Пусть ему больше не доверяли, он все же был опытным воином. Он умел ждать. У него было достаточно терпения. Макетесу такое даже не снилось, потому что он всегда был веселым пройдохой. Видел хорошее в каждом моменте жизни и никогда не думал о том, как тяжело будет, если ошибется.

Дайос несколько дней лежал в песке не шевелясь. Пусть не сразу, но рыбы снова стали приближаться к колоннам, и тогда он смог прикинуть, сколько требовалось времени перед выстрелом. Оставалось «окно», когда можно было проскочить. Это он понял точно. Надо было только набраться терпения, чтобы вычислить его.

Настоящий воин не будет считать дни. Не станет волноваться, что сидит в засаде слишком долго. Он схватил и съел пару проплывающих мимо рыбешек, не побрезговал даже скользнувшим слишком близко угрем. Проглотив электрического угря, он и сам подзарядился; электричество побежало по телу и заиграло на алых жабрах на шее.

И тут он увидел.

Все встало на свои места. Ему открылся путь, ведущий к падению этого города и всех, кто в нем жил.

Резко сорвавшись с места, он выскочил из песка и ринулся к столбам. До выстрела прошли считаные секунды, но к этому времени он уже проскочил. Влево, вправо, он скользил от слепого пятна к слепому пятну, где можно было не бояться обжигающей боли.

Несколько острых вспышек задели плечо, спину. Одна пронзила хвостовой плавник. Но он продолжал двигаться. Он был единственным, кому хватило безрассудства на подобное, и единственным, кого они могли позволить себе потерять, если что-то вдруг пойдет не так.

Но он хотел доказать им, что даже в таком состоянии все еще чего-то да стоил. Он все еще был…

Способен на это.

Он давно приметил небольшую трубу, в которую втекала и из которой вытекала вода, – фильтрационная система, вероятно. Он уже видел такие в Бете и немало их поломал. Если у него получится протиснуться в нее – с ударением на «если», – то он, возможно, проникнет в город.

Проплыв между последним рядом лазеров, он ударился о вход в трубу, закрытый решеткой. Ее Дайос оторвал без труда, правда, успел получить еще один удар лазера в процессе. Оскалившись, он с рыком пролез в трубу и исчез из поля видимости орудий.

Вот и все. Он был на месте.

Последний раз оглянувшись назад, Дайос старался не слушать крики оставленных позади, преследующие его всю дорогу по трубам.

Глава 2
Аня

– Туз, я занята.

«Получено сообщение. Есть новая информация».

– Отмена, – ответила Аня, когда ее дроид высветил сообщение на лежащей на столе линзе. – Подожди, пока я закончу загрузку. Потом разберемся с информацией.

Появилось еще одно сообщение, на этот раз красного цвета.

«Срочно».

– Ну конечно, – пробормотала Аня себе под нос.

Зажав в руке плоскогубцы, она открыла маленькую панель на нижней части дроида. Это была очень старая модель – таких больше не делали. Но папе нравилось, что эти штуковины почти невозможно перепрограммировать, так что именно такая ей и досталась.

Аня, впрочем, сама разобралась с программированием, даже после того, как техники намудрили там что-то с электроникой. Бедняжка состояла почти из одних только ног. Она чем-то напоминала глубоководного кальмара. Круглая башка размером с мандарин, с экранчиком спереди, на котором отображались милые мигающие глазки, и четыре длинные ноги, которые с легкостью обхватят чью-нибудь голову.

Изначально подобные дроиды выполняли функцию лупы. Иногда ими пользовались инженеры, но в основном их применяли в художественных ремеслах. Ювелиры с их помощью увеличивали изображение крохотных изделий, чтобы проще было работать.

Этого дроида ее отец запрограммировал так, чтобы Аня знала, что говорят люди вокруг. После того, что с ней случилось, это помогло ей куда больше врачей. Ну хоть на том спасибо.

Маленькая панелька наконец-то поддалась. Сменив плоскогубцы на тонкие щипчики, Аня успешно вытащила небольшой чип, который техники установили в ее дроида. Они постоянно это делали якобы в целях безопасности, но она-то знала правду. Они пытались за ней следить, но она не собиралась с этим мириться.

