По отрывистым ответам Никиты было понятно, что звонок неслучайный. Он больше слушал, потом коротко и чётко соглашался. Потом фразу длиннее и закончил разговор.

В комнату вернулся с таким выражением лица, что мне стало жалко нас обоих. И Никиту, которого вызвали на работу в выходной, и себя, потому что сегодня мне категорически не хотелось оставаться в одиночестве.

– Ань, – начал он пытаясь подобрать слова.

– Вызвали?

– Нестеров. – Он едва заметно поджал губы. – Ты же знаешь, я хотел бы побыть с тобой. Тем более, что лежать в постели с такой восхитительной красоткой во много раз лучше, чем топать на службу.

– Знаю, Никит. Ты не переживай. Я всё понимаю. Служба есть служба. – Я постаралась погасить в себе разочарование. Сама всего два месяца назад была на его месте, пока не уволили. Понимала. – Да и ты не обязан ни отчитываться передо мной, ни проводить время. Я здесь, только чтобы забеременеть. Так что езжай спокойно. Истерик устраивать не буду.

Никита расстроился. Нахмурил лоб, но спорить не стал. Переоделся, залил в термос чай, положил бутерброды и шоколадку в зип-пакет. Всё уместил в небольшой рюкзачок. Поцеловал меня в губы.

– Ты грейся в кровати. Закрою сам. Как только освобожусь, перезвоню. Будь умницей.

– Буду ждать.

– Отдохни.

Никита ещё раз поцеловал меня и почти бесшумно выскользнул из квартиры. А я, так же тихо заревела в подушку.

Где ты была?

Я доела вкусняшки, оставленные Никитой. Сначала бутерброды, потом круассан. Подумав немного, взяла в руку ещё один и макнула в сгущёнку. На белой поверхности осталась крошка посыпки.

Ну, что такое? Никита не любил, когда в джем или сгущёнку я погружала булку. Всегда сначала вылавливал оттуда все крошки, а потом только начинал есть. Я вспомнила его осуждающий взгляд и закатила глаза.

Доела круассан, макая в сгущёнку, потому что так вкуснее. Облизала пальцы, а потом с упорством маньяка собирала с поверхности пластинки слоёного теста. Чтобы Берестнев не хмурился.

У Никиты была симпатичная квартира, но совершенно мужская. В комнате диван, кресло, кровать, тумбочка, шкаф-купе. Круглый столик на изогнутой ножке выпадал из этого безликого мебельного покрова. Было ощущение, что он достался Берестневу вместе с квартирой.

И ни одной мелочи, говорящей о хозяине. Всё убрано в шкаф, всё на полочках. Если отвернуться от столика, на котором сейчас стоял недоеденный завтрак, можно было подумать, что здесь никто не живёт.

Я пробовала поставить свою косметичку на полочку в ванной, но Никита освободил мне место в навесном шкафчике. Сказал, что боится нечаянно смахнуть или залить. За дверцей будет целее.

Полтора месяца в его квартире. Я должна была уже привыкнуть, но нет. Моим это место так и не стало. Я чувствовала, что это жильё Берестнева. Оно было точным отражением заведённых порядков.

Квартира была пустой без Никиты.

Мне стало неуютно. Я каждую секунду ощущала беспокойство. Почему вызвали Берестнева? Где он сейчас? Что делает? Уже отправился на выезд по заданию или ждёт приказа на базе отряда? С кем?

А ещё, взяли ли с собой психолога? Кого? Кто теперь вместо меня? Справляется ли так же хорошо, как я? Ну что такое?

Я что, теперь всё время буду вспоминать работу в отряде? Я даже не могла сейчас разобраться: мне правда так нравилось ездить на выезды со спецназовцами или этого хотелось, потому что теперь было невозможным?

Мы с Никитой жили вместе, значит в отряде мог служить только один из нас. Родственники и любимые не могли работать вместе, поэтому мне пришлось уйти. Чтобы Никита остался, ведь он не был виноват.

Тем более, что я пыталась обмануть и Никиту, и руководство. Использовать втёмную.

От воспоминаний меня даже с кровати снесло. Пытаясь забыть ужас этого времени и разговоров после разоблачения, я заметалась по комнате. Поставила прокладку, убрала тарелки. Положила еду в холодильник.

