– Держите его, будет дёргаться! – предупредил я и запалил стиснутый в кулаке багрянец, а после втёр это магическое пламя в заголённое предплечье духолова.

Гори! Не человек – порча! Давай!

Собранный в одно место багрянец вскипел, но я не позволил ему расплескаться, продолжил стискивать и выжигать, а ещё – потянул к себе. Рука мёртвых дел мастера окуталась призрачным огнём, тот вмиг очнулся и забился – да так, что с ним едва совладали пластуны, но дальше мои усилия принесли свои плоды: связь магической пакости с плотью и кровью оказалась нарушена, и я вытянул весь багрянец вовне.

Кожа духолова покрылась волдырями и ожогами, я сдёрнул с него пламя и спешно впихнул остатки порчи в последнее своё алхимическое вместилище. Стекло заметно раскалилось, но выдержало, мёртвых дел мастер обмяк. Пластуны отступили от него, на смену им пришли ревнители солнца, которые понимали в исцелении несравненно больше тайнознатцев со склонностью к белому аспекту.

Я прилёг рядышком на тёплый камень, уставился в небо. Вскоре голова перестала идти кругом, тогда-то урядник и потыкал в бок носком ботинка.

– Хватит бездельничать, молодой! – уставился он на меня сверху вниз. – Насчёт карабина я не шутил! Не найдёшь – взгреют! И уж будь уверен – от себя я тоже добавлю!

Следом ко мне наклонился Червень.

– Идём! – дал он руку и потянул на себя, помогая встать. После обернулся к уряднику. – Схожу с Боярином, а то мало ли.

– Давайте быстрее только! – буркнул Седмень. – Одна нога здесь, другая там!

Пропитавшая фуфайку кровь успела подсохнуть и превратила ткань в наждачную бумагу, пришлось надевать прожжённую на груди куртку прямо на голое тело.

– Карабин мой возьми! – предложил урядник. – Только не потеряй и его ещё, а то сам голову оторву!

– У меня револьвер! – отказался я, представив, как буду тащить обратно кирасу, каску, ранец и сразу два карабина.

Ну его к чёрту! Не ишак такие тяжести на своём горбу переть.

Седмень настаивать не стал и лишь пожал плечами.

– Как знаешь. – А Червеню сказал: – Осторожней там.

Огнич неуверенно глянул на Дарьяна, грудь которого размеренно вздымалась и опускалась, предложил:

– Может, мне с ними?

– Отставить! – отрезал урядник. – Занимаем круговую оборону и берём пирамиду под охрану до подхода передовых частей!

Духолов, исцелённый мной первым, приподнялся на одном локте и сказал:

– Только в дома не суйтесь, а так в городе спокойно.

Червень кивнул.

– Понял. – И двинулся к лестнице, ещё и меня поторопил: – Боярин, шевели копытами!

Я не обиделся – успел за время ежедневных тренировок свыкнуться с подобной манерой общения. Хочет тайнознатец своим подопечным считать, и Царь небесный с ним, пусть считает. С меня не убудет. Учит-то на совесть, да и сейчас прикрыл, хотя никто ему этого не поручал.

По лестнице я еле спустился, ступеней в ней было – просто страсть. Как мы вдвоём с задохликом из школы Извечного полдня Дарьяна на самую верхотуру заволокли – даже не представляю: книжник-то на казённых харчах отожрался, мама не горюй! Сейчас безо всякой дополнительной нагрузки спустился, и уже колени болят и мышцы сводит, да и в остальном самочувствие паршивое.

Червень первым выглянул из пирамиды и внимательно оглядел площадь, потом только вышел на открытое пространство с пристроенным в сгибе левого локтя цевьём карабина. Там и мой черёд пришёл.

Ходу!

13–2

На площади нестерпимо смердело мертвечиной. Вроде бы ничего удивительного, учитывая высоченные кучи распотрошённых тел – вся шутка в том, что ещё полчаса назад этой вони не было и в помине. То ли в небесных омутах пропадали не одни только звуки, то ли свою роль сыграло зависшее над пирамидой солнце. В любом случае пришлось зажимать нос и ускорять шаг, а то бы непременно наизнанку вывернуло.

