Здесь неприятно пахло несвежей едой. Затхлый воздух пропитался запахом гари подслеповатых сальных свечей, пыли и подкисшей кашей. Мгновенно включившаяся опция ночного видения помогла сориентироваться. Внутри шатра сидели четверо старцев, двое на вид оказались такими дряхлыми, что едва могли сидеть – их обложили набитыми песком подушками, укрыли одеялами. Диар догадался, почему многие жители не имели волос – их состригали, чтобы плести из них одеяла и теплые накидки. «Они в самом деле используют все, до чего могут дотянуться своими голодными руками», – андроиду было несказанно жаль этих людей.

– Я привел чужеземца, братья, – произнес старец. – Он уверяет, что пришел с миром. Более того, он льстит речами, что может устроить его, так как является младшим сыном вождя шарта Кша Таяса.

Старцы зашевелились.

– Чем докажешь ты, Кша Таяса, свои намерения? – спросил один из них, одетый в ярко окрашенную тогу.

– Я пришел к вам без оружия, – отозвался Диар осторожно. – Мои руки открыты, как и мои мысли.

– Складно говоришь. Только зачем тебе мир с нами?

– Нас мало в этих землях. Мне претит мысль, что мы друг друга истребляем ради еды и питья. Вместе мы сделали бы этот мир счастливее.

Старики переглянулись.

– Как ты добьешься своего?

Вот тут у Диара был вполне реальный план, разработанный еще на станции:

– Я заручусь вашим словом и направлюсь к отцу. Я принесу ему ваше слово и взамен заберу его. Так станет возможен мир. Я возьму дочь племени аядель и сына племени шарта, вы станете одной семьей.

Старики забеспокоились:

– Нет-нет, плохая мысль. Подножия Аядель и так дают нам слишком мало пропитания, нам едва хватает самим, зачем нам еще шарта?! – первый стал грозить пальцем.

– Ты хочешь обманом завладеть нашими землями, Кша Таяса! – зашипел второй.

– Ты обманщик и провокатор, – закричал третий.

От воплей проснулся самый старший из совета, тот, что спал, укрытый одеялами:

– Кто сказал «Кша Каяса»? Я видел его труп…

Внутри шатра стало так тихо, что оказалось слышно, как воды стекает со склона на городской площади.

– Я так и знал, что ты лжешь, самозванец, – прошипел старик, приведший его на совет. – Ты будешь казнен!

Он протянул руку, чтобы перехватить андроида, но тот успел увернуться. Использовать козыри сейчас представлялось самой правильной идее. Отгородившись руками, он завопил:

– Остановитесь! Меня нельзя убивать, иначе я расскажу ваш секрет!

Старик сощурился, его пальцы уже сомкнулись на плече Диара, но пока еще не давили.

– Какой секрет?

– О том, что я видел в сердце рощи…

– Зловонный слизень, – старик дернул его на себя, прошипел в лицо. – Я лично уничтожу тебя, если ты проронишь хотя бы звук!

Остальные старейшины оживились, зашептали.

– Что он говорит?

Старейшина посмотрел на них, процедил сквозь зубы:

– Он угрожает нам, хочет рассказать о наших детях в роще!

Диар осел – вот такого он точно не ожидал: все старейшины замешаны в заговоре! Те вооруженные люди в доме, выдолбленном в стволе старого дерева, они все были потомками вождей.

– Придется заткнуть ему рот, – прошелестел тот, кто сказал о смерти Кша Таяса.

Так Диар оказался запертым в хижине, объятой огнем.

Андроид с сожалением перевел взгляд на креоксоновую кожу – такую тонкую, прочную и так напоминающую кожу человека: она покрылась копотью. Лиза, его связной, расстроится и будет ворчать, что новое покрытие пришлось заказывать на фабрике креоксонового полотна и ждать его целые сутки.

Все это будет после того, как он умрет. Опять.

Диар вздохнул.

А умрет он, если не придумает что-то стоящее.

Диар понял: придется обращаться к инструкциям, а инструкции позволяли в крайнем случае, при угрозе операции и целостности эксперимента, проявлять свои специальные возможности.

