Удивительно, я разбилась утром, а сердце разлетелось на осколки только сейчас. В груди образовывалась пустота, в мыслях разливались горечь и разочарование. Яннис не появлялся не из-за шока, он думал о будущем, больше о своём, чем о моём. Ведь был уверен, что брат всё для меня устроит. Хотя именно Яннис должен лучше многих знать, насколько мне претит обращаться к Актеону за помощью. Ведь я так гордилась своими успехами именно потому, что они только мои. Я всего добилась сама. Но разбилась, доверившись Яннису.

– Восстанавливайся, Алекса, – он медленно покинул палату.

И как только дверь за ним закрылась, взгляд застлала пелена слёз. Я осталась совершенно одна и могла только надеяться, что мгновения наедине с собой и со своим разочарованием продлятся достаточно долго, чтобы никто не увидел мою слабость. Солёные капли полились нескончаемым потоком. Из груди один за другим вырывались всхлипы. Я сдержалась от истерики после потери крыла, сумела с достоинством выдержать разговор с братом, но общение с Яннисом пробило брешь в истончившейся броне моего самообладания. Вместо того чтобы поддержать и подбодрить, он столкнул меня в омут отчаяния, который постепенно овладевал сознанием. И теперь я не знала, как выплыть.

Ни Дорос, ни Теорис не заходили в палату, позволяя мне поплакать. Правда, слёзы не помогали. Я предпочитала сбрасывать эмоции в движении, но не могла даже подняться с кровати. Чувства кипели во мне, не получая выхода. Безысходность переходила в злость и бешенство, остывала до состояния тоски и вновь вскипала. Когда в палату заглянул целитель, я была готова начать дымиться.

– Насколько всё плохо? Я смогу ходить? – задала один из главных вопросов.

– Ты полностью восстановишься, Алекса. А сможешь ли ходить или… летать, зависит только от тебя, – ответил он уверенно.

–Только от меня… – вторила ему отрешённо.

Но как взлететь, если я продолжаю падать?

Глава 2

/Алекса/

– Проснись и взлетай, красотка! – Руфия ворвалась в палату лёгким ветерком.

Закружилась на месте, распространяя вокруг себя запахи цветов и ягод, одарила каждый уголок палаты чарующей улыбкой и подплыла к моей кровати. На мою грудь лёг лёгкий белоснежный букет. Сияние голубых глаз, солнечные зайчики в светлых кудрях создавали нежный образ, которому невозможно было не улыбнуться. С появлением подруги и воцарившаяся в мыслях апатия рассеялась.

– Забери меня отсюда, я примёрзла к кровати, – взмолилась, с интересом присматриваясь к принесённым дарам.

Как же хорошо, что хоть челюсть не сломана, можно есть в своё удовольствие, если другие радости жизни недоступны. Сегодня мне было легче, боль и усталость притупились, отчаяние отступило, пришло привычное для меня желание двигаться, нестись к цели. Жаль только, пока невозможно банально встать с кровати.

– Ну, что говорит целитель? Когда мы по магазинам? – Руфь присела на край кровати и поднесла к моим губам ягоду эйлинки.

Я послушно приняла подношение и радостно зажмурилась, ощущая растёкшуюся по языку сладость с ноткой кислинки.

– Сказал, что я буду ходить, – пожала плечами и поморщилась от прострелившей позвоночник боли.

– Значит, и летать сможешь, – заключила Руфия, прямо посмотрев в мои глаза.

Не сомневалась во мне даже на мгновение, когда Яннис сразу начал искать скользкие варианты выхода из ситуации. Хотел воспользоваться моей родственной связью с легатом. Во многом потому у меня почти нет друзей. Когда я пришла в академию, Актеон уже входил в пантеон. Передо мной заискивали, пытались набиться в друзья, стремились через меня выйти на постель брата, иные зубоскалили, принижали мои успехи. Да и сам брат стремился во всём меня контролировать, часто появлялся в академии. Потому я никогда не обращалась к нему за помощью, стремилась всего добиться сама и ведь сумела, сформировала с Яннисом сильнейшую двойку. Вот только вчера всё разрушилось.

