Мир ненадолго застыл в этом мгновении. Мне кажется, что мы никогда не сидели вот так просто с ним во «взрослом» его состоянии. Не ужинали, не обедали и не завтракали, как нормальные люди. Всегда были какие-то беготня и напряжение. Даже в поместье Барбары, когда он сам, лично в первый раз усадил меня за один стол с собой и леди.

Я смело обнажила палочки, порвав упаковку. Драйден организовал все это, чтобы извиниться. Будет неправильно отказываться от еды, но начать все равно предпочла с чего-то более привычного и понятного – с полосок мяса, которые он поджарил.

Над столом то и дело порхали руки с зажатыми в них палочками. Я вошла во вкус и мне хотелось попробовать все виды угощения. Вытащить что-нибудь из кипящего котелка или поджарить осьминога. Иногда я вставала на колени, подхватывала рукава хаори и юката свободной рукой, чтобы дотянуться до чего-нибудь из далеко стоящих блюд. У Драйдена в этом не было необходимости. Он просто спокойно, без явного восхищения, брал что-то из очередной вазочки или пиалы и пододвинул к себе ближе чашу с рисом, чтобы использовать его как гарнир.

На его руках не было перчаток, и я всякий раз осторожно тянулась за очередным блюдом. Потому что собственные перчатки вообще оставила в номере «Принца».

Пиршество желудка пошло не так, когда я схватила маринованную сливу не подумав. И это было ужасно. Слишком соленое, кислое и вяжущее. Я недовольно фыркнула и тут же присосалась к жестяной баночке сливочной содовой. Ее, зеленый чай и еще несколько напитков Май принесла в номер вместе с последней подачей блюд – овощами и морепродуктами, обжаренными в темпуре.

Я жадно пила сладкую, с запахом карамели газировку и не сразу обратила внимание, что Драйден наблюдает за мной с заметной улыбкой на лице.

Никогда раньше он не смотрел так. Мне стало немного не по себе. Потому что пока наше «Не-свидание» больше походило как раз на самое настоящее свидание. Хоть и весьма целомудренное.

– Что? – подняв брови, я отняла почти пустую банку от лица.

Его улыбка стала еще шире, и он попросту мотнул головой. Мол, ничего такого, но мне хотелось вытащить его на диалог. Иначе все происходящее начинало казаться мне уж слишком нереальным.

– А ты давно здесь? – как бы невзначай начала я, для вида подхватывая обжаренную рыбку и укладывая ее в свою пиалу с рисом. Есть мне уже было особо некуда после такой трапезы.

Он пожал плечами.

– Я приехал около двух часов назад, успел посетить мужской источник…

Я поперхнулась содовой, с помощью которой снова пыталась забороть противное кислое послевкусие во рту.

– Мужской источник? То есть, общий?

– Да, – он немного рассеянно кивнул, – правда, пробыл там недолго. Какой-то… болван принялся неприлично громко свистеть, когда меня увидел.

Драйден поджал губы и раздраженно дернул плечом.

– Современные юноши в этой стране ведут себя так инфантильно…

Я снова принялась отчаянно поглощать газировку, стараясь спрятать взгляд.

«Значит, те японцы видели его в горячем источнике… О, Боги!»

Так, не думать, не думать, не думать. Иначе щеки раскраснеются совсем не от острой или горячей еды.

– Ты больше не ешь… – констатировал факт Ван Райан, оглядев стол и пиалы, стоящие рядом со мной.

Я решила уцепиться за этот нейтральный разговор, чтобы поскорее охладить свой пыл.

– Прости, – с досадой, но очень горячо выпалила я. – Спасибо тебе огромное за все это! За возможность увидеть такую Японию, побывать в горячем источнике, попробовать настоящую местную кухню, но, похоже…

Пока я говорила все это, он глядел на меня немного удивленно. Будто не ожидал таких слов, а под конец моей благодарственной речи даже чуть подался вперед.

– …Похоже, я окончательно, до отказа… объелась…

Драйден искренне по-доброму рассмеялся. Словно узнал прежнюю меня, которая совсем не умеет быть воспитанной леди и бросается дурацкими фразочками.