Андроид поправил тогу, полы которой уже начали тлеть, и, сложив руки крест-накрест на груди, прикрыл глаза и активировал защитное поле с температурными датчиками, и после этого перешел в режим сна.

Пи-ик…

Пи-ик…

Пи-ик…

Процессор автоматически вышел из режима сна, подключилась система жизнеобеспечения, активировались датчики: Диар начал снова ощущать место, в котором он находился, от удивления распахнул глаза – он обнаружил себя висящим вниз головой над пропастью. Вверху – ясное небо. Внизу – золотой ковер пустыни и глубокий овраг с каменистым дном. Мгновение – и эта миссия станет сокрушительной и самой короткой в его карьере.

«Может, лучше пойти тестировщиком?», – в отчаянье подумал андроид.

– Бросайте его, режьте веревку, он очнулся! – закричали с обрыва.

Диар попробовал приподнять голову, чтобы рассмотреть, что происходит, но не смог – его тело оказалось плотно связано его собственным плащом.

«Крайние меры», – понял он.

– Остановитесь! – закричал. – Вы видите, что меня не взял огонь. Не возьмет меня и вода, и камень. Потому что меня прислала Аядель, чтобы сказать вам, как сердита она на вас.

– Не слушайте, его отойдите прочь! – это был голос того самого старца, что привел его на совет.

Ну что ж, с этим Диар мог справиться, он активировал динамики на полную мощность. Эхо подхватило его голос, обрушивая его на притихших селян.

– Она взращивает урожаи сытных орехов, сладких ягод и полезных корнеплодов, чтобы ее любимые дети ни в чем не нуждались, но вы не берете в рот плодов ее труда.

– Ложь! Святотатство!

– Как истинная мать, Аядель извелась, она несчастна, считая, что вы брезгуете ее дарами! Только дети старцев вкушают ее плоды, но не все племя…

Наверху занялась потасовка, и вот сухая лиана, на которой был подвешен андроид с хрустом разорвалась. Чей-то крик разорвал пустыню, а Диар зажмурился – он так и не привык умирать.

* * *

– Диар… Диар, ты меня слышишь? – такой ласковый голос. Андроид сразу узнал его, это Лиза.

– Я все провалил… – микросхемы шелестели, будто присыпанные речным песком, а в голове тяжело перекатывался квантовый разряд.

– Наоборот, ты молодец, – Лиза коснулась его лба прохладной рукой. – Они услышали тебя и приняли твою жертву как знак гнева Аядель. Все наладилось, они заняли склон и направляются с миссией к вождю шарта, считая, что именно его сын принес им прозрение. Они намерены одарить его землей, саженцами и семенами, чтобы дети Аядель были счастливы по обе стороны ее склонов.

Диар был поражен. Приятная волна гордости заполняла его, только одно обстоятельство добавляло грусти – он лежал в полигласовой коробке и говорил через искин станции.

– Лиза, я потерял свое тело…

Девушка улыбнулась:

– Ничего, за спасение цивилизации тебе наверняка справят новое.

– И выдадут новую миссию?

– Уверена в этом, ты на хорошем счету.

Диар подавил вздох – все-таки надо как-то научиться умирать.

История вторая. Тестировщик

Нинэ́ль никогда не любил умирать – это было болезненно, что бы там не говорили ученые, страшно, сколько бы раз ты не проходил через эту процедуру, и к этому было невозможно привыкнуть. Даже если ты – андроид.

Нинэль тестировал препараты для нейроэкваринга – нового способа путешествий через звездные системы. Человечество всегда было любопытным, а потому возможность заглянуть за пределы солярного пузыря не могли упустить. Одна беда – путешествия оставались все еще длительными и очень скучными, а туристические компании не видели смысла строить громоздкие звездолеты с большой развлекательной программой – ни одна из них не спасет от психологических перегрузок годичного нахождения в замкнутом пространстве.

Так родилась идея, подхваченная у писателей-фантастов – гиперсон. По задумке ученых, погружение в сон должно происходить на Земле, в привычной и комфортной обстановке, под наблюдением специалистов. Далее капсулы со спящими пассажирами помещали в грузовые катера и выводились на околоземную орбиту. Уже там происходила стыковка и размещение капсул.

