Агата Лав: Жестокие клятвы

Глава 1

В моем кабинете запрещено курить, но таким людям, как он, неизвестны запреты.

– Как вы сказали? – спрашивает он, закидывая зажигалку в карман черного пиджака, и делает затяжку.

– Гипнолог.

– Это что за хрень?

– Я могу погрузить вас в особое состояние, и вы вспомните любой день из вашего прошлого. Или наоборот. Забудете всё, что я захочу.

– Это невозможно.

– Зачем вы тогда пришли ко мне? Так еще взяли с собой друзей.

Я не знаю, как еще назвать двух шкафообразных мужчин, которые остались в приемной. Я уверена, что они умеют создавать большие неприятности, но это меньшая из моих проблем. Самая главная проблема сидит прямо передо мной. И ее имя – Герман Третьяков.

– Я всегда хожу с охраной, – говорит Герман. – Мне вас посоветовали, поэтому я здесь. Я скептик, но готов попробовать.

Он переводит взгляд на мой рабочий стол. Туда, где стоит табличка с моим именем.

– Алина, – добавляет он.

– Вы даже не запомнили мое имя, когда вам советовали мои услуги?

– Мне дали ваш адрес.

– Этот?

– И домашний тоже. – Он замечает, что я нервно веду плечами. – Не пугайтесь, Алина. Я не обижаю женщин. До поры до времени, во всяком случае.

Он подтягивает поднос, на котором стоят бутылка минералки и стаканчики, и тушит сигарету.

– Окажите мне услугу, и я щедро заплачу. Любую сумму, которую вы назовете.

– Чего вы хотите?

– Вы должны поработать с одним человеком. Вас отвезут к нему… К ней. Это девушка. Нужно помочь ей кое-что вспомнить. Это важно для меня.

– Это ваша жена?

Герман щурится, обдавая холодом пронзительных синих глаз. Я легонько шагнула на его территорию, задав личный вопрос, и он тут же ощетинился.

– Невеста, – отвечает он после паузы.

– И что она должна вспомнить? О чем речь?

– Мы не будем разговаривать об этом здесь. Собирайте вещи, и поедем к ней.

– Вещи?

– Вы будете жить в загородном доме, пока проводите лечение. Это же можно назвать лечением?

– Это исключено, я не хочу жить в чужом доме.

– Вам там понравится, – он давит катком и всем видом показывает, что мои протесты – лишь пустой звук.

– Герман, вы меня слышите? Я никуда не поеду, я не работаю так…

– У вас есть время до завтра, чтобы завершить свои дела.

Герман поднимается с кресла, показывая, что разговор окончен. На его взгляд, мы обсудили все детали и пришли к пониманию.

– Вот визитка. – Он кладет ламинированную карточку рядом с подносом. – Там контакты моего помощника. Он сообщит, когда за вами приедет машина.

Я не нахожу что сказать. Я протестую каждой клеточкой, только от моих злых возгласов ничего не изменится. Я знаю это наверняка. Я уже пробовала кричать на него.

И давать хлесткие пощечины.

Умолять.

Плакать.

Целовать.

Всё это было в нашем прошлом. В том самом прошлом, которое я стерла из памяти Германа два года назад. Я вижу по его глазам, что он действительно не помнит меня. Он смотрит на мое лицо и никак не реагирует. Хотя я была его любимой женщиной, его слабостью и его уязвимостью. Он сам так говорил.

А теперь я вижу, как закрывается дверь за его широкой спиной. Я выдыхаю полной грудью и чувствую, как с меня слезает ледяной кокон. Я закрылась в нем, чтобы выдержать неожиданную встречу с Третьяковым, но мои силы были на пределе. Я едва справилась, едва не выдала себя… Я до сих пор слишком остро реагирую на него, чертовы два года ушли в песок и нисколько не помогли.

Всё как вчера.

И он нисколько не изменился. Прежний убаюкивающий тембр и размеренные спокойные движения. Прежняя летальная харизма, от которой невозможно укрыться. А вокруг прежний мир, в котором существуют только его желания. Герман умеет делать так, чтобы они исполнялись. Он богат и опасен, а его влияния хватит, чтобы совершить вооруженный переворот в какой-нибудь стране на африканском континенте.