Аня открыла ящик стола, где лежало уже штук тридцать таких же чипов, все перепрограммированные. Они ставили новый каждый месяц, и каждый раз она заменяла их чип своим.

Аккуратно вставив подложный чип на место, Аня закрыла панель и медленно поставила дроида обратно на ноги.

– Как чувствуешь себя, Битси? – спросила она, легонько погладив дроида по голове.

Битси дернула глазами, быстро поморгала, а потом подняла ногу и помахала ей. Где-то в углу линзы, которую она держала в одной из лапок, мигало едва заметное сообщение.

«Уже чувствую себя собой».

Вот это Ане нравилось. Этот дроид была ее лучшей подругой. И единственной. Все остальные, кому она доверяла, Туз например, жили не в Альфе.

– Битси, отправь сообщение… – Девушка замерла, глядя на отражение в глазах дроида.

В дверях ее комнаты кто-то стоял. Словно слушал, что она собирается сказать.

Резко обернувшись, она увидела, что на самом деле их двое. Первая, кажется, только что вошла, и лицо у нее было удивленное. Горничная, наверное, или вроде того. Аня видела женщину всего несколько раз, но сейчас в ее руках была стопка сложенной одежды.

Теперь-то, глядя прямо на вошедших, Аня различила приглушенные голоса. Она не расслышала их за музыкой. Ане нравилось, чтобы что-то звучало на заднем плане, когда она была одна, иначе она слышала только оглушительный визг тиннитуса^[1].

По губам ближайшей горничной девушка прочитала: «Прошу прощения, мисс…» – но тут женщина повернула голову ко второй вошедшей, и остальное Аня не разобрала.

– Блин, – пробормотала девушка, устраивая Битси у себя на голове и опуская линзу на глаз.

Несколько слов она пропустила, но продолжение отобразилось на экранчике прямо перед ее левым глазом: «…что вам пора одеваться. Вот наряд, который он для вас выбрал, мисс Аня».

Тяжело вздохнув, она вспомнила, что должна этим вечером сопровождать отца на благотворительный ужин. Среди гостей были все богачи и знаменитости, к числу которых, получалось, относилась и она. Одна только ее комната чего стоила.

Ане было запрещено подходить даже близко к краю города, вместо этого отец нашел ей самую лучшую комнату во внутренней части. Золотые стены, украшенные резьбой в виде богинь и богов, которые ее, честно говоря, немного пугали. Ее кровать была огромным круглым монолитом. Изголовье было отлито в форме золотой ракушки, инкрустированной внутри перламутром. Крохотные кусочки мозаики были выложены так искусно, что казалось, будто отец и правда нашел где-то настоящую раковину такой величины.

Полы, естественно, были покрыты коврами из толстого плюшевого материала, доставленного с поверхности. Буквально. У нее был даже проигрыватель оттуда, сверху, за который ее отец уплатил чью-то годовую зарплату. Он хотел, чтобы у нее было все самое лучшее. Даже бассейн с соленой водой в ванной должен был помогать ее восстановлению.

На Анин взгляд, все это было как-то чересчур. Она всего лишь лишилась слуха, а не сошла с ума.

Потерев свободную часть лица ладонью, она кивнула и указала на одежду.

– Я совсем забыла. Сейчас посмотрим, что он для меня выбрал.

На самом деле больше всего ей хотелось пожаловаться, что отец видит в ней куклу, чтобы всячески наряжать. Перед каждым событием он присылал ей наряд и сообщал, что надеть, как надеть и как долго она будет в этом ходить. Говорил, куда идти, что есть, даже как себя вести. И все это началось после того случая.

Стиснув зубы, она зашла за ширму из слоновой кости и сняла с себя свою куда более удобную одежду, чтобы влезть в то, что отец счел достойным дочери Генерала.

Очень милое платье.

