– Не волнуйся, сам догадался. Если хочешь, можешь поделиться подробностями. Например, о котором начальнике речь?

Бекки снова устремила взгляд сквозь лобовое стекло.

– О Питере Хантере.

Старший суперинтендент, ни больше ни меньше. Да, это всем начальникам начальник. Том никогда не испытывал особой приязни к Питеру Хантеру – еще с тех пор, как тот пришел на смену Джеймсу Синклеру в Службе столичной полиции. Работал Хантер добросовестно, однако, кроме упорного бюрократизма и формализма, обладал еще одним недостатком. В свои пятьдесят пять Хантер упорно продолжал причислять себя к рядам продвинутой молодежи. Обожал порассуждать о современной музыке, хотя ничего в этой теме не понимал. Через слово использовал, как ему самому казалось, модный сленг, но на деле только выставлял себя в смешном виде. Хантер сделал впечатляющую карьеру, но уважения подчиненных так и не завоевал – наоборот, за глаза те с удовольствием посмеивались над замашками начальника. Надо думать, интимные отношения с подчиненной не спасли ситуацию, а сохранить такое в секрете не представлялось возможным. Разумеется, с Бекки этими соображениями Том делиться не стал.

– Мне казалось, я люблю его, – продолжила Бекки. – Он был такой заботливый, внимательный. Встречались всего три-четыре раза в месяц, но, если не получалось увидеться, Питер все время звонил. С ним мне было хорошо.

Том закрыл глаза и подавил вздох. Он знал, что Питер Хантер женат. Более того, был лично знаком с его супругой. Очень приятная женщина. Однако тот факт, что муж ей изменяет, Тома не удивил. Скорее поражало то, что Бекки могла быть настолько наивна.

– Знаю, глупее не придумаешь. Понимала же, что Питер семейный человек, но на меня будто наваждение нашло.

Бекки некоторое время помолчала, и Том решил, что пришло время заговорить:

– Не ты первая, не ты последняя, кто потерял голову от мужчины вроде него. Деньги, власть, слава… если репутацию Казановы, конечно, можно назвать славой. Но власть у Питера уж точно есть. Как я понимаю, теперь между вами все кончено?

Бекки издала мрачный смешок:

– Еще бы не кончено. Его жена меня застукала.

Том не знал, кому больше сочувствует в этой ситуации. Не Хантеру точно.

– Она сказала, что ее муж чахнет без восхищения и поклонения, у Питера таких, как я, сотня была, и еще столько же будет. Я сказала, что люблю его, а она засмеялась. Ответила, что я путаю увлечение с любовью, и пора бы мне повзрослеть. Мол, я смотрю на отношения между мужчиной и женщиной сквозь розовые очки, на самом деле страстные ночи и букеты – еще далеко не все. За точность цитаты не ручаюсь, но что-то в этом духе.

Да, миссис Хантер была в чем-то права. Когда отношения на романтической стадии, все легко и просто. Том невольно подумал о Лео, вспомнил, как та старается не подпускать его слишком близко, боясь, что именно это в конце концов и приведет к разрыву отношений. У Тома никак не получалось уговорить ее ослабить оборону. Оставалось два варианта – или ждать, или расставаться. Том заставил себя снова сосредоточиться на словах Бекки – коллеге явно необходимо было выговориться.

– Я спросила – если муж изменяет ей не в первый раз, зачем она терпит такое отношение? И знаешь, что она ответила? Сказала, что презирает Питера за слабохарактерность. В ее глазах он перестал быть мужчиной и причинил ей много боли. Но любовь – вещь сложная, и она давно уже поняла, что нет смысла искать несуществующий идеал. Ну и что ты обо всем этом думаешь?

– Может, в ее словах и есть резон. По крайней мере, я идеала ни разу не встречал. А ты? Посуди сама – все наши близкие неидеальны, но мы их любим такими, какие есть.

Бекки задумчиво примолкла, и Том продолжил:

– Верю – вы с Питером отлично проводили время. Атмосфера секретности сама по себе заводит. Но вы встречались ненадолго, урывками. А как насчет жизни за пределами постели? Может, дома он требует, чтобы жена бегала вокруг него, будто прислуга, или разговаривает с набитым ртом, или ковыряет мозоли перед телевизором, или пукает в кровати.