– Боже, Алина, соберись, – прошу себя и растираю пальцами виски. – Только не расклеивайся. Да, он снова появился в твоей жизни. Но ты что-нибудь придумаешь. Ты сильная и ты справишься.

Я встаю со своего места и прохожу к окну. Смотрю на улицу, где сразу бросается в глаза кортеж из черных внедорожников. Три большие машины с агрессивными мордами оккупировали стоянку напротив.

Вскоре к одной из них подходит Третьяков. Он что-то говорит мужчине в строгом костюме, останавливаясь у задней дверцы. Герман резко раскрывает ее и вдруг запрокидывает голову. Смотрит точно на мое окно.

Я замираю, не понимая, видит он меня или нет.

Мне так хочется исчезнуть.

Не только из его памяти, а вообще…

Я возвращаюсь к столу и собираю вещи. Слава богу, у меня больше нет записей на сегодня. Я закидываю ноутбук и записную книжку в сумку, потом проверяю кошелек. Что у меня с наличкой? И сколько денег на счетах?

Я не могу успокоиться и подспудно готовлюсь к побегу. Мне необходимо оказаться на другом конце планеты. Подальше от Третьякова и его предложений, от которых нельзя отказаться. В его опасные игры я наигралась на три века вперед, я не отступлюсь от своего решения так легко. Мне слишком дорого стоил побег от него два года назад.

– Марина, – звоню помощнице, – ты в офисе?

– Отошла. Буду минут через двадцать. У тебя уже закончился прием?

Она удивлена.

Еще бы.

Третьяков подослал подставного человека, чтобы он записался ко мне. Тот придумал целую легенду и забронировал сразу два временных слота, а это три часа.

– Отмени, пожалуйста, все записи на этой неделе, – произношу в трубку. – Извинись и пообещай скидки.

– Как отменить?

– Хотя знаешь, следующую неделю тоже под нож. Я не смогу работать ближайшее время.

– Алина, что случилось? – в голосе Марины в равных пропорциях смешиваются шок и паника.

– Можешь вовсе сказать, что я умираю.

Это уже нервное. Хотя это недалеко от правды. Я даже выдохнуть как следует не могу, грудную клетку как сжало стальным капканом, так и не отпускает.

– Марин, я потом объясню, – добавляю тихим голосом. – Пока просто сделай, как я прошу. Это не обсуждается.

Я отключаюсь. Чем меньше она будет знать, тем лучше для нее же.

Я спускаюсь на лифте в подземную парковку и сажусь за руль своего темно-синего седана. За него еще не выплачен кредит, у меня вообще весь бюджет строго расписан. Я неплохо зарабатываю, но и обязательств хватает. Так что большой суммы, чтобы спокойно уехать и затаиться на достаточное время, нет.

Я устало прикрываю глаза.

Предательский голосок просыпается и задает неприятные вопросы.

От кого ты собралась прятаться?

От Третьякова?

Ты его ни с кем не перепутала?

Наивная идиотка, хватит создавать видимость борьбы…

Шлагбаум рывками поднимается вверх, я поворачиваю на главную дорогу и уже в потоке пытаюсь решить, куда ехать. Стоит ли заезжать домой? Меня сильно беспокоит, что мой домашний адрес известен людям Третьякова. Мне нужно куда-то деться, но билеты я заказать не смогу. Самолет и поезд не вариант, там нужны паспортные данные, а это все равно что оставить красный флажок на карте: я здесь!

Я вздрагиваю, когда сотовый начинает звонить. На экране высвечивается неизвестный номер.

– Да, – отвечаю после раздумий.

– Алина Георгиевна, добрый вечер, – приятный мужской голос с бархатными интонациями доносится с того конца. – Меня зовут Виктор, я работаю на Германа Третьякова. Я должен донести до вас важную информацию.

– Вы так официально общаетесь.

– Работа такая. – Он коротко откашливается. – Завтра за вами приедет машина. Водитель будет ждать у подъезда в девять утра. Черный седан, номерной знак 767. Если нужна помощь с багажом, он поднимется на ваш этаж.