На краю площади я остановился и завертел головой по сторонам, Червень фыркнул и указал на одну из улиц.

– Туда!

Магический шторм разрушил лишь окраины, центр же заброшенного города нисколько не пострадал, разве что за прошедшие годы сложенные из отёсанных каменных блоков здания заметно обветшали и покрылись бурой плесенью. Сейчас та понемногу подсыхала и осыпалась со стен невесомым прахом.

«Только не суйтесь в дома», – припомнился мне совет духолова, и я мысленно кивнул.

И вправду – не стоит. Уж не знаю, есть ли риск нарваться на какое-нибудь пережившее волшбу ревнителей солнца чудище, а вот подцепить порчу или даже проклятие там точно ничего не стоит.

Впрочем, и возможную встречу со здешними обитателями или златогорцами я со счетов отнюдь не сбрасывал, шагал и внимательно поглядывал по сторонам. Ещё и ладонь с рукояти револьвера не убирал, вовсе не уверенный в том, что в случае необходимости сумею в полной мере задействовать свои магические способности. Толком оправу я сейчас не чувствовал, да и дух продолжало штормить.

Ядро? Как подступиться к работе с ядром я и понятия не имел. Такое впечатление – во мне дыру выжгло, и не заполнить теперь эту жгучую пустоту ничем и никогда.

Плохо.

А вот кираса – это хорошо.

Лежит посреди дороги, надраенной сталью блестит. И ведь уверен был, что никак не меньше четверти часа за сослуживцами в тумане бежал, а на деле тут до пирамиды рукой подать. Значит, и карабин где-то совсем неподалёку валяется; магический шторм сюда и близко не дотянулся.

– Ремни обязательно резать было? – ворчливо спросил Червень.

– У меня в ранце запасные есть, – сказал я, поднимая кирасу.

Тайнознатец глянул на оплавленную дыру и махнул рукой.

– Пустое!

Ну да – не сказать, будто доспех пришёл в полную негодность, но и возиться с ним никакого смысла не было, если только нас не бросят с ходу в бой, чего тоже исключать никак нельзя. Я дошёл до валявшегося чуть поодаль ранца, закинул его за спину и продел руки в лямки, после вновь повесил на плечо кирасу и зашагал к стальному шлему. Надевать эту кастрюлю нисколько не хотелось, но и в руках всё было не уместить, пришлось нахлобучивать на голову.

Дальше мы наткнулись на огроменное пятно чуть подсохшей крови, оставшейся от взорвавшегося гиганта, а там и карабин отыскался.

– Целёхонек! – показал я спутнику поднятое с дороги оружие.

Червень усмехнулся.

– Везучий ты, Боярин!

– Да прям! – отмахнулся я и двинулся обратно к пирамиде. – Никто бы меня в штурмовики не законопатил. Не после сегодняшнего!

– Не после сегодняшнего – чего? Ты ведь не очищение омута имеешь в виду, а свой прорыв в аколиты?

Я расплылся в широченной улыбке.

– И первое тоже, но больше, конечно, второе.

– Говорю же – везучий, – вздохнул Червень, оглянулся и вдруг спросил: – Знаешь, что самое сложное в формировании ядра?

– Раздобыть талант небесной силы подходящего аспекта? – предположил я.

Рыжеусый пластун покачал головой.

– Самое сложное при формировании ядра – это не сдохнуть при его формировании, – заявил он на полном серьёзе. – Именно для этого готовятся сложнейшие ритуалы, а энергия равномерно вливается на протяжении десяти ударов сердца, именно поэтому задействуется ровно один талант и ни каплей больше. Всё лишь ради того, чтобы свести к минимуму смертность адептов, а что ты?

– А что я?

– Вот сколько ты энергии в себя вобрал, к примеру? – поинтересовался Червень.

– Кто б мне сказал! – буркнул я.

– И как долго ты её набирал, а? – продолжил напирать пластун. – Может быть, равномерность притока соблюдалась? Так тоже нет!

– Почему – тоже?