Том добился цели – Бекки едва заметно улыбнулась.

– Некоторых такие мелочи умиляют, – продолжил Том, – но другие из-за них расстаются. Знал одного парня, который развелся с женой, потому что она запрещала ставить его футбольные кубки на каминную полку. Наверное, Питер с женой приспособились, притерлись друг к другу, и ей в самом деле приятнее жить с человеком, которого она считает слабаком из-за измен, чем терпеть типа, который с утра до вечера будет бесить ее своей черствостью и эгоизмом. Кто знает? Оценивать отношения со стороны – занятие бессмысленное.

Бекки опустила голову. Том дал ей время взять себя в руки.

– Ну и чем кончилось дело?

– В общем, потребовала, чтобы я к ее мужу на километр не приближалась. Или я ищу другую работу, или она поговорит с дядей, заместителем комиссара полиции – удобно, правда? – и плакала моя карьера. Не уверена, всерьез она угрожала или просто припугнуть хотела, но это не важно. С тех пор Питер со мной без лишней надобности не заговаривал и обращался исключительно «сержант Робинсон».

Том видел, как тяжело Бекки дается эта исповедь.

– Как-то прочел афоризм, – произнес он. – Не помню, кто это сказал, но смысл примерно такой: «Если у вас увели жену, лучшая месть – позволить ее забрать». Поменяй жену на мужа, и получится твоя ситуация. Представь, как бы все сложилось, если бы супруга выгнала Питера, и он приполз к тебе на порог. На долго бы хватило вашей идиллии?

Том наблюдал за Бекки, старавшейся вообразить эту перспективу. На бедной девочке до сих пор лица не было.

– Спасибо за доверие, Бекки. Да, нелегко тебе пришлось. Наверное, скучаешь по нему?

Бекки развернулась к Тому всем корпусом, потрясенно округлив глаза.

– По-твоему, я хожу как привидение, потому что скучаю по Питеру?! – Бекки резко рассмеялась. – Ошибаешься. У меня много поводов переживать, и главный – чувство вины. Я-то думала, что знаю, какой я человек. Это и тревожит. Вроде считаешь себя доброй и чуткой, но тут оказывается, что для какой-нибудь Рут Хантер ты коварная, беспардонная стерва. Ну и которая из этих женщин настоящая «я»? – Бекки помолчала. – А еще стыжусь собственной глупости. Ну, тут ничего объяснять не надо.

На этот раз ее улыбка была более искренней, и Тому показалось, что сейчас самое время сменить тему. Он не хотел, чтобы Бекки решила, будто он счел ее признания назойливым нытьем, но что можно сказать в подобной ситуации, не представлял. Придется Бекки искать выход самой.

Между тем она отпила большой глоток кофе. Он видел – Бекки пытается отогнать преследующие ее мрачные мысли.

– Кстати, о странных семейках, – произнесла она. – Вчера вечером, когда мы разговаривали с Бруксом, я кое-что заметила. Роберт предпочитает общаться с женой в отсутствие детей. Звонит, когда они еще не встали или уже спят. Мало того – все время повторяет, чтобы нашли Оливию. А о детях – ни полслова. Обратил внимание?

– Да уж…

– Не знаю, что и думать, ведь в прошлый раз вся история, наоборот, затевалась ради детей. Что, если Брукс точно знает, где они, вот и не дергается? И опять мы возвращаемся к моей версии…

Бекки озорно улыбнулась, но прежде чем Том успел ответить, уловил краем глаза движение. Повернулся и сквозь лобовое стекло увидел, как в ворота въезжает «ягуар» Роберта.

– Извини, Бекки. Вот и он! А за ним, если не ошибаюсь, гонится наш хороший друг Типпеттс. Пошли. – Том сжал в гармошку опустевший стаканчик из-под кофе и запихнул в бумажный пакет. – Райан и так достаточно дров наломал.

Глава 15

Обратная дорога показалась короче, чем путь от дома до Энглси. Почему, когда торопишься, путь тянется бесконечно, а если, наоборот, не прочь оттянуть прибытие, оказываешься на месте в мгновение ока? Роберт отнюдь не спешил домой – знал, что его ждет выговор от полиции. Они, правда, не сажали его под домашний арест, но вряд ли обрадуются, что Роберт побеседовал с миссис Эванс. Зато теперь можно не опасаться, что хозяйка пансиона сболтнет лишнего. У Роберта создалось впечатление, что она достаточно хорошо уяснила последствия избыточной откровенности.