– Тогда, может быть, – Ван Райан медленно повернулся на коленях и достал из-под стола небольшой деревянный ящик, – настало время попробовать еще один подарок?

Он снял крышку, и внутри на темно-красной подложке обнаружился запечатанный и покрытый пылью небольшой кувшин, а также пара плоских чашек, больше похожих на блюдца.

– Что это, Драйден? – я привстала на коленях, чтобы разглядеть подарок.

– Саке. Неочищенный.

– Подарок от того, от кого я думаю? – как могла, попыталась я изобразить улыбчивое выражение лица вампира Рюи.

Директор только кивнул.

– А ты уверен, что тебе стоит его пить? Вдруг твой старый приятель подсыпал туда измельченного серебра? По доброте душевной…

– Со мной мой Защитник, – он взглянул на меня, и из-под черных ресниц будто мелькнули темно-синие всполохи. – Я знаю, что тебе можно доверять, а саке принято пить в компании…

У меня по спине пробежали мурашки. Его голос увлекал за собой, а слова били в самое сердце. Я несколько раз отрывисто кивнула и сказала, что, так и быть, выпью первая.

Но Драйден только снова рассмеялся, сказав, что мне не о чем беспокоиться, и печать кувшина не нарушалась по меньшей мере пару сотен лет. Хотя теперь во всей этой идее с онсеном отчетливо прослеживалась рука его старого приятеля.

– Но разве саке не пьют теплым? – спросила я, наблюдая как он изящно откупорил кувшин.

– Нет, неочищенный саке не нужно подогревать, – полукровка отрицательно мотнул головой. – Сейчас сама поймешь, почему. Можно испортить его истинный вкус.

И улыбнулся. С легкой хитринкой в глазах.

Ван Райан аккуратно налил мутный белесый напиток в одну плоскую чашу с красной внутренней поверхностью. Потом попросил меня наполнить его чашу, ведь именно такова традиция, и нельзя наливать много – это дурной тон.

Дрожащими руками я исполнила его просьбу, снова привстав на колени. Мы обменялись взглядами и традиционным тостом «Кампай!» – «До дна!» Только у меня это вышло преувеличено бодро, а у него сдержанно и спокойно.

Я нахмурились и сделала короткий глоток, а потом еще один. Питье было сухим, жестким и очень насыщенным. Обожгло язык, горло и выбило слезы из глаз. Совсем не так, как арманьяк. С моих губ сорвался вздох, я опустила голову вниз и со стуком вернула полупустую чашу на стол, чувствуя, как внутри разливается жжение, становящееся приятным. Драйден внимательно смотрел на меня поверх чаши. Он сам лишь чуть поморщился, делая очередной маленький глоток.

– Уф, жесть какая! – выдохнула я, снова сев прямо и вытирая слезы. – Забористую штуку подогнал тебе старый приятель, да?

Директор ничего не ответил. Вместо этого он опустил глаза будто даже виновато и поставил чашу на стол.

– Знаешь, – неторопливо начал Драйден, по-прежнему не глядя на меня, – говорят, местные ёкаи до сих пор практикуют обычай, принимая нового члена в свой совет. Он должен испить саке с главой Ночного шествия под цветущей сакурой при полной луне. Таким образом новоприбывший клянется в вечной верности. Как когда-то самурай клялся своему господину.

Я открыла рот. До меня очень медленно доходила суть сказанного. Драйден заметил мое замешательство. Теперь его взгляд вторгался прямо мне в душу. Бескомпромиссно. Где-то в глубине голубых глаз я прочла ответ: «Я знаю…»

Знает, что гостем в его разуме я позволила себе поцелуй. Знает, что я не только хочу невозможного – быть с ним, но и глубоко увязла в своих чувствах… Или я вижу в нем лишь отражение собственного страха?

Он, что же, решил этим воспользоваться? Чтобы привязать меня к себе? Действительно сделать «ручным монстром»?

Я скорчила злобную и обиженную гримасу одновременно. Подскочила, в два шага оказалась у окна и распахнула его, впуская в комнату холодный ветер. Полной луны на темном небе не оказалось. Лишь тонкий серп растущего светила. А сакуры если и были в саду, то давно уже стояли голыми.

