К югу и северу стояли здания. Вряд ли у снайпера была возможность стрелять оттуда.

Повернувшись на запад, она смогла осмотреть всю базу до конца, вплоть до Тихого океана, видневшегося вдалеке.

На востоке были холмы.

Райли указала на холмы и сказала:

– Думаю, снайпер сидел где-то там.

– Хорошая догадка, – сказала Ларсон, указывая на другую точку на земле. – Вот здесь мы нашли пулю, что указывает на то, что она прилетела со стороны холмов. Судя по ранению, выстрел был сделан с расстояния от 60 до 90 метров. Мы осмотрели район, но он не оставил никаких улик.

Райли задумалась на мгновение.

Затем она спросила Ларсон:

– Охота разрешена на территории форта Моват?

– В зависимости от сезона и только по разрешению, – ответила Ларсон. – Прямо сейчас сезон охоты на дикую индейку. Днём также можно охотиться на дичь.

Конечно, Райли знала, что смерти никак нельзя было назвать несчастным случаем на охоте. Будучи дочерью бывшего морского пехотинца и по совместительству охотника, она понимала, что никто не станет использовать снайперскую винтовку для охоты на дичь – для охоты в окрестностях форта в это время года, скорей всего, выбирали двустволку.

Она попросила Ларсон отвезти их к следующему месту преступления, и полковник привезла их в район невысоких холмов на краю пешеходной тропы. Когда они снова вылезли из автомобиля, Ларсон указала на точку на тропе, которая вела куда-то вверх.

– Сержанта Фрейзера застрелили вот здесь, – сказала она. – Он решил прогуляться после работы. Выстрел был сделан с той же дистанции. И опять никто не видел и не слышал, как всё произошло. Однако мы предполагаем, что он был убит в районе 2300 часов.

«Одиннадцать часов вечера», – подумала Райли.

Указав ещё на одну точку на земле, Ларсон добавила:

– А вот здесь мы нашли пулю.

Райли посмотрела в противоположном направлении, туда, где мог засесть убийца. Там тоже были невысокие холмы – и бесчисленное количество мест, где мог скрываться стрелок. Она была уверена, что Ларсон и её команда тщательно прочесали весь район.

Наконец, они приехали к жилым помещениям солдат. Ларсон отвела их за один из бараков. Первое, что увидела Райли, это огромное тёмное пятно на стене рядом с задней дверью.

Ларсон сказала:

– Здесь был убит сержант Уортинг. Кажется, он решил выкурить сигарету перед утренним построением своего взвода. Выстрел был таким точным, что сигарета даже не вывалилась у него изо рта.

Райли это заинтересовало. Это место отличалось от остальных и было гораздо более информативным. Она изучила пятно и след, который вёл от него вниз.

Она сказала:

– Кажется, он оперся на стену, когда пуля вошла в него. Вы могли получить более точное представление о траектории пули, чем в предыдущих случаях.

– Гораздо более точное, – согласилась Ларсон. – Но всё же не точное.

Ларсон указала на поля за бараками, где начинали формироваться холмы.

– Стрелок должен был засесть где-то между теми двумя дубами, – сказала она. – Он тщательно убрался за собой. Мы нигде не смогли найти ни следа.

Райли видела, что расстояние между невысокими деревьями было около шести метров. Ларсон и её команда неплохо поработали, сумев настолько сузить зону выпуска выстрела.

– Какая в то время была погода? – спросила Райли.

– Очень ясная, – ответила Ларсон. – До самого рассвета светила почти полная луна.

Райли почувствовала холодок по спине. То было знакомое ощущение, появляющееся у неё при установлении связи с преступником.

– Мне бы хотелось взглянуть на место самой, – сказала она.

– Конечно, – сказала Ларсон. – Я вас отведу.

Райли не знала, как ей сказать о том, что она хочет пойти туда одна.

К счастью, ей помог Билл:

– Пусть агент Пейдж сходит сама. Она мастер по осмотру мест преступлений.

