– Очень, – признаюсь, заглядывая в зеркало.

– Роксана Юрьевна о тебе хорошо отзывается.

– Спасибо.

Приглаживаю чуть влажные после душа волосы и застегиваю объемный в плечах пиджак розового цвета. Винтаж и оверсайз – самое классное для меня сочетание. Минималистичные черные брюки обтягивают ноги как вторая кожа.

У порога застегиваю открытые босоножки и прощаюсь с Таней.

Пока иду до припаркованной у дороги машины, размышляю о том, как бы мне попасть на все соревнования и не объясняться дома.

Вообще-то, мои родители тоже из бывших танцоров. Они даже познакомились, когда мама пришла заниматься в танцевальную студию моего отца. Ему пророчили большое будущее, но, увы, после травмы из-за автомобильной аварии папа попрощался с любимым делом. Наверное, поэтому он так близко к сердцу воспринял мое решение оставить балетную группу и заняться танцами на пилоне.

К сожалению, в обществе этот вид спорта излишне сексуализирован и демонизирован, хотя выглядит очень прилично и невероятно завораживающе.

– Привет, Кис, – здоровается Ярик, хмуро улыбаясь.

– Привет.

– Как тренировка?

– А твоя?

Мы оба улыбаемся и тянемся друг к другу, соприкасаемся щеками. Широкая ладонь накрывает мои дрожащие после пилона пальцы.

– У меня все так же, – начинает он, поглаживая запястье. – Упал, отжался. Стасик еще лютует. В пятницу у нас первый выезд в сезоне.

– Куда поедете?

– В Москву.

– Жалко, что ты уедешь, – вздыхаю, раздумывая, чем бы себя занять в выходные.

Мне нравится наше общение. Правда, с приездом Арктики Загорский стал резким, дерганным и часто срывается. Наверное, в нашей ситуации это нормально, но я хочу чувствовать себя девушкой, а не главным призом.

– Вот блин, – поморщившись, лезу в сумку за телефоном. Судя по мелодии, звонит отец. На экране – его фотография с последнего семейного отдыха в Сочи. – Привет, папуль.

– Привет, Анют. Ты уже освободилась? Как потанцевала?

– Все хорошо…

– Ты с Мишей?

Ярослав, услышав ненавистное имя, многозначительно приподнимает брови и горько усмехается.

– Да, конечно. С ним.

– Пусть зайдет ко мне, – говорит папа. – Хочу кое-что ему показать.

– Хорошо, пап. Только чуть позже. Мы хотели поужинать.

– Общайтесь-общайтесь, – ворчит папа. – Лучше на английском языке, чтобы толк был.

– Пап.

– Шучу, – устало смеется он. – Жду Михаила в кабинете.

– Ла-а-адно.

Сбросив звонок, набираю сообщение для Майка.

«Привет, ты где? Папа попросил тебя зайти, когда ты меня привезешь! Что делать?»

«Я в «Леонардо». Тащи сюда свой милый зад, любимая».

При-ду-рок!

«Ок», – сухо отвечаю и наконец-то прячу мобильник в сумочку.

– Отвези меня в «Леонардо», пожалуйста, – тихо прошу.

Машина, дернувшись, срывается с места. Ярик снова психует, активно жестикулируя:

– Ань, давай завязывай с вашей фикцией. Это не дело. Я хочу нормальных отношений: познакомиться с твоими родителями, перестать скрываться, заниматься сексом…

Вспыхиваю, как спичка.

– И утереть нос Авдееву… – договариваю, кутаясь в пиджак, потому что становится неуютно.

– О чем это ты? – Ярослав окидывает меня возмущенным взглядом и снова смотрит на дорогу.

Правда не понимает?

– Скажи, ты знал, что он возвращается из Америки, когда в первый раз пригласил меня на свидание и предложил встречаться?

Спрашиваю напрямую, так как устала об этом думать. По тому, как побелевшие пальцы сжимают руль, все понимаю.

– Ясно… – разочарованно киваю.

Они все знали.

Конечно.

Не могли не знать. Я одна, как дура, даже не догадывалась.

– Ань, эти события вообще никак не связаны, – оправдывается.

Растирает лицо правой рукой и матерится. Паркуется у «Леонардо».

– Яр. Можно еще тебя спросить? – поворачиваюсь.

– Конечно, Анют.

