Этот подонок времени не теряет.

Коридор был пуст, и они шли медленно, не особо-то торопясь в комнату отдыха, ища возможности поговорить в открытую, без посторонних глаз и ушей.

– Уже подумал о том, что будешь ему говорить?

Крейг пожал плечами.

– Я просто отвечу на любые вопросы, какие он мне задаст.

– А я вот уже решил.

– И что ты решил?

Фил усмехнулся.

– Я изложу ему план по спасению компании.

– Вот даже как!

– Я серьезно. В чем смысл этой истории с консалтингом? Спасение «КомПрода», не так ли? Что ж, это также возможность для нас сделать шаг вперед. Нет никаких причин, по которым Мэтьюз должен полагаться на предложения посторонних. Здесь много людей, у кого есть хорошие идеи, знающих компанию изнутри. Они тратят черт знает сколько тысяч долларов на «БФГ», когда у нас есть светлые головы, способные то же самое устроить хоть бесплатно.

– Да, ты прав, – признал Крейг.

Они дошли до комнаты отдыха и оба были рады застать ее пустой. Крейг взял себе в кофемашине американо, а Фил в одном из других торговых автоматов – какую-то выпечку в целлофановой упаковке. Они уселись за один из столиков. Крейг заметил камеру в углу комнаты и инстинктивно понизил голос.

– Так что там у тебя за грандиозный план?

– Начать что-то делать самостоятельно.

– Разве мы этим еще не занимаемся?

– Я не говорю о товарах компании, о программном обеспечении. Будущее все равно за проприетарным оборудованием. Посмотри на «Эппл». У них настолько хорошо отлажена машина рекламы, что каждый раз, когда они вносят небольшие изменения в один из своих девайсов, бараны выстраиваются в очередь длиной в квартал, чтобы купить его. Посмотри на производителей смартфонов. Они наводнили эфир бессмысленными, но очень звучными техническими терминами, такими как «3G» и «4G», и теперь каждый студент и домохозяйка на улице несут эту тарабарщину, чтобы оправдать покупку последних версий телефонов, которые у них и так уже есть. Нам нужно выйти на этот рынок. Нам нужно создать какое-то мобильное устройство, где будут запускаться исключительно наши игры. – Фил растянул губы в улыбке. – Какой у меня план? Сразу сказать, что мы вышли на стандарт «5G». Так мы придадим нашей фигне необходимую привлекательность.

– Но это будет не пятое поколение.

– Много ли людей вообще знают, что «G» означает «поколение»? И сколько из них знают конкретные различия между поколениями этих продуктов? Если у них появится шанс одержать верх над соседями и рассказать всем, что у них есть трубка стандарта «5G», они уже будут счастливы.

– Итак, ты хочешь, чтобы мы выпустили свою игровую консоль.

– Нет. Не совсем. Нужно развернуть сеть разрозненных продуктов, контачащих друг с дружкой. Это так, наметка для бизнес-плана, а не полноценный бизнес-план. Надеюсь, идей нам ребята с разных департаментов еще накидают.

Тут в комнату вошли два секретаря из другого отдела, и Крейг и Фил по обоюдному согласию сменили тему разговора. Они заговорили о сериалах, и Крейг рассказал о новом мультфильме, понравившемся Дилану:

– Очень напомнил мне «Рена и Стимпи». Помнишь этих ребят?

– Да, они были офигенными!

Один из секретарей нахмурился, что побудило их встать и уйти. Крейг украдкой взглянул на камеру наблюдения в углу, прежде чем они вышли в коридор.

– Когда у тебя собеседование? – спросил Фил.

– Сегодня ровно в полдень.

– Тогда твоя очередь передо мной. Приходи, когда закончишь, и расскажи мне, как все прошло.

Крейг кивнул:

– Так и сделаю.

Фил вернулся в свой отдел, а Крейг решил навестить Тайлера. Разработчик уже вернулся и сидел за своим столом. Он не оторвался от монитора, когда Крейг спросил его о разговоре с консультантом.

