В посланиях русских архипастырей находим ясные доказательства о распространении в простом народе тайных сказаний. Приводим некоторые указания:

Митрополит Фотий в послании своем к новгородскому архиепископу Иоанну, в 1410 году, писал: «Учите, чтобы басней не слушали, лихих баб не приимали, ни узлов, ни примолвления, и где таковые лихие бабы находятся, учите их, чтобы престали»^[3].

Новгородский архиепископ Геннадий в послании своем к Нифонту, епископу суздальскому, говорил: «Уже ныне наругаются христианству: вяжут кресты на вороны и на вороны… ворон летает, а крест на нем вязан, древян… а на вороне крест медян. Да привели ко мне попа, да диакона, а они крестьянину дали крест тельник: древо плакун, да на кресте вырезан ворон… а христианин дей с тех мест учал сохнути, да не много болел, да умер»^[4].

В грамоте Мисаила, митрополита белогородского и обоянского, писанной в 1673 году, к Никодиму, архимандриту Курского Знаменского монастыря, сказано: «Да в городех же и уездах мужеского и женского полу бывают чародеи и волхвованием своим и чародейством многих людей прельщают. Многие люди тех волхвов и чародеев в дом к себе, к малым детям и к больным младенцам призывают, а они всякое волхвование чинят, и от правоверия православных христиан отлучают»^[5].

В Стоглаве, составленном Московским Собором 1551 года, написано: «Нецыи не прямо тяжутся, и поклепав крест целуют, на поли бьются, и кровь проливают, и в те поры Волхвы и Чародейники от бесовских научений пособие им творят, кудесы бьют, и во Аристотелевы врата и в Рафли смотрят, и по звездам и по ланитам глядают и смотрят дней и часов… и на те чарования надеясь, поклебца и ябедник не мирятся, и крест целуют, и на поли бьются, и поклепав убивает… Злые ереси, кто знает их и держится… Рафли, Шестокрыл, Воронограй, Остромий, Зодей, Альманах, Звездочетьи, Аристотель, Аристотелевы врата и иные коби бесовские… тех всех еретических книг у себя бы не держали и не чли… В первый понедельник Петрова поста в рощи ходят и в наливках бесовские потехи деят… В Великий Четверг по рану солому палят и кличут мертвых; некотории же невегласи попы в В. Ч. соль пред престол кладут и до четверга по велице дни там держат, и ту отдают на врачевание людям и скотом… По селом и волостем ходят лживые пророки, мужики и женки, и девки и старые бабы, наги и босы, и волосы отрастив и распустя, трясутся и убиваются, а сказывают, что им являются С. Пятница и С. Анастасия, и заповедают в среду и пяток ручного дела не делати и женам не прясти, и платья не мыти, и камения не разжигати»^[6].

В 1552 году, в наказе, данном Берсеневу и Тютину за точным исполнением правил Московского Собора 1551 года, сказано: «К Волхвом бы и к Чародеем и к Звездочетцом волхвовати не ходили, и у поль бы (при судебных поединках) Чародеи не были»^[7].

В Псковской летописи под годом 1570 о докторе Елисее Бомелии, записано: «Прислаша Немцы к Иоанну Немчина, лютого Волхва, нарицаемого Елисея, и бысть ему любим в приближении и положи на Царя страхование… и конечне был отвел Царя от веры; на Русских людей возложил Царю свирепство, а к Немцам на любовь преложи: понеже безбожнии узнали своими гаданьи, что было им до конца разоренным быти; того ради таковаго злого еретика и прислаша к нему: понеже Русские люди прелесть-ни и падки на волхвование»^[8].

В книге «Учение и хитрость ратного строения пехотных людей», изданной в Москве 1647 года, сказано: «…а на сказанные идольские меры и на ведомство не надеяться, и от оружия, и от проколотия, и от стрельбы не заговариваться, которое все от диавола есть»^[9].