– В девять слишком рано, я не успею закончить свои дела.

– А какие у вас дела? Может, я помогу?

Мне приходится отключить динамик на пару мгновений, чтобы выпустить из легких нервный смех.

Проклятая ловушка.

В ней становится совсем тесно…

Меня мучает острое чувство дежавю. Словно упало небо и остро не хватает кислорода – именно так я чувствовала себя в последние месяцы отношений с Третьяковым.

Будь он проклят!

– Это личное, – возвращаюсь к Виктору спокойным голосом. – Давайте не будем начинать сотрудничество с недопониманий. У меня есть своя жизнь, и я не хочу впускать в нее посторонних людей.

– Я всего лишь предложил помощь.

– Я всё решу сама. Только мне нужно время хотя бы до двенадцати.

– Минутку…

Он отлучается. А я думаю о том, что надо сдвинуть встречу еще дальше. Но наглеть тоже нельзя.

– Хорошо, в двенадцать, – соглашается мужчина. – Я завтра тоже приеду, и мы обсудим все детали. Это все равно не телефонный разговор. До свидания, Алина Георгиевна.

Он не дает мне вставить ни слова. Остается только попрощаться с ним.

Я смотрю на электронные часы на панели. Уже пять вечера, а значит, до встречи остается девятнадцать часов. Что можно сделать за это время? Как помочь себе? Как далеко уехать?

Из мыслей меня вырывает оглушающий звук клаксона!

Ох, черт!

Я успеваю затормозить в последний момент. В считаных сантиметрах от удара. Перед моим носом со скрежетом останавливается иномарка, которую я не пропустила на перекрестке и которой чуть не смяла бочину. Лицо ее водителя багровеет, и даже с закрытыми окнами я слышу каждое слово, которое он думает по моему поводу. Я согласна с ним, только я виновата.

Я открываю дверь и вижу, как водитель тоже выскакивает на асфальт. По его злому лицу видно, что конструктивного диалога тут не выйдет. Сейчас будет много крика, мата и женоненавистнических комментариев.

– Алина Георгиевна, все нормально. Оставайтесь в машине, мы разберемся.

Сперва я даже не понимаю, чьи слова слышу.

Я потерянно оборачиваюсь и замечаю черный внедорожник. Он остановился рядом с моей машиной, и оттуда браво выгружаются хмурые мужчины с развитой мускулатурой. С такими обычно только конструктивные диалоги и бывают. Мне даже становится жалко водителя иномарки, он сникает на глазах.

Девятнадцать часов, говоришь?

Третьяков уже приставил к тебе своих парней.

Наивная идиотка как есть.

Предательский голосок возвращается. И мне больше нечего ему противопоставить.

Глава 2

На следующее утро я встаю с тяжелой головой. Я редко выпиваю алкоголь, но ощущения такие, словно я смешала белое и красное вина и одно из них оказалось не лучшего качества. Стресс всегда действует на меня подобным образом. А я так и не нашла решения своей проблемы. Меня хватило только на то, чтобы сделать несколько дыхательных практик и уговорить себя уснуть.

В коридоре уже стоит чемодан. Вчера я бросила его в сердцах на пол, но вещи пока не собирала.

Я подхожу к окну и смотрю на улицу. Наш садовник растягивает шланг, чтобы полить цветы, а парковка заметно опустела. Утренние пташки улетели по делам. Поэтому на ней легко заметить чужаков. Вчерашний внедорожник, из которого выскочили мои защитники от разгневанного водителя, на месте.

Отлично.

Значит, он простоял здесь всю ночь.

Значит, я изначально на плохом счету. Либо, наоборот, на очень хорошем. Люди Третьякова то ли сразу ждали от меня глупостей, то ли их боссу меня так разрекламировали, что он не желает рисковать и хочет быть уверенным, что я займусь его делом в кратчайшие сроки.

Я и правда отличный специалист.

Да, вот где мой ключ к спасению. Сбежать я не могу, а вот быстро разобраться с проблемой Третьякова вполне. Приеду в его проклятый дом, сделаю свою работу и уеду. Главное, не задерживаться там.

– Алина Георгиевна, – Виктор отвечает после первого гудка. – Доброе утро.