Олег Яковлев: Маршрут перестроен

© Яковлев О., Герасимова М., текст, 2025

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

Иллюстрация на переплете художницы Sennoma

* * *

Глава 1
Подстава

В далёких пустых вселенных,
Туманностях и квазарах,
У самого края бездны,
Где нет никаких сигналов…
Прельстившись ничтожным шансом,
Уйдя в горизонт событий,
Сливаясь с самим пространством,
Гоняюсь за тенью зыбкой.
Чтоб верить – ты есть на свете:
Суметь отыскать однажды.
Пусть даже потратив вечность,
А дальше уже не важно…

Утопичная лирика конца 25-го века. Выжжено неизвестным пилотом при помощи шахтерского лазера на планетоиде СД-55–4а. Преступник разыскивается за акт вандализма.

Бар назывался «Алмазный бур», он был уныл и жалок, как и весь планетоид. В заведении не было ни единого укромного уголка, о комфорте здесь даже не слышали. Только серые, как в забое, стены, гладкие липкие столы, отупляющая гремящая музыка, клубы сизого дыма и режущий глаза полумрак. Должно быть, люминесцентное освещение выработало свой ресурс ещё в прошлом веке, но никому – ни владельцам бара, ни работникам, ни, тем более, посетителям, не было до него дела. Как, впрочем, и до всего остального. На первой планете Гаммы Кассиопея, она же КаГа-1, такое отношение прослеживалось во всём, начиная от хамства диспетчерских служб и заканчивая отсутствием полотенец в гостиничных номерах.

И тем не менее, зал был битком. Других питейных заведений в порту не имелось, так о чём беспокоиться? У кого водятся денежки, придут и потратят, потому что больше на этом булыжнике их тратить негде. А у кого они водятся? Удивительно, но не у пилотов. Двое представителей этой братии как раз сидели скромно и почти ничего не заказывали, весь вечер цедя недорогой напиток из непрозрачных бокалов. А вот шахтёры, основной контингент заведения, веселились много и шумно. С присущим рабочему люду размахом и огоньком.

Кто-то просто вливал в себя стопку за стопкой, пока не падал прямо у стойки. Выносить его не торопились, просто оттаскивали и прислоняли к стеночке: полежит, проспится – ещё закажет. Другие бурильщики веселились не хуже с разговорами, выпивкой и сотрясающими стены песнями, в такт убойным звукам, которые почему-то считались здесь музыкой. На одном из центральных столов под этот грохот играли в нечто, напоминавшее трёхмерные шашки. Собравшиеся вокруг зрители, расталкивая друг друга, делали ставки и азартно тыкали пальцами в голограммы. Из-за проигрышей несколько раз возникали споры. Крикуны что-то активно пытались доказать друг другу в излишне экспрессивной форме. Тех, кто оказывался недостаточно убедителен, уносили из бара друзья и коллеги, а те, кто оставался на ногах, тут же отмечали это дело, спуская выигрыш на очередную порцию чего-нибудь ядерно-крепкого.

Единственный на всё заведение бармен – тощий планетянин с вытянутым от скуки лицом вёл себя так, будто делал посетителям громадное одолжение: медленно цедил, долго и нудно смешивал, неторопливо взбалтывал и, едва ли не засыпая, наливал. Торопиться ему было некуда: ближайшие конкуренты находились в трёх световых годах отсюда. В то же время опытный взгляд безошибочно определял тех, кому можно смело отпускать выпивку, с кого стоит взять плату вперёд, а кого лучше сразу гнать в шею. К последним относились и двое бездельников в серебристо-синих пилотских комбинезонах, что занимали места за крайним столиком. Эти типы вызывали у него стойкую неприязнь.

За последнее время он видел их здесь частенько. Бармен догадывался, что денег у них, считай нет. Придут, закажут по стакану самого дешевого пойла и будут протирать штаны полдня, делать им нечего. Он уже подходил к ним, интересовался, не принести ли чего, но летуны намёков, похоже, не понимали.

Бармен поманил пальцем ближайшего посетителя, здоровяка с красным опухшим лицом, и, выставив перед ним стопку с крепким напитком, о чём-то доверительно зашептался, недобро поглядывая в сторону нежелательных гостей.