За моей спиной раздался невероятно звонкий для него смех. Похоже, кто-то переусердствовал, пытаясь заделаться шутником!

Скрипнув зубами, я захлопнула раздвижное окно и развернулась к главному юмористу сегодняшнего вечера. Уперла руки в бока и насупилась. Он сидел как ни в чем не бывало. Или почти так. Все тот же прямой взгляд, в котором мне почудилась грусть.

Не успела я начать ругаться, как он неожиданно и тихо произнес:

– Кристина, я помню…

Мои колени чуть дрогнули. Решительности поубавилось, но я все еще была готова обрушить на шутника волну обиды в самых неизысканных оборотах.

– Ну, знаешь, блин, что! Я, конечно, рада, что воспоминания о том, как ты был «Каем», тебя немного расшевелили и заставили высунуть голову из ледяного кокона, но это не значит…

– Кристина, – мягко, но настойчиво перебил меня он, – я вспомнил все…

Кровь отхлынула от лица. И я поняла, что на нем в мгновенье ока появляется маска угрюмости. Плечи опустились. Речь полилась из меня так, будто я заранее ее репетировала. Слаженно, а главное, без надрыва. Так лучше. Достовернее.

– Прости меня за то, как я поступила во сне. Мне нужно было что-то сделать. Наверное, это просто была интуиция и не более того… Неловко вышло…

Я с досадой махнула рукой.

Отговариваться. До последнего. Я не признаюсь ему. Не так. Да и вообще – это бесполезно! Просто трата его и моего времени.

«Что вы сами-то знаете о стремлениях мистера Ван Райана?» – зазвучали в голове слова Джеремии Розенфельда.

«Скажи, у меня есть дети?» – встал перед глазами мальчишка, которому Джен дала имя «Кай».

Кажется, Драйден был удивлен моими словами. Даже чуть нахмурился, но предпочел подыграть. Сомневаюсь, что он так легко поверил, особенно после того, что было вчера. Когда я продемонстрировала просто эталонное поведение обиженной влюбленной. И весьма истеричной.

– Прошу тебя, вернись за стол, – он спокойно указал рукой на место, где я еще недавно сидела.

Я кивнула и с неохотой поплелась назад. Старалась держать на лице уставшее, почти безразличное выражение и не встречаться с ним взглядом.

Как оказалось, я была совершенно не готова к этому разговору. И не готова столкнуться с последствиями своего поступка. Не хотела слышать, что он может сказать мне после признания, если оно вдруг прозвучит. Достаточно уже «Звездных войн» со сценой принцессы Леи и Хана Соло.

«– Я тебя люблю!

– Я знаю…»

И сама же фыркнула при этих мыслях.

Драйден понял мое поведение как-то по-другому. Или не понял вообще.

– Я благодарен тебе за… находчивость, – казалось, он впервые не знал, что сказать.

Я через силу заставила себя взглянуть на него, растянуть губы в улыбке и кивнуть.

– У тебя, наверное, много вопросов?

А вот это было совсем неожиданным, и рот чуть приоткрылся от удивления.

– Ты видела слишком много вещей, которых, боюсь, не видел никто. И вряд ли увидит.

Ноги и ступни словно вновь мазанул холодный ветер, как когда я открыла окно. Холод отозвался мурашками по коже и позвоночнику. Меня на миг поглотило ощущение снежной пелены, что кружилась там – в его разуме.

– Снег… эти запорошенные тела… – прошептала я.

– Люди, нелюди… Все, кто когда-то был близок мне и… покинул эти миры.

За кажущейся монотонностью его голоса я чувствовала что-то еще.

Сожаление? Чувство вины? Во мне словно поднималась протяжная грустная мелодия, звуча все громче и громче.

– Когда живешь достаточно долго, с каждым десятилетием, иногда годом, их становится больше. Память слишком хорошо хранит эти образы. По крайней мере, для меня это так.

– Я уверена, что там была женщина-вампир… Ее тело было сильно обожжено, – губы сами произнесли, я не хотела говорить.