Роберт похлопал по нагрудному карману пиджака, ощущая твердость спрятанной там фотографии. Повезло, что заметил ее на стенде в коридоре среди десятков других. Ну уж нет, полиции этот снимок видеть ни к чему.

Роберт въехал на подъездную дорожку и посмотрел в зеркало заднего вида. За автомобилем трусцой бежал мужчина, на ходу что-то выкрикивая в мобильный телефон. Вчера Роберт этого человека не видел, но не сомневался, что перед ним полицейский. Ну и что теперь? Роберт открыл дверцу машины и не успел выйти, как его оглушил грохот, доносившийся из соседского сада.

– Сэр, хорошо, что вы вернулись. Пожалуйста, давайте зайдем в дом, – проорал полицейский. – Если вы не против. Мне нужно с вами поговорить, а здесь слишком шумно.

От досады Роберт прищелкнул языком. Угораздило же соседа выбрать именно эти выходные для шумных работ на участке. И кому придет в голову по новой мостить подъездную дорожку, с которой и так все в порядке? Роберт шагнул на террасу, выудил из кармана связку ключей и сделал вид, будто никак не может найти нужный. Роберту необходимо было собраться с мыслями и придумать подходящую отговорку. Наконец он вставил ключ в замок и отпер дверь. Повернулся, приглашая полицейского войти, и тут заметил на террасе коробку, на которой было написано имя Оливии.

– Что это? Откуда? – спросил Роберт.

– Для вашей жены оставили. Директриса из школы не застала ее и отдала все соседке. Там еще сверху конверт с письмом…

Роберт наклонился и поднял коробку. Ну и зачем ему теперь школьные принадлежности? Роберт занес коробку внутрь и бросил в коридоре, выдернув конверт и запихнув в карман. Повернулся к полицейскому.

– Ну, говорите, чего надо, – произнес Роберт, широко расставив ноги и скрестив руки на груди. Пусть полицейский думает что хочет, но извиняться и оправдываться Роберт не намерен.

– Мистер Брукс, можно вас попросить? На будущее, если куда-то соберетесь, дайте знать. Вчера мы очень… встревожились, когда вы неожиданно исчезли.

– Я что, в тюрьме?

Роберт сдерживался из последних сил. У него и без этого павиана забот хватало.

– Мне из-за вас такой выговор вкатили! За то, что упустил и не знаю, где вы. Больше так не делайте, договорились?

Роберт едва удержался от соблазна улыбнуться. Этот идиот не заметил, что несколько минут назад к нему со спины подошли двое вчерашних детективов. Шаги заглушил грохот дробящегося бетона, и парочка слышала последнюю фразу. Тут женщина наклонилась вперед и тихо произнесла:

– Спасибо, детектив Типпеттс. Дальше мы сами.

Типпеттс закатил глаза, будто поверить не мог, что их подслушали. Опустив голову, развернулся на каблуках и стремительно покинул дом, избегая встречаться взглядом со старшими коллегами.

– Простите, сэр, – произнесла инспектор, улыбнувшись одними уголками губ. – Но детектив Типпеттс прав, мистер Брукс. Мы бы предпочли быть в курсе, где вы находитесь. Вдруг появятся новости или потребуется ваша помощь? Есть сотня причин, по которым может понадобиться выйти с вами на связь. Мы не только понятия не имели, где вы. У вас был отключен мобильный телефон.

– Значит, я вам еще и докладывать должен! Мало того что следите за мной! Наблюдение установили, или как это называется?

Тут в разговор вступил старший:

– Наблюдение ведется не за вами, сэр, а за домом. На случай, если ваша жена вернется.

Роберт нетерпеливо покачал головой:

– Как видите, не вернулась. Ну, и что дальше?

Том Дуглас внимательно разглядывал Роберта. Оценивал, прощупывал…

– Почему вы так уверены, сэр? Отсюда просматривается только коридор. Что, если Оливия Брукс на кухне, в гостиной, в спальне? Я вроде не слышал, чтобы вы ее звали. А вы, инспектор Робинсон?