Ларсон понимающе кивнула.

Райли пошла по полю. С каждым шагом её возбуждение росло.

Наконец, она оказалась между двух деревьев. Она понимала, почему команда Ларсон не смогла найти точное место: почва была очень неровная, всё поросло невысоким кустарником. Только в этом месте было с десяток отличных мест, чтобы присесть на корточки или лечь и сделать чистый выстрел в сторону бараков.

Райли ходила взад-вперёд между деревьями. Она знала, что может не искать что-то, что мог оставить стрелок: всё, вплоть до отпечатков ботинок, было бы найдено командой Ларсон.

Она несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, представляя себя здесь в самые ранние утренние часы. Звёзды только начали исчезать и в свете луны всё по-прежнему отбрасывало густые тени.

С каждой секундой ощущение присутствия убийцы у неё усиливалось.

Райли ещё несколько раз глубоко вдохнула и приготовилась к проникновению в разум убийцы.

Глава десятая

Райли стала представлять убийцу. Что он чувствовал, о чём думал, что видел, когда пришёл сюда в поисках идеального места для выстрела? Она хотела стать убийцей, приблизиться к нему настолько, насколько это возможно, чтобы его выследить. И она могла это сделать. То был её дар.

Сначала, она знала, нужно было найти точное место.

Она стала искать, как искал бы он.

Пробираясь вокруг, она чувствовала таинственную, почти магнетическую тягу.

Её тянуло к кусту красной ивы. С одной стороны от куста было пространство между ветвями и землёй. В этом месте на земле ничего не было.

Райли наклонилась и внимательно посмотрела на землю.

Земля в этом месте была гладкая и чистая.

«Слишком чистая, – думала Райли. – Слишком гладкая».

На прочих участки земли в этом районе лежали листья и ветки.

Райли улыбнулась.

Убийца настолько чисто прибрался за собой, что выдал собственное местоположение.

Представив сцену под лунным светом, Райли посмотрела вниз с холма на поле в сторону бараков.

Она представила, что конкретно увидел убийца с этого места – крошечную фигурку сержанта Уортинга, выходящего из задней двери.

Райли почувствовала, что убийца улыбнулся.

Она чувствовала, как он думает:

«Точно по расписанию!»

И, как и ожидал убийца, сержант закурил сигарету и оперся на стену.

Настало время действовать, и действовать нужно было быстро.

Небо начало светлеть в том месте, где должно было взойти солнце.

Подобно убийце Райли распростёрлась ничком на пустом месте на земле. Да, это отличное место и здесь все условия для использования оружия.

Но что чувствовал убийца, держа его в руках?

Райли никогда не держала снайперскую винтовку М110, однако несколько лет назад она немного тренировалась с его предшественником, М24. Полностью заряженный и собранный М24 весил около 7 килограмм, и Райли было известно, что М110 не намного легче.

Кроме того, веса добавлял прибор ночного видения.

Райли представила, как всё выглядело в прицел – фигура сержанта Уортинга должна быть очень зернистой.

Это не было проблемой для настоящего профессионала. Для умелого снайпера выстрел был простым. И всё же, Райли чувствовала, что убийца чувствовал себя слегка разочарованным.

Но что же его тревожило?

О чём он думал?

Тут до неё дошло…

«Жаль, что я не вижу выражения его лица».

Райли поняла его.

Убийство было глубоко личным – то был акт ненависти или, по меньшей мере, презрения.

Но он не собирался откладывать его из-за своей неудовлетворённости. Он прекрасно мог сделать это и не видя выражения лица своей жертвы.

Она почувствовала натяжение спускового крючка, когда он нажимал на него, а затем резкую отдачу ружья после выпуска пули.

Шум от выстрела был не слишком громким. Глушитель и пламегаситель подавили шум и вспышку света.

И всё же, переживал ли убийца, что кто-то его услышал?