Пилоты были слишком заняты беседой, чтобы обратить внимание на то, что происходит вокруг. Один из них, худой и высокий, с собранными в хвост длинными чёрными волосами, что-то пытался втолковать своему напарнику, кряжистому крепышу с короткой, как у военных, стрижкой и каменным выражением лица.

– Надо было сразу к таможенному офицеру идти! – перекрикивая шум, продолжил он разговор, за последние дни успевший порядком надоесть обоим. – А то и к коменданту! Не просто так они то одно, то другое находят. Вот и вчера – опять двигатель проверять? Проверяли же на прошлой неделе, да сколько можно…

– Проверяли, – мрачно кивнул напарник. – Да только трещина-то в охладительном контуре была. А я тебе говорил – смотри тщательнее.

– Да не было её, Стас, не было! – высокий стукнул кулаком по столу, едва не расплескав дурно пахнущую сиреневую жидкость, которая в барной карте значилась как «Кровь скайра», с претензией на ксенопланетное происхождение, а по сути, являлась обычным алкогольным суррогатом, производимым без всякой лицензии. Главными её достоинствами являлись крепость и дешевизна. Всё остальное, в том числе и вкус, оставляло желать лучшего. – Не знаю, откуда она взялась! Лично проверял, вот этими глазами смотрел, что ж мне теперь, самому себе не верить?

– Проверял он… Третью неделю улететь не можем. Всё из-за твоего разгильдяйства, Дик.

– Стас, ты чего?! – тот, кого назвали Диком, поперхнулся, сделав большой глоток из жестяного бокала. – Не понимаешь, что ли? Не важно, была трещина, или нет. Исправим – завтра что-нибудь другое будет. Обязательно. Денег они хотят! Вот.

– Понимаю я всё, – угрюмо произнёс напарник. – Вот только за взятку можно и лицензии лишиться. Да и нет у нас на неё денег. И в долг нам никто не даст.

– Вот встряли, так встряли. Дурацкий контракт!

– Не ори, – хмуро попросил Стас. – Сам виноват. Если помнишь, мне этот рейс сразу не понравился. Не люблю срочность. Слетали бы к Регулу: никаких тебе нештатных ситуаций, полный пансион, все дела. Это ты предложил заработать.

– Так выглядело-то, как раз плюнуть! – кричать Дик прекратить не мог – в баре было слишком шумно, а искусством быть услышанным не повышая голоса, в отличие от Стаса, он не владел. Признавать неправоту Дик тоже не собирался, решали-то вместе. – Ерундой выглядело. А заплатить обещали по-двойному!

– Пшик это, а не оплата, – процедил сквозь зубы Стас. – Почти всё здесь просадили.

– Три недели вместо грузов бумажки таскаем. За бесплатно! – разъярённо продолжил Дик. – Если так и дальше пойдёт, придётся в шахтёры записываться, а то жрать скоро нечего будет.

– Эй, летун, ты что-то там на шахтёров гонишь? – вдруг раздалось рядом. К столику подошёл красномордый громила в крайне раздражённом и взвинченном состоянии. Если бы приятели не были так увлечены спором, то могли бы заметить, что забойщик уже с минуту стоит рядом и прикидывает, с какой стороны до них докопаться. Для замутнённого алкоголем сознания это была задача не из простых, нужные слова вспоминались с трудом. Шахтер напряженно пыхтел и морщил лоб, на скулах перекатывались желваки.

– Полегче, приятель, – попытался остановить его Стас. – Такие разговоры здоровья не прибавляют.

– Да ты! – работяга хватанул воздух ртом, собираясь с непослушными мыслями. – Впахиваем тут по тридцать часов в день! При повышенной гравитации! Скребём инопланетное дерьмо по штольням, чтобы такие, как вы, могли деньги на нас зарабатывать!

