Шум сразу же стих, и взгляды всех присутствующих на торжестве устремились туда, где сидели раскрасневшиеся от вина чиновники. Мэйфэн медленно выдохнула и прикрыла место ожога длинным чёрным рукавом своего платья: кожа на правой руке горела, хотя увечье она получила ещё десять лет назад и раны давно затянулись. Боль иногда возвращалась, истязая тело и разум наследницы павшей школы Дафэн, но воспоминания о тех страшных событиях были словно скрыты за бумажной ширмой – Мэйфэн видела очертания, тени, но не могла собрать их воедино.

– Господа, я бы не хотела пить за месть, хоть никогда и не прощу тех, кто пролил кровь на моей земле, – сказала она, и уголки её карминовых губ дрогнули в попытке изобразить улыбку. – Но давайте сегодня не будем вспоминать прошлое, а лучше выпьем за господина и госпожу Ван и за всю школу Юэин. Вы моя семья, без вас моя жизнь уже давно оборвалась бы!

Она подняла пиалу с вином и, прикрывшись широким рукавом, разом осушила её. Главный зал наполнился возгласами: «Воистину, молодая госпожа Фэн очень умна и благородна! С днём рождения, наша дева Фэн!» – и гости присоединились к тосту, опрокидывая свои чаши.

– Девочка моя, – сказала сидевшая во главе стола вместе с мужем тётушка Ван Хуалин и крепко обняла Мэйфэн за плечи. – И когда только ты успела так повзрослеть?

– За тебя, наша названая дочь! – произнёс тост глава школы Ван Шэнхао и тоже поднял чашу с вином, направляя белые зрачки в пустоту.

– Всё благодаря вам! – ответила Мэйфэн и уже хотела сесть обратно на мягкие подушки, как в дверях появился молодой мужчина в янтарном праздничном одеянии с бежевыми узорами в виде перьев феникса.

Над столами пронёсся шёпот восхищения: в освещённом свечами и бумажными фонарями зале кожа этого молодого господина сияла подобно белому нефриту, а лицо с утончёнными чертами излучало ускользающий от глаз мягкий свет. Длинные волосы цвета зрелой пшеницы, украшенные золотыми шпильками и подвесками, были аккуратно уложены в высокий пучок, а часть прямых прядей ниспадала на спину.

«Кто этот прекрасный молодой господин?»

«Кажется, он из школы Шэньгуан, юноша по фамилии Гэн. Поговаривают, что на войне он являлся правой рукой Принца Ночи».

– Гэн-гэгэ… – прошептала Мэйфэн и направилась к гостю, пройдя между рядами низких столов, за которыми пировали приглашённые родственники. – Гэн-гэгэ, я так рада тебя видеть! Ты только приехал?

Она поклонилась молодому мужчине, сложив руки перед собой: всё же мероприятие было торжественным, и гости внимательно следили за поведением Мэйфэн, оценивая ее как возможную жену для своих знатных сыновей.

– Мэймэй!^[17] Нет, я приехал ещё в час Крысы^[18] и всё это время провёл с Ван Юном. Извини, что не пришёл поздороваться раньше. – Он ответил на поклон, изящно скрыв руки в длинных рукавах, и достал оттуда небольшую чёрную коробочку, украшенную узорами из лунного камня. – С днём рождения, мэймэй!

Когда она услышала имя наследника школы Юэин, искренняя улыбка сменилась поджатыми губами, и Мэйфэн отвела взгляд в сторону.

– Не стоило, гэгэ. Ты приехал, и это уже радость.

– Надеюсь, ты примешь подарок, я лично выбирал его для тебя.

Мэйфэн не любила такие знаки внимания, но не хотела расстраивать Гэн Лэя, поэтому всё же улыбнулась и взяла протянутую коробочку: внутри лежала шпилька с полумесяцем из белого нефрита, который окружали распустившиеся пионы, вырезанные из благородного камня настолько искусно, что на листочках виднелись прожилки. Украшение утопало в чёрном шёлке, напоминая ночь в Лунной роще, когда поляна покрывалась белыми цветами, стоило только серебряному свету коснуться их лепестков.

– Она такая красивая, Гэн-гэгэ, я обязательно буду носить её и вспоминать об этом дне! – Мэйфэн взяла шпильку и немного подержала на ладони, наслаждаясь гладкостью нефрита, а после воткнула подарок в свою высокую причёску.