Царь Иоанн IV Васильевич, лишась первой своей супруги Анастасии, верил, что она померла от чародейства. Так он об этом говорил литовскому посланнику Воропаю, в 1572 году^[10]; так об этом писал он и к Курбскому: «А с женою меня вы по что разлучили?»^[11]. Курбский в своей истории Князя Великого Московского пишет: «Тогда цареви жена умре: они (клеветники) же реша аки бы очаровали ее мужи. Царь же, буйства исполнився, абие им веру ял»^[12].

Клеветники Сильвестра и Адашева говорили царю: «Аще припустиши к себе на очи, очаруют тебя и детей твоих… Худые люди и ничего негодные Чаровницы тебя Государя… держали пред тем, аки в оковах… а то творили они своими чаровствы, аки очи твои закрывающе»^[13]. В 1572 году царь Иоанн IV Васильевич, испрашивая на Соборе разрешение на четвертый брак, говорил, что его первую супругу Анастасию извели злые люди чародейством, вторую отравили, третью испортили злою отравою^[14].

Князь Курбский, говоря о князе Василии Иоанновиче, записал: «Василий с законопреступною женою, юною сущею, сам стар будучи, искал чаровников презлых отовсюду, да помогут ему к плодотворению… О чаровниках же оных так печашеся, посылающе по них тамо и овамо, аж до Корелы (еже есть Филя: сидит на великих горах, подле Студеного моря), и оттуда провожаху их к нему… Яже дерзают непреподобне приводити себе на помощь и к детками своим мужей презлых, чаровников и баб, смывалей и шептуней, и иными различными чары чарующих, общующе со диаволом и призывающе его на помощь»^[15]. Рассказывая о Казанской осаде 1552 года, он вписал: «Вкратце еще вспомянути достоит, яко Татары на войско Христианское чары творили и великую плювию наводили: яко скоро по облежании града, егда солнце начнет восходити, взыдут на град, всем нам зрящим, ово престаревшие их мужи, ово бабы, и начнут вопияти сатанинские словеса, машуще одеждами своими на войско наше и вертящеся не благочиние. Тогда абие восстанет ветр и сочинятся облаки, аще бы и день ясен зело начинался, и будет такий дождь, и сухие места в блато обратятся и мокроты исполнятся; и сие точно было над войском, а по сторонам несть, но точно по естеству аера случашеся»^[16]. Говоря о московском пожаре, царь вспоминал Курбскому: «Наши изменники бояре наустиша скудожайших умов народ, что будто матери нашей мати, княгиня Анна Глинская с своими детьми и с людьми сердца человеческая выимали и таковым чародейством Москву попалили»^[17].

Царедворцы донесли на боярина Артамона Сергеевича Матвеева царю Феодору Алексеевичу, что он с доктором Степаном читает Черную книгу и что Николай Спафарий обучает его и сына чернокнижию. Доносчиками были карла Захарко и лекарь Берло. Об этом Матвеев писал в своей челобитной 1677 года к царю: «Как будто я у себя в домишке, в палате, с Степаном Доктором или Черную книгу, и то де время, будто пришло к нам в палату нечистых духов множество, и говорили нам, мне, холопу твоему, и доктору Степану, те нечистые духи в слух, что есть у вас в избе третий человек… А та де Черная книга в полдесть, а толщиной в пальца три; а учил де будто по той книге меня, холопа твоего, и сынишку моего, Андрюшку, Николай Спафарий^[18]». Впоследствии открылось, что боярин Матвеев читал лечебник, принятый доносчиками за Черную книгу. В царствование Михаила Феодоровича, говорит боярин Матвеев, на боярина Илью Даниловича Милославского было подкинуто письмо, в котором сказано, что он у себя имеет перстень волшебный думного дьяка Ивана Граматина. При царе Алексее Михайловиче боярин Семен Лукьянович Стрешнев был обвинен в волшебстве и сослан на заточение в Вологду.