Вымыла посуду и вытерла столик. Прошла салфеткой столешницу насухо. Постаралась стряхнуть крошки с постели, но, потерпев неудачу, взялась за пылесос с узкой насадкой.

Я старалась забыть события предыдущих месяцев, приводя квартиру в порядок. Откинув одеяло, я прошлась по простынке, не оставив следов завтрака. Застелила покрывало и поняла, что не смогу сидеть и ждать.

Одно дело просто дожидаться со службу в обычный день. Совсем другое, понимать, что Никиту могут отправить «на выезд», или «на работу», как в отряде называли задания.

Мне надо было срочно что-то делать. Куда-то бежать, чтобы не сойти с ума.

Заметавшись по квартире, я проверила, чтобы всё было в порядке. Заскочив в ванную, схватила свою зубную щётку. Её давно надо было заменить, вот и повод сходить в магазин нашёлся.

Схватив сумочку, выскочила в сторону ближайшего торгового центра. Физически я чувствовала себя нормально. А с беспокойством за Никиту помогла справиться идея отблагодарить Берестнева за утро.

Быстрым шагом добежала до небольшого магазина спортивных товаров. У Берестнева много тренировок. Хотела купить ему что-то хорошее. Что-то про заботу. Ведь если бы не он, ревела бы весь день.

– Вы что-то конкретное ищете? – Ко мне подошла продавщица маминого возраста. Подтянутая и опытная.

– Нет. Мне нужно что-то для человека, у которого в жизни много спорта. Экипировка есть всякая: и перчатки, и кроссовки, и бутылка для воды удобная. А мне хотелось бы что-то небольшое. Не очень дорогое, но душевное.

– Про заботу? – Продавщица участливо улыбнулась.

– Да! Именно! Он и сам заботливый, и ему ответить хочется тем же.

Женщина заскользила взглядом по прилавкам и навесным стендам.

– Ваш мужчина?

Продавщица спросила просто чтобы поддержать разговор во время подбора подарка, а я замерла. Я так никогда не думала о Никите. Живём вместе временно, но ведь вместе!

– Да. Мой мужчина, – ответила я и улыбнулась. Никита вызывал у меня уважение и трепет. Я вполне понимала сейчас девчонок, которые с гордостью часами показывали подружкам фотографии парней.

Сейчас я бы тоже показала, но сдержалась.

– А спорт какой?

– И бег, и бокс, и волейбол с единоборствами.

– Силовик? – Я удивлённо взглянула на продавщицу, а та понимающе улыбнулась. – Да можете не говорить. У меня у самой такой сын. У них очень разная подготовка. Не для побед и результатов, а чтобы жизнь сохранить. Там и бегать, и бить, и играть будешь, служба такая. Так-так-т-а-а-а-ак… Что же вам предложить… А! Я знаю!

Женщина ловко протиснулась между двумя стеллажами и, словно фокусник из шляпы, достала синий резиновый цилиндр, сантиметров 10 в высоту, на плотном шнурке с карабином. Протянула мне.

– Что это?

– Это полотенце для спорта. Смотрите!

Продавщица развернула цилиндр, и я увидела в нём окошко. Женщина потянула синюю ткань, и на прилавок выпало небольшое полотенце.

– Оно отлично впитывает пот. Его можно класть под голову на тренажёрах или вытираться между подходами. А ещё, – продавщица приподняла ткань, и я увидела, что её края сострочены, образуя круг, – можно обмотать вокруг руки, или натянуть на лоб. Ткань эластичная, отлично помогает, чтобы пот не капал на лицо или не скатывался с запястья на гантели.

Женщина ловко натянула полотенце на голову, и оно стало повязкой. Потом свернула из него восьмёрку и надела на предплечье.

– Беру!

Свернув полотенце в 3 раза, я скатала его в трубочку. Вставила получившийся рулончик в резиновый чехол и подёргала карабин.

– Надёжный. Сын его к бутылке с водой пристёгивает. Держится – не оторвёшь.

– Давайте! Не терпится уже подарить!

Оплатив полотенце, я почти бегом кинулась домой. Никита не звонил, значит не было возможности. Надо было просто ждать.

Торопливо цокая каблучками, я свернула к подъезду. Уже думала, что приготовлю на ужин, когда за спиной услышала резкое.

– Аня! Где ты была?

Кто за кого переживал?