Кто-то из гостей, сидевших за самыми дальними столами, ахнул и выкрикнул:

– Дева Фэн прекраснее всех! – И другие пирующие с радостью поддержали этот возглас, снова наполняя чаши вином.

– Ты так выросла, мэймэй, – сказал Гэн Лэй и окинул Мэйфэн оценивающим взглядом. – С нашей последней встречи ты и правда стала прекраснее цветов и красивее луны. Белая кожа, прямо как у придворной красавицы, да и лицо уже не такое пухленькое, как раньше. – Он легонько ущипнул названую сестру за щёку, давая ей понять, что между ними ничего не изменилось.

– Говори потише, стыдно же перед людьми, – проворчала Мэйфэн, перейдя на дружеский тон.

– Прогуляемся по саду? Я так давно не был в доме семьи Ван… Здесь каждая дорожка навевает воспоминания о прошлом.

– Приятные ли воспоминания? Я вот помню, как вы с Ван Юном только и делали, что грызлись и без разрешения устраивали поединки у каждого камня, а теперь вдруг слились, будто вода и молоко^[19]. Что между вами произошло?

Гэн Лэй лишь пожал плечами и сдержанно улыбнулся, отчего любопытство Мэйфэн разыгралось ещё больше, но она не стала расспрашивать: долгая разлука всё же не прошла бесследно, и былые тёплые отношения между ними невозможно было восстановить за одну встречу.

Она оглядела гостей – здесь о ней уж точно не вспомнят до самого утра: все веселились, увлёкшись разговорами и вином, и дошли до того состояния, когда трудно вспомнить повод торжества, а значит, можно было уйти незамеченной. Кивнув госпоже Ван Хуалин, Мэйфэн взяла старого друга за край длинного рукава и повела к выходу из зала.

– Какой прохладный ветерок! – протянула она и с шумом вдохнула. – Эти тяжёлые праздничные одежды невыносимы, а пояс просто не даёт дышать! – Мэйфэн попыталась ослабить плотно завязанную под грудью юбку, но та не поддалась.

Гэн Лэй улыбнулся, прикрыв нижнюю часть лица длинным рукавом.

– Ты не меняешься, мэймэй, до сих пор предпочитаешь свободную форму учеников школы Юэин красивым платьям?

– Конечно. Чем неприметнее цветок, тем приятнее его аромат, ты разве не слышал? – Мэйфэн перестала держать спину и руки, как того требовал этикет, и потянулась, задевая пальцами ветку сливы, с которой посыпались высохшие от долгой засухи листья.

– Но и прекрасные цветы порой источают тонкий аромат, как мэйхуа^[20] весной, – ответил Лэй, вынимая листочек из причёски Мэйфэн. – Ты скорее похожа на сливу, чем на неприметный цветок.

– Твои бы слова да какой-нибудь богатой наследнице, а не девушке из угасшего рода, у которой на уме только путь Лунной тени.

– Не будь так строга к себе. – Он убрал руки в широкие рукава перед собой и взглянул на небо – над изогнутым краем крыши висел жёлтый растущий месяц. – Ты уже несколько лет обучаешься в школе Юэин. Как твои успехи?

Мэйфэн взглянула на друга так, словно умоляла его придумать какой угодно вопрос вместо того, который прозвучал и разрушил непринуждённую беседу. Но Гэн Лэй ждал ответа.

– Не хотелось бы навлекать позор на школу своими скудными достижениями, но раз ты хочешь об этом поговорить… После того как дядя Ван потерял зрение и перестал меня обучать, я начала заниматься с остальными учениками в храме Юншэн, но так и не смогла догнать их: первая ступень^[21] совершенствования тела даётся мне нелегко, но я не так плоха, как ты можешь подумать. А о второй ступени даже упоминать не хочется. – Она посмотрела на своё левое запястье, украшенное браслетом с отражающими свет фонариков чёрными камнями, и продолжила: – Мне не подчиняется лунная ци, мой цзюань до сих пор не наполнен и наполовину.

Гэн Лэй еле слышно вздохнул и медленно пошёл вдоль сливовых деревьев, растущих во дворе семьи Ван.