Источники русских преданий

Мы терпеливо выслушали словесные предания, мы внимательно прочитали старые записи грамотных людей^[19], и во всем этом мы изведали, что думают теперь наши современники, что говорили наши предки о тайных сказаниях русского чернокнижия. Теперь, убедившись во всем этом, как в бывалом, мы невольно спрашиваем самих себя: неужели это есть порождение дум русского народа? неужели все это создавалось в русской земле? Будем откровенны к самим себе, будем сознательны пред современным просвещением для разрешения столь важного вопроса: русский народ никогда не создавал дум для тайных созданий; он только перенес их из всеобщего мирового чернокнижия в свою семейную жизнь. Никогда на русской земле не создавались тайные сказания; она, как часть вселенной, вмещала в себе только людей, усвоявших себе мировые мышления. В этой идее убеждает нас внимательное исследование всеобщего мирового чернокнижия. Для достоверности сего предположения мы присовокупляем исторические факты, объясняющие перехождение тайных мировых сказаний в русское чернокнижие. Здесь открывается очевидное сходство.

Всеобщее мировое чернокнижие принадлежит первым векам мироздания, людям древней жизни. Основные идеи для творения тайных сказаний выговорил впервые древний мир, а его идеи усвоились всему человечеству. Древний мир сосредоточивался весь на Востоке. Там народы, создавая идеи для мифов, думы для тайных сказаний, рассказы о бывалом для поверий, олицетворяли их видениями. В этих видениях существовал быт религиозный, политический, гражданский. Семейная жизнь народов осуществлялась этими бытами. Мир древний прошел, народов, составлявших его бытие, мы не видим; но пред нами остались их мифы, их поверья, их сказания. Мир новый своего ничего не создал; он, как усыновленный наследник, как властелин отеческого имущества, вступил в распоряжение наследственным достоянием, пересоздал предметы, существовавшие не в духе его жизни, отверг понятия, противные его мышлению, но принял основные мысли, восхищавшие его воображение, льстившие его слабости.

Мифы, перешедшие в новый мир, образовали демонологию, столько разнообразную, столько разновидную, сколько разноплеменны были народы, сколько разновидны их олицетворения. Не днями, не годами, но веками усвоивались мифы древней жизни грядущим поколениям. Каждый народ принимал из них только то, что могло жить в его верованиях; каждый народ, в свою очередь, прибавлял к ним чего недоставало для его верования. Из этих-то усвоений и дополнений составились – мифология и символика. Мифология древних людей осенялась предметами божественными, предметами олицетворенными по воле каждого человека. Символика отпечатлевалась знамениями, которых народ не постигал, которых народ страшился. Предметы, выражаемые в символике непостижимостию и боязнью, заключали в себе понятия о природе. Из дум древнего мира составилось чернокнижие в отдельных видах кудесничества, чародейства, знахарства, ворожбы. Во всех этих сказаниях мы читаем опыты людей, изучавших природу для добрых и худых дел.

Рассказы о бывалом образовали поверья, неистощимые до последней возможности, удивительные до непонятного ослепления. В народных поверьях мы узнаем семейную жизнь со всеми обрядами.

Тайные сказания древнего мира осуществлялись людьми, ознаменованными бесчисленными названиями.

Эти люди, как образователи, свои установляемые таинства облекали чудесным вымыслом, находили покровителей и распространяли последователей. Письмена санскритские уверяют нас, что Индия есть отчизна тайных сказаний, первородный идеал всех последующих изменений. Избранные люди Египта и Персии, посещая Индию, изучали там тайные сказания и, возвращаясь на свою родину, высказывали их своим сородичам. Греция подслушала все эти сказания и передала Риму и за ним грядущим поколениям.

Осматривая тайные сказания сих стран, мы встречаем в каждой из них своих образователей, свои прорицали-ща, свои чернокнижия, свои гадания.

Образователи тайных сказаний в древнем мире существовали отдельными кастами, имевшими разные названия. Таковы были астрологи, авгуры, прогностики, мистагоги, сортилеги, гаруспексы, пифониссы.