– Почему вы так думаете, мистер Брукс?

Роберт Брукс откинулся на спинку дивана и прикрыл глаза.

– Оказалось, ее ноутбук остался дома. Нашел наверху, на дне шкафа.

– И что же вы с ним сделали, сэр? – спросила Бекки.

– Поставил заряжаться. Батарея села, вот и вставил в розетку – чисто машинально. Оливия часто забывала про такие мелочи, приходилось напоминать.

Роберт Брукс замер, устремив взгляд в какую-то точку над головой Бекки, но было ясно – он видит нечто недоступное другим. И Бекки безумно хотелось узнать, что именно.

– Ладно, продолжим. Если мы правильно поняли, ваша жена и дети пропали, но все их вещи на месте. Вы проверяли, не исчезло ли что-то из игрушек? Может, в доме где-то были спрятаны сбережения? А как насчет старых мобильных телефонов или кредитных карт, которыми вы редко пользуетесь?

– Да что ж такое? – взорвался Роберт. – Сколько раз повторять? Делайте уже что-нибудь, ищите мою жену, а не задавайте по сто раз одни и те же вопросы! Нет, ничего не пропало. Никаких секретных сбережений у Оливии нет, она вообще денег не зарабатывает, а семейным бюджетом распоряжаюсь я, у меня каждое пенни на счету. Детские вещи на своих местах, а мобильный у Оливии всего один, и он сейчас лежит в ее дурацкой сумке! Ничего не пропало. Ничего!

Кроме женщины и трех детей, подумала Бекки. Но озвучивать свою мысль не стала.

– Простите, если процедура вас раздражает, мистер Брукс, но необходимо проверить все варианты. Значит, вы считаете, что ваша жена пропала в промежутке между утренним разговором и четырьмя часами дня?

– Да, – еле внятно процедил Роберт сквозь стиснутые зубы.

– С вашей женой в последнее время не случалось ничего странного? Может, ей кто-то угрожал? А может, дети упоминали о чем-то из ряда вон выходящем? Например, видели подозрительного человека? Или разговаривали с ним?

Роберт снова принялся переводить взгляд с Бекки на Тома.

– Мне Оливия ничего не рассказывала, но что-то явно было не так. Скорее всего, решила не беспокоить, пока я в отъезде, – знала, что буду волноваться.

– Что вы имеете в виду, сэр? – уточнила Бекки.

– Ничего конкретного, просто Оливия в последнее время вела себя не совсем обычно. Ни с того ни с сего стала нервная, напряженная. Пару раз видел, как она что-то шептала на ухо Жасмин. Вообще-то не позволяю шептаться в своем доме. По-моему, у мужа и жены не должно быть секретов друг от друга. Пришлось сделать Оливии замечание.

Черт возьми, подумала Бекки. Он что, серьезно читает жене нотации из-за таких мелочей? Хорошо хоть, не наказывает и не орет. Хотя кто его знает…

– Значит, у жены завелись от вас секреты?

– Нет, конечно, никаких секретов. Перестаньте извращать мои слова. Просто она из-за чего-то беспокоилась, и Жасмин, кажется, тоже. Оливия не хотела волновать меня перед отъездом. Она ведь знала, как для меня важна эта конференция, а если бы у Оливии что-то случилось, я остался бы дома – она и это прекрасно знает. А теперь давайте угадаю следующий вопрос – нет, я понятия не имею, что могло ее встревожить.

И тут, к досаде Бекки, у нее завибрировал телефон. Бекки встала, извинилась и вышла.

Глава 10

Том так и не пришел к определенным выводам относительно ситуации. Оливия не ждала Роберта до завтра, и, учитывая их прошлую историю, можно предположить, что женщина просто поехала куда-то с детьми, не предупредив мужа. Что касается машины в гараже, тут все просто – за Оливией заехала подруга. И хотя пропавшая не захватила ничего из вещей, Том был уверен, что и этому есть разумное объяснение. Однако создавалось впечатление, будто супружескую чету буквально преследуют несчастья, а по опыту Тома, такие явления редко удается списать на совпадение.

Если Оливию похитили, то, по словам констебля Митчелла, она сама впустила злоумышленника в дом. Никаких следов взлома или незаконного проникновения не обнаружили, да и следов борьбы тоже.

