– Я никуда не поеду, – выдаю, немного успокоившись. – Мы детство Саши не помним, но тетя Лера вполне может узнать в Айсель своего сына. Не знаю почему, но я это чувствую. Дочка ничуть в меня не пошла. Даже глаза такие же темные, как у ее отца. Ресницы длинные. Постоянно довольная собой. Характер точь-в-точь.

Милена молчит некоторое время. А потом говорит то, чего я от нее совсем не ожидала:

– Может, ты подумаешь над тем, чтобы рассказать Саше правду? Алин, вы уже не те дети, которыми были несколько лет назад. А взрослые люди. Родители! Я столько времени пытаюсь тебя образумить. Поверь, милая, Чернов имеет право знать о дочери. Тем более сейчас, когда они так близко друг к другу. Находятся в одном городе! Сядете с Сашей и обсудите эту тему. Может, и выход из ситуации найдете. Подумай хорошенько, родная.

Я не могу понять родную сестру. Мы с Сашей никогда не сможем быть вместе. Мы не доверяем друг другу. А уж после случившегося в прошлом… Нас не простят. Отношения родителей испортятся. Они станут заклятыми врагами, чего я боюсь уже много лет. С того момента, когда начала встречаться с Черновым.

Но Милена не давит. Глубоко выдохнув, встает с места и отходит к окну. Я изучаю ее хрупкую фигуру. Умом понимаю, что она все говорит верно. Да, Саша имеет право знать. Но не сейчас. Тогда, после разрыва наших отношений, я еще долгое время находилась в Питере. Чернов и тогда не вышел со мной на связь, не искал, не попытался хоть что-то исправить.

Я всего лишь не сказала, кто я. Чья дочь. И скрыла тот факт, что у меня есть близняшка. Но Бог знает, сколько раз я пыталась ему все рассказать. Брала всю волю в кулак и решала не таить. Но в итоге что-то случалось – и наш разговор отменялся. А потом стало просто страшно. Что Саша не захочет Алину, с которой дружил в детстве.

Как говорится, тайное рано или поздно становится явным. Вот и у нас случилось аналогичное. Да только когда он узнал, что я та самая Алина… Он закрыл глаза на то, как меня оскорбляют, унижают его же друзья. Просто промолчал. Стоял в стороне и наблюдал. Конкретно кайфовал от моего бессилия.

Я все же надеялась, что он очухается. Что вернется, попросит прощения. Но я ему не понадобилась. Никакой любви не было, раз он спокойно смог продолжить жить.

Сейчас он не скрывает свои отношения. Судя по тому, что его девушка приезжала даже в офис… А он ее обнимал в ответ… То намерения у Саши серьезные. Я не хочу лезть в его жизнь и что-то портить. Если он счастлив с той курицей накрашенной… Мне ничего не остается, кроме как закрыть на все глаза. Как-то я живу ведь несколько лет без него. И сейчас смогу. Но разница в том, что все те годы Чернова не было рядом. А сегодня он дышал мне в губы. После чего я отчетливо поняла, что все еще неравнодушна к нему.

– У Айсель скоро день рождения. Нужно будет сделать достойный праздник для моей прелести, – заговаривает Милена после длительной паузы. – А еще… Я сегодня договорилась с одним садиком. Малышка должна научиться играть со своими сверстниками.

– Должна, – вымученно отвечаю. Подхожу к сестре и обнимаю сзади. – Милен, я так устала. Что-то мне подсказывает, что я зря приехала. Не нужно было слушать отца.

– Нет, Алин. Папа заботится о нас. О тебе и Айсель он сейчас думает больше всего. Переживает сильно. Мы и так несколько лет несправедливо поступали с родителями. Обманули их, скрыли внучку. Это не есть айс. Но другого выхода у нас не было – тоже понимаю.

– Не было, – подтверждаю. – Папа сразу разузнал бы, от кого я беременна. Я и без того сильно переживала. Чуть Айсель не потеряла.

Дочка действительно выжила чудом. Родилась очень рано и была настолько крошечной… Господи, как вспоминаю, так по коже пробегают ледяные мурашки.

Телефон на столе подает признаки жизни. В абсолютной тишине трель слышится очень громко, и я вздрагиваю от неожиданности.

Номер неизвестный.

– Да, – отвечаю тихо.

Кто может мне звонить в такое время?

– Алина, – доносится хриплый голос Александра Чернова. – Думала, я не узнаю?

