Рука депутата опустилась на моё колено. Он медленно провёл по нему, слегка сдвинув халат. Нога обнажилась. От его действий я не вздрогнула, ведь организм застыл от ужаса. Я вдруг поняла, что совсем одна в компании взрослого мужчины, который явно хочет меня. А потная рука продолжала щупать коленку.

– Ваша жена, наверное, ждёт вас? – с надеждой сказала я.

– Она наверняка ночует у любовника. Не знаю у какого, но её постель точно согрета каким-нибудь мужчиной. А ты, я вижу, одна.

Мне было даже страшно взглянуть на депутата, сделать хоть один вдох в его присутствии.

Я резко встала из-за стола и стала собирать документы.

– Мне нужно готовиться. Осталось совсем мало времени. Я не могу подвести вашего друга.

Я увидела в его глазах разочарование. Он отвел их и сказал:

– Да, конечно, это важнее.

Всего за несколько секунд он покинул квартиру, больше не сказав ни слова.

Глава 3.

Изучив все детали дела, я поняла, что друг Сергея Константиновича – точно не святой. У меня Николай Иванович Ошкин вызывал сильную неприязнь. Ведь было очевидно, что переданные мне улики сфабрикованы для прикрытия его задницы. В соцсетях часто появлялись фото Ошкина с разными женщинами лёгкого поведения. Для судьи же он предстанет примерным семьянином, поэтому мне не о чем было беспокоиться.

За завтраком я включила телевизор и тут же пожалела, что сделала это. Новости говорили обо мне:

«Бракоразводное дело Николая Ошкина пройдёт сегодня в городском суде Санкт-Петербурга. Адвокатом генерального директора завода «Пламя» выбрана небезызвестная Рита Вербина, которая не в первый раз становится защитником высокопоставленных лиц. Учитывая процент предыдущих выигранных дел, Ошкину очень повезло с ней. Наш корреспондент будет присутствовать на заседании. Мы будем держать вас в курсе событий».

Как быстро разносятся новости. Я выключила телевизор и пошла собираться – вновь надела рабочий костюм и накрасилась. Внизу меня удивлённо встретил Пётр.

– Знаю, опять иду на работу, – опередила его я.

Он лишь кивнул мне в ответ и погрузился обратно в кресло, дожидаясь окончания смены.

На улице дул сильный ветер. Он как будто хотел направить меня обратно в дом и чуть не рассыпал по улице все бумаги из папки. Я сильнее сжала её и добежала до машины. Мои волосы за эти несколько секунд потеряли аккуратный вид и превратились в полное безобразие. По дороге на работу я захватила немного еды, заполнив свой пустой желудок. За передним креслом автомобиля давно скопилась куча бумажных стаканов от выпитого кофе. Времени навести порядок я не могла найти. Мне нравилось, что у меня много клиентов. Вот только удовольствие от заседаний я совсем перестала получать. Ведь мои клиенты получали незаслуженные оправдания. Моральный компас давно потерял правильное направление.

Застряв в очередной пробке, я наблюдала за деревьями, на которых почки уже готовились раскрыться. Мне тоже хотелось чего-то нового. Я верила, что этой весной смогу измениться – начну уделять больше времени здоровью, друзьям и семье. Лучи солнца настраивали меня на хороший день. Правда, папка на пассажирском сиденье напоминала, что всё будет по-другому.

В здании суда ранним утром было свободно. Большинство заседаний начинались позже. Я не увидела клиента и позвонила ему. Мужской хриплый голос сказал, что застрял на полчаса в дороге. Мы всё ещё успевали, поэтому я решила привести мысли в порядок и просмотреть документы по делу. Но рядом со мной из комнаты для переговоров вышли двое – одна из них женщина, чьи фото и имя встречались в подготовленной папке не единожды, и её адвокат Феликс Филатов.

Это был худший вариант для меня и лучший для неё. Феликс был моим ровесником. Он также, как и я, быстро нашёл успех в адвокатском деле. Феликс зачастую брался за самые сложные дела. Его клиентками становились угнетённые девушки, у которых и деньги на защиту не всегда были. В адвокатских кругах Феликс считался благородным и чутким. Этакий «доблестный рыцарь», готовый спасти любую даму из беды. На его фоне я выглядела отрицательным персонажем. Мы не часто встречались в судебном зале, но каждое общее дело заканчивалось моей победой. За это Феликс, скорее всего, меня ненавидел и презирал. Несмотря на его вежливый тон при общении, я знала, что ничего хорошего он обо мне не думает.