Беда оголяла истинную природу тех, кто находился рядом. Айлин, Кассия и Руфия верили в меня и собирались поддерживать. Дорос и Актеон готовы были защитить от всего. Теорис собирался сплести со мной крыло. Его участие дезориентировало так же сильно, как трусость Янниса. А это именно она. Он боялся за своё будущее и намеревался устроить его вопреки моим желаниям. Мне не в чем его винить, я сама в ужасе. Но и сдаться не могу, это не в моей природе.

– Эй, Алекса, если тебе нужно что-то почесать, не стесняйся, скажи, – заговорщицки предложила Руфь, поднося теперь к моему рту кислую коричневую ягоду осокия.

Я кашлянула и рассмеялась, игнорируя боль в сломанных рёбрах. Мне повезло, у меня лучшая в мире подруга. Руфия никогда не обращала внимания на моё родство с легатом, проявляла к нему уважение, но не заискивала. Её больше интересовала моя личность, за что я отвечала ей искренней преданностью. Мы поддерживали друг друга и помогали по мере сил на протяжении этих сложных трёх лет в академии, делились самым сокровенным.

Моей дорогой подруге повезло больше меня, её партнёр Ионис носил её на руках и был верен ей до конца. Они прошли через тяжёлый период травмы крыла Руфь, но справились. Яннис же, судя по всему, не выдержал проверку сложностями. Мне больно, горько и яростно, но я не знаю, на кого больше злиться, на него или на свою слепоту. За красивым фасадом и деликатными ухаживаниями мне не удалось рассмотреть его слабости. И всё же в глубине души я жду его возвращения ко мне и принятия моих принципов. Хочу, чтобы как Ионис носит свою Руфию на руках, пока она не может летать, так и Яннис делал всё, помогая мне вновь обрести крылья. Вот только моё падение продолжается, а он не спешит его остановить.

– У меня ничего не чешется. Если не шевелюсь, вообще не ощущаю тела, на мне десятки заклинаний обезболивания, – я дёрнула подбородком, указывая на корзинку с ягодами. – Хватит жрать мои гостинцы, корми меня.

Руфия рассмеялась, показала мне алый от ягод эйлинки язык, но принялась активно меня кормить и параллельно рассказывать об итогах демонстрационных полётов.

– Яннис появлялся? – спросила она осторожно через некоторое время.

– Появлялся, – сладость ягод сменилась горечью от воспоминаний о недавнем разговоре с любимым. – Он уговаривал меня обратиться к Актеону. Хотел, чтобы я попросила за нас обоих.

– Вот же… трус… – прошипела она, и её волосы взъерошил сердитый ветер.

Руфия была светлым фениксом стихии воздуха, и сама будто являлась продолжением своего покровителя: лёгкой на подъём, беззлобной. Да и внешне хрупкая, с милыми кудряшками, она будто парила по жизни, совершенно не касаясь ногами бренной земли. Потому злое неистовство весьма редкое для неё состояние, мне его приходилось наблюдать лишь несколько раз. И сейчас случился один из них. Руфь носилась по помещению, сердито сжимая кулачки и гневно сверкая глазами. Из уст лилась отборная брань, которую не услышать в приличном обществе. В помещении разразился небольшой ураган. Я направляла себе в рот ягодки заклинанием левитации и медленно краснела от особо забористых высказываний, но оставалась вполне невозмутимой, ведь успела выплеснуть часть эмоций слезами ещё вчера.

– Ты чего ж такая спокойная?! А, поняла, ты не можешь ему вдарить! – догадалась подруга.

– Ему вдарил Теорис, – выдала я, забрасывая в рот сразу три ягоды.

– Чего-чего? Вот отсюда мне, пожалуйста, подробнее, – Руфь остыла за мгновения и вновь оказалась возле моей кровати. Ураган сразу прекратился. – Теорис вновь напомнил о себе и сразу побил твоего предателя-жениха?

– Яннис меня не предавал, – возразила я по инерции, ведь привыкла защищать его от Актеона и Тео.

Но теперь и сама не знала, как относиться к его поступку. Не хотела думать о нём, как о предателе. Видимо, потому, что ещё наивно надеялась на то, что он одумается и вернётся ко мне.

– Теорис приходил вчера, – начала я нарочито медленно.

– Хватит тянуть! – взмолилась подруга, вскинув руки к потолку. – Он плакал у тебя на груди? Просил прощения за то, что не он твой партнёр?