Симпатичный желтый узор почти идеально подходил к ее светлым волосам, вырез был прямым и не вызывающим. Юбка-колокольчик расходилась от талии и очень неплохо подчеркивала ее фигуру. Вот только немного тесновато в боках, и каждый вдох напоминал, что она не может дышать. Ни в этом платье, ни в этом городе.

«Ты очень красивая» – так сказала Битси, ее слова высветились у Ани перед глазами. Зато комплимент закрывал от нее отражение в зеркале и то, как она на самом деле себя чувствовала.

Аня со вздохом убрала волосы в аккуратный пучок и вышла из комнаты, надеясь, что те две женщины ушли, но нет. Конечно же нет. Они стояли на том же месте, готовые ее проводить.

То есть буквально отвести на ужин за ручку, потому что ей никто не доверял.

Женщины встали по обе стороны от нее, и Аня шагнула из своих личных покоев в уличный хаос. Ну, хоть жить ей разрешали в одиночестве. Первый и последний спор с отцом, который она выиграла. Да и то, вероятно, лишь потому, что он поселил вокруг нее столько своих людей, как будто она по-прежнему жила в его доме.

На улицах было полно народу. По каменным тропинкам двигались толпы мужчин и женщин. Кто-то вышел на шопинг – торговый центр был просто великолепен. Тонкая резьба делала его похожим на пчелиный улей, а окна идеально вписывались между произведениями искусства и стеклянными скульптурами Альфы.

Все нарядились с иголочки, но это было нормой. Сверкание драгоценных камней обжигало глаза, хотя Битси изо всех сил старалась поспевать за разговорами. Слова потоком катились по линзе, слишком быстрые, чтобы их читать, Аня улавливала только отдельные фразы.

– Битси, – пробормотала она, надеясь, что женщины рядом ее не услышат, но не имея ни малейшего понятия, как громко она говорит на самом деле. – Можешь остановиться.

Вспыхнул вопрос капсом – Битси всегда так печатала:

«Уверена?»

– Пока что.

Слова испарились, и Аня осталась в блаженном неведении о происходящем вокруг. Шум разговоров превратился в равномерный гул, где один голос было почти невозможно отличить от другого. Словно она оказалась под водой – все приглушенно и расплывчато.

Они шли сквозь толпу. Аня улыбалась и кивала, если кто-то ловил ее взгляд. В конце концов они прибыли на званый ужин, где отец так хотел ее видеть. Основное мероприятие проходило во дворе большого особняка, судя по виду, целиком сложенного из белого мрамора. Колонны высотой в два этажа упирались в плоскую крышу, на которой, как было известно Ане, был расположен сад.

В этом доме жил политик. Обычно они с женой были заняты принятием новых законов и правил, которым были обязаны следовать все жители Альфы. Аня была более чем уверена, что у них имеются куда более важные дела, чем развлекать богачей и знаменитостей.

Но они все были здесь. Перед домом зеленел еще один сад. В траве были живописно расставлены белые столы, накрытые к чаепитию. Устроители не подумали, что все приглашенные явятся в своих лучших нарядах и на высоких каблуках, которые при первом же шаге целиком погрузятся в почву.

Ее отец стоял в дальнем углу двора, окруженный толпой народа. В свое время он был очень красив, но годы волнений заметно его потрепали. Когда-то стройный и широкоплечий, он теперь горбился, хоть и отказывался ходить с тростью или просить о помощи. Все поддерживал свой имидж.

Одна из служанок сказала, что отец хочет с ней поговорить, – она говорила, отвернувшись, так что Аня узнала об этом только благодаря Битси, – и показала на виновника торжества.

Хмурясь, Аня побрела к нему по траве. К счастью, на этот раз она не стала переобуваться, а служанки не заметили, что девушка осталась в удобных белых туфлях на плоской подошве.

Зато отец заметил мгновенно.

Его ноздри раздулись от гнева. Вежливо извинившись, отец направился к Ане. Судя по тяжелому шагу, он здорово разозлился. Не говоря уже о вмиг расправившихся плечах и прищуренном взгляде, предназначенном только для нее.

– Что на тебе надето? – спросил он, почти не разжимая губ, то есть, видимо, прошипел.