Натали Смит: Блог Бабы Яги. Путь в железных сапогах

Блог Бабы Яги. Путь в железных сапогах
Цугцванг

Осенью небо все ближе, все ниже, почти падает на купол зонта, стекает мутными слезами, будто оплакивает.

Я стояла под дождем, смотрела на Казанский собор и… нет, не плакала, думала.

Смерть – дело одинокое. Сказал писатель, доказал Кощей.

«Ты уже умирала, Яга? Знаешь, он запоминается, первый раз». Голос Бессмертного не выходил из головы. Эта фраза крутилась на повторе, которые сутки сводила с ума.

Осень две тысячи девятнадцатого. Местами уютная, часто мрачная; то согревающая яркими красками, то пронизывающая острыми холодными струями и ветром. Отличная осень, чтобы умереть.

Но обо всем по порядку.

***

Я, как и обещала, позвонила Кощею с целью предложить сотрудничество. Мы увиделись несколько недель назад. Посидели, как обычные люди, в кафе, поговорили о своих сказочных делах.

На встречу ходила одна, без провокатора-компаньона. Столик у окна был занят, но я больше люблю уютные уголки, тем более пришла на час раньше. Не выглядывать же все это время в окошко, ожидая повелителя Пустоши. Учебники, интересные статьи и какао заняли время, так что я пропустила его появление.

– Яг… Янина, добрый день, – раздалось над головой.

– Привет!

Кощей выглядел непривычно. Джинсы, кроссовки, расстегнутая ветровка демонстрировала футболку с логотипом рок-группы. Волосы наскоро причесаны. Я привыкла к выпендрежным костюмам и дорогим часам. Ну и к туфлям, куда без них. Сейчас мы с ним одного поля ягоды – типичные студенты.

– Ты поговорить хотела о чем-то важном. – Он устроился напротив.

– Да. Но сначала скажи, ты общался с Баюном? В прошлый раз мы виделись на общем собрании, и ты был несколько в шоке.

– А ты как будто нет, – ухмыльнулся Кощей. – Я допросил этого лохматого. Он подтвердил про Первородных.

Судя по всему, за прошедшее время не только я взяла себя в руки. Кощея всегда выдают глаза – есть в них безумный блеск или нет. В этот раз мы могли поговорить без резких переходов.

– Хорошо. Помнишь, ты меня спрашивал, как я смогла получить помощь Горыныча? – Он кивнул и отложил меню, весь внимание. – Он помог потому, что я обещала найти его кладку и позаботиться о детях.

– Ты шутишь?

– Конечно, полгода выдумывала, как бы тебя рассмешить. Эта кладка где-то в Нави. Предлагаю искать вместе.

– Нормальный Горыныч вместо мелких засранцев? – Выражение лица Кощея говорило само за себя: в перспективе он уже оседлал змея и летел на нем.

– Так, повелитель драконов, я не питомца тебе предлагаю. В сказке вымирание, нужно возродить популяцию.

Я говорила, конечно, уверенно, но сама этого не ощущала. Я принимала решение, влияющее на судьбу многих людей Лукоморья. Это вновь сожженные города, это самые красивые девушки на съедение… И герои, которые должны с Горынычами биться. Равновесие.

– Калинов мост должен стеречь Змей Горыныч. Баюн занял свободное место, это не его территория. И сам мост нужно восстановить, – добавила я.

– А ты чего раскомандовалась? – хохотнул Кощей. – Тебя главой корпорации назначили?

– Потому что, похоже, больше некому. Тяну лямку с самого увеселения возле Дуба. – И злиться по этому поводу теперь можно адресно – знаю, кому проклятья посылать.

– Я в деле. Тебе по моей земле одной не пройти, не пытайся. Ты хоть и проводник, но навьи… приставучи.

– А что они такое, кстати? Я их видела только издали, ничего не разглядела.

– Ну вот и будет шанс полюбоваться.

Он замолчал, принял от официанта свои кофе и пирожное. Съел эклер в два укуса и довольно улыбнулся:

– Я могу ими немного управлять. Не скажу, что это легко. Откровенность за откровенность – я ведь только учусь всему этому, сказочно-жуткому. И поверь, мне самому порой не по себе. То ли дело в Лукоморье – все живые, весело.