– Мне не дает покоя…

– Весь внимание.

– Что именно ты сказал Авдееву перед тем, как он тебя ударил? Там… на льду?

Тайга хмурится и инстинктивно тянет руку к ссадине на лице. Его зеленые, ближе к оливковому цвету, глаза становятся еще ярче. Там же я нахожу сожаление.

– Что-то про меня? – предполагаю и, хватая сумку с формой, открываю дверь.

– Ань…

– Я хочу, чтобы ты еще раз подумал, Яр. Хочешь ли ты встречаться со мной или твоя цель – насолить Арктике? Твоему бывшему лучшему другу, который «кинул вас всех ради НХЛ». Когда ты сможешь ответить на этот вопрос честно – звони, – мягко улыбнувшись, выхожу из автомобиля.

– Анют…

– Пока, Загорский.

Перед входом ежусь от холода. Чувствую себя крайне потерянной, потому как одно дело – подозревать, а совсем другое – удостовериться, что была права.

Зайдя внутрь, игнорирую разношерстную толпу, извивающуюся на танцполе, и сразу смотрю на сцену. О том, что диджей в костюме и маске, это не кто иной, как Авдеев, догадываюсь по нескольким причинам.

Во-первых, играет его любимый Ван Бюрен. А это довольно… старомодно.

Во-вторых, у сцены плавно качает отсутствующей задницей Вита Яичкина.

Ну а в-третьих, высокий, мускулистый Капитан Америка смотрит прямо на меня, подзывает к себе, вытянув два пальца, и широко улыбается.

Самой настоящей голливудской белоснежной улыбкой.

Глава 9. Аня

Естественно, к Авдееву я не подхожу.

– Обойдешься…

Намеренно закатив глаза и продемонстрировав олицетворение нашей нежной дружбы – нет, не оливковую ветвь, а свой вытянутый средний палец, тут же нахожу Бьянку с компанией девчонок из колледжа, и мы довольно весело проводим время, перекрикивая друг друга и рассказывая последние сплетни.

Музыка ритмично гремит. Народ плавно двигается.

После трудного для меня разговора с Ярославом я наконец-то расслабляюсь. Позволяю себе быть той, кем и являюсь, – восемнадцатилетней, свободной девушкой.

Бокал игристого вина снимает напряжение с гудящих после тренировки мышц, а в теле звенит приятная легкость. Как побочный эффект этому всему – и полнейшее безобразие – в моей голове воспламеняется небывалый интерес к Миш… к Майку.

Я злюсь, но продолжаю пялиться на сцену.

Закусив губу, впитываю в себя все-все-все.

Арктика небрежно снимает с глаз маску, но все так же остается в костюме марвеловского персонажа. Выглядит, надо признаться, эффектно: широкие плечи, на груди – нашивка в виде звезды, на лице – легкая небритость. В отражении его глаз купается экстаз. Удовольствие от треков, которые он мастерски миксует.

Надев наушники, Майк мягко улыбается и поднимает руку. Толпа взрывается криком.

Я – впадаю в кому.

Музыка интересовала Авдеева всегда, но всерьез он начал об этом задумываться, только когда мы расстались. После того лета.

Будучи исполнительным, обязательным человеком, он  посещал все тренировки, слушался Станислава Николаевича и соблюдал спортивный режим. Диджеинг стал для Майка таким хобби, которое, с одной стороны, удовлетворяло внутренние запросы обычного парня, а с другой – позволяло находиться в ночном клубе и при этом не употреблять алкоголь.

Что с ним случилось в Америке?

Три выговора за сезон…

Немыслимо!

Покачав головой, отвожу рассеянный взгляд от сцены, пока не оказалась замеченной. Попутно рассматриваю часы на запястье.

Девчонки продолжают веселиться, а меня клонит в сон.

Вскоре диджейский сет стихает. Включают попсу. Одну песню из тех, что гремит сейчас в чартах. Захмелевшая толпа и этому рада. На танцполе все еще нет свободного места.

В воздухе вдруг чувствуется запах перегара. Аж передергивает.

– Эй, вашей маме зять не нужен? – звучит мерзкое рычание над ухом.

Первая реакция – страх, но я беру себя в руки.

– Что? Нет, не нужен, – уничижающе отвечаю, отодвигаясь от высокого парня в кожаной куртке и с длинными волосами.