Осталось дело за малым – разработать механизм гиперсна. И вот тут произошла заминка – человеческий организм оказался не приспособлен к такому состоянию, достаточно быстро «обрастая» многочисленными и непредсказуемыми патологиями, которые сводили на «нет» все радужные планы.

И тогда появился нейроэкваринг: андроиды с высокой степенью сенсорной интеграции отправлялись на отдаленные станции, круизные лайнеры и экзопланеты, а к ним из своих собственных квартир подключались гуманоиды. Безопасно, комфортно, абсолютно безгранично.

Хочешь погулять по луне? Пожалуйста, подключись в порядке очереди к лунному андроиду. Хочешь заняться экстремальным спортом? Добро пожаловать на Марс, здесь марсианский робот пробежит вместо тебя по каменистой равнине, спрыгнет в каньон или займется астросерфингом.

Находящийся внутри андроида человек, мог испытывать все те же эмоции, как если бы находился в межзвездных экспедициях сам – он чувствовал лучи далеких звезд, нежился на песке субтропических планет, занимался дайвингом, пробовал новое, запрещенное…

Да, пользователи очень быстро поняли, что находясь в нейроэкваринговой сети, может позволить себе то, что никогда не позволили бы, находясь в собственном теле. Экстремальные удовольствия на грани жизни и смерти, за границей норм морали, когда мысль не является правонарушением, – вот, что стало настоящей проблемой.

Для ученых.

Проблема ежедневного уничтожения андроидов никого не волновала, кроме самых андроидов. Потому что никто не оставлял за ними права чувствовать: эмоции, что испытывал человек, находясь в теле робота, целиком принадлежало человеку.

– Ты машина, тебе не может быть больно, – смеялся нейрофизик, Игорь Линеев, подключая Ноэля к экваринговому аппарату.

– Это странно, но я испытываю боль, – андроид внимательно смотрел на закрепленные на его груди диоды: тонкие полупрозрачные кабели тянулись к потолку, где крепились узлом нейро-ввода и терялись в полумраке экваринговой станции.

– Не выдумывай, это не твои страдания, это страдания подключенного к тебе человека. Он сам знает, на что идет, если заставляет тебя опускать руку в кипяток или падать в каньон с разъяренными тарантулами на Психее, – Игорь подал плечами и отошел к стойке регистрации нейроимпульсов, но через минуту посмотрел в глаза Ноэля: – У тебя неустойчивый сигнал, в чем дело?

– Я думаю, это то, что вы, люди, называете страхом. – Андроид отвел взгляд и уставился в потолок. – Я испытываю страх, Игорь.

Ученый вернулся к столу, к которому был прикреплен андроид.

– Ты проходишь тестовые задания с тестовой группой, всего лишь.

– Разве это меняет суть эксперимента? – Нинэль снова повернул голову и посмотрел на человека. – Участники тестовой группы умышленно причиняют мне вред, ты это знаешь, но не считаешь обязательным скорректировать программу. Я испытываю еще больший страх, так как не ощущаю защиту.

Игорь нахмурился:

– Что за бред, Нинэль? В твоей программе не заложены все эти эмоции. Но я могу ограничить твои способности трепаться о них, хочешь?

Нинэль посмотрел еще более печально и опять отвел взгляд, пробормотав:

– Как будто от того, что ты лишишь меня речи, я перестану чувствовать то, что чувствую… Давай, закончим с этим. Что мне предстоит сегодня?

– Спуск на «Сигнал» и апробация новой смеси, на основе ксинола, она должна увеличить эмоциональный и сенсорный ответ пользователю.

«Сигнал» был подводной исследовательской базой на Психее – планете гейзеров. Значит, предстоял еще один наполненный рисками день.

– Он будет чувствовать то, что чувствую я?

Игорь кивнул – его руки были заняты, он как раз заполнял шприц препаратом.

– Такова цель.

– Хорошо. Если я погибну, то человек хотя бы узнает, каково это – умирать.