Глава 5

Мое сердце безудержно колотится. Колени дрожат, как и пальцы, которыми я сжимаю телефон. Меня охватывает паника. Но в следующее мгновение я понимаю, что зря так боюсь, зря переживаю.

Что он может узнать? Больше всего мне страшно от мысли, что Саша узнает о дочери. Но это невозможно, потому что в этой жизни только два человека в курсе, кто отец Айсель. Я и Милена. Ну а мы Чернову, естественно, ничего не рассказывали. Значит, он о чем-то другом.

Глубоко вздохнув, медленно выдыхаю.

– О чем ты? – тихо уточняю я. – С ума сошел? Какого черта звонишь мне, Саша? У меня и без того голова разболелась после твоего сегодняшнего наезда. Ведешь себя как маленький обиженный мальчик.

– Кого ты родила? Пацана? Стопудово пацана, – из трубки доносится глубокий вздох. – Сколько ему лет, Алина?

Кусаю губу до крови. Интересно, почему ему кажется, что у меня родился именно сын?

– Это не твое дело, Чернов! Ты ради этого позвонил, что ли? Почему ты думаешь, что в любой момент можешь звонить мне и нести всякую ересь? Кто тебе вообще дает право вмешиваться в мою личную жизнь, черт возьми?!

Дыхание сбивается. Я даже замираю и дышать перестаю, потому из трубки снова доносится вздох. Некоторое время мы просто молчим. Минуты две, возможно, даже больше.

Милена смотрит вопросительным взглядом, на что я прижимаю указательный палец к губам. Мол, молчи.

– Мне просто интересно, когда ты успела завести отношения. Такие отношения, что сразу решила выйти замуж. Хотел бы я увидеть отца твоего сына. Да и самого пацана тоже. Так скажешь? Сколько лет мальчишке?

Да Господи! Ну кем он себя вообще возомнил!? Пусть я его сейчас придушить готова, однако при каждом упоминании ребенка из уст Саши у меня сильно колотится сердце. Потому что внутри меня не перестает бушевать чувство, что он очень хотел бы стать отцом моего малыша. Но в то же время…

Не искал, не интересовался, где там Алина и что с ней произошло после нашего разрыва. Он продолжал жить и сейчас кайфует, я так понимаю, встречаясь с несколькими девушками в месяц. Не удивлюсь, конечно, даже, что он их как перчатки меняет.

– У меня нет сына, – тихо выдаю я, проглотив стоявший поперек горла колючий ком. – Пожалуйста, Саша, не звони мне больше. Выходи на связь, если это касается работы. Ты понял меня? Свою личную жизнь я с тобой обсуждать не собираюсь. Потому что ты мне никто и зовут тебя никак. Не заставляй меня жаловаться твоему отцу.

Саша вдруг начинает смеяться. Настолько громко, что я отвожу телефон от уха на несколько сантиметров, чтобы не оглохнуть. Раздражает… Его хриплый смех меня бесит!

– На радость, Алина. Жалуйся, сколько душа твоя пожелает. А потом еще и расскажи ему, как мы с тобой были близки. Уснуть ночами не могли, не увидев друг друга. А еще расскажи, какие бурные у нас ночи были. Помнишь, да?

На глаза наворачиваются слезы. Потому что я все помню. Потому что каждый день вижу перед собой Айсель – и в голове сразу проносятся все те счастливые дни, которые мы провели с Черновым. Вследствие которых я забеременела.

– Ма-ма, – доносится за спиной сонный лепет дочери. – Мам, я хочу воды.

Милена реагирует моментально. Бесшумно встает и берет из шкафа стаканчик. Дочь пьет воду и, потерев сонные глаза, идет обратно в свою спальню, не сказав мне ни слова.

Милена пожимает мое плечо, отправляется следом за малышкой. Я прикрываю веки, совсем позабыв о том, что я не вырубила звонок и Саша наверняка все услышал.

– У тебя дочь, – говорит он глухо, подтверждая мои догадки. И в его голосе столько боли, что опять же моя совесть просыпается не вовремя. – Сколько ей лет, Алина?

Чернов будто чувствует, что я вполне могла бы родить от него. Поэтому так настаивает и хочет узнать возраст моей малышки? Без сомнений.