Весело. Просто обхохочешься. Хотя если посмотреть с его места, то, пожалуй, так и есть.

– А искать как будем? – уточнил Кощей.

– У меня есть карта Нави.

– Ты полна сюрпризов.

– А на ней отмечена река Истаяти, за которой мы найдем – или возможно найдем – то, что ищем.

– Надо же. Тебя послушать, так, наверное, знаешь, как в мою сокровищницу пройти.

Ехидный Кощей нравился мне больше одержимого.

Кофе допили, договорились созвониться, когда я буду готова отправиться на поиски, и покинули уютное кафе. За дверями нас ждал осенний Невский с его безумным потоком машин и людей. Я была на своих двоих – захотелось побыть среди толпы, может встретить кого-то необычного, как это часто бывает в сердце города. Порыв холодного ветра пробрался за воротник куртки, и я с неохотой накинула капюшон. Жаль, лето ушло, и от осени осталась половина.

Кощей шел рядом, не разговаривая, но меня не тяготила его компания. Очень приятно было видеть его адекватным.

– У тебя где-то машина? – прервала я молчание.

– Да, почти дошли. А как там Настасья поживает? – вдруг спросил он.

– Все хорошо, тренировки, тренировки…

– Передавай привет. Я не буду тебя до метро провожать, дела. До скорого.

И он скрылся на боковой улице. А несколько минут спустя, пока я ждала зеленый на переходе, проехал мимо. О такой машине я могла лишь мечтать, но мечтала совсем о другом – разгадать все шарады Корпорации.

Кощей, по-моему, как-то умудряется жить и учиться в этом мире, несмотря на все, что с ним сотворили. Я мало о нем знаю, но очевидно, что у него есть желание быть больше чем пешкой в непонятной игре могущественных существ.

И мы с ним поборемся за себя.

***

– Яга, надо поговорить.

Обычно я сплю довольно чутко, если не вымотана беготней по Лукоморью, так что шепот в тишине прозвучал сродни будильнику. Голос принадлежал не Бальтазару, это я и спросонья поняла, к тому же он ушел гулять. Нащупала телефон – два ночи. Посветила экраном: возле стола, опустив глаза, стоял летописец.

– Тихон, какого самописца?

– Извини. Дело, кажется, срочное. Я… Вот, сама посмотри.

Он передал мне скомканную бумажку и как-то понуро вскарабкался на стул.

– Ты увольняешься, что ли? – предположила я. Он вздохнул в ответ. – Если что, я понимаю, работенка так себе.

Разгладила бумажку, прочитала. Потом еще раз, медленно. А затем едва ли не по слогам.

– Это что? – Тусклый свет экрана прятался в заломах бумаги, делал из слов иероглифы. Я не хотела их понимать.

– Собирал одежду, в прачечную нашу отнести, нашел в кармане.

Дальше летописец сбивчиво рассказал, что уже некоторое время мучился от чувства, которому нет четкого определения. Месяц назад у него потерялось время, выпало, и он не мог вспомнить, что делал. Каждый следующий день чувство притуплялось, но полностью не исчезло. И вот он нашел записку.

– Думаю, я действительно потерял час или два своей жизни. Не знаю где, но уверен: за этим стоит корпорация и Первородные. Кто еще способен на подобную гнусность?

– Получается, выбора нет?

– Я его не вижу. Данные условия загоняют в угол.

– Мои родители?..

– В порядке. Я проверил каналы, какие смог, указаний не поступало. Пока что.

Он замолчал. Я отбросила записку, как что-то гадкое, пачкающее руки. В целом так оно и было.

– Может быть, ее подложили? Шутка такая. – Я говорила, но не верила себе. Они способны. И Ялия с ее зловещим пророчеством о потерях туда же.

– Исключено, Яга. Это написано моим самописцем.

В голове пустота. Пальцы замерзли и онемели. Как же так? Я же неваляшка – меня бьют, я встаю. Встану и в этот раз, должна.

– Если они примутся за семью, это можно будет обратить?

– Не могу сказать.

– Спасибо, Тихон. Иди спать.

Летописец исчез.

