С тех пор рядом с Наташей я тоже была настороже, потому что благодаря ей Танарил получил доступ как в общежитие, так и к дверям моей комнаты, где не переставал оставлять подарки и записки. Теперь он вёл себя максимально корректно, за руки больше не хватал, в углах не зажимал и демонстрировал то, что Анга называла ухаживанием, а я считала преследованием. Ангалая с удовольствием забирала себе самые дорогие и изящные подарки, Наташа смотрела на это с улыбкой, а Лиля злилась на упрямого эльфа и, конечно, на нашу неугомонную подругу – за попустительство. Танарила вокруг стало невозможно много.

Наташа же называла его ушастым братухой и со всей искренностью советовала ни за что его не прощать. А ему советовала ни за что не сдаваться. Затем она открыла тотализатор и стала принимать ставки на то, сдамся я или нет. Выигрыши за первые три месяца мы прогуляли в лучшем ресторане Ковена. Затем наступила осень, и Танарил уехал в составе исследовательской группы на удалённый остров, где произошла загадочная битва императора с неизвестной цивилизацией.

– Пусть мозги просолит хорошенько, ему полезно, – сказала Наташа, собираясь на очередную пьянку с нашими одногруппниками. – Может, подвыветрятся некоторые мысли о превосходстве ушастых над всеми остальными расами из его бедовой головы.

Я же удивлялась, как в ней сочетается такое страстное желание учиться и постигать новое с готовностью тусить и пить до утра в компании незнакомых магов. Наверное, с каждым мужчиной Ковена она хоть раз выпивала, билась в магической дуэли, спорила, дралась, играла в герайс или спала. Её обожали и относились к ней с уважением, хотя на язык она была резкой и несдержанной.

Ангалая Наташу ненавидела всеми фибрами души. Для утончённой аристократки она стала воплощением недопустимого поведения и абсолютной, искренней свободы духа. Наташа жила, пила, училась, дружила и занималась сексом, как в последний раз. И это неимоверно подкупало.

Вздохнув, я завернулась в одеяло. Связана ли моя тревога с неугомонной подругой? Близко, но нет. Наташа при всём своём разгульном образе жизни в неприятности не влипала. Иногда она утром вваливалась на тренировку ещё не протрезвевшая после вчерашнего, но нормативы неизменно сдавала и задания выполняла. Не пропустила ещё ни единого занятия, а также посещала вообще все факультативы. Понятия не имею, когда и как она всё успевала…

Поёрзав в постели, я подумала о Танариле. И тут беспокойство дало о себе знать в полной мере. Я аж села на кровати, чем случайно её раскачала. Что же случилось? Что-то с ним… или он возвращается?

Танарила я не видела уже больше двух месяцев, и это было первое спокойное время с момента замужества. Неужели оно закончилось?

Сил терпеть неопределённость не было.

Мне нужно было знать наверняка.

Я поднялась с постели, быстро оделась и выскользнула из комнаты в пустой коридор. Вокруг стояла сонная тишина, на исходе ночи все спали особенно крепко. Мне нужно было в порт, но ворота Школы всегда закрывались на ночь. В обычное время я бы сдалась, но на днях Наташа рассказала про шикарный лаз в заборе, которым давно и лихо пользовались особенно ушлые ученики. Скромницам-отличницам про такое не говорили, поэтому я о нём и не знала. Теперь осталось его только найти.

Место Наташа описала довольно точно. Придя к забору, я чуть не застонала от разочарования. Он представлял собою сплошное глухое месиво из острых колючек. Лаза видно не было. Решив, что так и должно быть, я исколола все руки, пока не нащупала искомое. Ни капли магии, она бы привлекла внимание. Просто узкая щель между кустами и холодной землёй. Снег ещё не выпал, но похолодало, а с моря дули штормовые ветра.

Вздохнув, я полезла.