Надо сказать, единственным экспортным товаром КаГа-1 был технологический шлак, он же реагент, который древняя раса скайров использовала, предположительно, для укрепления стенок туннелей в своих колониях-ульях. Самих хозяев было уже не спросить, они покинули сектор человеческого пространства в то время, когда люди наблюдали звёзды исключительно с поверхности собственной планеты, а то и вовсе – считали их прибитыми к небу огоньками. После того как человечество дотянуло свои ручонки до планетоида, пещеры долгое время представляли интерес разве что для узкой группы учёных-ксенологов. Но несколько лет назад выяснилось, что вещество в виде тугоплавкого серо-зелёного порошка в три раза снижает расход дейтерия в двигателях космических аппаратов, а за счёт уменьшения выброса неэффективной энергии ещё и снижает нагрузку на конструктивные элементы. Именно за этим грузом и прилетели на Гамму Кассиопеи горе-пилоты.

– И что ж нам теперь, тебя благодарить, что ли? – вскинулся Дик и с вызовом уставился на смутьяна.

– Ээ… да, – поразмыслив кивнул шахтер и его широкий рот расплылся в довольной ухмылке. – От бутылочки «Взрыв в реакторе» я бы не отказался.

Стас тяжело вздохнул. В противоположность другу, который мог вспыхнуть от одной неосторожной фразы, он не привык разбрасываться эмоциями, потому что всегда держал в голове прейскурант на последствия. Его не слишком волновало, чей авторитет выше, точка зрения правильней, а права весомей. Счета за лечение, новые зубные импланты (взамен выбитых) и выписанные портовыми службами штрафы в его системе ценностей перевешивали репутационные потери в отдельно взятом баре на задворках галактики. Не обладавший подобным здравомыслием Дик уже поднимался из-за стола, чтобы растолковать камнееду насчёт причитающейся благодарности.

– Постой, – Стас ещё раз попробовал взять инициативу в свои руки и повернулся к мордатому. – Вот, ты говоришь, мы зарабатываем на вас деньги, да?

– А как же! – не сразу понял, к чему он клонит, шахтёр.

– А откуда им быть? – с печалью в голосе произнёс Стас. – Пошлину перечисли, за посадку заплати, коменданту отстегни, про налоги не забудь, да про взносы. Вот у вас какой процент профсоюз дерёт?

– Восемь, – буркнул краснолицый.

– А у нас – двенадцать!

– Мне тебя пожалеть, что ли? – шахтёр ткнул ему в грудь толстым мясистым пальцем. – Летели бы вы, отсюда. Мы тут люди простые, предпочитаем подсчётам хорошую драку.

– Да, Стас, пойдём, – согласился Дик. Потом презрительно окинул взглядом противника, и вбросил, не оставляя шансов на мирный исход: – А то неудобно как-то младенцев избивать. Этот, к примеру, даже на ногах не стоит. Привык на карачках по штольням ползать.

– Запаять вас в криопластик у меня сил хватит, – прорычал мордатый, разминая запястья. На миг в его мозг закралось сомнение, не представляет ли коренастый угрозы. Смазливого хлыща он в расчёт не брал: такие обычно больше пылят, чем дробят. – Эй, парни! Давайте, угостим этих доходяг по-нашему, по-каговски.

На них стали оборачиваться, но вмешиваться шахтёры не спешили, а только, посмеиваясь, наблюдали за развитием событий.

– Давай, Винни, – подзадорил один из посетителей. – Наваляй этим бродягам, а мы добавим.

Мордатый хрустнул шеей и, скинув на столик приятелей видавшую виды куртку неопределённого цвета, отчего бокалы с остатками местного пойла опрокинулись, встал в боевую стойку.

И в этот момент в баре вспыхнул свет. Оказывается, освещение здесь очень даже работало когда надо. Перекрывая зубодробительный ритм музыки, на всё заведение прогремел зычный голос:

– А ну, Сью, – рослая и крайне широкая в плечах его обладательница двигалась в сторону стойки подобно сметающему пустую породу туннелепрокладчику: – Проветри тут, живо. В скафандре и то воздух чище!

– Один момент, Диззи, – не рискнул перечить фигуристой клиентке бармен. – Ты сегодня одна, или…

– Или. Организуй нам парочку столиков у окна. И притащи нормальной еды, а не той синтетической гадости, которой ты кормишь этих скунсов. Пошевеливайся, у нас выдалась трудная смена.