Наверное, вы думаете, что меня теперь не пронять – я же воительница, вон сколько всего смогла, храбрая такая… Черта с два. Хорошо, что дома никого не было. Никогда в жизни меня не выворачивало от страха. До сегодняшней ночи.

***

Учеба, работа, друзья, Маркус.

Делай, что в твоих силах, и следуй привычным маршрутом, сказала я себе. Решай повседневные задачи и держись за рутину – она вытянет, пока ты готовишься принять решение. Не даст свернуться калачиком в пыльном углу и выть.

Как найти выход?

Я крутила ситуацию под всеми возможными углами и не видела ни подходящих дверей, ни форточек, кроме одной – сделать все на своих условиях.

Если нет выхода – прорубить? О таком и подумать страшно.

Непроходящее мрачное настроение увеличивало и без того сильный отрыв от однокурсников. Сидя на парах, я думала: зачем оно все надо? А может, взять академ или перевестись на заочку? Начать с другими людьми, более занятыми своими делами, которым моя кислая физиономия будет подана как родная. И тут же ругала себя за слабоволие: Кощей продолжает жизнь в этом мире, я-то чем хуже? Справлюсь.

Ни Бальтазару, ни друзьям я пока ничего не сказала.

Молнии прорезали темноту, красиво распадаясь в воздухе, светящимися корнями небесного дерева. Я сидела на бортике ступы возле кладбища у Академии и выжигала очередную могилу. Хожу сюда три раза в неделю, как на работу.

Шоколадный батончик – единственная пища за день – медленно таял в руке. Дурная привычка не есть нормально, когда нервничаешь. Вообще, место для ужина неподходящее, конечно.

– Что-то ты мне не нравишься, – проворчал Бальтазар. – Ведешь себяу странно. Все время думаешь, в глаза не смотришь. С колдуном своим поругалась?

– Нет. Осенняя хандра, наверное.

Кот фыркнул:

– Ты врешь. Но яу подожду, сама скажешь. Пока держишь в себе – и спишь плохо, вон синяки какие под глазами.

– Зачем спать, когда есть кофе?

Я доела батончик и решила выжечь еще одну могилу.

Ни у кого из моих друзей больше не будет красных глаз, гарантирую.

***

С каждым днем становилось все страшнее. Ожидание того, что в любой момент Корпорация сделает свой ход, превращало меня в параноика. Спокойно было только в Убежище, но я не могу позволить себе остаться в нем жить. Я, подумать только, начала скучать по своим докучливым внутренним голосам, с ними можно было что-то обсудить. В лабиринтах сознания остался только один.

– Это тяжело – перестать быть человеком?

Девушка с косами – эхо Ядвиги – обернулась, улыбнулась так снисходительно, словно ребенку:

– Ты не перестанешь. Просто все будет иначе.

– Я буду как прежде? Спать, дышать, наслаждаться вкусной едой, чувствовать этот мир?

– Гораздо полнее. Увидишь то, что скрыто. Услышишь то, чего не могла раньше. Не обещаю, что тебе это понравится, но…

– А внешне я поменяюсь?

– По своему желанию.

Она ушла, а вслед за ней летели снежные бабочки.

Крохотные сияющие точки исчезали одна за другой, как исчезало отведенное мне время. Пришла пора поговорить с друзьями.

Я собрала в своей квартирке почти всех, кому доверяла. Не хватало Казимира – с ним я хочу поговорить отдельно, – Ворлиана и милого духа дома.

– Заходите, гости дорогие! Ягуся что-то важное от нас скрывает и вот решила признаться, – расшаркался кот перед Тохой и Бастет.

– Здравствуйте.

– О чем базарить будем?

Я подождала, пока кошка закончит воспитывать Тоху и они устроятся поудобнее. При таких новостях лучше сидеть.

Зашла чуть со стороны, с рассказа летописца. А после зачитала записку, в которой говорилось просто и незамысловато: в течение двух месяцев после получения письменного приказа сотрудники ССБ должны лишить меня жизни любым подходящим способом. Если буду сопротивляться и нанесу им урон – стереть память о моем существовании моим родителям и другим родственникам. А после снова попытаться устранить погрешность в работнике, то есть во мне. Точка.

Первой подала голос Баст: