Не успела я спросить, что это значит – судя по интонации, отнюдь не комплимент, – как генерал Флетчер наклонился и подхватил меня на руки.

Настала моя очередь замереть. У меня перехватило дыхание от его непринужденной силы. Мой левый бок был прижат к его груди, твердой, как стена. И когда я сообразила, что не следует позволять ему таскать меня, словно мешок с картошкой, мы были уже в коридоре.

Торран широкими шагами преодолел небольшое расстояние до лазарета, который нашел без всяких подсказок. Видимо, действительно изучил план корабля.

Он осторожно положил меня на смотровой стол и отошел.

– Спасибо, – пробормотала я. – Но в следующий раз, пожалуйста, сперва хоть самую малость предупредите.

Он приподнял бровь.

– И вы бы согласились, если бы я вас предупредил?

Нечем крыть. Вместо ответа я спрыгнула со стола, приземлившись на левую пятку, и нагнулась, чтобы расшнуровать ботинки. Выпрямилась и, скривившись, стянула их нога об ногу. Торран стоял как вкопанный.

Я начала расстегивать ремень.

– Так и будете таращиться?

Он расправил плечи и посмотрел на меня. Кажется, я отвлекла его от раздумий, и он вовсе не таращился. Я подавила легкое разочарование, прежде чем оно успело перерасти в нечто напрасное. Торран повернулся и вышел из лазарета. Дверь за ним закрылась, оставив нас с Хэвилом наедине.

Я сбросила штаны и снова забралась на стол. Нагота меня не смущала, и к тому же нижнее белье все равно закрывало все, что следует. Кожу вокруг правого колена – она даже в черноте космоса сохраняла золотистый загар – покрывало созвездие поблекших шрамов. Они служили живым напоминанием о том, что я сохранила ногу лишь благодаря везению.

Хэвил осматривал колено холодно и бесстрастно, как подобает врачу. С такого близкого расстояния я видела его глаза. Темно-карие, с широкими рыжевато-коричневыми прожилками. Добрые глаза, решила я, даром что отчетливо валовские.

Закончив осмотр, он встретился со мной взглядом.

– Что вы знаете о способностях валовцев?

Я не была уверена, с какой стати он спрашивает, поэтому не стала усложнять.

– Большинство из вас телепаты.

В уголках его глаз появились морщинки, но Хэвил не стал добиваться от меня более подробного ответа.

– Верно. Также некоторые из нас могут исцелять. Я ничего не могу поделать со шрамами, потому что они уже зажили, но способен помочь с внутренними повреждениями, если вы позволите.

– Они такие же старые, как и шрамы… – растерянно проговорила я.

Никогда не слышала о способности к исцелению, да еще и доказанной. По слухам, валовцы обладали куда более разнообразными талантами, чем нам было известно, однако большинство людей предпочитали в эти слухи не верить.

– Рана не зажила должным образом, и вы достаточно ее разбередили, чтобы я мог помочь не только с небольшим отеком. Полностью она все равно не заживет, но должно стать лучше.

– Зачем вам помогать мне? – настороженно спросила я.

Хэвил не только небрежно подтвердил существование способности, за которую ФЧП готова была убить, но и предложил применить ее на мне.

Его лицо выражало участие.

– Я целитель, вам больно, – просто сказал валовец. На мгновение замешкался, прежде чем продолжить: – Я чувствую вашу боль, и на защиту от нее уйдет больше энергии, чем на исцеление. Я уже исцелил Эли и Варро. Можете обратиться к Эли, если у вас есть сомнения.

Я мысленно отметила тот факт, что Хэвил – эмпат, и поступила именно так, как он предложил. Эли субвокально подтвердил, что чувствует себя прекрасно и что испытал «покалывание», но в целом процедура была неинвазивная.

Я отключилась от Эли и укрепила свои ментальные щиты. Кивнула Хэвилу.

– Если вы готовы попробовать, то я буду благодарна за помощь.

Он возложил ладони на мое колено с двух сторон.

– Вы можете почувствовать легкое покалывание, но оно не должно быть невыносимым. Иначе дайте знать, и я подстроюсь.