Через мгновение Райли была уверена в ответе: он застрелил уже двоих человек с этого расстояния и никто не слышал выстрелов. Или, если и слышали, никто не обратил на них внимания.

Но что убийца делал потом, выпустив пулю?

«Он продолжал смотреть в прицел», – поняла Райли.

Он смотрел, как тело сползает по стене и застывает в неудобной позиции.

Убийца снова подумал, как ему хотелось бы видеть его лицо.

Как и убийца, Райли поднялась на ноги. Она представила, как пушистой веткой убийца сметает после себя землю и уходит тем же путём, что и пришёл.

Райли выдохнула с облегчением. Её попытка войти в разум убийца дала больше, чем она надеялась получить.

Или, по крайней мере, ей так показалось.

Она вспомнила, что сказала полковник Ларсон начёт того, были ли убийства делом рук исламистских организаций:

«Пока это первая версия».

Чутьё Райли говорило ей, что теория скорей всего ошибочна, но она не была готова сказать это своим коллегам. В текущих обстоятельствах она понимала, что Ларсон права, проверяя возможность террористического акта. Проверить не помешает. А Райли может придержать собственные догадки – хотя бы до тех пор, пока не найдёт им доказательства.

Райли взглянула на часы. Она поняла, что ей и остальным уже пора на похороны.

Глава одиннадцатая

Райли смотрела, как шесть мужчин в форе несут драпированный флагами гроб сержанта Уортинга к могиле, и наслаждалась торжественностью и гармонией их точно отработанных действий.

Кроме того, она поражалась дикому контрасту между церемонией и самой смертью. Убийство сержанта Уортинга было грубым и жестоким, но его похороны – сама элегантность.

Военное кладбище было милым местечком, оно располагалось в удалённой части форта Нэш Моват высоко на холме. Отсюда Райли видела вдалеке Тихий океан.

Райли, Люси и Билл стояли с краю от церемонии. Отсюда она видела вдову и семью сержанта Уортинга, сидящую на складных стульях рядом с могилой, а также пятьдесят молодых мужчин и женщин в форме с тренировочного взвода Уортинга, стоящих по стойке смирно.

Кроме того, здесь были и незваные гости – небольшая группа репортёров и фотографов, которые толпились за натянутой лентой.

Она подавила неодобрительный стон.

После трёх убийств в форте Нэш Моват от прессы не было спасения. Общественность явно собиралась добавить давления расследованию. Райли лишь надеялась, что журналисты не будут им слишком мешать.

«Несбыточные надежды», – подумала она.

Как только гроб поместили рядом с вырытой могилой, начал говорить священник:

– Мы возвращаем Всемогущему нашего брата, сержанта Клиффорда Джея Уортинга, и мы предаём его тело земле, прах к праху, пыль к пыли…

Райли с удивлением почувствовала комок в горле.

Что её тронуло в этих похоронах?

Тут она поняла…

Папа.

Будучи морским пехотинцем, её отец заслужил похороны с почестями, как эти.

Но какими были его похороны? Райли этого даже не знала. Она не только отказалась идти на его похороны, но и не стала принимать никакого участия в их планировании. Она оставила всё на свою ставшую чужой сестру, Венди.

Она никогда не скорбела по своему отца. Тем не менее, ей было грустно понимать, что его не похоронили со всеми армейскими почестями. Но кто бы пошёл на похороны, кроме Венди?.. Отец Райли умер, не оставив ни одного настоящего друга, насколько ей было известно. Райли и Венди были всем, что осталось от его семьи.

Райли вспомнила слова одного из бывших товарищей её отца:

«Райли, твой отец был хорошим человеком. Но он был тяжёлым человеком. Он ничего не мог с этим поделать. Вьетнам сделал его таким».

На глаза Райли навернулись слёзы.

Он был ужасным отцом. Но он был хорошим солдатом. Он отдал морской пехоте всё, что у него было – включая свою человечность, свою способностью любить.

Когда почётный караул поднял флаг и он стал развеваться над гробом, Райли подумала…

Он это заслужил.