– Хорошо, мистер Брукс. Раз вы не знаете, что тревожило жену, давайте вспоминать подробности. Расскажите обо всем, что происходило с тех пор, как вы говорили с ней в последний раз. Постарайтесь ничего не упустить, а констебль Митчелл будет делать записи.

Роберт Брукс откинулся на подушку дивана и уставился на одну из унылых картин на противоположной стене, будто в поисках вдохновения. Том обратил внимание, как Брукс едва ощутимо тряхнул головой и сел прямо, чуть наклонившись вперед и опершись предплечьями о колени.

– Сегодня утром, как всегда, поговорил с женой. Даже намеком не дал понять, что возвращаюсь: не хотел портить сюрприз. Из Ньюкасла выехал на машине, примерно в час, и сразу направился к дому. По пути нигде не останавливался, кроме заправки. Раз уж вас до такой степени волнуют подробности, заехал в цветочный магазин, ну, и еще в пару мест – купил бутылку вина, комиксы для детей… – Роберт провел пальцами правой руки по волосам так, что они встали дыбом. – В общем, добрался в начале пятого. Не верите мне – спросите любопытную старую кошелку из дома напротив. Она видела, как я подъезжаю. Целыми днями у окна торчит. Зовут миссис Престон. Мимо нее мышь не проскочит.

Когда Роберт говорил о соседке, рот его исказила гримаса. Да, со старушкой определенно необходимо побеседовать.

– Продолжайте. Итак, вы вошли в дом, и что дальше?

Роберт озадаченно взглянул на Тома:

– В каком смысле?

– Вашей жены не было, это мы уже поняли. И что же вы предприняли? Позвонили куда-нибудь? Проверили, на месте ли вещи? Пожалуйста, опишите все свои действия по порядку.

Лицо Роберта пошло красными пятнами.

– Сколько можно? Я уже все это рассказывал вашему человеку. – Брукс пренебрежительно махнул рукой в сторону Митчелла. – Зачем повторять одно и то же? Вы вообще собираетесь искать мою жену?

– Разумеется, сэр, но, чтобы поиски были успешными, надо разобраться, с чего начать. Вот почему вы должны ввести нас в курс дела еще раз. Если вы не против.

Роберт на несколько секунд закрыл глаза и плотно сжал губы, перед тем как продолжить.

– Я вошел в дом. Позвал Оливию, но она не ответила. Естественно. – Интонация Брукса прозвучала даже слишком язвительно. Он выдержал паузу, но, когда Том никак не отреагировал на досаду потерпевшего, продолжил: – Сумка Оливии лежала на столе. Я вытряхнул ее, и все вещи были на месте. Кошелек, карточка, телефон, даже ключи. Потом проверил гараж – машина Оливии стояла там. Моя жена очень любит свою машину, представить невозможно, чтобы она ее бросила. Когда наконец вспомнил про свой чемодан, отнес его наверх, а потом наткнулся на ее ноутбук. Вот и все. Утром Оливия была дома, а потом исчезла.

Хоть бы раз детей упомянул, подумал Том.

– Чем она обычно занимается в пятницу днем? У вашей жены есть какие-то привычки? Может, она ходит по магазинам? Или приглашает подруг на кофе? А где в это время дети?

– В школе. Заканчивают в половине четвертого. Иногда Оливия идет за ними пешком, иногда забирает на машине. А посторонних она в дом не зовет.

Не успел Роберт Брукс договорить, как дверь в коридор открылась. Похоже, Бекки успела услышать его последние слова. Взглянула на Тома, и тот едва заметно кивнул.

– Мистер Брукс, когда пропадают дети, мы первым делом обращаемся в школу. Рассудили, что дело срочное, и до понедельника ждать не можем, поэтому связались с директрисой. Она говорит, что ваши дети занятия не посещают. Верно, мистер Брукс?

Том внимательно наблюдал за Робертом. Выражение его лица разгадать было трудно, однако картина стоило того, чтобы ей полюбоваться. Щека у Брукса задергалась, и он принялся тереть ее рукой, однако это не помогло.

– Директриса, миссис Стоукс, утверждает, что вы с женой две недели назад решили перевести детей на домашнее обучение. Их последний школьный день был в пятницу перед началом каникул – то есть ровно две недели назад. С тех пор ваших детей никто не видел.