– Все прошло хорошо. – Тайлер больше ничего не сказал, и после короткой неловкой паузы Крейг уточнил:

– Что-то случилось?

– Ничего особенного.

– Тай, что консультант хотел от тебя узнать? – спросил слегка раздраженный Крейг.

– Мне не разрешено вам это говорить. – Разработчик наконец оторвался от своего монитора. – Наше общение конфиденциально. Мне пришлось подписать соглашение.

«Это ясно», – подумал Крейг. И все же молчание Тайлера казалось скорее вызывающим, чем сожалеющим. Все его поведение было каким-то странным. Крейг задавался вопросом, хочет ли консультант подточить его отдел изнутри. Он понятия не имел, какая у него на то причина, но идея не казалась такой надуманной, как должна была быть.

Крейг хотел спросить Тайлера, говорили ли они о нем, обо всем отделе или просто о деталях того, чем занимался Тайлер, но он знал: разработчик ничего не выболтает. Так что он попрощался и вернулся в свой кабинет. По пути ему попался на глаза плакат на стене коридора – несколько минут назад его там не было. На нем была изображена карикатура на вампира. «Сдай кровь!» – значилось в речевом пузыре над его головой. Ниже была указана дата очередной акции компании по сдаче крови и специальная пометка: «Участие для всех сотрудников обязательно».

Обязательно? Раньше такого не было. Это что, и есть идея консультанта объединить сотрудников в одну большую счастливую семью? Объяснение плохое, но другого Крейг и придумать не мог. Вообще, законно ли это? Может ли какая-то компания заставить своих сотрудников сдавать кровь? Конечно нет. Это ведь всего лишь бизнес, а не религиозный культ.

Впрочем, ему-то по барабану – он всегда сам сдавал кровь.

А те, кому не хочется это делать, пусть сами решают вопрос борьбы.

Он побежал обратно в свой офис. Борьба, значит? С каких это пор он считает борьбу частью своей работы? Он любил свою работу и всегда был доволен своим положением. Он не хотел переходить в другую компанию. Но с тех пор, как «БФГ» начала свою работу здесь, что-то изменилось, и дело было не просто в мимолетном впечатлении. «КомПрод» терпел неудачи и прежде – например, когда «Майкрософт» опередил их в идейном плане или когда «Сони» отказала им в доступе к своему ПО. Когда назревал кризис, сотрудники объединяли усилия и находили выход. Вместе. Но участие консультантов, похоже, вбило клин между ними. Теперь они находились в прямой конкуренции за свои рабочие места и должности. Вместо того чтобы преследовать общую цель, каждый теперь варил себе собственный суп.

Привлечение консультантов было большой ошибкой.

Люпа разговаривала по телефону, когда он вернулся. Она положила руку на мундштук и прошептала ему:

– Хайнц на линии.

Хайнц работал в конкурирующей стартап-компании, где занимал ту же должность, что и Крейг. Он также был самым надоедливым человеком на всей планете. Он постоянно звонил и довольно прямо спрашивал о предстоящих планах и анонсах «КомПрода».

Крейг покачал головой, и Люпа кивнула ему:

– Все ясно. – Прижав трубку к уху, она сказала: – Я знаю, что это важно, но мистер Хорн сейчас на совещании. – Она сделала паузу. – Нет, боюсь его не будет на месте весь день. Дайте-ка взглянуть…

Крейг улыбнулся, показал ей большой палец вверх и исчез в своем кабинете.

– Мне очень жаль, – услышал он ее слова, прежде чем дверь за ним закрылась.

Он понятия не имел, о чем будет разговор с консультантом, но хотел убедиться, что ему есть что сказать о том, над чем работает отдел. Поэтому он просмотрел текущие проекты, отметил этапы разработки и усвоил намеченные сроки. Незадолго до полудня он проголодался, как и каждый день в это время, и, выключив компьютер, осмотрелся.

В маленьком холодильнике, стоявшем рядом с принтером, он нашел только бутылку воды. Он взял ее с собой и вышел из кабинета на пять минут раньше, потому что ему было любопытно, просидит ли Лорен Никоно – у нее была назначена встреча прямо перед ним – с консультантом все отведенное время.