Сегодня Феликс, как всегда опрятный и важный, подходил ко мне с милой улыбкой. В его серо-зеленых глазах не было злости. Я видела в них нежность и сострадание. Меня это жутко бесило. Он смотрел с жалостью, будто не ему придётся проиграть дело.

– Маргарита, сегодня мы снова вместе.

Он был единственным, кто так обращался ко мне. Остальные всегда звали «Рита». Я думаю, он делал это специально. Каждый раз, когда Феликс произносил моё имя, на его лице появлялась лёгкая игривая улыбка. Чёртов негодяй.

– Феликс, доброе утро. Будет интересный день, – ответила я.

– Не сомневаюсь, с вами скучно не бывает. Мне хотелось представить вам Надежду.

Феликс отошёл в сторону, и я увидела красивую девушку. В деле было указано, что ей двадцать три, но в живую она выглядела моложе своего возраста. На её лице было несколько ссадин, которые сразу бросились мне в глаза.

– Рада знакомству, – сказала я.

Она боялась смотреть мне прямо в глаза. Надежда пыталась собраться с мыслями и хотела что-то сказать мне.

– Я…Вы понимаете. Муж не отпускает меня. Он считает, что я изменяла ему, но это не так.

Я слушала её внимательно и не перебивала. Феликс следил за каждым её словом.

– Это неправда. Я любила его… то есть люблю, – продолжала Надежда.

– Так в чём же дело? Зачем вы собрались разводиться? – спросила я.

В этот момент в разговор влез Феликс:

– Маргарита, вы гораздо умнее, чем пытаетесь притворяться. У неё же на лице всё написано. Этой девушке нужна свобода от мужа, как можно скорее.

– Спасибо за комплимент, но уговоры на меня не действуют. Я следую закону, а её муж не хочет разводиться, потому что любит Надежду.

Последние слова мне дались тяжелее всего. В работе, несмотря на присягу, порой приходилось лгать. Но я успокаивала себя, что эта ложь была не моя, а клиентов депутата.

Надежда разрыдалась. Феликс тут же обнял её, а она вцепилась в его жилетку. Не удивлюсь, если они ещё и спят вместе. Я не раз видела, как клиентки Феликса слишком благодарны ему. Но это не моё дело, пусть трахается с кем хочет.

В конце коридора я увидела клиента.

– Рита, я успел. Сергей обещал мне лучшую защиту.

– Конечно, вы получите её, – ответила я.

– А что от вас хотела эта стерва? Наверное, я ей мало врезал? Нет, Рита, вы только представьте – она решила бросить меня.

– Николай Иванович, успокойтесь и ни в коем случае не говорите это в зале суда. Нам уже пора на заседание.

– Конечно, конечно.

– Хорошо. Наш план таков: вы не хотите разводиться с ней, потому что очень любите её. Фото измены, приложенные к делу, сыграют нам на руку. Если она будет настаивать на разводе, то останется ни с чем. Только так вы сможете оставить миллионы при себе.

– Но как мне удержать и жену? – спросил Николай.

Из его рта доносился запах перегара. Лицо Николая продолжало потеть от волнения, а сыпь на шее становилась всё краснее.

– Сергей Константинович не говорил, что вы хотите сохранить брак.

– Она только моя и должна понять, что развод для неё невыгоден.

Ага, она наверняка хочет получить ещё один удар по лицу от её любимого мужа.

– Я сделаю, что могу.

– Уж постарайся. Ты нанята только из-за рекомендаций Сереги. Если бы не он, я бы обратился к мужчине.

– Если бы не он, то вы уже потеряли бы половину своего состояния, потому что вам не хватило мозгов составить брачный договор.

Николай ненадолго проглотил язык. Я не собиралась сюсюкаться с этим мужланом.

– Эй, вы, полегче, – возмутился Николай.

– Идёмте, нам пора, – проигнорировала я.