* * *

После неожиданного сообщения Бекки Роберт Брукс некоторое время переводил взгляд с нее на Тома, а потом встал и, не произнеся ни слова, покинул комнату. Том посмотрел Бруксу вслед, но решил не ходить за ним – пусть побудет один. А он пока обсудит ситуацию с Бекки.

– Ну и что ты обо всем этом думаешь? – спросил Том.

Бекки покачала головой:

– Странная история. Если верить миссис Стоукс, когда Оливия Брукс пришла договариваться насчет домашнего обучения, глаза у нее были на мокром месте. Миссис Стоукс пыталась отговорить ее, но Оливия ответила, что муж настаивает, и подписала все бумаги.

– А про самих детей директриса что-нибудь говорила? Как они себя ведут? Не возникало ли подозрений, что дома с ними плохо обращаются? В общем, что-нибудь важное, за что можно зацепиться.

– Нет, миссис Стоукс сказала, что дети очень хорошие. Жасмин немножко застенчивая, зато ее братья совершенные сорванцы, как и любые мальчишки их возраста, – энергичные, непоседливые, вечно вляпываются в истории. Директриса даже назвала их «сорвиголовами» – сто лет этого слова не слышала.

– А как насчет родителей? Какое у нее сложилось впечатление о них?

– Боюсь, тут все не так радужно. В последнее время Оливия Брукс, если можно так выразиться, пренебрегала материнскими обязанностями. Несколько раз забывала забрать детей из школы, а когда ей звонили, не подходила к телефону. Тогда они набирали Роберту на работу. Тот сразу бросал все и мчался за детьми, а потом выдумывал жене оправдания, но, по мнению миссис Стоукс, получалось не слишком убедительно.

– А что сказала сама Оливия?

– В том-то и дело, что ничего. Заявила, что перепутала. Мол, думала, детей должен был забрать муж. Но эта обязанность лежала целиком на ней, Роберту Бруксу заезжать в школу не позволяет рабочий график. Директрисе все это показалось подозрительным.

Том был полностью солидарен с миссис Стоукс. Зачем Роберт Брукс настаивал, чтобы дети не ходили в школу? Не хотел, чтобы их хватились? А Оливия? Судя по рассказу, нельзя исключать, что у этой женщины некие психические проблемы.

– А теперь пора возвращать Роберта Брукса.

– Хорошо, но сначала расскажу еще кое-что. На неделе миссис Стоукс заходила к Оливии домой. Принесла учебники и хотела рассказать, что сейчас проходят бывшие одноклассники детей. Никого не было дома. Миссис Стоукс очень рассердилась. «Это обучение на дому, а не бессрочные каникулы!» – заверещала Бекки тоненьким голоском, явно подражая директрисе. – В общем, миссис Стоукс оставила книги у соседки напротив.

– Интересно. А может, Оливия просто вышла за продуктами или повела детей в музей – это ведь тоже можно расценивать как часть образования?

– Может быть. Но соседка, которой миссис Стоукс отдала учебники, упомянула, что у нее сложилось впечатление, будто в доме уже неделю никого нет. А еще я поинтересовалась у миссис Стоукс насчет фотографий. Надеялась получить хотя бы несколько у школьного фотографа, раз в доме ничего нет.

– Хорошая мысль, – кивнул Том. Он с радостью заметил, что в глазах Бекки снова появился знакомый блеск.

– Мысль-то хорошая, но толку никакого. Оказалось, два года назад Оливия Брукс попросила, чтобы ее детей не фотографировали. Вообще. И не объяснила почему. Просто сказала, что ей это не нужно. Так что фотографий у нас как не было, так и нет.

* * *

Бекки отправила констебля Митчелла за Робертом Бруксом, и тот доложил, что хозяин лежит на кровати.

– Обещал, что сейчас спустится, мэм, и все бормотал про школу. Сказал, в первый раз слышит, что детей перевели на домашнее обучение.

– Как по-вашему, Брукс говорит правду? – уточнила Бекки.

– Не знаю. Он же в глаза не смотрит. Никак не пойму, что он за человек. Извините, мэм.

– Боюсь, в этом вы не одиноки.