– Пойду собеседоваться, – сказал он Люпе. – Пожалуйста, отклоняй все звонки.

– Удачи вам, мистер Хорн. Дайте знать, как все прошло.

– Как вернусь – так сразу.

Но, возможно, ему не позволят ничего ей сказать. Если консультант действительно настаивает на соглашении о конфиденциальности, ему и его коллегам придется держать все детали разговора при себе. Он не был уверен, как это воспринимать. Ему казалось, что это открывает дверь для манипулирования всем процессом, и хотя у него не было оснований для такого подозрения – и уж тем более не было доказательств, подтверждающих такое подозрение, – интуиция подсказывала ему, что Патову было бы очень легко натравить двух сотрудников друг на друга и подстрекать их, даже не выдавая при этом скверной игры.

Возможно, такая ситуация была невероятной. Но и один процент шанса – это шанс.

Крейг задавался вопросом, почему он так не доверяет Патову. Делать поспешные суждения было не в его стиле. Так откуда же взялась эта глубокая неприязнь к советнику? Наверное, все дело в самой сути его работы – выдворять людей из компании, выбивать из цепи «слабые звенья». Но это еще не вся причина. Было что-то еще на личном уровне. Крейг подумал о холодной улыбке этого человека, и, хотя была середина дня и он находился в оживленном здании, он вдруг испугался оставаться наедине с консультантом в кабинете.

Собеседования проводились на седьмом этаже. Крейг не захотел ждать лифта и пошел по лестнице. Он миновал дверь лестничной клетки и ступил в коридор этажа. Комната, куда он должен был пойти, имела номер 713. Крейг потопал по ковру, следя за цифрами рядом с широкими дверями по обе стороны. Он повернул налево – и нашел свою цель.

Крейг нахмурился. Он бывал здесь много раз, но никогда раньше не видел этой двери. Как такое могло быть? Неужели он был настолько невнимателен, что просто не замечал ее? Нет. Он узнавал все вокруг себя, за исключением одной двери, выбивавшейся из всего интерьера. Она этому месту явно не принадлежала. Шестой и седьмой этажи были почти одинаковыми по части планировки, вот только на его этаже не было этой двери, как и комнаты 613. Не правда ли, архитекторы и застройщики опускают номер 13, чтобы не пугать излишне суеверных людей? Разве на стене прямо под ним на шестом этаже вместо двери не стояла ярко-красная стеклянная коробка с кнопкой тревоги, пожарным топором и водяным шлангом?

У него уже было чертовски неприятное ощущение в желудке.

Крейг постучал в дверь. «Войдите!» – позвал голос. Итак, Лорен уже закончила. Он повернул ручку, открыл дверь и вошел.

Комната оказалась намного меньше, чем он ожидал, меньше, чем любая другая во всей конторе каморка, если не считать уборных. Она напоминала кабинет для допросов из тех старых киношек про разведчиков – узкие голые стены, один-единственный металлический стол посередине. Патов сидел в кресле во главе этого стола. Напротив стоял пустой стул. В правом заднем углу с потолка свисала черная полусфера.

Камера.

Консультант улыбнулся и попросил Крейга сесть.

– Не знаю, как вы, а я настроен на плодотворный разговор, – сообщил он с улыбкой.

– Обстановка больше располагает к допросу, – признался Крейг, садясь.

– Я предпочитаю называть это «диалог».

– Как скажете.

– Прежде чем мы начнем, нам следует произнести небольшую молитву, если вы не против. Мне нравится делать что-то подобное перед каждой встречей, чтобы все прошло гладко.

Крейг всмотрелся в лицо Патова в поисках намека на шутку, но не нашел его, ибо тип этот выглядел предельно серьезным. Крейг не был религиозным человеком и не знал, как на это реагировать. Это уже какой-то тест? Оценка его лидерских качеств? Должен ли он выполнить просьбу или сопротивляться ей? Он понятия не имел и просто молча сидел, пока советник сложил руки на другой стороне стола.