Блин.

– А почему? – он громко ржет. – У них товар, у нас купец.

Я даже возразить не успеваю: передо мной уже стоит Авдеев.

Злющий, как черт.

– У вас купец, у нас пиздец. Отдыхай давай, – отрезает, глядя на парня, и подхватывает мою сумку с дивана. – Поехали уже… Я закончил.

– Как скажешь.

Чувствуя легкое головокружение, прощаюсь с девочками. Бьянка с любопытством за нами наблюдает, тоже поднимается и интересуется у Майка:

– Алтай сказал, что он сегодня на рекламном мероприятии от «Родины». Ты ничего про это не знаешь?

– Без понятия, – усмехается он, подцепляя мой локоть.

Авдеев недовольно прищуривается и ослабляет замок на воротнике спортивной кофты, в которую уже успел переодеться. На ногах светлые, искусственно потрепанные джинсы и крутые фирменные кроссовки.

– А ты тогда почему не там? – не унимается подруга. – Как-то странно это все.

– Слушай, разбирайтесь сами. Всем удачной ночи.

Я тепло улыбаюсь, разводя руками.

Разговоры разговаривать не его конек.

Что ж поделать.

По узкому коридору с низкими потолками мы идем на выход. На стоянке нас ожидает Яичкина.

– Вита, садись назад.

– Поняла уже, – говорит она, открывая дверь.

На меня никак не реагирует. Я, как человек хорошо воспитанный, сажусь рядом с водителем и здороваюсь во всеуслышание.

– Привет-привет, господи, – буркает она сзади.

Миша ставит мою сумку рядом с Витой и, развернувшись, просит:

– Пристегнись.

– Здесь недалеко, – пожимаю плечами.

– Да хоть через дорогу. Пристегивайся давай, Андрей.

Отчего-то это глупое прозвище, произнесенное в присутствии Яичкиной, обжигает. Мне вдруг не нравится.

Надо сказать, чтобы он больше так меня не называл. Но… потом, наедине. Не при ней.

– Быстро, – не сдерживается Авдеев.

Подпрыгиваю в кресле.

Буркнув про себя, что он «при-ду-рок», хватаю ремень и щелкаю им, вставляя в замок. Потом отворачиваюсь.

Молчание.

Глядя на пролетающие мимо дома, понимаю, что мы едем в другую сторону от нашего района. Яичкина живет у черта на куличках?.. За волосами скрываю улыбку, разъезжающуюся на губах из-за получившейся рифмы.

– Сумку из тренажерки оставлю. Занесешь потом, Миш? –  мягко спрашивает Вита, задевая его плечо.

– Я домой, – Майк оборачивается.

– Я думала…

– Не сегодня. У меня тренировка утром, – пресекает любые ее «выдумки». – Я – домой.

– Ну… ладно. Отдохни хорошенько. Тогда до завтра? – мешкает.

– Спокойной ночи, Вита. Завтра увидимся.

– И спасибо за вечер. Было классно. Почти как в Америке…

Он кивает, и салон автомобиля наполняется свежим воздухом. Майк смотрит по сторонам и дожидается, пока Яичкина не скроется в угловом подъезде.

– Мог бы проводить свою девушку, – расслабленно произношу. – Я бы подождала.

– Моя девушка живет на первом этаже.

– А… мм… ясно. – Во рту становится кисло.

Вечно я нарываюсь.

– А где Загорский? – спрашивает Майк, плавно управляя джипом. – Почему ты приехала в клуб одна?

– Он… занят, – расплывчато отвечаю. – Занят сегодня.

Потом, немного подумав, продолжаю:

– Я хочу, чтобы вы с ним помирились…

– А что бы лоб пяткой не достать? – смеется.

– Я могу, если что, – тоже улыбаюсь.

– Не сомневаюсь, – ворчит он. – Как твои тренировки, Андрюш?

Замираю, потому что вот так мне нравится. Просить, чтобы прекращал, больше не хочется.

– Тренировки – отлично. Скоро поеду на первые соревнования, – делюсь.

– Сделаешь там всех?

– Постараюсь.

– Сделаешь!.. – произносит он, будто бы не сомневается.

Покачав головой, разглядываю свои пальцы.

– Что тебе сказал Ярослав? Перед тем как ты его ударил?

Авдеев, не отрываясь от дороги, молчит.