Естественно, зацепилась за колючки, порвала плащ и брюки. Вывозилась в земле, как домашний пёс в дохлой кошке, ещё и щёку расцарапала. Пришлось в экстренном порядке себя лечить, очищать и чинить. На первое и последнее концентрации хватило, со вторым получилось хуже. Очищающее заклинание оставило плащ девственно чистым. Не то, что грязи, даже краски на ткани местами не осталось. Такое у меня пока постоянно происходит, если вложить в колдовство слишком много сил. Идя по сонному городу в пятнистом плаще, я чертыхалась и корила себя за нетерпеливость и неуклюжесть.

Допустим, я узнаю, что Танарил вернулся. Дальше что? Или узнаю, что пока нет. На что это влияет? Что это изменит? Я обдумывала эти безусловно разумные мысли и продолжала упорно идти в сторону порта. Потому что разумные мысли – это одно, а поведение человека, их думающего, – это совсем другое, подчас совершенно противоположное. С настойчивостью, достойной лучшего применения, я шла по безлюдным улицам, сопротивляясь ветру и здравому смыслу.

Идти до порта было не так долго, поэтому я ещё даже не все нелестные эпитеты в свой адрес употребила, как оказалась на месте. Тёмная хмарь зимнего утра играла в поддавки с зимним морем. Облака то и дело набегали на две луны этого мира: одна – большая – висела в небе жёлтым диском, а вторая – маленькая – горела ярким светильником. В порту стояли корабли Ковена: белые деревянные парусники с пиками мачт. Они вразнобой качались на чёрных волнах, издавая недовольное поскрипывание.

Исследовательского корабля не было. Я облегчённо вздохнула и перевела взгляд на горизонт. Из-за тучек вышла луна и осветила судно, возвращающееся к своей пристани. В темноте голубые паруса казались белыми, и корабль словно стремительно двигался по воздуху в мою сторону. Застонав от разочарования, я несколько минут смотрела за тем, как он приближается. Прощай, душевное равновесие, здравствуй, битва на измор! С упрёком посмотрев на море, луны и другие корабли, как на соучастников творящегося беспредела, я уже повернулась уходить, как прямо передо мной возник портал.

За спиной – перила причала, с левой стороны какие-то бочки, с правой – зимнее море лижет просмолённое дерево пирса. Да как же я встала так нелепо? Даже сбежать некуда! От осознания, что влипла как минимум в неприятный разговор и как максимум в приставания на безлюдном причале, я чуть не разревелась. Вот и чего меня сюда понесло?

Из портала вышел Танарил, и сердце, как всегда, пропустило удар, а затем забилось чаще. Ненавижу подлеца! Он смотрел на меня внимательно, оценивающе, испытующе. Мы уже очень давно не оставались наедине, и сейчас за эту ситуацию я могла винить только себя. Увидел, негодяй глазастый, и перешёл с корабля. Когда же он отстанет? Было ощущение, что чем сильнее я сопротивлялась, тем интереснее ему становилось.

– Моя прекрасная Ката, я даже и мечтать не мог о том, что ты будешь встречать меня на берегу, тем более в такое ненастное время, – широко улыбнулся он.

Подтверждая его слова, вокруг завыл ветер, разнёс запах морских водорослей и задул протяжное «ду-у-у-у-ра-а-а-а-а» мне в ухо. Крыть было нечем, сама виновата. Волны бились о причал с коротким «опять-пять-пять-опять», хлёстко стегая как деревянный пирс, так и мою самооценку.

– Здравствуй, – я постаралась звучать холодно и с достоинством. Спойлер: не получилось. – Я просто гуляла тут…

– Конечно, отличное место, время и погода для прогулки, согласен, – в его словах звучала ирония, – поэтому я с удовольствием составлю тебе компанию.

Он шагнул ближе и сгрёб меня в охапку, жадно обнюхивая и прижимая к себе.

– Не надо! – вяло запротестовала я, лихорадочно придумывая, как отсюда выбираться.

– Я жутко скучал, моя ме́льда. Мне очень много всего нужно тебе сказать.

– «Ме́льда»? – зацепилась я за новое слово.

Танарил приподнял моё лицо и нежно очертил горячим пальцем линию скулы.

– «Возлюбленная» на нашем языке. Ката, пожалуйста, не убегай. Просто выслушай меня, – ласково попросил он, а я с тоской подумала, что стоило нырять в холодное зимнее море, пока была такая возможность.