– Что?! – я резко закрыла рот, чтобы не потерять от шока пережёванные ягоды.

Мы с Руфь переглянулись и расхохотались. Рёбра вновь ныли, но я игнорировала боль. Хорошо, когда есть такая подруга.

– Значит, предлагает плести крыло вместе. Разумно, – заключила Руфь, когда выслушала мой рассказ. – Теорис сплёл своё в числе первых, а пёрышки чеканит с закрытыми глазами. Он будет хорошим помощником.

– Он принадлежит другой стихии, – напомнила я.

– И что? Будешь плести со старшим из братьев?

– Нет, – активно замотала головой я.

– Добавит на своё крыло огненных кристаллов, ты на своё – земляных, так и сработаетесь. Это же обычная практика для парников.

Да, так и есть, чтобы работать синхронно и легко сочетать атаки одновременно двух стихий, мы создаём систему заклинаний, называемую билдом, с наложением на них усилителей в виде астральных кристаллов стихии партнёра. На моём крыле огненных кристаллов поровну с водными. Если заменить их на земляные, то смогу… что? Работать в паре с Теорисом? Он ведь не парник, а одиночка, зачем ему менять свой привычный билд, с которым работает три года, на новый из-за меня? Видимо, он не обдумал этот момент, когда предложил помощь. Впрочем, он не предлагал, а поставил меня перед фактом предстоящей работы с ним. Сразу видно, что его воспитывал Актеон.

– Теорис сглупил, когда предложил это. Впереди выпуск, если он сменит свой билд, рискует показать худший результат и лишить себя хорошего распределения. Думаешь, он рискнёт будущим из-за меня?

– Ну… ты же его сестрёнка, – тепло улыбнулась Руфия, зажмурившись словно от удовольствия.

Уже намечтала себе сказку. Хорошо, что рядом с ней надёжный, приземлённый и невероятно сильный Ионис. Он убережёт свою нежную девочку не только от опасности, но и от ударов реальности.

– Мы не родные. Он мне ничего не должен, – отрезала я, но на душе стало паршиво.

Сама-то я не считала его посторонним и любила так же сильно, как Актеона. Мне до сих пор было больно, оттого что наше общение прервалось. В глубине души я надеялась на восстановление связи, когда сложный период соперничества в академии завершится.

– Как же не родные? Он твой названый брат. Вы росли вместе, ты говорила, у вас даже горшок был один на двоих.

– Временно, когда второй разбили, – проворчала я, ощутив прилив крови к щекам.

Рослый и уверенный в себе Теорис давно не походил на того тщедушного мальчишку, что дул на мои разбитые коленки и защищал меня перед старшим братом. Сейчас сложно представить, что он когда-то ходил на горшок.

– Вот увидишь, он перестроит ради тебя билд. Он твой брат.

– Посмотрим.

Этот разговор зажёг в груди надежду на восстановление отношений. Но в последнее время мои грёзы разбиваются о серые камни реальности, потому не буду загадывать.

За день ко мне забежали, чтобы справиться о моём состоянии и пожелать удачи все приятели, а в обед пришли легаты полным составом. Редкое зрелище, и ошеломительное для новобранцев академии, ведь обычно члены пантеона разбросаны по стране, находясь в самых горячих точках. Но по словам Актеона, их созвал в столицу король ради чего-то важного. Само собой, мне закрытую информацию не доверили, потому я могла только надеяться, что в городе всё в порядке. Зато появилась возможность повидаться со всеми легатами. Пантеон собрал добрых, смелых и верных фениксов, готовых всегда прийти на выручку. Каждый из легатов предложил мне частично готовое огненное крыло. Я, конечно, задалась вопросом о том, откуда у них такие заготовки, но категорически отказалась, намеревалась исправить свою ошибку самостоятельно.

А в обед на пороге моей палаты показался ещё один важный гость: ректор Квинт. Он был тёмным фениксом с редкой внешностью: светловолосым и сероглазым.

– Как твои дела, Алекса? – мягко поинтересовался он, прикрывая за собой дверь палаты.

– Добрый день, ректор Квинт. Мне обещают полное восстановление, – отрапортовала я.

– А ты что чувствуешь, сможешь восстановиться? – он внимательно присмотрелся к моему лицу.