Тепло перешло в слабое жжение, сопровождаемое покалыванием, о котором говорил Эли. Оно усилилось до жгучей боли, и я судорожно втянула воздух. Мои щиты остались нетронутыми.

– Извините, – пробормотал Хэвил. – Еще немного потерпите, если можно.

– Действуйте, – процедила я и сдавленно рассмеялась. – По крайней мере, это лучше, чем операция в полевых условиях.

Время тянулось. В конце концов жгучая боль отступила, превратившись в знакомое тепло, а потом в какой-то неопределенный момент Хэвил убрал руки. У него на лбу выступила испарина, а смуглая кожа приобрела нездоровую бледность.

Валовец зашатался, я попыталась его поддержать. Невзирая на мою помощь, Хэвил начал оседать. Я спрыгнула со стола и подставила плечо. Другой рукой обхватила за талию, поскольку целитель продолжил сползать на пол. Он выглядел худым, но оказался на удивление тяжелым. Мне нужно было затащить его на стол, но не хватало сил, чтобы сделать это в одиночку.

– Торран! – крикнула я.

– Я в порядке, – прошептал Хэвил. – Просто перестарался. Дайте мне минутку.

Дверь открылась, и генерал окинул сцену взглядом. Тяжесть Хэвила исчезла с моих плеч.

– Отойдите, – сказал Торран. – Я держу его.

Было неприятно отпускать того, кто едва стоит на ногах, но я осторожно выскользнула из-под руки Хэвила. Приготовилась подхватить, если упадет, но он не упал.

– Я в порядке, – настаивал Хэвил. – Отпустите.

– Не думаю, что это такая уж хорошая идея, док, – сказала я. – Почему бы вам не посидеть немного на столе, пока не придете в себя?

Не знаю, насколько Торран помогал Хэвилу, но тот медленно забрался на край смотрового стола. Я протянула ему электролитный напиток из крошечного холодильного агрегата, встроенного в стену. Я сомневалась, что напиток поможет, но, судя по испарине, не повредит.

Устроив Хэвила, Торран скользнул по мне взглядом, задержавшись на ногах. Голых ногах. А может, его заинтересовали шрамы. Хуже всего было колено, но и другие отметины испещряли кожу: мое тело – все равно что холст, на котором изображены ужасы войны.

Может быть, я и не против наготы, но почувствовала себя странно уязвимой, когда мои шрамы оказались выставлены на всеобщее обозрение в свете ярких ламп лазарета. Трясущимися руками я натянула штаны.

Встретив непостижимый взгляд Торрана, с облегчением поняла, что не вижу в его глазах ни торжества, ни жалости.

– Если присмотрите за ним, – сказала я, мотнув головой в сторону Хэвила, – пойду проверю остальных.

Торран кивнул, и я натянула ботинки, зашнуровав их ровно настолько, чтобы можно было удрать, не спотыкаясь. Мне требовалась минута, чтобы собраться с мыслями и снова отгородиться от воспоминаний про войну и смерть.

Только выйдя из лазарета, я поняла, что колено совсем не болит, ничуточки. Да и голове стало легче.

Впервые за пять лет я полностью избавилась от боли.

Глава девятая

Я проверила, как идут дела у экипажа, запертого в каютах, сообщила Анье, что можно подниматься из механического отсека, если она хочет, и отправила лазанью в плиту. К тому времени, когда я вернулась на мостик, мы почти достигли первой червоточины.

Массивная анкерная конструкция круглой формы заключала в себе участок космоса, отличный от того, что простирался за его пределами. Чернота внутри окружности была темнее и выпирала. Зеленое свечение анкера служило визуальным подтверждением того, что мы на правильном пути. Червоточины выглядят сферическими, но прохождение под неправильным углом – дело совершенно бесполезное.

Анкеры стабилизировали червоточины и производили микрокорректировку, чтобы корабли, выйдя на другую сторону, продолжали следовать нужным курсом. Анкеры также управляли транспортными потоками. Никто не знал, что произойдет, если два корабля налетят друг на друга внутри червоточины, да и возможно ли такое вообще, но столкновения кораблей на входе и выходе случались и приводили к катастрофическим последствиям.