– По кочану! – огрызнулся Червень, вновь оглянулся и начал загибать пальцы. – Первое! Подгонкой аспекта ты занимался сам и на лету, буквально на коленке. Ничего хорошего, знаешь ли. Второе! Набирал небесную силу ты с полминуты. Не критично, талант энергии за десять ударов сердца – лишь наиболее оптимальная скорость, но чем дольше адепт возится, тем больше риск того, что он не удержит под контролем ядро. Третье! Ни о какой равномерности и речи не шло. Энергия вливалась толчками. Сжечь на пике меридианы в этом случае проще простого. Четвёртое и самое главное! Вобрал ты в себя от двух до трёх талантов небесной силы. Скажи – на кой чёрт?

– Да уж не специально! – огрызнулся я. – Не мог ни отгородиться, ни начать излишки стравливать. Абрис будто спазмом свело.

– Оно и неудивительно! – фыркнул тайнознатец. – Удивительно, что ядро не лопнуло!

– Оно и лопнуло, – вздохнул я. – Но оправа выдержала.

– Лопни оно – мы бы с тобой сейчас не разговаривали. Нет, ты просто сразу ещё и меридианы до ключевых узлов оправы прожёг. Такое сплошь и рядом случается, треть адептов, если не больше, энергию из-под контроля упускает. Поэтому и оправу заранее формируют. Только тебе это помочь не могло.

– Я излив небесной жемчужиной укрепил. Она с горошину всего была, правда…

Червень кивнул.

– Это свою роль сыграло, – признал он и покачал головой. – Но риск… Сглупил ты, Боярин!

– Нешто у меня выбор был! – буркнул я, окутал ладонь пламенем атрибута и похвастался: – Зато склонность к пурпурному аспекту приобрёл!

– Будто что-то хорошее!

– А что плохого-то? С порчей в разы проще работать стало!

– На порче свет клином не сошёлся! – отмахнулся Червень. – Об остальном ты подумал?

– А что с остальным?

Рыжеусый тайнознатец закатил глаза.

– Боярин, у тебя огненный атрибут, а красное пламя и в подмётки оранжевому не годится и даже голубому по всем статьям уступает! Паршивый азимут у тебя нарисовался, уж поверь на слово! Паршивей некуда! Ладно бы ещё пурпур был тёмным со смещением в порчу, так нет же – он у тебя светлый, чисто огненный!

– А с белым аспектом азимут прям закачаешься был! – парировал я, начиная понемногу злиться.

– Белый – аспект универсальный! Это основа основ! – заявил в ответ Червень. – Его легче лёгкого в любой другой перекрасить. Для этого даже приказ преломления не требуется! А теперь тебе без него не обойтись, потери энергии в разы выше будут!

Не став ничего отвечать, я попытался изменить пурпурное пламя, сделать его серебряным. Но – ничего. То, что раньше получалось само собой, теперь оказалось недоступно.

Нахмурившись, я втянул небесную силу и задействовал приказ воспламенения. Захотел выплеснуть из себя струю оранжевого пламени, а вместо этого вновь ударил пурпуром. Накатило раздражение, сосредоточился на приказе искажения аспекта и добился-таки своего, вот только результат нисколько не порадовал, поскольку аркан вышел едва ли не вдвое слабее прежнего. И это при сопоставимом расходе энергии!

Я чертыхнулся с досады и спросил:

– А почему тогда колдунов с белым аспектом все и в грош не ставят?

– Нас опасаются просто, – покачал головой пластун. – Если склонность к белому аспекту не врождённая, а приобретённая, то никакая проверка, никакой ритуал очищения не дадут полной гарантии, что в душе тайнознатца не затаилась потустороння гадость. Твой дружок Книжник тому примером. – Он похлопал меня по плечу и вздохнул. – Вообще, узкая специализация – это замечательно, только не в твоём случае.

Червень и без того уже опустил меня с небес на землю, но я всё же не утерпел и справился на этот счёт:

– Это ещё почему?

– Да плохонький у тебя атрибут. Так и не скажешь, что боярский. В поединке от него проку мало, такой больше ратнику из дружины подойдёт. На поле боя сгодится, а для дуэли не подходит. С твоим азимутом и подавно.

У меня аж глаз от бешенства задёргался.

– Ты-то что о моём атрибуте знать можешь?! – едва ли не прорычал я.

Червень рассмеялся.