Неужели, ради таких ублюдков я занялась судебной практикой? Бросить бы его здесь без всякой защиты, но подвести депутата стало бы ошибкой.

Глава 4.

Зал суда заполнялся с каждой минутой, но судьи ещё не было. Зато журналисты уже вились вокруг моего клиента. Я несколько раз напоминала ему игнорировать их и молчать, ведь любое глупое слово могло испортить ход дела.

Феликс Филатов, в отличие от меня, позволил себе пообщаться с прессой.

– Я абсолютно уверен, что все обвинения в сторону моей клиентки беспочвенны. Она порядочная женщина, которая хочет развода. Николай Ошкин не ценит её и проявляет рукоприкладство. Для меня, как для мужчины, это неприемлемо. Только низкие и слабые люди могут позволить себе такое обращение с женщиной.

Внезапно одна из журналисток задала более личный вопрос.

– А у такого благородного мужчины есть прекрасная спутница?

– Простите, это не относится к делу, – ответил он, а потом добавил. – Пусть, я ещё и не нашёл ту единственную.

Как же меня раздражает этот выпендрёжник.

– А что вы скажете про соперницу – Риту Вербину?

– Она мне не соперник. Мы из одного коллектива, который желает добиться правды и справедливости.

Господи, когда же он заткнётся? К счастью, в зал вошёл судья, поэтому все заняли места и притихли. Я уже давно не встречала его на других заседаниях и думала, что он уже отправился на пенсию. Ещё на первом деле три года назад мне показалось, что судья очень стар. С каждым взглядом на него ко мне возвращались воспоминания о той победе, которая подарила чувство удовлетворенности и справедливости. Сейчас же, я таких эмоций давно не испытывала.

Судья приступил к слушанию:

– Доброе утро. Сегодня мы занимаемся делом о разводе Николая Ивановича Ошкина и Надежды Константиновны Голубевой. Судя по запросу жены, она желает развестись с мужем по причине грубого отношения к ней и применения физического насилия. Предоставляю слово адвокату Феликсу Филатову.

Он вышел из-за стола, встал по центру и обратился к судье.

– Здравствуйте. Моя клиентка обратилась в день сильной травмы головы. Я немедленно направил её на медицинскую экспертизу, результаты которой лежат у вас на столе. Это не первый случай рукоприкладства со стороны Николая Ошкина. Он регулярно позволял себе избивать жену.

– Я протестую, – сказала я. – Остальные случаи, о которых говорит адвокат Филатов, не имеют документального подтверждения и могут быть выдумкой.

– Принимается, – ответил судья.

– Хорошо. Тогда я вызываю первого свидетеля, – домработницу Полину.

С дальних рядов вышла девушка в джинсах и рубашке. Через несколько секунд она заняла место свидетеля.

– Напоминаю вам, что вы обязаны говорить только правду, – обратился судья к ней.

– Да, конечно, – тихо ответила девушка.

Феликс близко подошёл к ней и спросил:

– Вы два года работаете в доме семьи Николая и Надежды?

– Да, – согласилась девушка.

– Были ли вы свидетелем громких разговоров в доме?

– Я точно не знаю.

– Хорошо, буду точнее. 21 марта в 10.00 вы находились на рабочем месте?

– Да. Я пришла, как всегда, в 7:00 и освободилась в 20:00.

– Являлись ли вы свидетелем применения силы со стороны Николая Ошкина?

– Нет. Ничего такого я не видела.

На этом моменте уверенный в себе Феликс замер. Он на секунду посмотрел на Надежду, а потом задал ещё один вопрос.

– Возможно, вы не помните точное время. В тот день вы слышали, как хозяева дома ругались?

– Ничего такого. Всё было спокойно.

– Постарайтесь вспомнить, – настаивал Феликс.

– Я протестую, – вновь обратилась к судье я. – Он давит на свидетеля.

– Принимается, – сказал судья. – Если у вас больше нет вопросов к свидетелю, то слово переходит защите.

– Понял, – сказал Феликс и сделал глубокий вдох. – Полина, видели ли вы синяки на лице Надежды в тот день?

– Да. Во второй половине дня, я заметила на её лице ссадину и синяк.

– Вы знаете откуда он появился?

– Нет.