– Саш, какое тебе дело до моей дочки? – выдаю я, не задумавшись и моментально хватаясь за сердце. Господи, как же больно… Ощущаю себя стервой, которая разлучила отца с дочерью. Впрочем, я и есть настоящая стерва. – Пожалуйста, больше не звони мне и не лезь в душу. Ты мне столько боли причинил, что ничего общего с тобой я иметь не хочу.

– Но у нас есть общая компания, – опять хриплый измученный голос. – И ты обязана общаться со мной. У нас еще много чего будет общим, Алина.

– Саш, – я буквально шепчу. – Завтра в офисе встретимся. А теперь спокойной ночи. Я дико устала и хочу спать.

Я отключаюсь и, поставив телефон на абсолютно беззвучный режим, прячу его в карман. Даже вибрировать мобильник не будет, если вдруг Чернов решит перезвонить.

Иду в спальню и улыбаюсь, наблюдая за тем, как Милена гладит по макушке Айсель и шепчет ей ласковые слова. Они лежат в кровати. Сестра переводит на меня грустный взгляд. Тихо встает и подходит ко мне.

– Меня каждый раз совесть мучает, когда я на Айсель смотрю, – шепчет она подрагивающим голосом. – Лучше бы мы тогда все всем рассказали. Хотели сделать так, чтобы родители врагами не стали… Но, Алин… Настоящая война начнется тогда, когда все узнают, что Сашка – отец Айсель. Отец малышки, о которой он не знал и которую никогда не видел. Четыре года! Господи… Мы совершили огромную ошибку.

Я и сама понимаю все. Но что случилось, то случилось. Не хочу усложнять ситуацию. Нет, я не могу Саше рассказать о дочери.

Никак не комментирую слова сестры. Она обнимает меня. Крепко-крепко.

– Останься со мной, пожалуйста, – прошу я ее, на что она кивает.

Натянув на себя ночную сорочку, ложусь в огромную кровать, где спит Айсель. Справа от дочки я, слева Милена. В последний момент беру мобильник с тумбочки, куда его положила пару минут назад, и замечаю на экране сообщение:

«Я рано или поздно все разузнаю, Алина. Даже не сомневайся».

Уснула я поздно. В голове все крутились слова из сообщения Саши. Что он узнает, Господи? Пусть занимается своей жизнью и… девушкой. А ко мне… К нам не лезет.

Неудивительно, что утром глаза совсем не открываются. Будильник еще не прозвенел, но я чувствую прикосновение маленького пальчика к щеке и слышу ласковое:

– Мамочка…

Улыбаюсь, пусть еще и проснулась не до конца. И снова повторяется:

– Мамочка…

Достаю руки из-под одеяла и сгребаю Айсель, прижимая к себе и целуя в макушку. Дочь смеется и пытается выпутаться из моих объятий.

– Где Милена? – спрашиваю я, прислушиваясь к звукам в квартире.

– На работу пошла. А Наталии Сергеевны еще нет.

– А почему меня не разбудили, когда Милена уходила?

Айсель, конечно, у меня в меру самостоятельная и никуда не полезет, но все же.

– Она сказала, что ты вчера устала и сегодня у тебя много дел. Поэтому я сидела на кухне и смотрела мультик на планшете. Тот, с помощью которого буквы учат.

Улыбаюсь, хотя в носу начинает щипать. Такая она у меня умная. И развитая не по годам.

– Тогда сейчас идем готовить завтрак, – поднимаюсь я и набрасываю халат. – Что ты хочешь? – спрашиваю, уже заранее зная ответ.

– Блинчики! – радостно кричит Айсель и бежит со мной в кухню.

Я прошу дочь подготовить все ингредиенты, пока сама иду в ванную. А когда возвращаюсь, на столешнице уже и мука, и яйца, и молоко. Сейчас и тесто вместе замешивать будем. Айсель обычно пододвигает стул, на который становится коленками, и помогает мне.

Когда мы все в муке, но довольные собой уплетаем получившиеся блины, слышу поворот ключа в замке. Не знаю почему, но на секунду напрягаюсь. Да черт возьми! Я теперь после Сашиных слов буду собственной тени бояться.

– Доброе утро! – кричит из коридора Наталия Сергеевна.

– Доброе! – хором отвечаем мы с Айсель.

Няня заходит на кухню и улыбается.

– Опять блинчики.

– Я сейчас все уберу, – киваю на бардак на столешнице и тянусь за кофе.

– Алиночка Тимуровна, собирайтесь на работу. Мы с Айсель сами справимся. Правда, милая? – поворачивается Наталия Сергеевна к дочке.