– А что же Ветер, ты так и не смогла им овладеть? Всё же это твоя стихия по праву рождения.

Мэйфэн направилась следом за ним, приподнимая цепляющиеся за кустарник чёрные и серебряные юбки, и, когда поравнялась с мужчиной, тихо ответила:

– Ты же знаешь, что это бессмысленно. Я бесчисленное множество раз медитировала на вершинах всех холмов в округе, но Ветер не откликнулся на мой зов. Хоть я и родилась на пике Юнфэй и по происхождению должна принадлежать школе Дафэн, это уже в прошлом. Кажется, наш небесный покровитель, Приручивший ветер, больше не обращает свой взор на землю.

– Мэймэй, я слышал, что такое случается, когда заклинатель не может достичь гармонии в своей душе. – Он посмотрел на неё с беспокойством. – Думаю, всё дело в том дне, когда на пике Юнфэй случилась трагедия. С тобой тогда произошло нечто ужасное, и наверняка тёмная ци до сих пор препятствует твоему совершенствованию.

– Не знаю, так ли это… – протянула Мэйфэн, перебирая пальцами шёлковый подол платья. – В конце концов я отчаялась и решила получить благословение Последней небожительницы Юэлянь, но сделала это слишком поздно. Теперь мне уже семнадцать, цзюань наполнен лишь на треть, и я даже не могу назвать себя заклинателем из школы Юэин, ведь моё ничтожное развитие не сравнится с успехами сверстников.

– Не говори так. Я уверен, ещё можно что-то сделать! Мы обязательно подумаем об этом после торжества. Теперь я здесь, и ты больше не будешь одна…

Ночь стояла тёплая, и в воздухе разливались сладкие ароматы цветов. Рядом с небольшим прудом в траве щебетали зимородки, а из главного зала доносились крики и звонкий смех. Слова Гэн Лэя ещё звучали в ушах, и Мэйфэн показалось, что теперь, с возвращением двоих её друзей детства, всё и правда изменится.

По одной из дорожек прогуливались приглашённые на праздник девушки-ученицы, они размахивали веерами, пытаясь спастись от духоты, и прикрывали ими лица, когда смеялись. Увидев издалека заклинателя в дорогих одеждах цвета янтаря, они громко ахнули и поклонились, позволяя Мэйфэн и Гэн Лэю пройти мимо первыми.

– Гэгэ, ты, наверное, помнишь их ещё совсем девочками, позволь представить моих близких подруг: дочь нашего второго шифу^[22] – Хэ Сюли и Ань Иин из семьи целителей Ань, – сказала она, остановившись напротив учениц.

Девушки ещё раз поклонились и пролепетали:

– Нам очень приятно встретиться со знаменитым заклинателем школы Шэньгуан!

– Надо же, вы и правда очень выросли за эти годы, а ведь были такими малютками, когда я уезжал! Время летит слишком быстро.

– Говоришь прямо как старый лаоши!^[23] – хмыкнула Мэйфэн и поймала на себе любопытные взгляды подруг. – Хотите прогуляться с нами?

– Нет, нет! Мы не смеем отвлекать вас от беседы, всё же вы с гэгэ так долго не виделись. Пожалуй, мы лучше вернёмся в зал!

Они настолько быстро засеменили по садовой дорожке, что Мэйфэн успела только вздохнуть и посмотреть на Гэн Лэя, которого, кажется, позабавил этот неловкий разговор.

– Что с ними опять? Я же столько раз им говорила, что ты мой самый близкий друг, а не возможный жених! Гэн-гэгэ, может, уже хватит ухмыляться?

На лице мужчины появилась такая улыбка, будто он задумывал какую-то шалость. Придержав широкий рукав, Лэй протянул длинные изящные пальцы к нежно-розовым пионам, растущим у самой дорожки, и сорвал один из них.

– Смотри, что будет, если я подарю тебе цветок, – сказал он и отдал пион Мэйфэн.

Из-за небольшой беседки, стоящей неподалёку, сразу раздались тихие женские возгласы.

– Гэгэ! И где ты только научился так играть девичьими сердцами? Насколько я помню, раньше ты подобным не занимался. – Мэйфэн подавила смешок и взяла подарок, вдыхая его приятный аромат. – Правду говорят о пионе, сто роз в одном цветке.