Шансы выбраться из холодной воды в разы выше, чем из хватки эльфа, и это при том, что плавать я не умела.

– В тот день, когда ты пошла к алтарю с Лимаром, я злился. Честно? Мне хотелось растерзать вас обоих. Мне казалось, что ты должна быть моей, раз я этого желаю. Я привык получать то, что хотел, мне просто нужно было хорошо прятать это от брата. Здесь же я посчитал, что добьюсь всего, что мне нужно. Оказалось, что мне нужна ты. Сначала у меня к тебе возникла простая симпатия, постельный интерес. Я не относился к тебе плохо, старался доставлять удовольствие и отогревался в лучах твоей любви. Да, я прекрасно отдавал себе отчёт в том, что ты меня любишь. И мне это нравилось. Сам я был циничен и брал от тебя то, что хотел. Меня всё устраивало. Затем случилась твоя беременность. Я сделал выбор, который нельзя назвать хорошим. Сначала я жалел, что оставил тебя одну и не проверил, как твой организм примет зелье. Теперь же я вообще жалею о том, что вмешался в естественный ход вещей. Когда ты закончила наши отношения, я постарался убедить себя в том, что мне в этом мире осталось недолго. И что, как только я уйду, наш роман останется в моём прошлом несколькими приятными воспоминаниями и небольшим чувством вины. Скорее всего, так бы и случилось, если бы не смерть Телиуса, – он смотрел мне в глаза, едва касаясь горячими пальцами щеки. – А дальше всё изменилось, я понял, что придётся остаться. Оценив ситуацию, решил тебя вернуть. Мне казалось, что ты, влюблённая и юная, не сможешь противостоять моему натиску. Я скучал по твоей ласке, по твоему телу, нежному аромату. Ты же дала мне недюжинный отпор. Злила, сопротивлялась, заставляла ревновать. Постепенно желание заполучить тебя обратно стало навязчивой идеей. Но даже тогда я ещё не понял, насколько сильно помешался.

– Зачем ты мне это рассказываешь? – дрожащим голосом спросила я, едва сдерживая слёзы.

– Потому что другого случая может не представиться. Ты очень хорошо научилась меня избегать. Так вот, я принялся за осаду с удвоенными усилиями. Меня охватили азарт и интерес. Я перестал обращать внимание на других женщин, хотел только тебя, но всё равно до конца не мог разобраться в своих чувствах. Мне казалось, что это просто охотничий инстинкт, реакция на редкий отказ. В начале осени я стал плохо спать. Ты снилась мне постоянно, и каждый раз ускользала от меня, стоило попытаться догнать тебя хотя бы во сне. Ты отвергала меня раз за разом, и это перестало быть интересным, начало причинять боль. Я сам вызвался в эту экспедицию, но не потому, что меня волновала её цель, мне просто необходимо было остыть. Разобраться в себе. Я понял, что влюблён в тебя, стоя на Мёртвом Острове. Меня не занимала загадка магии чужой цивилизации, хотелось вернуться к тебе, обнять, объясниться и попросить прощения. Ката, дай мне второй шанс. Я знаю, что с Лимаром у тебя ничего нет, понимаю, что жестоко обидел тебя, но теперь всё изменилось. Я хочу, чтобы ты стала моей женой, Ката.

Я вздрогнула всем телом, и не сдержала слёз. Он вытер пальцем солёную дорожку и наклонился, чтобы меня поцеловать. Отпрянув, я упёрлась спиной в перила, а руками – в его грудь.

– Нет, Танарил. Я не хочу быть с тобой, – голос срывался, и часть меня отчаянно хотела поверить ему, но я старалась быть сильной.

Никто никогда не причинял мне столько боли. Было бы чистым мазохизмом вернуться обратно к нему. Кроме того, эльф никогда не был со мной до конца откровенен. Как говорил Лимар, все его сундуки имели тройное дно.

– Почему? – мягко спросил он. – Нам же было хорошо вместе. Только на этот раз всё будет гораздо глубже.