Я подтвердила курс, и анкер поставил нас в очередь. Впереди было только два корабля. Через несколько минут «Лоткез» занял место прямо за «Тенью звездного света». Корабль Торрана не собирался упускать нас из виду, что, как я полагала, было даже к лучшему, раз уж они стали нашим пропуском в валовский космос.

Луна вошла в комнату, распушив хвост. Я оставила дверь открытой специально для нее. Не знаю, как бурбу узнавала, что мы приближаемся к червоточине, но это повторялось всякий раз, и червоточины ей не нравились. Она запрыгнула ко мне на колени и прижалась к животу.

Я гладила ее по спине и шептала всякие глупости, пытаясь успокоить. По правде говоря, я ценила ее компанию. Обычно Эли и Ки находились со мной на мостике, когда мы проходили через очередную червоточину. Сама по себе она не представляла опасности, но риск неприятностей был выше, чем в открытом космосе.

Первый корабль, шедший впереди нас, исчез из поля зрения сенсоров «Тени звездного света», как вдруг я услышала демонстративно шумные шаги. Повернулась и увидела Торрана, который стоял в дверном проеме. Его лицо выглядело напряженным и суровым.

Я нахмурилась.

– В чем дело?

Вместо ответа он спросил:

– Можно войти?

Я махнула рукой, указывая на пустой коммуникационный терминал.

– Можете пользоваться этой рабочей станцией в течение всего срока действия нашего контракта. Терминал настроен только на чтение, сессии заносятся в журнал.

Торран кивнул и устроился в кресле. Взглянул на экран, но не расслабился.

– Как Хэвил?

Медик еще не вернулся в свою каюту, когда я проверяла остальных членов экипажа.

– Пришел в себя. Отлеживается на койке до ужина.

Тон не располагал к дальнейшему разговору.

Луна подняла голову и что-то прощебетала, обращаясь к Торрану. Когда он не ответил, бурбу встала и потянулась. Послала мне мощную волну ласки, затем покинула мои колени – неслыханное дело в такой близости от червоточины – и прыгнула на коммуникационный терминал.

Когда Торран попытался осторожно отодвинуть бурбу, чтобы воспользоваться экраном терминала, Луна с тихим шипением цапнула его за пальцы. Он сердито посмотрел на зверушку, она ответила тем же, а затем перевернулась так, что закрыла собой почти весь экран.

Это вызвало у валовца хриплый смешок.

– Анча торва, – пробормотал он.

Откинулся в кресле, и Луна перебралась к нему на колени.

Я незаметно открыла валовский словарь и попыталась угадать, как это пишется. «Ты победила». Я улыбнулась. Луна часто побеждала, даже когда ты не знал, что участвуешь в соревновании. Ранее Торран назвал меня «удвист». С написанием этого слова было сложнее; выходило так, что он назвал меня либо «упрямицей», либо «волшебницей». Я понадеялась на второе, но решила, что первое вероятнее.

Если он продолжит говорить по-валовски, придется поискать для коммуникатора модуль перевода в режиме реального времени. В любом случае неплохо бы решить эту проблему до того, как мы приземлимся на Валовии. Я добавила модуль в список предметов, которые необходимо приобрести на Бастионе.

Второй корабль в очереди перед нами исчез в червоточине. Через три минуты анкер выдал «Тени звездного света» разрешение на проход. Я еще раз проверила настройки курса, а затем подтвердила согласие. Автопилот должен был провести нас через червоточину. Технически переход можно совершить и вручную, но это был тот случай, когда автопилот лучше. Граница между успехом и неудачей – всего лишь крошечный просчет.

Корабль автоматически включил уведомление о червоточине. Обычно переходы проходили относительно гладко, но могло и потрясти. На случай, если валовцы не поймут, в чем суть сигнала тревоги, я включила интерком.

– Две минуты до прохода через червоточину. Будьте бдительны.

На общем канале субвокальной связи Ки, Анья и Эли сообщили, что у них все в порядке. Ки также заверила меня, что следит за всем из своей каюты.