Торопливо обернувшись, я едва не столкнулась с подошедшим почти вплотную Никитой. Он исчиркал моё лицо взглядом и крепко сжал ладонями плечи.

От удивления я не могла найти слов для ответа, а Берестнев спросил ещё раз.

– Аня, где ты была?

– В ТЦ ходила.

– В какой ТЦ?

Никита продолжал ощупывать меня взглядом. Смотрел, чуть наклонив голову вперёд. Себя вполне контролировал, но «забрало начинало падать». Это меня взволновало.

Если уж стабильный Берестнев забеспокоился, значит, случилось что-то серьёзное.

– В наш ТЦ, на Липецкой.

– Зачем?

Он держал меня за плечи так сильно, что мне стало больно. Я поморщилась и попыталась ослабить хват. Никита моргнул, и давление уменьшилось. Но руки он опускать не стал.

– Я беспокоилась за тебя. Знала, что у тебя такая служба, но ты уехал, и я всё равно занервничала. Потом поняла, что не смогу высидеть в квартире. Мне было так тревожно, что я решила сходить в магазин сейчас, чтобы успеть к твоему возвращению.

Никита смотрел на меня молча, словно пытаясь осмыслить происходящее.

– Что-то купила?

– Да. Небольшой подарок тебе. Ничего особенного, безделушку, но от души.

Теперь уже мне казалось, что я купила что-то бесполезное, что Берестневу даже показать полотенце будет странно. В резиновом чехле? На карабинчике? Глупость какая-то.

Никита нахмурился.

– Подарок? Мне?

– Ну, да. Теперь мне кажется, что он тебе не подойдёт. Я, наверное, его завтра обратно сдам. Это была импульсивная покупка.

– И больше ничего?

– А надо было? Я что-то забыла?

На моё удивление, Никита ничего не ответил. Он аккуратно развернул меня к подъезду и повёл к двери, обнимая одной рукой. Я склонила голову ему на плечо. Мне показалось, что Берестнев выдохнул облегчённо.

– Всё нормально, Ань. Просто беспокоился за тебя.

Он отстранился, доставая ключи. Приложил синий кружочек к панели. Раздался мелодичный звук и щелчок. Дверь открылась, и Никита пропустил меня вперёд.

До квартиры поднимались молча. Если не захотел говорить на улице, спрашивать без толку. Может секретная информация. Но я кожей чувствовала, что что-то не то. Что его что-то продолжает грызть изнутри.

Проблема на службе? Тогда бы он так быстро не вернулся. Какое-то ЧП в городе? В ТЦ? Но не по их профилю? Там работали другие подразделения? Никита был напряжённым, но продолжал всё контролировать.

Забрало держал открытым.

Распахнул дверь квартиры, пропустил меня в коридор. Всё это молча. Придержал за локоть, пока расстёгивала босоножки. Разулся сам и поставил обувь рядом со стеной.

– А с телефоном у тебя что, Ань?

– Да, нормально вроде бы. Никит, прекращай уже кругами ходить! Что случилось? – Не выдержала я.

Никита встал напротив. Смотрел напряжённо, обнимать даже не пытался. Разглядывал, словно ища во мне разгадку сложного ребуса. Потом кивнул, словно подтверждая свои предположения.

– Тебе утром было тяжело, Ань, а потом ты исчезла из дома. Телефон был вне зоны доступа. В ближайшем продуктовом тебя не было, в аптеке тоже.

– Ты везде успел сходить?

– Успел.

– Да зачем? Я бы сбегала в магазин и вернулась. Ну, сел телефон, наверное. С кем не бывает?

Я пыталась увидеть шутливые искры в глазах Берестнева. Дотронулась до его руки, но он не сжал мои пальцы в ответ. Смотрел, словно пытался добиться ответа у меня.

– Ты утром была сильно расстроена. У нас были планы на день, а потом меня вызвали, и я уехал. Тебе было сложно справиться. Я бы понял, если бы ты лежала в кровати, утащив на простынку тарелку с печеньем. Если бы спала, уткнувшись в подушку. Даже если бы ревела, запивая сгущёнку соком, и смотрела слезливую мелодраму. – Он вздохнул с таким серьёзным видом, словно собирался признаться, что взял кредит на новые шторы под 500% в день. – Но ты исчезла из идеально чистой квартиры, и телефон не отвечал.